Порою бывает необычайное желание молитвы. Такое чувство, что изголодался по ней. И тогда устремляешься в церковь, ждёшь горячей молитвы, надеешься ей возгореться, но… Ожидания не всегда сбываются. Чего же не хватает? В тот день стоял я в храме и вслушивался в чтение Евангелия, молился, но всё это так и не могло насытить мою душу. Затем слушал проповедь священника на Евангелие от Иоанна о встрече Иисуса с самарянкой. Несколько раз повторил батюшка, что молиться надо открытым сердцем. Но как это? Легко говорить слова, но как научиться поступить в соответствии с данными словами? Так хотелось открыть сердце для Бога! И лишь придя домой и вспомнив Ферапонта, начал я понимать, что же такое открытое сердце.
Летом прошлого года работал я на православной выставке-ярмарке в Городце. Этот город в Нижегородской области известен в истории России прежде всего тем, что именно там был пострижен в монахи и закончил свой земной путь святой благоверный князь Александр Невский. Вот и мне посчастливилось провести несколько дней в монастыре Феодоровской иконы Божией Матери. Со мной вместе жил и работал иерей Андрей. Комната для паломников была просторна. Вечером после работы мы с отцом Андреем подвели итоги и легли на свои постели. Я читал журнал, который прислал мне главный редактор этого журнала, поскольку в нём был помещён и мой рассказ. Отец Андрей читал вечернее правило. День заканчивался. Вдруг в коридоре послышались какие-то голоса. Кто-то из наших соседей загадочно для нас произнёс: «Ферапонт пришёл». Что это означало, для нас было тайной, которую и разгадывать-то не хотелось. Как бы нас это вовсе и не касалось. Мало ли, кто может ходить по коридору здания общежительного монастыря.
Но вот дверь в комнату отворилась и зашёл небольшого роста человек в простом монашеском одеянии. И вместе с ним в комнате засияло Солнце, к нам ворвался праздник, началась настоящая жизнь.
– Ты чего здесь лежишь-бубнишь? – обратился он к отцу Андрею. Посмотрел, что в руках у него молитвослов, сказал: – А, молитвы вычитываешь. Ну как, помогает? Посмотри, к тебе же живой человек пришёл.
Отец Андрей заинтересованно обратил на него внимание и отложил в сторону молитвослов. И тогда между ними завязалась очень интересная беседа. Я тоже поспешил отложить свой журнал из рук и постарался влиться в беседу. Мне стал очень интересен этот маленького роста, но с необычайно живой душой монах. Трудно вспомнить все темы, которые за маленький, казалось бы, промежуток времени мы успели охватить. За малый промежуток времени все мы неизмеримо обогатились знаниями, но даже не в знаниях было дело, а в том необычайном свете, который вдруг засиял в комнате. Меня удивляло, откуда у простого монаха, который не получал никакого, казалось бы, духовного образования, живёт неподалёку от монастыря в землянке, да, да, именно в землянке, не удивляйтесь, в двадцать первом веке и в землянке, откуда у него такие глубокие знания богословия.
Пожалуй, ответ на этот сложный вопрос очень прост. У него всё богословие на скрижалях сердца написано. Необычайно живой язык общения. Если кто-то говорил ему о своих грехах, Ферапонт с лёгкостью отвечал: «Ну и что. Шёл, упал, так поднимайся, отряхнись, почистись и дальше иди. Ну, что тут плакать, в луже валяясь. Иди дальше и старайся потом не падать». И ещё о себе добавит, чтобы поддержать человека: «И я в свои шестьдесят три года плоть свою полностью не усмирил. Это не просто».
Добрался Ферапонт и до меня. Узнав от отца Андрея, что в журнале, который в моих руках, есть и мой рассказ, сразу заинтересовался и мной и рассказом. Я не мог не отдать этот журнал Ферапонту. Посчитал это великой для меня честью. Нашлись у нас с ним и общие темы, даже общие знакомые за тысячи километров от тех мест, где мы встретились. Оказывается оба мы побывали в Посольском, что на берегу Байкала, в Спасо-Преображенском монастыре, оба знали его настоятеля, отца Луку, который по национальности бурят, и при всей своей скромности прекрасно справляется с обязанностями настоятеля. О простых поездках-то что вспоминать, а вот пребывание в монастыре, да ещё на берегу Байкала вспоминается с особой радостью. Каких бы тем в разговоре мы ни коснулись – всегда чувствовалась та самая неподдельная радость, которая спокойствием озаряет души.
К концу непродолжительного общения мы стали полностью родными людьми. Ферапонт попросил отца Андрея освятить его землянку. На это отец Андрей после его ухода признался, что в освящении землянка Ферапонта вовсе не нуждается, он её своим присутствием освятил. Туда можно приходить молиться, как в святое место.
Для нас оказалось, что пришёл к нам самый родной человек, с которым обо всём самом сокровенном, самом главном поговорить можно. Живое общение с живой душой! И сразу же вспомнились слова Иисуса Христа: «Где двое или трое собраны во имя Моё, там и Я посреди» (Мф. 18: 20). Да, вот оно, прямое общение со Христом. Вот она, молитва открытым сердцем!
Большой радостью, может быть, и провидением Божьим для меня была встреча с Ферапонтом. Утром наблюдал я, как он воспитывал нерадивых работников монастыря, общаясь с ними их жестами. Во всём верно ведь поступал: и обличал с любовью и доходчиво на их языке. Кого-то боднёт в живот головой, кому-то пальцем пригрозит, но каждый его слушал и все его любили. Ферапонт был неподдельным авторитетом для каждого.
Утром рано возвращался Ферапонт восвояси. Женщины с особой любовью дали ему вкусных монастырским пирогов, коими он не забыл поделиться и с нами.
Так короткая встреча с монахом научила меня тому, как молиться открытым сердцем. Ферапонт сам с открытым сердцем живёт и людям сердца свои открыть помогает. Свет от той встречи надолго сохранился в моей душе, им я и хочу поделиться.
Владимир Николаевич Соколов, поэт, публицист, Вятка (Киров)
