«Сегодня в России время перемен»

«Поэты и философы Серебряного века выкликали будущее, вымаливали бурю, чаяли великих очистительных перемен. Но когда пришла революция, ужаснулись, бежали от неё, прокляли её, не приняли грозных перемен XX века. Блок в предсмертном стихотворении писал: "Но не эти дни мы звали, а грядущие века"», - пишет Александр Проханов в статье «Литература предсказаний», опубликованной в газете «Завтра».

«Я, писатель, проживший огромную жизнь, написавший множество книг, стремился в будущее, предчувствовал его, рисовал его образ, не страшился перемен, сам в них участвовал, и сам со своими романами был переменой. Сегодня в России время перемен, - считает он. - Перемены забрызганы слезами и кровью. Они даются трудами, от которых ломаются кости. Они требуют мыслей, от которых можно сойти с ума. И я принимаю перемены во всей их полноте, в грохоте сегодняшних, завтрашних катастроф, с громадной, встающей в народе волной, выносящей Россию к величию.

Для меня образ сегодняшней России — это цветок со множеством огненных лепестков — сочных, раскалённых, жгущих. Быть может, это огненный георгин или пламенная роза. И каждый лепесток цветка был мне виден из прошлого, и я предсказал его в моих романах. Мои романы — это прошлое, из которого вырастает пылающая современность.

Сегодня идёт война. Русские полки и батальоны пошли в праведный поход, исправляют чудовищные вывихи русского прошлого, своей молодой кровью искупают ошибки и вероломство отцов».

«Мои романы об афганской войне — "Сон о Кабуле", "Стеклодув", мои романы о двух чеченских войнах — "Чеченский блюз" и "Идущие в ночи" — это рассказы о том, как Россия сражалась всё с теми же вековечными вызовами. Она отражала чудовищное давление Запада, грозящее распадом Союза, она преодолевала распад, сшивая жёсткой дратвой кромки расползавшихся территорий.

Сороковую армию, которую провожали в Афганистан как героическую, освободительную, встречали из Афганистана как армию карающую, оплёвывали, унижали, оскорбляли её. Сегодня наших воюющих на Украине солдат тайные и явные недруги стремятся оскорбить и унизить. Горе этим недругам. Воюющая на Украине армия свята, как свята была Сороковая афганская», - убеждён Александр Проханов.

«Лукавые политики шепчутся о перемирии, о временной приостановке военных действий. Предательская приостановка военных действий в первую чеченскую привела к позорному Хасавюртовскому миру и возобновлению бойни во время второй чеченской. На сегодняшней войне — никакой временной приостановки, никакой передышки противнику. Вперёд, до полного его разгрома.

Сегодня Россия, порушив иго, вырвалась из-под гнёта, подсчитывает великие потери, восстанавливает разрушенную советскую цивилизацию на новом русском витке истории. Мы заняты великими трудами на заводах и пашнях, в научных центрах и университетах. Эти труды огромны, но предстоят ещё большие. Труд перестаёт быть только профессией, он становится религиозным деянием, ибо трудами мы воскрешаем нашу родную, нашу святую матушку-Русь.

Мои индустриальные романы "Место действия", "Время полдень", "Кочующая роза", "Око" — это романы о религии труда, рассказ о великих стройках, в которых одухотворялась машина, очеловечивалась цивилизация. А взбесившаяся неодухотворённая машина, как взрыв Чернобыльской станции, описан мною в романах "Шестьсот лет после битвы" и "Ангел пролетел".

Русские перемены проходят в мучительном сражении, в ежедневной, ежеминутной борьбе. Враги перемен явные и тайные, бежавшие за границу или притаившиеся в министерских кабинетах, в театральных ложах, в респектабельных офисах, эти враги перемен мечтают о реванше, мечтают о возвращении ига, ткут свои тайные заговоры, отравляют чистые колодцы наших помыслов и наших намерений.

Романы о ГКЧП, о предателях, разрушивших Советский Союз, о гибели красных богов — это романы "ЦДЛ" и "Меченосец", где видны причины распада великой Красной империи. Герои тех романов о прошлом сегодня здесь, в современной русской истории, её демоны и праведники, её адские и райские смыслы.

Россия восставала против ига, поднималась во весь рост и падала, сражённая. Иго душило нас шоковой терапией и сексуальной революцией, культом тлетворного рынка, а также танками.

Романы "Красно-коричневый" и "День" — это о восстании 1993 года, о великом стоянии, о патриотической оппозиции, погибшей на баррикадах или в тайных застенках, это иконы русской оппозиции. Баррикадники, расстрелянные у стен Дома Советов, убитые у башни Останкино, воскресли в сегодняшних донбасских ополченцах, в солдатах российской армии, сражающихся с игом не на Краснопресненской набережной, а под Харьковом и Херсоном. В этих романах — пасхальный смысл русской истории, которая через все крушения и кровавые подавления движется от великих потрясений к величию.

Девяностые годы — это время русского ада, когда из преисподней, из её тёмных расщелин вылезли исчадия и наполнили банки, телевизионные экраны, экономические форумы, художественные галереи. Это было время, когда распад возводился в культ, порок — в этическую норму. Когда зло выглядело пленительным и позолоченным, когда господствовала культура осквернения, воспевавшая эстетику разрушения. Когда художники были чёрными магами, приносящими на своих холстах, в своих перформансах ритуальные жертвы, где закланию подвергалась русская классика, русская религиозная мысль, Русская Мечта.

Мой роман "Русский" — о чудовищном Черкизоне. Роман "Гость" — о художнике тьмы, воспевающем ад, погибшем в аду. Это романы об образах того времени, что сегодня отхлынули из России и скопились там, за кордоном, образуя жестокие сгустки тьмы, из которых в Россию льётся ненависть, разрушения, содомия. Это романы об оккупационной культуре, что рвётся вернуться, и с которой ещё предстоит сразиться новой русской культуре».

«Страшен взрыв в "Крокусе", совершённый исламскими террористами. Ужасно убийство исподтишка русских генералов, учёных, журналистов. Украинский террор в России — это данность, - констатировал он. - Вооружённые исламские джихадисты проникают на территорию Таджикистана, Казахстана, Киргизии. И их путь лежит на русский Кавказ, в Башкирию, в Татарстан. Джихадистский террор развязан. Спецслужбы работают на пределе, ликвидируя подполье, и нам придётся столкнуться с усмирением этого обезумевшего зверя. Мой роман "Востоковед" — это рассказ о русском разведчике, который ищет в сегодняшнем окровавленном исламском мире террориста, взорвавшего самолёт с русскими детьми и женщинами. Мой герой движется узкими улочками Амстердама, ливийской пустыней, иракскими рынками, вместе с воюющими сирийскими батальонами, в священном иранском городе Кум, в секторе Газа среди героев ХАМАС, в Ливане в подразделениях "Хезболлы", на берегах турецкого Босфора. Это роман о том кипящем исламском котле, из которого брызги расплавленного свинца долетают до Москвы и грозят забрызгать другие города России.

Сегодня русские философы и мыслители стремятся сформулировать образ идеальной, нетленной России, к которой во все века стремился русский народ, - отметил публицист. – Роман "Таблица Агеева" — о сокровенном русском знании, о русских кодах, которые лежат в основе русского мировоззрения от древнейших времён до наших дней. Это роман о том, как русская религиозно-философская мысль сражается с магическими лаборантами трансгуманизма, стремится к Русской Мечте, к русскому раю, к русской вселенской победе».

«Роман "Убийство городов" — это роман о войне 2014 года, которую я познавал в Донбассе, когда ещё были живы Захарченко, Моторола, Гиви, Мозговой. По этому роману, по его неполной урезанной версии поставлен фильм "Позывной "Пассажир". Но весь роман в его полноте описывает начальную фазу войны в Донбассе, открывает её интеллектуальные, национальные и политические корни.

Сегодняшняя война… Я смотрю на неё издалека, из глубинных русских снегов, и она прилетает ко мне стихами. На эти стихи композиторы пишут рок-оперы, чудесные певицы складывают свои неповторимые песни.

Я совершил свой писательский труд, я рассказал о сегодняшнем дне так, как он мне явился из прошлого. Загадки и шифры сегодняшних дней открываются в моих прошлых романах», - заключил писатель и представил стихотворение:

Грядущее, тебя мы долго звали.

Мы тяготились пресной тишиной.

Змея войны струится средь развалин,

Покрытая железной чешуёй.

Кто победит, кто выйдет из потока?

Над кем взойдёт победная заря?

Потомок иудейского пророка?

Наследник православного царя?

Иль ни один? Иль оба канут в вечность?

Пылает в небе огненный венец.

Горит-горит кровавый семисвечник

И капает расплавленный свинец.