Несколько мыслей в связи с практическим применением документа

До нас дошли сведения, что после принятия Архиерейским совещанием, проходившем 2-3 февраля 2015 года, документа «Об участии верных в евхаристии» либерально-обновленческое крыло духовенства Русской Православной Церкви несколько приуныло, и не без причины (о чем ниже). Но не сдалось, предпринимая попытки перетолковать документ в свою пользу.

Достоинство последнего заключается в упорядочении различных сосуществовавших десятилетиями практик подготовки верных к участию в евхаристии. Главное, что документ не подвергает совести пастыря насилию, позволяя ему самому определять, готов или нет данный человек ко святому причастию; позволяя пастырю определять продолжительность и способ говения.

Отрадно, что упор сделан не на внешних, а на внутренних признаках готовности верного ко святому причащению, что подтверждается приведенными прекрасными словами свт. Иоанна Златоуста: «Многие причащаются этой Жертвы однажды во весь год, другие дважды, а иные — несколько раз. Слова наши относятся ко всем, не только к присутствующим здесь, но и к находящимся в пустыне, — потому что те [тоже] причащаются однажды в год, а нередко — и раз в два года. Что же? Кого нам одобрить? Тех ли, которые [причащаются] однажды [в год], или тех, которые часто, или тех, которые редко? Ни тех, ни других, ни третьих, но причащающихся с чистой совестью, с чистым сердцем, с безукоризненной жизнью. Такие пусть всегда приступают; а не такие [не должны причащаться] и один раз [в году]» (Беседы на Послание к Евреям 17, 4).

Никто не вправе потребовать от пастыря Русской Православной Церкви приобщать святых Тайн человека с улицы, потому что в самом начале 2-го раздела документа написано черным по белому: «Требования подготовки ко святому причащению определяются для каждого верующего церковными постановлениями и нормами, которые применяются духовником с учетом регулярности приобщения Святых Таин, духовного, нравственного и телесного состояния, внешних обстоятельств жизни, например, таких как занятость, обремененность попечениями о ближних».

Итак, если в храм в Пасху или в какой другой день войдет какой-нибудь неизвестный священнослужителю человек и будет требовать для себя святого Причастия без исповеди, потому как, видите ли, Пасха на дворе, священник, ссылаясь, в числе прочего, и на рассматриваемый нами документ, может сказать: я не являюсь Вашим духовником, посему вопрос о возможности Вашего причащения решается мною в отрицательном смысле.

Предусмотрена возможность причащения мирян без говения: «Сложившаяся в наши дни практика, согласно которой причащающийся несколько раз в году постится три дня перед причащением, вполне соответствует преданию Церкви. Также приемлемой следует признать практику, когда причащающийся еженедельно или несколько раз в месяц, и при этом соблюдающий указанные Уставом многодневные и однодневные посты, приступает к Святой Чаше без дополнительного поста, либо сохраняя однодневный пост или пост в вечер кануна причащения. Решение по этому вопросу должно приниматься с благословения духовника».

Последние слова являются здесь ключевыми. Лично я считаю, что в обычных условиях хотя бы 3-хдневный пост никому не повредит. Но в жизни каждого могут случиться обстоятельства, когда от обычного порядка вполне можно отступить, и в документе таковое отступление именуется «приемлемым», а вовсе не «похвальным». Например, человек вынужден срочно отправиться в связанное с риском для жизни путешествие, или идет на боевое задание, или срочно ложится на операцию, или просто имеет тяжелое заболевание, при котором пост относительно пищи противопоказан. В таком случае я с совершенным спокойствием собственной совести допущу его до святого Причастия без трехдневного говения.

Еще раз обратим внимание: указанная в документе возможность послабления поста – позволение, а не повеление, и окончательное решение – за духовником. Если послабления из исключения превращаются в правило, это не приводит ни к чему хорошему – люди расслабляются, становятся неудобоподвижными даже для малого самоограничения. Верные развращаются, ответственность же за это будет лежать на пастыре, поэтому каждому, применяющему указанные послабления, не помешает осмотрительность, основанная на страхе Божием.

В документе оговаривается возможность причащения мирян в дни Светлой седмицы и на Святках без поста и без исповеди. И это опять-таки возможность, а не повеление. Решать же – духовнику. Если кто-то на Светлой седмице подойдет к священнику, стоящему со святой Чашей, и станет «качать права», нагло требуя для себя Причастия, при этом тыкая в приводимое в документе 66-е правило Трулльского собора, священник сможет остудить его дерзость словами того же документа, ибо судьей в вопросе о возможности причащения выступает не мирянин, а священник.

Указанное правило святого Собора гласит: «От святаго дня Воскресения Христа Бога нашего до Недели Новыя, во всю седмицу верные должны во святых церквах непрестанно упражняться во псалмех и пениях и песнех духовных, радуяся и торжествуя во Христе, и чтению Божественных Писаний внимая, и Святыми Таинами наслаждаяся. Ибо таким образом со Христом купно воскреснем, и вознесемся».

Выскажу здесь свое скромное мнение. В последние столетия в Русской Церкви такого порядка не было. Если резко начать менять существующий порядок ради насаждения нового, можно внести сумятицу. Вряд ли кто-то не согласится с тем, что даже далекий от идеала существующий порядок лучше явного безпорядка. А в некоторых местах во время прошедшей Светлой седмицы он наблюдался. Либерально настроенное духовенство допускало до святого Причастия всех желающих, вступая в противоречие с духом и буквой принятого документа и отказываясь возлагать на себя труд по определению подлинной готовности мирянина к принятию святых Христовых Тайн. Апостол Павел пишет о богослужении: «Все должно быть благопристойно и чинно».

Склонное к обновленчеству духовенство желало бы увидеть в документе, утвержденном Архиерейским совещанием, возможность приступать к Чаше вообще всем желающим. Но поскольку здесь этого нет, оно просто-напросто извращает его смысл, когда призывает ко святой Чаше (еще в лучшем случае) всех, кто хотя бы раз Постом был на исповеди. Не имея по причине многолюдства возможности проверить, не попал ли в общий поток приступающих к святой Чаше вовсе посторонний человек, а то и какой-нибудь иноверец, таковые священнослужители тяжко согрешают.

Необходимость исповеди, вообще, указана в начале 3-го раздела рассматриваемого документа: «Готовящийся ко святому причащению совершает испытание своей совести, предполагающее искреннее раскаяние в совершенных грехах и открытие их перед священником в Таинстве Покаяния. В условиях, когда многие приходящие в храмы еще недостаточно укоренены в церковной жизни, в связи с чем подчас не понимают значения Таинства Евхаристии или не осознают нравственных и канонических последствий своих греховных деяний, исповедь позволяет исповедующему священнику судить о возможности допустить кающегося к принятию Святых Христовых Таин».

Следует отметить в документе и следующий важный момент, обличающий неблагоговейное отношение некоторых священнослужителей к Божественной службе: «Таинство покаяния должно совершаться по возможности вне Божественной литургии, дабы не лишать исповедающего и исповедающегося полноценного участия в совместной Евхаристической молитве. Недопустимо совершение исповеди помогающим за литургией священником во время чтения Евангелия и евхаристического канона».

Позволю себе заметить еще нечто важное: если мы берем на вооружение одно из правил святого Трулльского собора (66-е), то не подобает пренебрегать и другими – ведь известно: слова из песни не выкинешь. Мы имеем в виду строгую покаянную дисциплину, сохранявшуюся в VII веке. Ведь если мы отступаем (разумеется, не без причины) от строгостей, то должны бы несколько ограничить и утешение. Потому что всякое утешение, всякое поощрение есть награда за труд.

Дабы составилось некое представление о строгости нравственных правил Трулльского собора, приведем некоторые из них. 11-е гласит: «Никто из принадлежащих к священному чину, или из мирян, отнюдь не должен ясти опресноки, даваемые иудеями, ни вступати в содружество с ними, ни в болезнях призывати их, и врачества принимати от них, ни в банях купно с ними мытися. Аще кто дерзнет сие творити: то клирик да будет извержен, а мирянин да будет отлучен».

14-е правило того же собора запрещает рукополагать во священника ранее 30-ти лет, во диакона – ранее 25-ти. 15-е правило запрещает поставлять в иподиакона ранее 20-ти лет. В противном случае им угрожало извержение из сана.

Выслушаем с благоговейным вниманием 24-е правило Трулльского собора: «Никому из числящихся в священном чине, ни монаху, не позволяется ходити на конския ристалища, или присутствовати на позорищных играх. И аще кто из клира зван будет на брак, то при появлении игр, служащих к обольщению, да восстанет и тотчас да удалится: ибо так повелевает нам учение отец наших. Аще же кто обличен будет в сем: или да престанет, или да будет извержен».

Приведем и 27-е правило: «Никто из числящихся в клире да не одевается в неприличную одежду, ни пребывая во граде, ни находясь в пути. Но всякий из них да употребляет одежды, уже определенные для состоящих в клире. Аще кто учинит сие, на едину седмицу да будет отлучен от священнослужения».

Многих без всякого стеснения дерзающих ныне приступать ко святой Чаше без говения и без исповеди (в соответствии с выше приведенным 66-м правилом) тот же Трулльский собор повелевает отлучать от Церкви своим 51-м правилом: «Святый Вселенский собор сей совершенно возбраняет быти смехотворцам и их зрелищам, такожде и зрелища звериныя творити и плясания на позорищи. Аще кто настоящее правило презрит и предастся которому либо из сих возбраненных увеселений, то клирик да будет извержен из клира, а мирянин да будет отлучен от общения церковнаго».

Думаю, что далеко не все, желающие приобщиться святых Тайн на Святках или в Светлую седмицу, удовлетворяют требованиям 80-го правила Трулльского собора, где сказано: «Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон, или кто либо из сопричисленных к клиру, или мирянин, не имея никакой настоятельной нужды… в три воскресные дни в продолжение трех седмиц, не придет в церковное собрание, то клирик да будет извержен из клира, а мирянин да будет удален от общения».

87-е правило рассматриваемого собора упоминает о строгой покаянной дисциплине для второбрачных: «Постановлено же, правилами отец наших, таковым год быти в разряде плачущих, два года в числе слушающих чтение Писаний, три года в припадающих, и в седьмый стояти с верными, и тако сподобитися причащения, аще со слезами каятися будут». Нужно ли объяснять, что представители указанных здесь разрядов кающихся в VII веке не могли приступать к Христовым Тайнам ни в Святки, ни в Светлую седмицу! Что 66-е правило не распространялось ни на плачущих, ни на слушающих чтение писаний, ни на припадающих, а только на верных!

Никто не призывает возрождать сейчас древнюю покаянную дисциплину. Однако помнить о ее былом существовании нужно – дабы мы, приобщаясь в святые дни, не слишком много мнили о себе и о своих достоинствах. Ведь если возродить древнюю дисциплину, количество верных, имеющих право причащаться, автоматически сократится в разы. Мы знаем приблизительную статистику абортов, а 91 правило Трулльского собора повелевает участников аборта – и несостоявшуюся мать, и врача-детоубийцу подвергать наказанию убийц, т.е. отлучать от Церкви минимум на 10 лет.

Итак, позволяемое в рассматриваемом документе причащение без говения – не свидетельство нашей мнимой святости, а снисхождение к нашей крайней немощи ради умножающихся вокруг соблазнов. Поэтому не богопротивная дерзость, а священный божественный страх должен сопутствовать подходящим ко святой Чаще без говения. В противном же случае причастие послужит не спасению, а погибели – как в свое время Иуде Искариоту.

Нам кажется, что появление рассматриваемого документа в феврале 2015 года произошло своевременно. Отдельные части Русской Православной Церкви погрузились в эпоху гонений на веру: Новороссия объята войной, Украина – террором, поощряемым со стороны государства. Если бы мне лично довелось служить на этих землях, я призывал бы людей, которым каждый день угрожает опасность смерти, приобщаться святых Христовых Тайн как можно чаще без всякого дополнительного говения. Постоянная готовность к смерти за Христа – это уже подвиг, притом, гораздо более высокий, чем ограничение себя в пище и удовольствиях. Пребывание в состоянии подвига с частым приобщением святых Тайн способно стремительно поднять духовный уровень паствы, в этом огромная духовная польза гонения. Ведь не напрасно великий Златоуст говорил, что самое тяжкое из всех гонений есть отсутствие гонений.

Прошедшая Светлая седмица отмечена пожарами на юге Сибири, в которых погибли десятки, а пострадали – тысячи людей (притом, были выявлены поджигатели!), в разгар пасхальных торжеств в Хакасии был объявлен траур. В Киеве на Светлой седмице совершены два громких политических убийства. Это грозные предзнаменования, смысл которых – призвать всех верных к духовному бодрствованию. Как знать: не ждут ли гонения на веру и Великороссию? Если так называемой Третьей силе, или патриотическому болоту, удастся возглавить протестное движение против законной власти, вобрав в протест рассеявшихся и приунывших либералов, не исключена революция со свойственными ей потоками крови. Вот тогда прописанное в документе послабление правил говения будет востребовано.