Глава ВЦИОМ Валерий Фёдоров на днях дал пространное интервью «Российской газете» на тему образа Русской Православной Церкви в зеркале современной социологии, приуроченное РГ к очередной годовщине интронизации Святейшего Патриарха Кирилла.
Социолог поднял целый ряд интересных и важных проблем, на которые стоило бы обратить внимание. В частности, он попытался объяснить, почему наша Церковь «продолжает пользоваться высоким доверием и наряду с президентом и армией остается лидером рейтингов доверия к государственным и общественным институтам». При том, что все другие институты, особенно связанные с политикой, имеют рейтинги доверия значительно ниже.
Фёдоров углубился в недавнюю историю, отметив, что рост рейтинга Церкви прошёл два этапа: «Высокий авторитет набирался в два этапа. Первый этап - восстановительного роста - стартовал в конце 80-х годов, начиная с празднования 1000-летия Крещения Руси, и длился до середины 90-х годов. По сути произошла легализация Церкви, были признаны государственные ошибки и даже преступления по отношению к Церкви в атеистическое время, началась церковная реституция, ушли неформальные запреты на крещение, венчание, отпевание, началось массовое празднование Пасхи, Рождества и других церковных праздников. Стали восстанавливаться храмы. Эта волна перемен, движение к большей свободе, демократии, рынку было в то же время и движением к вере, религии, но это первый этап - восстановительный рост».
«Второй этап набора высокого авторитета Церкви начался примерно с середины 90-х годов и длился до середины 10-х годов. В эти годы, переживая кризис идентификации, мы начали искать себя - кто же мы? Оказалось, что мы не можем просто взять и стать одной из стран Запада, мало отличающейся от других. И нас такими не видят, да и нам самим такими быть не хочется. Это по большому счету была реакция на провал движения на Запад. Мы пробовали, пытались, у нас не получилось, мы оттолкнулись и пошли в другую сторону. Стали популярны идеи восстановления державности, укрепления суверенитета, импортозамещения, более жесткой и независимой политики по отношению к другим странам», - полагает социолог.
«В такой ситуации Русская Православная Церковь стала рассматриваться как элемент нашей идентичности, особости, непохожести на других. И в этот период произошло очень сильное сближение Церкви с государством. Клир во многом солидаризировался с этой линией, и это тоже сработало в плюс авторитету Церкви», - считает глава ВЦИОМ. «Наша национальная Церковь» воспринималась еще и как «патриотический институт».
В этом контексте социолог рассуждает об известном разрыве, не раз привлекавшем внимание экспертов, что «православными себя называют более 70 процентов граждан, а воцерковленными - 8». По его мнению, сей факт «всего скорее указывает на то, что люди ищут в Церкви не столько религиозной жизни, сколько патриотической идентификации. Кроме тех, кто, не ограничиваясь одним крещением и постановкой свечек перед иконами, живет глубокой церковной жизнью, в храмах немало "захожан", для которых православие - важная, но оболочка. Духовный аспект нашего национального единства».
«Это очень долго привлекало людей к Церкви, и в этом, может быть, был главный секрет взрывного роста популярности православной идентификации, - полагает Валерий Фёдоров. - Было такое ощущение, что все, кто вчера называл себя атеистами, назвались православными. И более глубокое исследование такой православности неожиданно выявляло, что ее носители не верят в загробную жизнь, не читают православных книг, не причастны к таинствам Церкви».
По оценке социолога, «пик доверия к церковным институтам, как и пик внимания к ним, все-таки пройден». Обвала и падения доверия нет, но есть некоторое снижение внимания и интереса. По мнению Фёдорова, падение рейтинга Русской Православной Церкви связано «со скандалами и конфликтами»: «Как, например, вокруг строительства храма в Екатеринбурге, вокруг высказываний отдельных священников, вокруг каких-то законодательных инициатив. Похоже, что Церковь утратила положение "над схваткой" и вместо роли морального авторитета, с которым все соглашаются, стала одной из сторон конфликта. А конфликты по всем бьют, в том числе и по Церкви. Эти конфликты происходят в больших городах - многонаселенных, разнообразных, высокомодернизированных, столичных - Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург». Впрочем, нужно признать, что конфликты вокруг Церкви были всегда. Другое дело - какие это конфликты.
Оценки и наблюдения Валерия Фёдорова заслуживают внимания и оценки, хотя, чувствуется, что сам он входит в то самое «нецерковное церковное большинство», поэтому глубинные процессы понимает не всегда точно.
Кстати, как показывает история России, разрыв между церковными и церковноориентированными людьми существовал во все эпохи, возможно, цифры были чуть иные. Характерный пример - после отмены обязательного причастия для военнослужащих весной и летом 1917 года только 7% солдат причащались.
Надо признать, что социология не имеет в своём арсенале эффективных методов для замеров уровня церковности, которая вообще с трудом поддаётся измерению. Православные люди с разной частотой посещают храм и причащаются. А порой частота причастия говорит не о церковной традиционности, но скорее о церковном модернизме.
Неслучайно, существуют и разные оценки количества воцерковленных людей. Фёдоров называет оптимистическую цифру в 8%, некоторые ещё большие оптимисты говорят даже о 10% нынешнего населения России, а более пессимистичные в своих оценках эксперты считают, что воцерковлённых людей в России 5, а то и 2-3%.
Валерий Федоров, судя по его размышлениям, относится как раз к тем культуроцентричным православным, которые и составляют большинство российского общества. Для таких людей Православие имеет ценность, главным образом, как элемент идентичности и неотъемлемая часть национальной культуры. Многие православные, но не воцерковленные люди крещены, венчаны, хорошо относятся к Церкви, но уважают её за приверженность патриотизму и за государственническую позицию. И это - реальность жизни современного общества.
Поэтому всякого рода неообновленцы и уранополиты, ратующие за вселенскость и космополитичность Церкви, ослабляют её авторитет в глазах подавляющего большинства общества. Неудивительно, что в этих условиях начинает приобретать популярность неоязычество (родноверие), адепты которого преподносят его как «отеческую религию», «исконную веру наших предков». Вместе с культом силы, здорового образа жизни и проч. пропаганда родноверия находит почву для распространения в молодежной среде, в том числе, что особенно опасно, у военнослужащих. И ответственность за это лежит в том числе на сторонниках обновленчества и уранополитизма в среде духовенства.
Замечание Валерия Фёдорова, что Русская Православная Церковь сильна своим патриотизмом, государственничеством и национальным чувством, является хорошим аргументом против всякого рода неообновленцев и уранополитов, чья пропаганда, напротив, делает Церковь слабее и малочисленнее. Пора бы Священноначалию озаботиться этой проблемой.
Интервью главы ВЦИОМ, несмотря на некоторые поверхностные суждения о Церкви, содержит много верных и заслуживающих внимания мыслей. Хотя его появление и некоторые суждения уже попытался в ложном свете представить наш главный церковный блогер пока еще протодиакон Андрей Кураев, утверждающий, что Фёдоров посылает какие-то знаки Патриарху Кириллу о его отставке. Абсурдность этого заключения понятна уже из того, что глава ВЦИОМ не входит в число тех, кто определяет политику государства, в том числе в церковных делах. Впрочем, каждый видит то, что он хочет видеть...
Редакция «Русской народной линии»
