Абсолют всё знает и всё может. В нём совпадают антиномии, недоступные конечному человеческому уму (читай Н.Кузанского). И ещё до начала творения знает всё об этом мире, не ограничивая ни мир собой, ни себя миром. Вся мировая история произошла в первый, бесконечно малый миг творения, а во времени – для нас – она только развёртывается.
Другое дело, что Божественное всезнание и всемогущество никак не ограничивают свободы воли – ни ангелов, ни демонов, ни людей.
Действующие лица любой драмы или романа действуют совершенно свободно, согласно своей личной природе и выбору, хотя драматург уже заранее раздал им роли и отлично знает, чем спектакль закончится. Ангелы света и ангелы истребления – с легионами преданных им людей – воюют друг с другом по-настоящему, «до полной гибели всерьёз».
Отменить тварь, сделать бывшее небывшим Бог, конечно, может, но это значило бы отменить собственный текст мироздания, а он написан ещё до начала времен в Книге жизни. И снимать с неё печати будет Страшный суд, который, впрочем, уже изначально состоялся в вечности.
Языческое античное сознание переживало противоречие рока ивины (Эдип) как центральную, неизбывную трагедию человека в качестве элемента космоса.
Христианство отменило трагедию, возвысив человека до Сына Божия. Однако мы и сейчас не различаем, что попущено для нас Богом, а что прямо послано нам для счастья или вразумления. И не надо слишком мучиться этим вопросом – всё равно не отгадаешь.
Послушай лучше, что говорит старец Макар Иванович у Достоевского: «Заночевали, брате, мы в поле, и проснулся я заутро рано, ещё все спали, и даже солнышко из-за леса не выглянуло.
Восклонился я, милый, главой, обвёл кругом взор и вздохнул: красота везде неизреченная! Тихо всё, воздух легкий; травка растет – расти, травка божия, птичка поёт – пой, птичка божия, ребёночек у женщины на руках пискнул – Господь с тобой, маленький человечек, расти на счастье, младенчик! <…> Хорошо на свете, милый! <…> А что тайна, так оно тем аже и лучше; страшно оно сердцу и дивно; и страх сей к веселию сердца» («Подросток»).
Итак, Творец ответствен за всё происходящее в мире, но поскольку тварный мир – это война, Абсолют даёт ей развернуться именно абсолютно в пространстве тварной свободы. И Сам приносит себя в жертву на Голгофе в лице Христа ради победы над змеем. Бог участвует в трагедии мира, вплоть до самоотрицания, дабы победа над змеем была полной и свободной. На войне как на войне.
Александр Леонидович Казин, доктор философских наук, профессор, научный руководитель Российского института истории искусств
