Торжество всего человечества

Торжество Православия — торжество всего человечества. «Приидите ко Мне все», — говорит Господь, хотя не видно, чтобы все отозвались на зов Божий.

Мы празднуем праздник после первой недели молитвы, поста и покаяния всей Церкви, после того как мы все причастились Святых Христовых Таин и узнали, что такое Церковь, что она — тело Христово, и что мы этой Церкви принадлежим. И это связано также с победой иконопочитания, которое утверждает суть нашей веры: Бог стал человеком. Во Христе Божественная природа соединилась с человеческой и освятила ее жизнью Христа.

Человечество Христа — совершенно святое, потому что Он — Сын Божий. Он свят во всех делах Своих через полное подчинение воли человеческой воле Божественной в послушании и любви. Но Слово Божие восприняло человеческую природу, чтобы сообщить Божественную жизнь всему человечеству. В Нем огонь любви Божественной, но этот огонь хочет охватить собой все человечество. «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» — говорит Господь. Этот огонь — святость, и Дух Святой, дарующий ее, стремится зажечь все человеческие души, войти в глубину каждой души, чтобы она вся освятилась, чтобы Бог стал «всяческая во всем».

Это действие Духа Cвятого осуществляется через Православную Церковь. Церковь свята, в ней присутствует Божественная святость — потому, чтобы стать святым, необходимо войти в Церковь. Эта святость дается при крещении — вхождении в Церковь, которое совершает Дух Святой. Все мы, крещеные в Православной Церкви, святы, в том смысле, что все посвящены Богу, Пресвятой Троице. Апостол Павел, обращаясь к современным ему христианам, называет их святыми.

Эту святость ничто не может упразднить. Крещеный человек может быть неверным, неверующим, при этом он не перестает быть посвященным Богу. Однако Церковь открывает нам сегодня иное торжество Православия: «Вы — род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел» (1 Пет. 2, 9), — так обращается в своем Послании апостол Петр. И этот народ постепенно составляется в течение истории, которую можно назвать торжеством Православия.

Истинная история человечества есть Священная история. Это значит, что посреди нас Бог продолжает творить дивные дела, буквально Божественные, бесконечно более великие, чем самые великие деяния и открытия на земле. И эти дивные дела — дела освящения — осуществляются в таинствах. Эти таинства — продолжения великих Божиих дел в двух Заветах: Ветхом и Новом, перед судом которых мы стояли в течение четырех вечеров Великого покаянного канона святого Андрея Критского. Достаточно ли быть крещеным и причащаться Святых Таин, чтобы быть православным христианином, — вот о чем мы должны спросить себя в день Торжества Православия. Сердце христианина, которое участвовало в этих таинствах, говорит, что нет. Как кто-то прекрасно сказал: «Есть только одна печаль: не быть святым». И мы с вами знаем, о чем идет речь. Мы ощущаем скорбь сегодняшней Церкви, скорбь нашей посредственности и серости христианской. Не по этой ли причине Господь попустил в недавние десятилетия огненные испытания для Православия? Не потому ли в мире сегодня все более сгущается тьма?

Кому дано, с того и спросится. Как сказал один епископ, мы ответим за серость наших риз больше, чем враги Церкви — за черноту своих. Святые отцы говорят, что есть икона Божия, и икона зверя. Иконой зверя называется притворство его в тех людях, которые как будто исповедуют веру, но живут как неверные, ибо они изображают из себя не то, чем они на самом деле являются, — не истинным видом, а ложным подобием христианина. Православие есть правомыслие и праводелание, и те, которые имеют образ мыслей православный и показывают веру от дел своих, не принимают начертания, то есть клейма преступления. На челе — ради исповедания, на руке — ради дел.

После всего что мы слышали о святости Церкви и после всего что мы пережили в России, мир должен бы, казалось, ждать, что православные христиане явятся свидетельствующими своей верой, своей надеждой, своей любовью о том, что им дано, — о присутствии в них Духа Святого, Духа разума, силы, любви. И если люди отвергают нас, то, вне сомнения, что одновременно часто они отвергают и Христа. Может быть, они делают это иногда обманутые нами, потому что они не узнают в наших лицах Того, Кого они ищут. Нам далеко до того, чтобы быть для мира живыми иконами Божиими.

Недостаточно быть крещеным, чтобы быть православным. Благодать, которую мы приняли, — начаток святости в нас. Но этот начаток нужно раскрыть во всей нашей жизни, во всем. Надо, чтобы жизнь Христова проникала собою всю нашу жизнь, чтобы Божественные силы, которые мы приняли в крещении и которые мы принимаем в причащении Святых Таин Христовых, охватили нас целиком. Чтобы просветились все силы нашей души, мы должны стать святыми, православными. «Но святость, — скажут нам, — это совершенство, это особое призвание. Невозможно хотеть, чтобы все христиане стали святыми, достаточно уже и того, что мы христиане, что мы в Православной Церкви». И это есть ложь, новая ересь. Всякий православный христианин призван к святости, и святость мирян не отличается от святости монахов. Есть только одна святость, и эта святость обязательна. Не имеет значения, какими скромными природными свойствами и дарами мы обладаем, какое незаметное место в Церкви и в жизни мы занимаем — это не может быть препятствием для святости.

«Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных; но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное, и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее» (1 Кор. 1, 26—28). Святость обязательна для каждого православного христианина, ибо «никто не знает Отца, только Сын», и Отец любит только Сына, и в дом Отчий может войти только тот, кто облечен в Сына, во исповедание всей веры православной и в жизнь по этой вере. Все остальные — вне, во тьме кромешной. «Вне — псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители» (Откр. 22, 15), — говорит апостол любви. И мы с вами вне, даже если не совершаем, как нам кажется, особенно страшных грехов, потому что не достигаем святости. Самый малый грех, если мы не желаем расстаться с ним, не дает нам возможности узнать Отца, ибо не напрасно совершилось Воплощение Сына Божия. Перед этим Страшным Судом естественно нам воскликнуть вместе с апостолом: «Кто же может спастись?»

«Пречистому образу Твоему поклоняемся, Благий, просяще прощение прегрешений наших», — вот в чем Торжество Православия. Бог требует от нас не того, чтобы мы сразу стали святыми, а чтобы мы признали себя грешниками. И это есть начало святости. Только перед лицом совершенной святости можем мы принести истинное покаяние. Смиренное признание нашей безмерной нищеты — единственный путь к святости. Вся Церковь есть Церковь погибающих и Церковь кающихся, говорит святой Исаак Сирин. И это только начало, и останавливаться на нем смертельно опасно, ибо современный мир не отрицает, что существует грех, все более углубляясь в рассмотрение греха и оправдание греха, как того, что естественно человеку. В таком признании себя грешниками — гримаса диавола, и все ереси, древние и новые, которые анафематствует сегодня Церковь, направлены на то, чтобы оградить неразрушимость греха и смерти, и через отвержение тайны Воплощения Слова Божия достигнуть полного развоплощения человека.

Потому наша святость обретается не только в отделении себя от всех лжеучений, от всех общепринятых норм заблуждения и растления — она в посте и в трудах, в чистоте, в скорбях, во всех усилиях нашей каждодневной жизни. Она в таинствах, когда они по-настоящему восприняты нами. Мир держится святостью, и если бы не было святых, как сказал один святитель, то и солнце бы погасло, ибо для чего ему надо было бы светить! И мир, сознавая или не сознавая, нуждается в святых и требует святых. Может быть, он часто упрекает нас не за то, что мы православные, а за то, что мы недостаточно православные. И даже те, кто насмешливо говорит о христианах, может быть, в глубине души завидует их вере.

Каждая душа по природе — христианка, и мы знаем, что среди страшных испытаний, где смерть и кровь, когда все как бы рассекается до последней глубины, многие далекие от христианства люди вдруг проявляют больше правды и святости, чем принадлежащие внешне Православной Церкви христиане. Мы не строим никаких иллюзий: судьбы Церкви Христовой, начертанные в Откровении, не предвещают торжества православия в мире. Силы ада к концу мира все наглее и наглее устремляются на Церковь Христову, и Господь зовет нас к терпению святых, стоянию до конца за веру, преподанную однажды. Но среди современного ужаса и распада совершенно ясно одно: то, чего ждет сегодня мир и каждый без исключения человек, в котором осталась хотя бы капля живой жизни, — это святость, это христиане, в которых сияет слава Христа воскресшего, те, которые свидетельствуют своей святостью о действенной, торжествующей победе Божией над всяким злом.

Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России