В детстве меня почему-то звали «Варвара» и добавляли «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». В особых случаях папа ласково называл меня «Варварешти». И так сложилось в моей жизни, что первая святая, которой я поверила и которой старалась молиться, была великомученица Варвара. Акафист ей я знала почти наизусть.
Летом в конце 1990-х годов мы с детьми отдыхали в Одессе. Конечно, заехали в Киев, чтобы поклониться святым отцам Киево-Печерской лавры. И еще я очень хотела приложиться к мощам святой Варвары. Но Варвара, как и в житии, была в плену — ее мощи во Владимирском соборе окуривали киевские раскольники.
Я тихонько зашла в храм, рака с мощами святой великомученицы была открыта. В храме пусто, 2-3 человека. И звенящая тишина.
Помолилась, приложилась к святыне. Ни одной свечи не запалила — храм у раскольников, значит свечи «не православные», так подумала. Горько пожалела Варвару за то, что ей и доселе приходится терпеть поношения Христа и слушать молитвы неверных. Всё как в ее житии.
На солее возле алтаря суетились молодые люди, шли какие-то приготовления. Я осмотрела прекрасные росписи собора и поспешно вышла из храма.
Вот я с сыном стою на церковном дворе, восхищаясь величием собора. Двери отворены, на улице раскатывают ковровую дорожку. В дверях выстроились послушники со свечами. Кто-то держит в руках цветы...
Наверное, скоро начнётся служба.
«Со встречей», как говорят у нас в храме.
Но почему такой холод на душе? Ни радости, ни теплоты сердечной! И тут мой сын-подросток говорит мне: «Мама, а почему нет голубей?».
Я оглянулась вокруг. Действительно, возле собора — пустота. Голый двор. Ни одного голубочка. Ни хлебушка… Ни щебета… Ни птички!..
Далее подъехал дорогой «лимузин». Из машины вышел господин в святительской мантии, за ним семенили молодые люди. Свита.
Рядом пронеслось: «Филарет... Филарет...».
Конечно, это была картина наоборот.
Поясню. Владимирский собор передали раскольнической церкви Украины. Все молодые люди из свиты (и те, что в стихарях, и те, что с крестами на груди), были коротко стрижены, чисто выбриты, с модными барсетками в руках. За каждым тянулся шлейф дорогой парфюмерии.
«”Туалетная” вода, — пронеслось в голове насмешливо. — Не ладан».
«Причем здесь парфюм и барсетки?» — рассуждала я. И тут сверху заплясали колокола.
Я не оговорилась. На колокольне сидел какой-то «джазовый барабанщик» и, как на ударных инструментах, выводил дьявольские плясовые ритмы на маленьких и средних колоколах. Это была полная кокофония!
Удручённая, я шла по бульвару Тараса Шевченко, удаляясь от знаменитого Владимирского собора, расписанного русскими живописцами В. Васнецовым, М. Нестеровым и М. Врубелем, а в голове неслось:
«Почём треска... Почём треска...
Три копейки с половиной...
Врешь, врешь, полторы!»
Елена Александровна Кибирева, член Союза писателей России, Курган
Фото автора
