Он оставил труды по философии, истории и теории искусства, тео¬рии языка, математике и физике, электротехнике, богословские иссле¬дования. В его трудах широко охвачены многие теоретические проблемы, нам¬ного опередившие время - лет на 50, как говорил сам ученый. Уже в начале прошлого века он пришел к идеям, которые позднее стали основополагающими в кибернетике, теории искусства, семиоти¬ке. И это не все. Флоренский был поэтом-символистом, произведения которого появлялись в журнале «Весы» и выходили отдельным изданием, одаренным астрономом, прекрасным музыкантом, проницательным поклон¬ником Баха, Бетховена и Моцарта. Павел Александрович был полигло¬том, в совершенстве владевшим латинским, древнегреческим и большинством современных европейских языков, а также языками Кавказа, Ирана и Индии.
Уникальность Павла Александровича Флоренского состоит в том, что он стремился синтезировать знания в самых различных областях, представить мир во всеохватном единстве. И свою жизненную задачу видел как «проложение путей к будущему цельному мировоззрению».
Нередко его упрекали в интеллектальном аристократизме, элитарности. Возможно, для этого были основания. Но все же прежде всего он был священником. Садился ли он за богословский или научный труд, он надевал епитрахиль и поручи. Павел Флоренский исповедовал и причащал умиравшего на его руках в 1919 г. В.В. Розанова, венчал в 1922 г. А.Ф. Лосева. До ареста отца Павла окружали в основ¬ном люди «утонченной культуры», но вскоре ему суждено было стать лагерным батюшкой, достойно пронесшим свой крест до конца.
Павел Флоренский 1923 год
П.А. Флоренский любил свою семью, свой род, свою Родину - вели¬кую и несчастную Россию. И нам, детям русской духовной культуры, он оставил богатейшее наследие, о котором только начинает склады¬ваться самое общее представление.
В статье будут обозначены лишь некоторые вехи его биографии и особо выделены те из них, которые характеризуют его неуемную жажду знаний.
Родился Павел Александрович Флоренский 9/22 января 1882 г. возле местечка Евлах на западе нынешнего Азербайджана, где его отец - инженер-путеец - строил тогда Закавказскую железную дорогу.
Родословная отца уходит в русское духовенство; мать же принадлежала к старинному и знатному дворянскому роду. Детские годы Павла Флоренского прошли в Грузии, где он учился во 2-й Тифлисской классической гимназии, которую окончил в 1900 г. с золотой медалью. Он был твердо убежден, что кавказское детство и кавказские корни, впечат¬ления от природы края оказались решающими для формирования его личности и философских воззрений.
Действительно, поэтическое понимание окружающего мира, страсть к знанию были свойственны П.А. Флоренскому с первых шагов его жизни. Он был наделен редкой остротой восприятия, и подходил к природе с пытливостью естествоиспытателя. В каждом явлении он старался уловить скрытый, сокровенный смысл. Прекрасно обо всем этом написал сам П.А. Флоренский в автобиографическом очерке «Пристань и бульвар». И прежде всего о море, которое он постоян¬но и ненасытно созерцал в свои детские и отроческие годы. На его берегу он чувствовал себя «лицом к лицу перед родимой, оди¬нокой, таинственной и бесконечной вечностью». Впечатления от безбрежной свободной стихии остались у него на всю жизнь, в душе его постоянно стоял зов моря, рассыпчатый звук прибоя, беско¬нечная, самосветящаяся поверхность, соленый и провеянный йодом воздух, бесконечное разнообразие красок. Позже он сравнивал голоса моря, ритм прибоя с рядами Жана Фурье и математическими построениями Готфрида Лейбница; прибой слышался ему в знаменитых ростовских звонах, в набегающих и отбегающих ритмах баховских фуг и прелюдий. Более того, всматриваясь в самого себя, Флорен¬ский открывал в ритме внутренней жизни, в звуках, наполняющих сознание, эти навеки запомнившиеся ритмы волн.
И эта черта, это сочетание науки и поэзии проявлялись у П.А. Флоренского даже в самых-самых серьезнейших трудах. Поразитель¬но, что в своих искусствоведческих работах он использовал мате¬матический аппарат. Так, исследование, посвященное природе ико¬нописи и живописи - «Обратная перспектива» предваряют теоремы и теории множеств, что в начале XXI в., когда он это сочинял, бы¬ло совершенно новой областью математики. А работа «Мнимости в ге¬ометрии» будто специально писалась, чтобы ввести в строгую матема¬тику поэтическую образность.
Интенсивное общение с природой переходит у П.А. Флоренского в пылкое увлечение естественными науками; любимым его писателем, кстати, одним из первых им самостоятельно прочитанных, становится И.-В. Гете, который был его «умственной пищей». Его охватывает жаж¬да знания, он в полном смысле слова упивался познанием тайны, отдавая этому все время и внимание. Содержанием всей его внутренней жизни становятся мысли, всегда бурлившие и горевшие, интеллекту¬альное волнение. Много «поводов к трепету» давало ему чтение русского журнала «Природа и люди» и французского Nature, который семья выписывала со времени его основания Гастоном Тиссандье в 1872 г.
По собственному признанию философа, его волновали са¬мые разнообразные вопросы: поющие пески, пещеры с нависающими сталактитами и торчащими снизу сталагмитами, гейзеры, млечные пути и туманные пятна, бесконечно малые и бесконечно больше. К прочитанному из книг и журналов добавлялись рассказы отца, который часто приходил вечером в спальню к сыну, чтобы поговорить с ним. Круг тем очень обширный. Это путешествия Ливингстона, Стенли или Кука, дикие народы, каменный и бронзовый век, канто-лапласовсякая гипотеза мирообразования, основы термодинамики, волновая теория звука и света, гипотеза Дарвина.
Фото Павла Флоренского из следственного дела
О круге чтения П.А. Флоренского мы можем судить по его «Воспоминаньям прошлых дней», которые он адресовал своим детям. В самом ран¬нем детстве Павел, еще до того, как он овладел грамотой, он поз¬накомился с художественными произведениями. На первом месте здесь оказался А.С. Пушкин. Романс М.И. Глинки на его стихотворение «Я пом¬ню чудное мгновение» Флоренский знал, по его собственным словам, «с пеленок».
Музыку он любил самозабвенно, неистово, она потрясала все его существо.
Павел Александрович обладал почти абсолютной памятью; все привлекательное для него он запоминал с одного раза, особенно это относилось к стихам. Сказки Пушкина, многие его поэмы и стихи он мог декламировать наизусть часами, а когда научился читать, не расставался с едва ли не первой из прочитанных им книг - со¬чинениями Пушкина.
Основательную подготовку получил Павел во время домашних занятий по многим предметам, чтобы поступить в гимназию. Родители пригласили нескольких наставников, которые изучали с ним геоло¬гию, минералогию, химию, ботанику, латынь и французский язык. В 1892 г. П.А. Флоренский поступил во 2-ю Тифлисскую классическую гимназию - первоклассное учебное заведение того времени.
В гимназии у Флоренского в возрасте 15-16 лет вполне сложи¬лось научное отношение к миру, он стремился понять законы природы. Физика, отчасти геоло¬гия и астрономия, а также математика были теми предметами, над которыми он сидел с настойчивостью и страстью. Это были не только занятия, а «скорее напоминало усилия Атланта, держащего небесный свод».
Уже тогда П.А. Флоренский прочитал много книг первоклассных деятелей физики. Их содержание было им почти заучено наизусть. Вслед за своим «обожаемым Майклом Фарадеем» он завел свой жур¬нал «Экспериментальных исследований». Каждый вечер он вносил в него свои наблюдения над природой, новые данные физического или геологического характера, взятые из прочитанных книг.
В своих «Воспоминаньях прошлых дней» П.А. Флоренс¬кий приводит обширный перечень литературы, которую он тщательно изучал. Это толстые многочисленные тома по электричеству и маг¬нетизму французского ученого А. Беккереля, «Курс наблюдательной физики» профессора Петербургского университета Ф.Ф. Петрушевского, учебник Д.И. Менделеева «Основы химии», «Физическая геология» И.В. Мушкетова, «Геология. Общий курс» А.А. Иностранцева.
Постоянными спутниками всей жизни Флоренского, начиная с гимназических лет, были всевозможные энциклопедические словари на всех языках. Вместе с тем, как писал Павел Флоренский, «шло большое по объему чтение художественное, философское, историческое». Он добавляет, что читал очень много, «выхватывая из книги все то, что ему было нужно». К этому времени относится и публикации первой научной ра¬боты Флоренского «Об электрических и магнитных явлениях Зем¬ли». Она увидела свет в Тифлисе в 1899 г.
Казалось, что все складывалось как нельзя лучше: отличные ус¬пехи в гимназии, серьезное чтение научных и художественных книг, общение с природой, ученые беседы с отцом. И вдруг в последнем клас¬се гимназии П.А. Флоренский пережил духовный кризис, он по¬нял ограниченность и относительность физического знания. Первым его порывом было стремление уйти в народ, отчасти под влиянием чтения Л.Н. Толстого, потом - принять постриг. Родители настояли на продол¬жении образования. Он поступает на физико-математический факультет Московского университета. И здесь он с жадностью впитывает знания. Помимо занятий математикой и физикой, он посещает лекции по фило¬софии, самостоятельно изучает историю искусств.
Павел Александрович знакомится с символистами, завязывает друж¬бу с Андреем Белым, пишет статьи для журналов «Новый путь» и «Весы». Огромное влияние на него оказал в те годы один из основателей Мос¬ковского математического общества Н.В. Бугаев (отец Андрея Белого). В это общество входили выдающиеся ученые-астрономы Ф.Л. Бредихин и В.А. Цангер, математик П.Л. Чебышев, основатель современной аэро¬динамики Н.Е. Жуковский. Они считали, что поискам миросозерцания может помочь наука, ориентированная на математику. Для П.A. Флоренского эти идеи открыли необозримые перспективы философско¬го творчества. Ему казалось, что философия превратится в строгую науку, о чем мечтали поколения математиков, начиная с Пифагора.
Университет Павел Флоренский закончил с дипломом I степени, но нео¬жиданно он отказывается от предложения остаться на кафедре. Молодой человек поступает в Московскую духовную академию, желая, как он писал, «произвести синтез церковности и светской культуры». И годы вто¬рого студенчества были наполнены напряженными занятиями, глубоким изучением самых разных дисциплин - философии, филологии, истории религии. Успехи его были так значительны, что уже на IV курсе он был избран на кафедру истории философии; предварительно ему поручили прочитать две пробные лекции - одну о Платоне, другую о Канте. Лекции его и семинары в академии были посвящены истории мировоззрения, параллельно он преподавал математику и физику.
Лектором Павел Александрович был превосходным. Один из его учеников А. Волков вспоминал, что в нем не было ни величественности позы и жеста, ни эффектного звучания голоса, ни витийственной плавности фраз, речь лилась будто изнутри, не стремясь к нарочитой красивости, она была прекрасной по своему органическому единству. В его лекциях было некое магическое обаяние, он читал так, что словно мыслил вслух. Особенно пленили студентов лекции о Платоне. «Я выходил с лекций опьянен¬ным, - пишет далее этот ученик, - чувствуя и себя причастным в какой-то мере к этой поистине божественной жизни. Раскрывались глаза на мельчайшие детали ок¬ружающего мира природы и людей, прекрасное начинало сиять и лас¬кать своей просветленной ясностью, зло постигалось как тень, как отсутствие прекрасного. Зло переставало угрожать. Оставаясь в мире, оно не делало человека безнадежным и беспомощным».
Философы (Флоренский и Булгаков) Фрагмент картины Нестерова, 1917
В 1911 г. Павел Флоренский был рукоположен во священники. В 1912 г. назначается редактором академического журнала «Богословский вестник».
Здесь, в Московской духовной академии, у П.А. Флоренского возник замысел фундаментального труда, книги «Столп и утверждение Истины», цель которой - осмыслить и выразить тот путь, что привел автора в мир христианского умозрения и православной церковности. Но содержание труда глубже и значительнее, он интересен не только как оригинальное религиозно-философское сочинение. «Столп» - своеобразная энциклопедия человеческого знания в самых разных областях. Вот почему он стал явлением в русской культуре. И по тематике, и по форме изложения, и по внешнему оформлению книга неповторима. Автор демонстрирует в ней почти «сверхчеловеческую эрудицию», блестящие знания в области философии, теологии и математики; философские выводы он подкрепляет фактами из области медицины, психопатологии, фольклора и лингвистики, обращается к математической логике, а порой цитирует поэтические произведения. Страницы труда написаны рукой талантливого писателя - ярко, образно, лирично.
Чрезвычайно емко и образно раскрыл эрудицию философа С.А. Волков (1899-1965), преподаватель МДА: «Столп» Флоренского - узорчат и энциклопе¬дичен. Здесь можно увидеть христианское учение, начиная с первоисточника - Библии, творения отцов к учителям Церкви, и сред¬невековую схоластику и мистику, новейшее богословие вплоть до католических «неотомистов» и «модернистов» и русских богоискате¬лей, философов-«путейцев»... А рядом - тяжеловесные и не всегда прием¬лемые плоды науки, поскольку Флоренский не игнорировал и ее тучных пажитей и огородов, и даже сады мыслителей и поэтов с их пахучими и столь «ядовитыми» по христианскому мнению цветами».
О том, какое обилие источников использовал автор для своего «Столпа», можно судить по примечаниям, которых в книге более тысячи. При выяснении смысла и происхождения одного лишь слова «бла¬женство» П.А. Флоренский ссылается на два десятка источников. Это Плутарх, Евстафий, Шеллинг, Гомер, Изихий, Библия, Даль, Гегель, Бергсон, Тейхмиллер, блаженный Августин, святой Василий Великий, Эсхил, Мережковский, Филарет Московский, святой Климент Римский. А сам текст занимает всего шесть страниц.
«Столп и утверждение Истины» перерабатывался автором четыре раза и вышел в свет в начале 1914 г. в издательстве «Путь». П.А.Флоренский тщательно продумал оформление своего труда. Краски, которыми напечатана обложка, были подобраны Флоренским по рецептам древних софийских икон, новгородской школы; каждой главе предшествует аллегорическая виньетка, заимствованная из книги петровского времени «Символы и эмблименты». Помимо этого книга изобилует схемами, рисунками и репродукциями.
«Столп» принес автору заслуженную славу и вызвал много откликов. Книгу называли «единственной в мире», которая «прой¬дет веков волнующую даль», «выдающимся явлением в современной русской религиозно-философской культуре», произведением «недюжинного таланта».
Игумен Андроник (Трубачев) установил, что в разное вре¬мя «Столп»
изучали богословы (архиепис¬коп Феодор (Поздеевский), митрополит Антоний
(Храповицкий), прото¬иерей Георгий Флоровский), философы (Е.Н.
Трубецкой, Н.А. Бердяев, В.В. Розанов), поэты (В.И. Иванов, Андрей
Белый, А.А. Блок), ученые (Н.Н. Лузин, Д.Ф. Егоров, В.И. Вернадский),
художники (М.В. Нестеров, В.А. Фаворский, И.С. Ефимов), скуль¬птор А.С.
Голубкина, пианистка М.В. Юдина.
После октября 1917 г. П.А.Флоренский продолжает свою нап¬ряженную
творческую деятельность, несмотря на многие трудности и открытую травлю в
большевистской печати. Работоспособность его по¬разительна. Уже в 1918
г. он готовил к печати собрание сочинений в 19 томах.
Круг его обязанностей был чрезвычайно широк. В течение трех лет он работает в Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры и одновременно пишет работу «Троице-Сергиева Лавра и Россия». Преподает во ВХУТЕМАСе и пишет труд «Обратная перспек¬тива». В обстоятельном исследовании «Мнимости в геометрии» он предвосхитил то, что в физике наших дней называют антимиром. Не оставляет и занятия философией, готовит капитальный труд «У водоразделов мысли». А параллельно, с перерывами, на протяжении девяти лет пишет воспоминания. К этому времени относится и начало его инженерной деятельнос¬ти. Он участвует в подготовке плана ГОЭЛРО, работает в Главэлектро ВСНХ, изучает электрические поля и диэлектрики, в результате чего появляется его монография «Диэлектрики и их применение в технике». Он читает доклады во Всероссийской ассоциации инженеров и редактирует «Техническую энциклопедию».
Жизнь этого выдающегося ученого-энциклопедиста, человека великих дарований оборвалась трагически. Он прошел тюрьмы, ла¬геря, печально-знаменитые Соловки, где и был расстрелян 8 де¬кабря 1937 г.
Репрессии против ученого не пощадили и его уникальную биб¬лиотеку. Узнав об этом в лагере, Флоренский писал начальни¬ку БАМлага ОГПУ в 1934 году: «При осуждении моем, бывшем 26 июля 1933 года... конфиска¬ции имущества не было, и поэтому изъятие моих книг и результа¬тов моих научных и философских работ, последовавшее около меся¬ца тому назад, было для меня тяжелым ударом... уничтожение результатов работы моей жизни для меня гораздо хуже физической смерти».
Алексей Глуховhttp://pokrov.pro/svyashhennik-bogoslov-filosof-uchenyj-enciklopedist-pavel-florenskij/
