В ничто прошедшее не канет… (И.В. Гёте)
«Бодрствующий во мраке» – название одной из глав книги В.Я. Курбатова «Пушкин на каждый день».
«Душа души моей, Голубчик ненаглядный!» Так начинались почти все мои письма к нему. Нет, нет. Я всегда помнила, что я и КТО ОН. Но восторженность, нежность и трепет, которыми всю жизнь был исполнен этот человек, неизбежно касались сердца любого избранника его, среди коих непостижимым чудом оказалась и я. Не обошлось здесь и без шёпота А.С.П. на ушко В.Я. Наверняка Александр Сергеевич, давно меня знавший, шепнул что-то обо мне близкому другу своему Валентину Яковлевичу, вот он ко мне и «привязался» душою.
Мы с ним были одиночки. Я – особенно последний год. Он стал одиночкой, получив 4 выстрела в сердце: уход Астафьева, Распутина, Сапронова, Ямщикова. Я – всею своею жизнью и уходом Артемьева, он – четырьмя пулями. Только это нас и сравняло. По крайней мере, в моих глазах.
Конечно, было ещё одно, быть может, более сильное и ещё более пронзительное – А.С.П. С Пушкиным мистически была связана вся моя судьба чуть ли не с двух лет и до смерти Артемьева, а у Курбатова не мистически, а бытийно – вся, вся жизнь и судьба – всё он, всё о нём и с ним, с А.С.П. Вот почему, оказывается, наша с ним связь была духовной и душевной на смерть (и его последнее письмо ко мне – в день смерти).
Да, его взгляды на всё происходящее в стране, с каждым днём всё более превращающейся в постылую чужбину, не были так радикальны, как мои. Незадолго до кончины мы впервые за все годы переписки даже немного повздорили, но я никогда не забуду о том, что именно он, Курбатов, в бытность свою членом общественного комитета по культуре, встал и сказал: «Вопрос национальной культуры давно стал вопросом государственной безопасности»… Наверное, он покинул общественный совет ещё и потому, что тогда его никто не услышал. Но, по-моему, всё стало теперь неизмеримо хуже именно потому, что его очень хорошо услышали те, в чьих руках до сих пор все финансовые потоки.
Вскоре после блаженной кончины Валентина Яковлевича на канале «Культура» вышел четырёхсерийный фильм о нём, который, к чести авторов, построен исключительно на монологах Курбатова дома и на запредельной красоты природе Псковской земли. В одной из серий он полностью повторяет текст этого своего обращения…
Если бы Валентин Яковлевич пережил эту войну (четвёртую мировую, которая никогда не кончалась и о которой гениальный Русский литературный критик Юрий Иванович Селезнёв сказал, что наша задача превратить её в Отечественную)! Если бы! Если бы он дожил и пережил её, то есть вошёл бы со всеми своими неисчерпаемыми знаниями: Любовью, Нежностью, Трепетом и Восторгом в пространство ожившей России, – он и только он возглавил бы цензуру в культуре, а министром был бы Никита Сергеевич…
Да, вы правы, если бы да кабы… Язык не поворачивается сказать, как прежде: «Зато наши дети!..» Какие дети?! Те, что не могут на листе бумаги написать карандашом слово «мама»? Не могут, потому что их приучили выстукивать на железе. Словом, вовремя милосердный Господь призвал верного раба Своего Валентина. Вовремя. Как я ему завидую!!!
Участвуя почти во всех пушкинских вечерах моего Цикла «Возвращение на Родину» (с 2000 по 2020 г.), он обнаружил в подарочном пакете диск с фильмом Ирины Васильевой «Птирычка» (обо мне, убогой, так в детстве я себя называла), и с тех пор каждое письмо ко мне начинал со слов: «Милый мой Птирычек!»
Нет, на такой глубине Любви и Нежности уже никому не жить! И снова вспоминаю убиенного Юрия Ивановича Селезнёва: «Собьют с ног меня – поднимется в России другой человек». Параллельно с ним творил Вадим Валерьянович Кожинов, после него – Валентин Яковлевич Курбатов. Дальше – тишина…
Права была Марина Ивановна: «…Свобода! – Гулящая девка…». Никакое бактериологическое оружие никогда с нею не сравнится! Покажите мне человека, которого не растлила бы она духовно, душевно, бытийно… А если и есть единственный не такой, то его всё одно признают безумным (по слову Антония Великого) лишь за то, что он не желает принимать участия в общем безумии.
После выхода моей книги «Три жизни Артемьева» со вступительным словом Курбатова я получила горячий отклик от Валентина Яковлевича.
Понедельник, 28 сентября 2020 года.
Елена Владимировна! Лена! Лина! Фрося Бурлакова, Птирычек, Пуговка и Переулочек!
Какую замечательную четвертую жизнь вы все подарили Алексею Валерьевичу! И как счастливо он улыбается с небес, видя, что и земная память теперь будет тверда. Пройдет безумие века, мы оглянемся и воскресим всех, кто строил и хранил наше сердце. Слава Богу, Алексей Валерьевич теперь, благодаря книге, уже неотменимо вошёл в ряд своих блестящих современников, навсегда встав рядом с А.Ф.Лосевым, С.С.Аверинцевым, В.В.Бибихиным, А.А.Зализняком, с батюшками и патриархами.
А видеоряд как ослепителен! И какие готовит открытия читателям, да и забывчивым профессионалам. Теперь мне хватит надолго. По страничке буду собирать душу. И какая редкая сегодня в книжном и человеческом мире исповедная любовь горит в каждой странице и тоже устыжает нашу теплохладную душу и возвращает ей потребность света. Спасибо и за дорогую любящую надпись, которая согревает сердце. Подлинно, книга рождена небом и памятью.
Обнимаю Вас.
Ваш Потрясенный Друг
Его предисловие к этой книге называлось «Только бы не подвела память». 6 марта 2021 года ушел Валентин Яковлевич. 15 апреля – Адольф Николаевич Овчинников. Незадолго до Курбатова – Алексей Валерьевич Артемьев. Так завершилась Эпоха Великой Русской Культуры. Последнее письмо ко мне Валентин Яковлевич написал за час или два до смерти.
Суббота, 6 марта 2021 года.
Простите, родной мой Птирычек, больше не буду «грузить» Вас яснополянским чтением, хотя чем-то бываю и утешен, а над чем-то просто лью простодушные слезы и, будь Вы рядом, делил бы эти слезы с Вами.
А пока вот в дополнение к альбому Серёжи Элояна, который Вы ждали, две его картины из моего собрания, подаренные в разные годы. Моя любимая «Чаша» и «Крестовоздвиженский собор посреди деревянного Иркутска». Так что мы с Серёжей как будто и не разлучаемся.
И с Вами не разлучаемся, как ни тщатся честолюбивые соискатели премии «Ясная Поляна» разлучить нас.
Ваш Галерный Читатель.
К письму он «прилепил» свою фотографию в орденах и подписался как всегда: «Ваш старый валенок из утильсырья». А в одной из последних своих «пушкинских» книг Валентин Яковлевич вспомнил Тарковского:
Вот почему, когда мы умираем,
Оказывается, что ни полслова
Не написали о себе самих,
И то, что прежде нам казалось нами,
Идет по кругу
Спокойно, отчужденно, вне сравнений,
И нас уже в себе не заключает.
Лина Мкртчян, 06.03.2022
Желающие приобрести книгу Лины Мкртчян «Три жизни Артемьева» с развёрнутым предисловием В.Я. Курбатова могут заказать её по телефону: 8-916- 168-73-28.
