Еще в молодые годы Петр I понял, что речными галерами Россию не сделать морской державой, и упорно стремился на юг, к Русскому морю. Основным соперником там была Турция. Интересы на юге у Российского государства были самые разные, но основной – море.
В конце апреля 1696 года по разливу, как утята за уткой, из Воронежа в Дон стали выходить суда «морского каравана», сначала транспортные. Более 200 судов с войсками и артиллерией, снарядами, продовольствием и другими грузами отправились вниз по течению. Руководили этими отрядами любимцы молодого царя – Головин, Гордон... Им предстоял тысячекилометровый нелегкий поход.
3 мая вышла следом первая эскадра из восьми галер. Командиром самого лучшего судна – «Принципиум» – был сам царь, под именем Петра Алексеева. Эта галера навечно вошла в историю отечественного флота.
На переходе «морского каравана» из Воронежа к Черкасску Петр объявил Указ по галерам. Он состоял из 15 статей и заключал в себе условные сигналы на случай предстоящих действий. В статьях предписывалось, как галерам держаться во время плавания, при остановках и съемке с якоря, при встрече с неприятелем и во время боя. В Указе разъяснялись сигналы флагами, выстрелами, барабанным боем и фонарями. За остановку на якоре далеко от другого корабля с командира взыскивался рубль, за несоблюдение своего места в строю – 4 рубля, за оставление товарища в бою, в случае предупреждения о том от начальника, определялась смертная казнь. В некоторых изданиях этот Указ именуется как первый «Морской устав» русского флота. Обе редакции этого документа датированы 8 мая 1696 года. Об Указе упоминается во многих исследованиях, художественных исторических произведениях, но нигде не указывается конкретное место его подписания. А между тем есть веские основания предполагать, что оно находится на Воронежской земле, на живописном берегу верхнего Дона, и называется сегодня хутор Гостиное.
В июле 1995 года я гостил у себя на малой родине в городе Острогожске. Мой брат имеет небольшой домик в хуторе Гостином и пригласил приехать к нему на пару-тройку дней. Я много слышал от местных жителей о красоте здешних мест и с радостью выбрался сюда, тем более представлялась великолепная возможность посмотреть Дон там, где 300 лет назад зарождался наш регулярный военно-морской флот. После этого посещения я каждый год бываю в этих местах и, с сожалением, наблюдаю, как на глазах гибнет некогда могучая река, давшая начало нашему флоту. Да и сам наш флот переживает не лучшие времена.
Там я и узнал от старожилов историю хутора Гостиного, которой не найти ни в одном музее и ни в одной книге. Из поколения в поколение передаётся она устно. Суть ее такова. Когда петровский «морской караван» отправлялся из Воронежа к Азову, он сделал большую остановку именно в этом месте, где Дон превращается в могучую реку. А сам царь Петр Великий соизволил сойти на берег и пробыть здесь около трех дней. Раньше такое событие называлось «гостеванием», отсюда и пошло название хутора: Гостиное. Чуть ниже по течению расположен Коротояк, который, по преданию, тоже получил название благодаря великому шкиперу. Восхищенный отвесными крутыми берегами Дона, он якобы воскликнул: «Ну и крутояр!» Это легенды, но они, как известно, не рождаются на пустом месте.
Вот что мне удалось выяснить. Во-первых, я натолкнулся на Указ по галерному флоту, о котором упоминал выше. Меня заинтересовала дата его подписания: 8 мая. Зная, что Петр вышел 3 мая на галере «Принципиум» из Воронежа, а 15 мая уже достиг Черкасска, я стал вычислять место – где бы могло быть это подписание? При этом мне попался «Журнал о путном шествии 1696 г.», который велся на петровской галере. Там есть такие записи:
3 мая. «От города Воронежа пошли в путь свой при доброй погоде…». 10 мая. «В полночь прошли город Иловля, перед светом прошли городок Качалин». 11 мая. «Шли во дни и в ночи парусом и греблею». 14 мая. «…День и ночь парусом и греблей…». 15 мая первый отряд галер подошел к Черкасску.
Отсутствуют записи о ходе судна между 3 и 10 мая. Во время стоянок корабельный журнал не вёлся. Можно предположить и доказать расчётами: в пути была остановка, по времени приходящаяся на 8 мая. По всей вероятности, суда причалили вблизи нынешнего хутора Гостиного. Уже с 1648 года казаки, стрельцы и пушкари основали вокруг крепости Коротояк отдельные слободы, одной из которых вполне мог быть и теперешний хутор.
Уже второй час иду вдоль Дона. Благодатная летняя пора. Природа изумительна и прямо просится на полотно. Зной. Мухи и слепни звенят над головой и липнут к телу. Чтобы отбиться от них, срываю высокие стебли горькой серебристой полыни, цветущей в это время и пропитавшей своим неповторимым запахом весь знойный воздух. Кусты ее раскинулись по всему меловому крутояру, который обрамляет Дон на 200-500 метров по обе стороны от его водного зеркала. Местные жители говорят, что в период весеннего разлива донская вода вплотную подходит к меловым горам, затопляя все деревья и кустарники, растущие сейчас у воды, так что не видны макушки самых высоких деревьев. Не потому ли все поселения, крепости, городки лет 300-400 назад располагались на крутых возвышенных берегах?
Я уже упоминал о красивой легенде, связанной с этим названием Коротояк. Документально все выглядит по-другому. Крепость под этим названием была основана еще в 1647 году, за полвека до похода Петра I на Азов, и входила в засечно-сторожевую линию, охранявшую Россию от набегов крымских татар. А в 1696 году этот край выполнял вторую свою историческую миссию – строил для России флот и, провожая царя, идущего на турецкий Азов, молился за его здравие и победу. В эти дни, пока «морской караван» проделывал свой путь вниз по Дону, проходя мимо казачьих донских поселений, солдаты, матросы и сам шкипер слышали несмолкаемый звон церковных колоколов.
Места эти исторические, но малоизвестные в истории страны. Кисти известных и даже неизвестных художников не прославили эти места. Может быть, поэтому сохранились здесь старые названия. Нынешние знаменитости не спешат приобщиться к истории и украсить ожерелье древних названий своими: «Здесь были Боря и Вова»…
Иду вдоль Дона, а мысли переносят меня в далекое героическое прошлое петровских времен. Еще в Архангельске Лефорт, этот «дебошан французкий», как называл его князь Куракин, заронил мысль в своего царственного друга, что только Черное море, в древности называемое Русским, соединит Россию с Европой и богатыми южными странами. Позднее Петр рассказывал, что в юности, читая летопись Нестора, он узнал, как князь Олег ходил на Царьград, оказавшийся затем под властью турок. С тех пор возникла у него мечта повторить подвиг Олега, «отомстить туркам и татарам за все обиды, которые они нанесли Руси».
Пришло время осуществлять мечту. И хотя в том году он жестоко страдал от боли в ноге, душевно тосковал о потере любимого брата, но ни физические, ни нравственные страдания не могли ослабить его решимости. Весна приближалась. К вскрытию реки требовалось, чтобы воронежский флот был готов, но дело могло идти быстро только при непрерывном бдительном надзоре. Расхлябанности, воровства и лихоимства хватало и тогда. Петр это знал и, несмотря на больную ногу, выехал из Москвы с небольшой свитой, преимущественно людей, сведущих в кораблестроении.
С трудом добрался он до Воронежа и поселился поблизости от верфи, в маленьком домике, состоявшем из двух комнат, сеней, бани и кухни. Это жилище и стало центром морского управления и называлось тогда «Государевым шатром на Воронеже».
Дело закипело, и царь сам с топором, циркулем или аршином в руках с утра до вечера был на верфях. При нем, естественно, и все остальные не сидели сложа руки. Собственноручно Петр построил самую легкую на ходу русскую галеру «Principium».
С первых чисел апреля начали спускать корабли. Войска для составления экипажей этих судов постепенно приходили из Москвы. Они привезли с собой большой царский стяг, специально сделанный по указу Петра. Знамя это было камчатое, коричневого цвета, четырехугольное с откосом, вокруг него шла кайма ярко-голубого цвета с надписью, когда оно сделано. В середине на полотне – двуглавый золотой орел, в лапах он держит копья, увитые хартиями с различными надписями. На груди у орла – щит, в его белом поле изображение Господа, окруженное молниями. Под орлом, ближе к краю знамени, – волнующееся море с кораблями на парусах, в откосе, рядом с орлом, святые апостолы Петр и Павел в облаках. Стяг этот до сих пор хранится в Московской Оружейной палате.
Войско собралось. Были учтены неудачи прошлого похода на Азов. Единым командующим этого похода еще в декабре 1695 года был назначен боярин А.С.Шеин, а помощником к нему приставили генерала Гордона. Тогда же получил назначение командовать еще не существующим флотом адмирал Франц Лефорт, адмиральский флаг которого ныне развевался на галере «Принципиум». Сам Петр I под именем Петра Алексеева негласно осуществлял общее руководство.
«В поте лица своего едим хлеб свой», – пишет он из Воронежа. И не только физически работает Петр, его пытливый ум отлично понимает, что без четкого взаимодействия всех сил (а теперь к сухопутным прибавились морские), дисциплины – победы не одержать. И он по ночам разрабатывает документы, регламентирующие жизнь военных моряков. Так рождается первый «морской устав», положения которого во многом определят официальный основной морской документ, принятый уже в 1720 году, когда флот стал неотъемлемой военной силой России. Капитаны судов под угрозой большого денежного штрафа должны были наблюдать за сигналами командира флота и с точностью исполнять приказания. Строго запрещалось отставать от адмиральской галеры или изменять свой путь, потому что «того требует общая польза: военные суда, плотно идущие, могут объехать всю вселенную, не опасаясь шторма, если же разлучатся, и ста сажень проплыть не могут». В этом весь Петр – главное для него общая польза.
Он понимал, что собранные силы в Воронеже задерживать нельзя, нужно начинать поход, иначе всё это может затянуться и сорваться. Он начал отправку «каравана» частями, военные корабли вышли позже.
Весь конец апреля в Воронеже лил дождь, погода не была похожа на весеннюю. У Петра ныла нога, что не улучшало настроения, но дело было начато. Второго мая выглянуло солнце, и царь приказал назавтра начать путь боевым галерам.
3-го медленно двинулись по реке Воронеж. Незаметно вышли в Дон, и только 4-го числа Петр I за поворотом увидел настоящий Дон во всей его красе. Здесь, у впадения в него быстрой речки с легендарным и прославленным писателем Платоновым названием Потудань, начиналась большая вода. Шкипер Петр Алексеев приказал бросить якоря на спокойном плёсе. Вечером, сойдя на берег, он посетил слободу, которая расположилась в гуще садов и огородов под высокими меловыми горами. Жили в ней в основном черкассы, как называли раньше хохлов или украинских казаков. Там, в разговоре с одним из них по прозвищу Рымарь, царь обмолвился про больную ногу и тот вызвался помочь ему. «Но, великий государь, на лечение нужно не менее трех дней», – сказал он. Петр поверил ему и приказал задержаться галерам на плёсе, а сам, поселившись в хате и принимая лечение старого казака, продолжая работать над диспозицией сил по взятию Азова, над правилами организации корабельной службы и ведения морского боя, которые и были объявлены в специальном «Указе по галерам».
Рымарь выполнил своё обещание и вылечил царскую ногу так, что она его после не беспокоила. 8 мая царь окончательно отработал «Указ», подписал его, поставив свою царскую печать, и приказал следовать из Гостиного далее…
У хутора Гостиный начинается большой изгиб Дона, так называемая Царская Лука, возможно, в этом названии есть и доля Петровского похода на Азов.
Появление русских судов на Азовском море предопределило участь Азова. Его гарнизон 18 июля 1696 года сдался на милость победителя. Начало было положено!
А дальше предстояли дела действительно великие! Страна уже не могла дышать без судоходных морей. Брешь была пробита на юге, – море Азовское звало к морю Балтийскому. Все выходы к нему были заперты сильнейшей тогда в Европе армией шведского короля Карла XII. Но через несколько лет на Балтике было прорублено «окно в Европу»…
Вадим Тимофеевич Кулинченко, капитан 1 ранга запаса, ветеран-подводник
.png)
