13 мая в украинских Черкассах поминают протоиерея Аверкия Вязовского, блаженно почившего в этот день 20 лет тому назад, в 2000 году.
Батюшка Аверкий был фронтовик, прошедший войну с первого месяца до последнего её дня. В документах, рассекреченных в 2007 году и опубликованных на портале «Память народа», указано, что он «в Отечественной войне с июня месяца 1941 года». Был он несколько раз ранен, награждён медалью «За отвагу».
О. Аверкий запомнился своей светящейся добротой, своими проповедями. Он произносил «У нас на Святой Руси…» Кого-то этим шокировал, а кого-то радовал, напоминая о смыслах происходящего, о покаянии, о святости, о конце времён. Он служил Богу по обету, данному во время Великой Отечественной войны.
Аверкий Ефимович Вязовский по национальности чуваш, родился на Казанскую, 4 ноября 1918 года в православной семье; отца звали Ефим Яковлевич, мать была женщиной крепкой веры. Имя Аверкий – «выпало» по святцам – в честь святого Аверкия Иерапольского (память 22 октября / 4 ноября). Место рождения: Чувашская АССР, Аликовский район, д. Пизипово. До призыва в армию окончил педагогическое училище.
На службу в РККА призван 15 октября 1939 года. Служил в Киеве – связистом на коммутаторе на Лысой горе, в батальоне охраны штаба Киевского военного округа. Лысая гора – место знаменитое. Но мало кто знает, что находится внутри той горы. В Киеве молодой красноармеец познакомился со своей будущей женой – Анной. Девушкой из глубоко религиозной семьи, родом из-под Белой Церкви. После «дембеля» мечтали пожениться. Служили тогда три года. «ДМБ» по закону – октябрь 1941. Но 22 июня… Кто в жизни не пел: «22 июня, ровно в четыре часа Киев бомбили, нам объявили…» Бомбы нацелены были и в него и в Анну, в город их любви, в их будущее.
Память людская ненадежна. Забываются фамилии командиров, лица товарищей и сами дороги войны. Через десятки лет многое уже виделось как бы сквозь туман. Шрамы на теле оказались более верными хранителями памяти. Эти уродливые метки-барельефы хранили в себе память, похоже, и для чего-то более высокого, чем земной человеческий мир.
Автору этого краткого очерка довелось беседовать с о. Аверкием в 1998 году, в канун его 80-летия. Материал «80 лет внутри ХХ века» вышел 21 ноября 1998 года в мимолётной киевской газете «Регион». О. Аверкий на тот момент был старейшим священником Черкасской епархии. Пожелтевшая газетная страница сохранила некоторые подробности жизни о. Аверкия и даже его голос. Интернет, явив нам свои возможности уже после ухода батюшки, проясняет и дополняет некоторые моменты его военной судьбы.
О. Аверкий рассказывал, что с немцами его батальон столкнулся во время отступления «уже за Полтавой»… 20 сентября 1941 в Полтавской области в урочище Шумейково погиб командующий Киевским Особым военным округом генерал-полковник Михаил Кирпонос. Вероятно, в тот же период Аверкий Ефимович был ранен. Вспоминал: уложили на орудийный лафет, вывезли на паре лошадей, лечили в полевых госпиталях…
Вновь попал на фронт, когда тот уже именовался Первым украинским. Значит, это после 20 октября 1943 года. Тогда 1-й Украинский был образован приказом Ставки путём переименования Воронежского фронта.
Документов о ранении 1941 года в открытых архивах нет. Вероятно, затерялись, пропали в огне войны, что и не мудрено: в хаосе первых месяцев и не такое пропадало – целые армии, попав в окружение.
На последних этапах войны ранен был дважды. В наградном листе написано «легко» - 10 марта 1944 года и 30 февраля 1945 года. Но «легко» - это смотря с чем сравнивать.
Аверкий Ефимович служил в славной 121-й стрелковой дивизии. По её боевому пути можем понять, при каких условиях получил гвардии старшина Вязовский своё предпоследнее ранение. Красная армия освободительным ураганом приближалась к утраченным границам. «Преследуя в направлении на юг отступающего противника, 5 марта 1944 года дивизия освободила Старый Острополь. Затем дивизия наступала на юг, полностью разгромила гарнизон противника… 10 марта 1944 года дивизия ведёт тяжёлые бои с подошедшими из Летичева частями противника… Только с 9 по 14 марта 1944 года дивизия потеряла 149 человек убитыми и 535 ранеными».
В числе раненых 10 марта был и гвардии старшина Вязовский: осколок ударил в голову – в крайнюю левую верхнюю часть лба. И вновь госпитали – сначала жашковский, потом киевский. После операции и прозвучал его обет, обет-молитва. Взмолился: «Господи, оставь мне руки, ноги пойду тебе служить!» Девушка Анна нашла его в Киеве, проведывала. Подлечили – и вновь на фронт, в свою 121-ю стрелковую дивизию. А война полыхает уже в центре Европы. А «лёгкость» последнего ранения, полученного 30 февраля 1945 года, была такова, что 16 апреля 1945 он попадает в госпиталь № 2667. В госпитальных списках того времени встречаются бойцы с одним ранением, призванные в 1944. А кто раньше, у тех 2-3-4-5 ранений… Точно сказано: войну выиграли раненые. «Мы не от старости умрем, - от старых ран умрем», - предвидел поэт Семён Гудзенко.
Многие и многие, дожив до Победы, ушли вскоре. А сколько не дожило до главной песни о войне «День Победы» - Бог весть. Примечательна 121-я ст.дивизия не только своим боевым путём. С января 1944 года в 705-м стрелковом полку командиром орудия служил Юрий Васильевич Бондарев, впоследствии знаменитый писатель, представитель «лейтенантской прозы».
Аверкию Вязовскому суждено было выжить. Подлечившись в апреле несколько дней, он вновь попадает на фронт и успевает поучаствовать в исторической «встрече на Эльбе»: 25 апреля 1945 года войска 1-го Украинского фронта встретились с войсками 1-й армии США, в результате чего остатки гитлеровских войск были расколоты на две части – северную и южную. Радость от встречи была велика: плясали и пели с американцами и англичанами. С Эльбы 121-ю бросили на Прагу, формулировка в приказе «для уничтожения власовской армии». И вот Победа!
22 мая 1945 года командир радиоотделения взвода управления командующего артиллерией 121-й Стрелковой Гомельской Краснознамённой ордена Суворова дивизии гвардии лейтенант Клопов писал в представлении бойца на награду:
«Тов. Вязовский в боях с немецкими захватчиками показал себя стойким смелым мужественным воином. В боях за город Виттенберег (знал ли будущий священник, что Виттенберг – город Лютера?) в значительной мере содействовал выполнению боевых задач. Находясь на наблюдательном пункте командующего артиллерией организовал чёткую и бесперебойную радиосвязь с артиллерийскими частями дивизии и приданными артчастями, что помогло успешному выполнению боевых задач. При отражении контратаки противника из личного оружия убил 3 солдата противника и 5 взял в плен.
За образцовое выполнение боевой задачи, за стойкость и мужество, проявленное в борьбе с немецкими захватчиками – достоин правительственной награды медаль "За отвагу"».
Так Аверкий Ефимович Вязовский, пройдя всю войну, оказался награжденным хоть и единственной, но самой уважаемой в среде фронтовиков медалью.
За спиной 26 лет жизни и огромная война; руки-ноги целы, девушка драгоценная дождалась, вся жизнь впереди! Для большинства фронтовиков события и переживания военных лет – главные события и переживания жизни. Их руками создан фундамент для дальнейшей истории мира. Они – победители... Но в Православии битва с врагом идёт всю жизнь, до смертного часа. Иные легионы, преисполненные ненависти, нацелены на человека.
С Анной обвенчались в сентябре 1945. Надо жизнь налаживать. Но как фронтовой обет выполнить, ведь чтобы Богу служить учиться надо?! Где, у кого? Нужно и на жизнь как-то зарабатывать. Аверкий Ефимович устроился в школу военруком. Потом на завод фининспектором. А в 1947 в Киеве открыли духовную семинарию.
Какое-то время семинария располагалась в бывшем Михайловском монастыре, потом перевели её в Андреевскую церковь – фантазии Растрелли.
Вызывал особист, спросил: «Что заставляет в попы идти?» Объяснил как есть: «На войне дал клятву». Чекист-фронтовик с напряжением пожал руку: «Иди, учись!» Позже люди из этого же заведения требовали от него, чтобы стал доносчиком. Отвечал недоумённо: «Мы же люди православные – честные…»
В 1950 митрополит Киевский и Галицкий, Экзарх Украины Иоанн (Соколов) рукоположил семинариста во дьякона. Отец дьякон стал служить в Андреевской церкви. А через три года епископ Уманский, викарий Киевской епархии Нестор (Тугай, в миру Никита Арсеньтьевич, фронтовик, служивший в противотанковом истребительном дивизионе) рукоположил его во священника.
Внешне священническая биография неприметная, хотя очень часто богата географическими перемещениями. Молодого священника владыка Иоанн поначалу благословил служить в городе Смела близ Черкасс. Потом были большие сёла: Русская Поляна (2 года), Мошны (8 месяцев) и г. Черкассы… Владыка Иоанн, ведя мирную молитвенную жизнь, сумел стереть и утишить все расколы, терзавшие Церковь на Украине после войны. Начались хрущевские гонения на Церковь. Вновь перемещения по Черкасщине: с. Медведовка (6 лет), снова Смела (на этот раз огромные 10 лет), г. Золотоноша (2 года; вблизи Красногорского монастыря), с. Белозирье (4 года; между Смелой и Черкассами).
Последние 7 лет своей земной жизни батюшка, находясь на пенсии, служил за штатом в Черкассах, в единственном в городе храме Рождества Пресвятой Богородицы (на Чехова). Хороши были его воскресные ранние службы.
В своих проповедях отец Аверкий говорил о приближении последних времен, о Конце света – о признаках наступления этих времён, о грядущих войнах и катастрофах, о введении «кодов», «без которых ни зарплату не дадут, ни пенсию». Отец Аверкий готовил православных к временам, которые теперь взяли мир в своё ядовитое кольцо. Он говорил о причинах ослабления веры: «Многие были ослеплены советской властью. Теперь дьявол соблазняет иначе: заморскими сектами. Люди толпами идут к «целителям», губят душу. А спасётся до конца претерпевший…» Актуально для всех времён.
Он был участником и свидетелем церковной жизни послевоенной Украины. Об особенностях той жизни сейчас уже мало кто знает. Рассказывал: ещё в пятидесятые годы многие венчались и детей своих крестили. Потом в хрущёвско-брежневское гонение (1960-1980) «венчаться стали редко, случалось, подпольно. У партийных, крестивших детей, бывали по службе серьезные неприятности. И хоронили под музыку без священника. Хотя многие и партийные потом привозили землю в храм для освещения».
Немощи и болезни одолевали отца Аверкия, но посты он соблюдал в 80 лет, как и в молодости. Говорил: «Пост – на пользу. Великий пост бывает тяжело держать. Но держусь: вдруг завтра умирать! А если в больницу положат, там уж ем, что дадут…».
С Анной они прожили 48 лет, родили 4 детей. Матушка Анна скончалась на Пасху в 1993 году. Для православных уход на Пасху верующего человека – говорит о многом. В 1998 году у о. Аверкия было четыре внука, два правнука.
Полвека звучала его молитва на Черкасской земле. Один Бог знает, скольких людей он утешил, крестил, венчал, отпел. Аверкий – значит, удерживающий.
Когда ярким маем 2000 года епископ Черкасский и Каневский Софроний завершил обряд отпевания о. Аверкия и лучи солнечного света ещё пронизывали столбами благовонный дым от кадил, в переполненном храме Рождества Пресвятой Богородицы наступила минута удивительной тишины. Многие физически ощутили присутствие Божией благодати…
Олег Семёнович Слепынин, писатель, публицист, Черкассы
