Продолжаем публикацию беседы с
известным поэтом, литературным критиком, главным редактором журнала «Наш
современник» Станиславом КУНЯЕВЫМ.
- Станислав Юрьевич, сегодня много говорят о брежневском «застое». Было ли то время действительно «застойным»? Не выдумка это противников советского режима?
- В 70-е годы я написал такие строки:
А нынче, как знаменья знаки,
Я обомлел, узрев в хозмаге
Линолеум семи сортов,
Фаянсовые унитазы,
Канистры, мясорубки, вазы,
Обои всяческих цветов.
Россия устремилась в быт,
Спустилась наземь с небосвода.
Что делать, если так велит
Инстинкт великого народа!
Россия устремилась в быт - это был неизбежный исторический процесс. «Застой» был необходим, чтобы люди зажили нормальной жизнью. Но надо было, конечно, регулировать процесс, чтобы люди не впадали в соблазн алчности, которая рано или поздно обязательно разрушит всё. И впала в алчность, в первую очередь, номенклатура. Имевшая большие возможности эту алчность удовлетворять.
Помню, когда я впервые поехал за границу по линии общества «Дружба», нам давали консультации, как себя вести, два довольно крупных чиновника из МИДа. Но о чём говорили? Только о том, что там можно купить то-то и за столько... Они давали инструкции согласно своему пониманию жизни.
- Ведь Горбачёву на чём всех удалось поймать: говорил, что произошло уклонение от настоящего коммунизма, от ленинских заветов. Что нужно вернуться к Ленину...
- Горбачёв человек очень недалёкий. Он вообще не понимал советской эпохи, как выжила страна и благодаря чему. Сванидзе заявляет: что, опять возвращаться, чтобы нас обшивала «Москвашвея»?! Да, нас «Москвашвея» обшивала, мы ходили в неуклюжих костюмах. Но одновременно, ещё раз повторю: 18 человек из моего класса поступили в лучшие вузы страны. Это стоит самых дорогих костюмов.
Сейчас можно купить любые костюмы - да толку в том что? Сегодня 18 человек из класса в провинции уже никогда не поступят в лучшие вузы. И качество преподавания в вузах и школах резко упало. Сколько сейчас куплено фальшивых дипломов - жуть просто! Такое было невозможно представить даже при Хрущёве. Даже при Брежневе вряд ли кто мог купить себе диплом.
Горбачёвскую демагогию о возврате к ленинским нормам очень хорошо высмеял при мне Олег Васильевич Волков, замечательный писатель, он 25 лет провёл в тюрьмах, лагерях, на поселении, брат его тоже сидел... Так вот, когда он вернулся из ссылки (а я с ним познакомился в 80-х, когда и заговорили о возврате к ленинским нормам), и, хорошо помня ленинское время, сказал про Вознесенского, Евтушенко и прочих «либералов»: «Идиоты! Да при Ленине их сразу бы к стенке поставили. При Сталине хоть судили - было судопроизводство. А тогда - просто к стенке. «Путём революционной законности» - и достаточно». Надо лучше изучать историю своей страны.

- Когда Вы поняли, что Горбачёв ведёт страну к пропасти?
- Когда Горбачёв предал несколько политических ситуаций, которые он был обязан как глава государства и партии разрешить. Когда он предал наши войска, которые подавляли не просто какие-то настроения, а настоящие кровавые бунты. В Сумгаите, в Баку, в Вильнюсе... Когда он убрал из состава ЦК всех фронтовиков. Он давал негласные распоряжения послать туда войска, а потом отказывался от этих распоряжений, разводя руками: «Нельзя так действовать, мы нарушаем принципы демократии». Тогда для меня стало ясно, что будет всё хуже и хуже.
В 89-м в газете «Московский литератор» вышла моя статья «Обслуживающий персонал», где я обвинил секретаря ЦК КПСС Яковлева в проведении антирусской политики. Думаю, что почти со всем, что Яковлев говорил один на один Горбачёву, тот всегда соглашался. И когда встал вопрос о моём назначении главным редактором «Нашего современника», Яковлев сильно сопротивлялся. Мне об этом рассказывал Рыжков Николай Иванович. К Горбачёву пришли Бондарев и то ли Белов, то ли Распутин. Стали его уговаривать, чтобы он согласился на моё назначение. Яковлев тормозил это дело, хотя Сергей Викулов (главный редактор «Нашего современника» до Куняева. - Ред.) уже сдавал мне дела. Но тогда Горбачёв сказал Яковлеву: «Саша, я пошёл тебе навстречу, когда ты просил Коротича поставить на «Огонёк», а Бакланова - на «Знамя», давай русским отдадим, бросим эту кость...».
- На рубеже 80-90-х казалось, что идеи журнала «Наш современник» победят...
- Да, была такая иллюзия... Но вся номенклатура, к сожалению, была горбачёвской. Вся исполнительная власть была у них. Поэтому трудно было добиться впечатляющих результатов. Телевидения у государственников-патриотов не было, а силы ТВ тогда перешибить было невозможно. И пусть наш тираж и был велик, но что мы могли сделать против ТВ?!
Помню одно совещание у Горбачёва, пригласили и «правых», и «левых», и «центристов»... Была идейная схватка, Горбачёв как третейский судья внимательно слушал. Я начал выступление с того, что наше время сейчас похоже на начало гражданской войны. И процитировал Есенина, который очень точно чувствовал жизнь и испытания, в которые ввергается Россия, и написал в поэме «Гуляй-поле»:
Ещё закон не отвердел,
Страна шумит, как непогода.
Хлестнула дерзко за предел
Нас отравившая свобода.
В начале 90-х была та же самая ситуация. И всё так же и получилось. Свобода нас отравила.
- Что тогда было недоделано, глядя из сегодня?

- Фронт национального спасения был весьма мощная организация. Но, конечно, нас сокрушило то (недавно об этом хорошо всё разложил по полочкам Проханов в телепередаче), как преступно или неумело всё сделал ГКЧП: получилось, что именно они виноваты в том, что власть перешла от Горбачёва к Ельцину. Это был роковой момент, они надеялись на Горбачёва, что он поддержит их, но тот как всегда ушёл от ответственности и предал своё ближнее окружение, прилетевшее к нему в Форос.
Ведь тогда и законодательные органы многих регионов поддержали ГКЧП, но всё решалось в Москве.
Так же, как в октябре 1917-го, революция свершалась в столице, а потом несколько лет утверждалась по всей России. Но исполнительную власть большевики захватили и сумели устоять в тяжелейших катастрофических условиях.
Ведь был же и мартовский референдум в 91-м! Когда 70% народа проголосовало за сохранение Советского Союза! Но исполнительная власть была уже в руках у преступных национальных элит, и плюнули они на волю народа и её раздавили. Даже ГКЧП не сумело опереться на волю народа. Похожее было и в 17-18-м годах, когда от России отпадали все окраины. Украина, Белоруссия, Финляндия, Польша, Закавказье.
Только к 22-му году Ленин, понимая, что страна разваливается, силой вернул Закавказье, победив мусаватистов, дашнаков, грузинских меньшевиков. Удалось это сделать только потому, что исполнительная власть была у большевиков, они могли послать туда войска и подавить сопротивление окраин. Хотя всё же пришлось пожертвовать Польшей и Финляндией. Пришлось заключить Брестский мир, «похабный», но другого выхода не было. Большевики верили, что вернут многое назад, но не сразу.
И, в конечном счёте, им многое вернуть удалось. Великий князь Михаил Александрович, успевший эмигрировать в Париж, писал с удивлением: «Интернационалист Ленин собирает Империю снова, защищает принципы, на которых стояла Россия» - это когда вернули Украину и Закавказье.
Интернационалист не стал плыть по течению: «раз откалываются - пусть уходят». Нет, он жёстко действовал: будённовские войска пошли возвращать Среднюю Азию и басмаческую элиту, уже праздновавшую победу, раздавили в конце концов. Вот преимущества владения исполнительной властью в столице! А в 1991-м она была полностью у разрушителей СССР, мнения народные невозможно было реализовать без неё. И в 91-м русское национальное движение было во многом согласно на отделение окраин. «Хватит кормить окраины!» И на этом узком русском национальном сознании тоже сыграли расчленители. Им Ельцин сказал: «Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить».
Ленин вначале объявил примерно то же, но через 3-4 года почти всё вернул. Он понял, что вначале не удержать, но, выиграв гражданскую войну, можно много вернуть, и вернул.
Сегодня Великую Россию могут вернуть, как это ни парадоксально, только геополитические катастрофы, которые приближаются ко всем маленьким государствам. Ведь они же не осуществились, не состоялись. Иначе бы у нас не было столько киргизской диаспоры, столько узбекской диаспоры, столько таджикской диаспоры. Да ведь и Грузию нельзя назвать состоявшимся государством.
Вот когда в них созреет убеждение окончательно, что они не состоялись, они будут пытаться спасаться в интеграции с нами от мировых геополитических катастроф. Если хватит ума у элит понять, что без России они просто пропадут.
Представьте, если мы сейчас жёстко закроем границы, и безработные вернутся в свои страны, им будет не на что жить.
- Публицистика сегодня стала менее интересной в сравнении с 90-ми, менее зубастой...
- Потому что неясно, что предлагать. Пока что неясно. Если Россия вытянет на сырье какой-то достойный уровень жизни для большинства, наши лучшие умы найдут обязательно для русского народа Великую Идею.
Об уровне жизни для этой разбогатевшей шпаны, пробравшейся из грязи в князи и думать не хочу, они не понимают в куршавелях, что играют с огнём. Это такое паразитическое хамство, демонстративное. Такие очаги паразитизма были всегда, но они были локальные. А сейчас возникло такое количество паразитов, которые ничего не внесли в богатство страны, не обладают талантами, только вот умудрились как-то хапнуть денег, чтобы шикарно жить. Это же настоящее мародёрство.
Для человечества это самоубийственный путь. Куда ни зайди в супермаркет - столько ненужного произведено, такого, что никогда не будет куплено, но производство наращивается, ВВП увеличивается, а земные ресурсы истощаются. Путь в тупик. К Страшному суду, в конечном счёте.
Но - веселятся, пьют шампанское по полторы тыщи евро за бутылку. И думают, что они венцы творенья. Смотреть на них просто страшно. Они не понимают, что они на краю пропасти. Если не они, то их дети точно, которые будут совсем уж развращены. Отцы-то хоть ещё воспитаны в социализме во времена здравого смысла.

Но у нашего народа есть ещё шанс на духовное возрождение, про который знают хорошо и наши враги, - это Церковь. Чувствуя, что опасность сейчас идёт не от «армии» Зюганова, а от Православия, они нападают на него аккуратно, осторожно, но целенаправленно, они хотят эту духовную основу вырвать из-под русского народа, чтобы у него уже не осталось никаких шансов для возрождения.
Но, к счастью, этого не получается. Каким-то здравым инстинктом русский народ - хочешь-не хочешь - потихоньку всё больше и больше задумывается о Боге (я в церковь хожу и вижу, кто приходит туда, разговариваю с людьми). И зюгановская «армия» окончательно уже помирилась с Православием, и все догмы антицерковные отбросила.
Потому что коммунизм религией уже не может быть. Коммунистическая идея воевала с христианством, когда сама была сильная как религия. Когда идея мировой революции была схожа с религиозной. Коммунизм сам впитал в себя многое из христианства.

Героев нашего времени нужно искать там. Хотя бы в Евгении Родионове, который в чеченском плену жизни не пожалел, лишь бы не отказаться от Христа.
Школьные программы, низкий уровень литературы - всё это приходится пока терпеть. Перетерпим это время. Запад пусть сам сходит с ума, они там уже до Брейвика дошли. Это им наказание за бездуховную жизнь потребительскую. Брейвик - это уродливая попытка вернуть Запад к чему-то чрезвычайно важному, ценному, что там было во все века.
У «Нашего современника» тираж 9 тысяч. Много или мало? По сравнению с тем, что у нас было рекордом - 480 тысяч в 90-м - мало. Но тогда было 3 миллиона у «Нового мира». Миллион был у «Знамени». Миллион был у «Дружбы народов». Под 3 миллиона - у «Юности». Мы были где-то на 10-м месте.
Но что сейчас? У «Нового мира» - 4 тысячи. У «Знамени» - 3 тысячи. У «Октября» - 2. В сумме получается наш тираж. Мы - нерыночники! - выиграли у них борьбу за умы и за сердца. Пускай тоненькая плёнка населения читает, но всё равно выиграли.
И все помышления Чубайса, покойного Гайдара или из идеологов - Сванидзе, они прахом просто идут. «Октябрь» пару лет назад выпустил номер, полностью посвящённый творчеству Аксёнова. «Знамя» печатало Ахмадуллину по 500-700 строчек. «Новый мир» опубликовал всего Солженицына. И что? Все эти журналы сейчас в полном провале.
Несмотря на несопоставимые финансовые возможности, мы выигрываем публицистическое первенство у других журналов. Начиная с 96-го года и до сего времени, мы первые по тиражу. Это значит, что те, кто ещё читает серьёзные издания, на референдуме читателей голосуют за «Наш современник».

Если бы исполнительная власть знала такие настроения у читателей! И проводила политику, хоть как-то соответствующую таким настроениям.
- Вообще у российских читателей разные настроения. Ведь немало и таких, кому наплевать, что будет с Россией - лишь бы им было хорошо. Кто-то квартирки покупает в Лондоне и в США. А многие уже и вообще покинули Россию...
- Это результаты того поражения, распада и растления, которое претерпело наше общество. Путин как-то сказал недавно: «Есть же государства, где всё гораздо лучше, может, всему народу туда уезжать?..». Это очень интересная, пусть и с недоумением высказанная мысль. Она совершенно необходима для понимания сегодняшнего времени...
На ваш вопрос я отвечу строками из моего «Дневника третьего тысячелетия», публикацию которого я начал в прошлом году: «Сила и слабость моего понимания нынешней жизни состоят вот в чём. Когда я узнаю, что сестра моего давнего соратника уехала со всей семьёй в Америку, а дочка другого русского патриота в Германию, а дочка ещё одного близкого русского человека вроде бы в Канаду, то я переживаю все эти события как личную драму, как поражение не только всего нашего патриотического дела, но и как своё собственное поражение.
Ну, если мы не сумели своих самых близких и кровных людей вырастить и воспитать для нашей несчастной родины, то чего стоят все наши усилия, все переживания, все надежды?
Когда я узнаю, что дочка моего самого близкого заветного друга молодости Анатолия Передреева вышла замуж за итальянца и уехала в Италию, то чувствую, что это моё личное поражение, и с горечью вспоминаю слова Василия Розанова: «Национальность для каждой нации есть рок её, судьба её, может быть, даже и чёрная».
И ещё: «Счастливую и великую родину любить не великая вещь. Мы её должны любить именно, когда она слаба, мала, унижена, наконец, глупа, наконец, даже порочна. Именно, именно когда наша «мать» пьяна, лжёт и вся запуталась в грехе, - мы и не должны отходить от неё».