Мы вступаем в Рождественский пост. Господь входит в нашу жизнь. Как нам встретить Его? Это вопрос, можно сказать, места. Есть ли место для Бога в нашей жизни? От Рождества, от первого вхождения в наш мир, в нашу плоть, не было места для Него в гостинице. Свое первое бегство — оно не было единственным — Он повторил в двенадцать лет, чтобы быть в доме Отца Своего, потому что нет места, нет настоящего дома для Него среди нас. И позднее, на дорогах Галилеи, Он скажет тому, кто хочет следовать за Ним, куда бы Он ни пошел: «Лисицы имеют норы и птицы небесные — гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Мф. 8, 20). Когда Он сядет у колодца в Самарии, Он попросит пить — Он испытывает жажду. Наш Бог приходит к нам, потому что Он ищет нас. Он испытывает жажду! Это еще один вопль Его любви, которую Он выразит в последних словах на Кресте: «Жажду!» После Его Крестной смерти Иосиф Аримафейский дерзнул войти к Пилату, чтобы сказать ему, как поем мы в Великую Пятницу: «Даждь ми Сего Страннаго, Егоже Мати, зрящи на Кресте висяща». И даже когда Его положат во гроб и несколько жен-мироносиц, которым уже дано было немного понять, что этот странный Странник исполнен любви, придут искать Его, чтобы услышать: «Его нет здесь!» Наконец, когда в последний раз Христос даст Своим ученикам узреть Его глазами плоти и веры, Он скажет им: «Я иду к Отцу, но Я с вами во все дни, всегда, до скончания века».
Да будет дано нам увидеть Господа таким, каким мы не могли бы вообразить Его никогда. Мы представляем теперь Христа в славе, и мы ждем, когда Он придет судить нас. Но оттого что мы не знаем Его, мы ошибаемся относительно того, что мы ждем. Мы ждем чего-то, каких-то событий. Иными словами, мы ждем самих себя. И это худшее, что мы можем ждать! В самом деле, ждем ли мы кого-то? Мы ждем чего-то, может быть, внешне очень богатого, но внутри пустого. Вот почему наша жизнь слишком часто бессмысленна.
Не значит ли это, что мы неверующие? Не так, как Фома неверующий, но неверующие тем первым неверием, неверием наших прародителей, которое всегда кроется в глубине наших сердец. Мы плохо верим, что Господь ищет нас, что мы Богом любимы. Господь приходит в мир, потому что Он ищет нас. «Если бы ты знала дар Божий», — говорит Он самарянке, каждой человеческой душе. Он всегда здесь. Он стучится к нам, чтобы мы открыли Ему. Ему недостает нас. В мельчайших подробностях нашей жизни мы можем видеть, что нас ищет Тот, Кто любит нас.
Какое же место мы должны найти для Него, чтобы Он пришел к нам? Невозможно ничего придумать, чтобы принять Того, Кто вовеки Живой. «Его нет здесь. Что вы ищете живого между мертвыми?» Единственное место встречи с Ним — наше глубокое сердце. Здесь Он начинает вступать в общение с нами. Поскольку мы бесчувственны к нашей подлинной нищете и нищете других, поскольку мы не вошли в эту нищету, в Его милосердие, в Его сострадание, мы сами находимся вне того места, где мы могли бы принять Его. Тело Христово, о котором говорит апостол Павел, остается незавершенным в нас и в других до тех пор, пока остается в мире малейший след греха, ненависти, смерти.
Наконец, место, в котором нуждается Господь и которое Он освобождает в нас, — это Кто-то бесконечно Живой, это Дух Святой, Который делает нас едиными со Христом. Он, только Он может наполнить наше сердце. Он делает нас новым творением. Дух Святой дает нам узнать милосердие Отчее и нашу нищету, и нищету наших ближних, не вводя нас в беспросветное уныние, но исполняя бесконечного доверия милосердию Божию. Вот почему от Пятидесятницы и в течение всего года мы начинаем все наши молитвы этими словами: «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде Сый и вся исполняяй, сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны и очисти ны от всякия скверны». Этой чистоты, этого сердца сокрушенного и смиренного, этого места ищет Христос, грядущий родиться в Вифлееме и в нас.
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России
