Призрак Украины

Призрак бродит по Европе. Призрак Украины.

Так, обращаясь к хрестоматийным словам Маркса, можно определить ту реальность, что сменила собой его давние коммунистические фантомы. Теперь призрак, который кошмарит собой широкие пространства — и далеко не одной лишь Европы! — рядится в вышиванки и цвета национального флага страны, которой нет. Страны, от которой остался лишь призрак.

И дело здесь вовсе не в военных успехах тупых «ватников» и злобных «орков». Нет, демонизированная Россия и ее вооруженные силы здесь не при чём, как и та агрессия, что заставила сплотиться в поддержку Украины тех, кто сами себя привыкли скромно называть «всем миром». Украина превратилась в призрак задолго до того, как на её «незалежность» покусились «путинские орды». Впрочем, нынешние истерические вопли об угрозе потери «незалежности» звучат с теми же нотами фарса, как и переживания какой-нибудь заматеревшей в древнейшей профессии особы, что она потеряет невинность. Ведь вся «незалежность» за минувшие тридцать лет в результате свелась к иллюзии свободного выбора того, под кем предстоит лежать.

По правде говоря, Украина и была призраком с самого начала. Собственно, изначальная идея, положенная в основу существования такой страны, как «Незалежная Украина», представляет собой логическую невозможность и является абсолютно ложным посылом, на котором невозможно ничего построить. Есть такое понятие, как «фигура оксюморон», что в буквальном переводе с греческого может означать «острая глупость». Смысл понятия «оксюморон» состоит в сочетании антиномических, противоположных по смыслу начал. К примеру — выражение «живой труп», послужившее оригинальным названием пьесы русского литературного классика. В самой структуре оксюморона лежит логическая ошибка, внутреннее противоречие, принципиальная невозможность.

Выражение «Незалежная Украина» — это и есть тот самый оксюморон, тот самый «живой труп». Ведь если перевести упомянутое выражение на простой и понятный русский язык, мы получим «Независимую Окраину». Да-да, именно «Окраину». Как бы ни пытались «щирые» и «свидомые» стыдливо заметать смысл названия их страны под исторические и грамматические ковры, заставляя нас употреблять предлог «в» вместо очевидного «на» и поражая воображение фантастичными «древними украми», от коих якобы заимствовали имя, все это шельмовство отовсюду кажет свои длинные уши. Украина, хоть зови ее «Украйной», хоть посылай «в», а не «на», исторически и грамматически есть именно та самая «окраина». И в Польше, и в России в XV—XVII веках так называли широкие и практически незаселенные пространства Дикого Поля — степных районов, тянувшихся от Княжества Русского (с центром в Киеве) до самых пределов Крымского ханства. У Руси были, к примеру, и свои «Донские Украины», под которыми понимали территории будущего Всевеликого Войска Донского — южнее Тулы и Воронежа и до тех же крымчаков и Азова. Украины — они и есть «окраины», будь они польские или русские, или чьи-нибудь еще.

Но вот только сам смысл слова «окраина» логически подразумевает существование некоего «центра», по отношению к которому те или иные территории занимают своё положение. Как же тогда «окраина» может быть «независимой», если по самой логике и смыслу связана с этим условным «центром»? Не станет «центра» — и окраиной чего будет она? «Зад» без «переда», простите, уже не «зад», а всего лишь «фрагмент конструкции» — как и «окраина» без «центра». Так что выражение «Незалежная Украина» — это и есть тот самый «зад без переда», который следует поместить туда же, куда и «независимую окраину» — в область исторических анекдотов и лишенных смысла фигур речи.

Однако, несмотря на всю бессмысленность и ложность самой идеи, была сделана тридцатилетняя попытка её осуществить и воплотить этот призрак, как политическую реальность. Впрочем, ХХ-й век был богат на самые шокирующие эксперименты, и этот казался далеко не самым причудливым и бессмысленным на общем фоне. Так на карте возникла страна с населением в пятьдесят миллионов человек, выходом к двум морям, развитой промышленностью и прекрасными условиями для ведения сельского хозяйства — а еще собственными научными школами, «социалкой», армией и флотом, и прочим наследством великой империи, о котором многим другим государствам оставалось лишь мечтать. Казалось, что победа жизни над логикой совсем близка и достижима, и то, что было оксюмороном, станет осязаемой реальностью, послав подальше все антиномии. Однако этого не произошло — призрак не захотел воплощаться.

Собственно, вся проблема состояла в том, что «Украин» было по меньшей мере две, как и два центра, к которым они тяготели. Беда этого искусственного экспериментального образования вытекала из факта, что в нём оказались принудительно объединены две принципиально разные Украины, то бишь «окраины» (по географическому положению, а не ценности и достоинству). И эта раздвоившаяся Украина никак не могла решить, чьей же окраиной ей стать — то ли окраиной Европы, то ли окраиной России?

Нельзя сказать, что у неё при этом не было третьего пути, что новосозданное государство не могло бы найти возможность выпутаться из самонавязанной кромешной «окраинности» и сделаться самодостаточным, гармоничным и единым домом для всех своих граждан. Этот путь состоял в принципе федерализации, союзе равноправных административных единиц — республик, земель, штатов, областей или как их еще ни назови. И тогда промышленный Восток мог бы снабжать своей продукцией портовый торговый Юг, а пограничный с Европой Запад переправлять общие богатства аграрного и индустриального производства за рубеж, вместе созидая экономические, культурные и духовные богатства. Этот путь требовал лишь уважения к традициям и истории каждого отдельного региона, его культуре и национальностям, закреплённого конституцией, а также федеральными и местными законодательными актами. Но Единая Незалежная так и не смогла найти в себе сил сделаться из идеи реальностью. И виноваты в этом уж точно не «кляти москали». Сами новоиспеченные украинцы, меряясь и меря всех вокруг «свидомостью» и «украинством», утопили свою страну в злобе и распрях, забыв простой евангельский урок о том, что «всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит» (Мф. 12:25).

Не русские пушки и ракеты начали уничтожать «Ридну Неньку». К началу «спецоперации» Украина уже давно была мертва, от неё остался лишь призрак — хотя значительная часть её населения этого не заметила, вернее — не захотела заметить. Борясь с «властью воров» за власть воров ещё худших, сражаясь за свое «достоинство» на майданах, не заметили, как поставили на колени и лишили достоинства Украину. Не заметили, когда её топтали нацистскими и фанатскими бутсами на площадях и улицах в Запорожье, Херсоне и Харькове. Не заметили, как её расстреляли кассетными боеприпасами и минами в Донецке и Луганске. Не заметили, как сожгли её среди десятков или сотен прочих сожжённых в Одессе.

Украина превратилась в неотпетый непогребенный труп, который всё пытаются под бравые «писни», вечное враньё и несбыточные обещания затащить в Европу и НАТО, уверяя себя и других, что она «ще не вмерла». Но она «вже вмерла» и, более того — смердит! Господа из Евросоюза и Альянса зажимают носы и вежливо кивают головами, выдвигая всё новые условия и назначая всё более отдалённые сроки окончательной «цеевропеизации» этого политического трупа — авось, к тому времени найдётся подходящее бальзамическое средство, чтобы заглушить нетерпимую в «цивилизованных странах» вонь. А тем временем над незахороненным телом мечется и буйствует неупокоенный дух, кровавый призрак несчастной Украины, плодя повсюду такую мертвечину и нечисть, что не снилась и самым страшным историям обитателей прежней Диканьки!

И вот уже восемь лет одержимые этим духом укрозомби и нацвурдалаки с пустыми от дури глазами и душами терзают живую плоть Донбасса, стремясь насосаться людской крови в попытке наполнить себя тем, чего в них больше нет. Культурные людоеды в пиджаках и белых халатах разбирают ещё теплые тела атошного пушечного мяса на донорские органы и продают другим культурным заграничным вампирам за волшебный хруст купюр и чудесную округлость нулей на валютных счетах. А упыри со снайперскими винтовками за скромную плату предлагают заезжим любителям охоты поупражняться в стрельбе по безоружным «сепарам» — по мирным старикам, по женщинам и детям. И всё это сопровождается хорами невинных младенцев, что восторженным пением прославляют палачей, искренне и беззаветно готовясь в будущем подобно им «резать русню» и жечь ненавистные русские города и села.

Однако за восемь лет невинные младенцы становились все старше, и вот они уже начинают толпами скакать на площадях, чтоб вытрясти из себя всё «москальское», или срывают георгиевские ленточки с ветеранов и забивают ногами тех, кто пытается напомнить о том, за что гибли прадеды и деды. Те же, кто, став ещё немного старше, почуял пьянящий вкус крови и ненависти, покрывают кожу орлами и свастиками, чтобы память предков больше никогда не потревожила их на выбранном пути в Вальхаллу. И всё это густо приправляется немеряным количеством завалившего территорию страны «волшебного зелья», на которое, будь то белый порошок, тёмная жидкость или цветные таблетки, подсажены тысячи — от президента, до рядового. Это зелье чудесным образом помогает плясать вокруг трупа, не чуя вони, и проливать реки крови, не чувствуя вины. Призрак же Украины, так и не нашедший себе покоя и оттого превратившийся в яростную валькирию, кружит и кружит над возмущёнными и лишёнными им разума толпами, каждый день выхватывая своим тризубом всё новые и новые жертвы.

Вторжение России лишь всколыхнуло это болото, заставив орудующую в нем нечисть яснее обнажить свой оскал да шибче начать метаться рой за роем по всему белому свету. А к ней в поддержку ринулись толпы крупных и мелких бесов, потревоженных на своих международных насестах. Вот уж они подняли гвалт и ор, обещают навалиться гуртом для общей «перемоги», строят свои полки и козни, отложив лицемерные заклинания о мире и дипломатических решениях. Вот уж североатлантические гномы бросились разом отворять железному Вию его орбитальные спутниковые очи, предоставляя своим побратимам оперативные разведданные. Вот уж бледная как смерть панночка, восстав то ли из гроба, то ли со сцены Львивского театра, в вышитой сорочке и с серпом, вызывает древних богов из-под Днепровских круч. Но и без ее заклятий тем самым богам уже устраивают в Мариуполе массовые жертвоприношения азовские волкодлаки и оборотни, не разбирая ни стариков, ни младенцев, на алтарях из искорёженного бетона и стали, что прежде были мирными домами. Эти человеческие всесожжения готовят почитатели тьмы и другим городам своей же земли, чтобы умножить краматорски и бучи по всей Украине в угоду медиа-бесам, что хищно бросятся на свежие трупы и разнесут их, как лакомые куски, по всем мировым своим сетям и каналам. И содрогнётся в очередной раз весь мир, почуяв вонь той лжи, с которой призрак Украины, окружённый толпами беснующейся нежити, бродит с экрана на экран и из страны в страну.

Под визги и заклинания делает этот мертвый чудовищный голем шаг за шагом, переносясь через границы, моря и океаны, и повсюду рассылая свою безумную свиту, что стремится заразить собственным буйством всякого, до кого сможет дотянуться. И вот уж потрясаются до самых оснований прежде бывшие разумными страны, чуя на себе мертвую костяную хватку той, что движима стремлением оказаться «по над всим». Чуя, что и сами они, и те, кто правят этой свистопляской, вскоре изменятся до неузнаваемости, так что и внутри, и снаружи у них «все буде Украина». И вот уж скачут по площадям европейских городов бесноватые армии скаженных «патриотов», приобщая весь «цивилизованный мир» к «культурным сокровищам» русского «мата» — этого чёрного языка проклятий и чародейства. Всё шире и шире разгоняют они по зачарованному змеиными очами телеэкранов миру ненависть ко всему живому и русскому, к той Красоте Православия, которая пронизывает собой и литературу, и музыку нашу — да, собственно, и всю нашу культуру, и весь наш дух.

И вот уж забесовленные этим общим полтергейстом политики и правители готовы окончательно отстрелить бронебойными санкциями уже не только ноги, но и головы экономикам собственных стран. И все для того, чтоб призрак Украины мог свободно расхаживать по развалинам Европы, обращая её в ту же мёртвую, но солидарную с ней пустыню. Вот уж видим мы, как потерянный меж двумя мирами старик Байден все пытается пожать незримую мёртвую руку не кому иному, как тому же Призраку Украины, которого готов он приветствовать под сводами Белого Дома и Сената. И чтобы заставить этот живой труп продолжать змеиться и двигаться, пожирая чад своих и распуская на весь мир нежить, Соединенные Шаманы Америки едины в общем их стремлении продолжать пичкать его деньгами, оружием по ленд-лизу и всей той магией, что принуждает подвластных ей слепо обслуживать и прославлять безумного мертвеца.

Но нам ли страшиться их бубнов и заклинаний, братья? Нам ли смущаться от беснований и проклятий их, други? С нами Бог — так пусть весь мир против! С нами Воинство и силы Небесные, с нами Матерь Божия и все святые, поскольку боремся мы за Правду и против мертвечины лжи! С их помощью доведём мы до победного конца нашу Священную Военную Операцию, и наши военно-экзорцистские силы изгонят всю нежить и нечисть из больного тела братской нам страны. И на каждый гроб, откуда тянутся к свету чёрные мёртвые руки, хватит у нас боеголовок с осиновым зарядом. Так что, как говорится — «Работайте, Братья!». Пусть каждый из нас совершает сегодня эту необходимую священную работу — кто оружием, кто помощью фронту, кто молитвой и верой в наших бойцов и нашу Победу. И тогда, с Божией помощью, наконец-то упокоится это лежащее среди Европы неоплаканное, неотпетое и непогребенное тело, а его призрак, что бродит немирно по миру, обретёт покой. А с ним вместе обретёт его и взбудораженная Европа, и даже шаманы Заокеанья, быть может, на время отложат свою воинственную «Пляску Духов». И, как знать, может и Украина ещё восстанет, как четверодневный смердевший Лазарь, и сядет кротко и в здравом уме у ног Христовых, подобно тому бесноватому, из которого был изгнан легион бесов. За эту светлую и здравую Украину и совершается ныне вся борьба, за нее гибнут с верой в Воскресение мертвых тысячи тех, кто полагает души «за други своя». И потому дело наше священно.

Христос воскресе!

Иеромонах Нектарий (Соколов), насельник Троице-Сергиевой Лавры