Нападение и защита
Умиротворяюще мерно постукивают колёса под полом, поезд мчит нас далеко на север - в Пинежский край, на родину святого праведного Иоанна Кронштадтского. В нашем купе два священника, сидя за столиком друг против друга, о чём-то вполголоса беседуют. Отец Алексий - пожилой, с тихим голосом и окладистой бородой. Как сел в Петербурге на своё место, так ещё и не вставал, даже переодеваться не стал - сидит, чётки перебирает. А его визави, отец Андрей, очень молодой, порывистый. Когда он переодевался в спортивный костюм, так, казалось, всё пространство занял. Большой такой человек. В купе есть ещё и третий священник. Имя его тоже на букву «А» - отец Александр. Видимо, организаторы поездки по алфавиту места в вагоне распределяли. Этот батюшка быстро, по-армейски, переоделся, аккуратно рясу сложил и сразу завалился на верхнюю полку. Но не спит, прислушивается к разговору...
- И вот смотрю, у машины заднее стекло выбито и зеркало вырвано, - вспоминает отец Алексий начало своего служения в московском храме. - А к переднему стеклу сатанисты записку приклеили. Что-то непонятное написали, вроде как закодированное. А мне расшифровывать-то некогда, надо ехать - беременную женщину причащать. Завожу машину - всё нормально, не взорвалась. И вот тогда я первый раз молитву от нападения бесов прочитал. Еду по улицам и вслух читаю: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, крестом поразивший древнего змия и узами мрака в тартаре связавший, огради меня от козней его».
Отец Андрей крестится, а отец Александр, покряхтывая, слезает с верхней полки - как тут уснёшь, когда такие страсти?
- А давайте я вам свой случай расскажу, - предлагает он. - Было у нас в Омской епархии не просто нападение, а целая армейская операция этой нечистой силы.
Началось с того, что в одном нашем селе убили молодого иеромонаха, всего ножом искололи - восемь смертельных ран. Когда убийц арестовали и спросили, что ими двигало, те объяснить ничего не смогли, мол, бес попутал. И вот поехал я на отпевание иеромонаха. Был гололёд, едем 70 километров в час. Водитель потом рассказывал: руль стал поворачивать, кручу туда-сюда, а машина не слушается. Развернуло нас и боком на встречку выкинуло. И как в замедленной съёмке вижу - рывками приближается микроавтобус. Понимаю, что он не на бензине, а на газе едет - огромный газовый его баллон прямо на нас надвигается. Внезапно автобус тоже развернуло, и столкнулись мы бамперами, так что нас просто выбросило на снежный бруствер и снегом засыпало. Выбираемся, бежим к автобусу: «Живы?» - «Да живы, живы...» Смотрим: у них все колёса в лохмотья изорваны. Первый раз такое увидел.
Говорю своему водителю: «Саша, ты дожидайся ГАИ, а мне на отпевание надо». Тут как раз легковушка остановилась, мужчина жену с двумя детьми везёт. «До села довезёте?» - «Конечно, садитесь, батюшка...» Только тронулись - громкий хлопок: зеркало заднего обзора, что было к ветровому стеклу приделано, оторвалось и взад улетело, чудом никого из нас не задело. Сидим и смотрим на то место, где только что было зеркало. Как оно само взяло и улетело? На стекле вмятина осталась, звёздочка из трещин. «Батюшка, вы знаете, - вдруг говорит водитель, - мы до самого села-то не доезжаем, а сворачиваем...» - «Понимаю, понимаю», - говорю я и выхожу из машины. Они же с детьми, зачем их опасности подвергать?
Пошёл я пешком. Иду, псалмы вслух читаю. До села не один десяток километров, но, думаю, будь что будет. Тут догоняет меня «Волга» знакомого священника. Салон забит людьми, все тоже на отпевание едут. Как-то я втиснулся. Говорю: «Вы только не гоните. Тише едем, дальше будем». И потихоньку доехали. А там уже иеромонаха убиенного к отпеванию приготовили. Слава Богу, отпели мы его и ещё помолились против нечистой силы.
- А что с убийцами было? - угрюмо спрашивает отец Андрей.
- Их быстро нашли, они и не прятались. Когда везли на этап, то до станции целыми не довезли - подсудимые в автозаке их страшно избили, у одного глаз вытек. Понятно же, дух зла никому добра не делает, и прежде всего тем, кто ему продался. А в том селе, где иеромонаха убили, стали вешаться молодые парни. Причём того же возраста, каким был батюшка. Владыка наш распорядился провести крестный ход вокруг села, чтобы прекратить это наваждение.
* * *
Слушал я разговор священников и пожалел, что не записал на диктофон - поучительная ведь история. Ладно, думаю, запишу в блокнот по памяти. Только так подумал, как к нам в купе заглянул сосед: «У кого авторучка есть?» Оказалось, что под рукой только у меня. Сосед исчез - с кем-то он познакомился, адреса записал, а вернуть авторучку забыл. Прошло время, детали истории подзабылись, так что изложил я только общую канву. Может, это и хорошо - о лукавом лучше этак отдалённо писать, а не живописать его мурло.
Под стягом Ермака
Протоиерей Александр Горбунов в вагоне-храме
После обеда вагон затих. Чтобы не беспокоить спящих на нижних полках, отец Александр со стаканом чая пристроился к моему столику, на «боковушку». За окном мелькает лес с редкими болотцами.
- У вас в Омской области такая же природа? - спрашиваю.
- Похожая. Только у нас болота пошире. Тётушка мне рассказывала, как их зимой гнали по болоту - конца и края нету.
- А куда гнали-то?
- На север, в ссылку. Это в 30-е годы было, когда казаков раскулачивали. Охрана останавливаться не давала, и умерших тут же в снег закапывали. Большая часть стариков сразу опочила, а тётушка была молода, сдюжила. Привели их на пустое место - давай сразу землянки долбить. Этим и согревались. В общем, сумела тётушка выжить, а весной обратно домой сбежала. Пришла в село, доски, которыми окна были заколочены, оторвала и стала жить. И никто её не тронул. Так до 50-х годов и жила себе спокойно. Потом решила проведать ссыльных родственников. Приехала в то место, где землянки-то долбили, а там справные дома стоят, дворы полны скотины. Шутит: «Вас снова кулачить надо». А родс-и там хозяйством обзаведёмся». Сибирские-то казаки очень работящие, ничто им не страшно.
- А вы, получается, тоже из казаков?
- Отец казаком был. Знал даже приёмы пластунов. Есть такой свод приёмов, «Казачий спас». Отец говорил, что нигде в мире такой ловкости нет. Например, лежат казаки в траве, не видно их. А по полю вражья лава скачет. Так они из травы прыгали, вцеплялись в конные подпруги и ремни резали - так и скидывали седоков вниз, а потом в рукопашную с ними.
- А если лошадь затопчет?
- Лошадь никогда на человека не наступит, это очень редко бывает, - поучительно поднял палец батюшка. - Поелику она тварь Божья.
- А человек - не Божий, что ли?
- Божий, конечно...
- ...но тварь ещё та! - заканчиваю за батюшку.
- Человек свободен быть или не быть с Богом. А лошадь... Что с неё возьмёшь?
Стучат колёса. Впереди ещё много часов, и разговор наш неспешный. Оказывается, протоиерей Александр Горбунов почти четверть века был главным священником Сибирского казачьего войска. Только два года назад подал прошение, чтобы освободили от должности. Сейчас на его месте настоятель омского Свято-Никольского казачьего собора.
- Этот собор в нашем городе казаки построили в XIX веке на свои средства, - рассказывает о. Александр. - А вообще сибирское казачье войско существует с 1582 года, когда царским указом вольница атамана Ермака была преобразована в «царскую служилую рать». Сначала центр войска был в Тобольске, но казаки основывали новые города - Омск, Томск, Енисейск, Красноярск, Якутск, Иркутск и далее, поэтому со временем центр переместился в Омск. До революции у нас была управа Сибирского войска, с нашего города и возрождение началось. В 91-м году владыка Феодосий сказал мне: «Раз ты казак, то занимайся этим». А я и вправду во время переписи населения записал себя казаком. Мы, конечно, русские, но... казаки.
- Сейчас многие называют казаков «ряжеными», - замечаю.
- Отчасти это может быть верным. Но только в отношении казачьих общественных организаций. А у нас казачество реестровое, то есть служивое, законодательно оформленное. В Сибирском федеральном округе в администрации девяти краёв и областей есть казачьи отделы. Там идёт реальная работа - экономическая и культурная поддержка казачьих общин и кадетских школ. В каждом военкомате сидит казак, отвечающий за призыв и военные сборы допризывников-казачат. Например, Сибирское войско по плану должно поставить армии тысячу или две воинов. И вот их готовят - чтобы умели стрелять, знали технику, в зависимости от затребованной специализации. Обычно казачат определяют в пограничники. А затем многие из них служат на охране лесных угодий или нефтепроводы охраняют, помогают полиции. То есть находятся на государственной службе.
- И давно такая политика ведётся?
- Уже шесть лет действует Совет при Президенте Российской Федерации по делам казачества, раз в квартал в Кремле собирается. В нём участвуют атаманы и священники казачьих войск, некоторые губернаторы, министры и представители различных ведомств, в том числе заместитель руководителя Пограничной службы. Это около 80 человек. Всё очень серьёзно. Накануне заседаний Совета в Донском монастыре совершаются литургия и молебен. Однажды один атаман не пришёл на богослужение. Началось совещание, и Беглов, который сейчас на должности Полномочного представителя Президента, спрашивает его: «Почему вы не были на Божественной литургии?» Он: «Меня пригласили в Думу, на очень важную встречу». Беглов: «Я вас лишаю права голоса и прошу покинуть Совет». И вот атаман, генерал, уходит - только за то, что нарушил Устав и не был на литургии.
- А в Уставе что-то про это говорится?
- Там сказано, что казак - это обязательно православный. Так ведь исторически сложилось. В нашем омском казачьем соборе хранится копия знамени Ермака. И что на нём изображено? Архангел Михаил на коне и образ Евхаристии - Спаситель с потиром, дискосом, лжицею и копием. По преданию, это знамя напугало воинов хана Кучума - когда они увидели реющего над казаками крылатого всадника, который разит копьём змея.
- А где оригинал этого знамени?
- Неизвестно. В 1918 году атаман Анненков со своими партизанами ворвался в захваченный большевиками Омск и забрал из Никольского собора знамя Ермака. Красные преследовали его по льду Иртыша, атаман же стоял в санях с развевающимся знаменем. Так он хотел привлечь на свою сторону тех казаков, кто ещё не решил, за кого воевать. Царя-то, кому присягу давали, уже не было. Когда красных выбили из Омска, он вернул знамя в собор. Затем власть снова поменялась, и следы его теряются. А десять лет назад мы заказали копию стяга, по старым фотографиям.
- Казачество сейчас реально возрождается?
- У нас стараются, чтобы в каждой станице был казачий класс со своими предметами - история казачества, военная подготовка. Практически все сферы жизни охвачены, в Омске даже свой казачий театр имеется. Губернатор издал закон об образовании казачьих муниципальных поселений и казачьих районов. В них главы администраций обязательно должны быть атаманами. Начали у нас с Одесского района, а потом взялись за Полтавский, Русско-Полянский и Черлакский. Это те южные районы, что протянулись вдоль границы с Казахстаном.
- Читал, что между Россией и Казахстаном самая протяжённая в мире сухопутная сплошная граница.
- Именно так. Фактически границы-то нет, поскольку она длинная и отношения между нашими странами добрососедские, нет нужды заборы строить. Этим пользуются контрабандисты.
- «Афганский трафик»?
- Да, наркотики из Афганистана попадают в Россию в основном через Казахстан. Героин пытаются везти разными просёлками, минуя таможенные пункты, и казачий контроль очень кстати.
Живут там казаки неплохо. Показательная станица - Генераловка, что в Одесском районе. Засохшее озеро казаки водой наполнили, и теперь у них своё рыбное хозяйство. Имеют большие посевные площади, цеха по переработки молока. Даже борзых собак на продажу разводят и кроликов, чтобы собак на охоту натаскивать. Есть сад с двумя гектарами виноградников - в Сибири! Людям дали работу, никто из молодёжи не хочет из станицы в город уезжать. А начинали с чего? Со строительства церкви. Выпросили себе священника, которого сами содержат. Отремонтировали школу, построили дом культуры. Есть собственный ипподром, где дети занимаются джигитовкой. Что ещё есть... Спрашиваю: «А это что у вас?» Отвечают: «Вертолётная площадка». Ждали губернатора и построили. Люди очень активные, радостные. Казаки.
Черлакский тракт
- В роду у вас священники были? - спрашиваю отца Александра.
- Папу прочили во священники, а он стал лётчиком, - смеётся батюшка. - Ну, так бабушки думали: вот Володя обязательно станет священником.
У меня было четыре бабушки-сестры и три деда-брата. Старший дед, Ефим Иванович Горбунов, ушёл вместе с белыми офицерами в Китай. Михаил Иванович тоже был с белыми, но остался дома. Его потом дважды сажали - в 27-м и 37-м годах, домой вернулся совершенно больным. Третий дед - Александр Иванович - воевал в Великую Отечественную, служил в конной разведке, погиб в 42-м году.
Бабушки - Аграфена Васильевна, Мария Васильевна, Марфа Васильевна и Таисия Васильевна - тоже из казачьей семьи. Простые русские женщины, они никогда не теряли Бога. Церкви не было, так они дома молились. Помню, меня сажали на сундук и дедушка читал что-то церковное. Говорили: «Раз Володя не получился священником, так внук будет». Так и вышло.
Рукоположили меня после Московской семинарии, в 91-м году. Незадолго до этого обратил внимание, что у меня в старом помяннике значится «Лёля» - имя одной из бабушек. Подумал: «Не православное же имя. Или просто уменьшительное?» Стал уточнять. Оказалось, что Лёлями называли женщин, которые нянчатся с детьми своих сестёр. И эта моя бабушка родилась глухая, замуж не вышла, вот и нянчилась с племянниками. Однажды во сне подумал об этом, и вдруг вижу своих бабушек, но они почему-то молодые, лет по 30 им, сидят в очень красивой беседке. Понимаю, что это рай. Говорю: «Баба Тая, а как бабушку Лёлю-то звали?» Она нашим деревенским говором отвечает: «На вот, её же Марфой звали». Проснулся, у папы спросил, как всё-таки Лёлю звали. Он: «Марфа».
- Бабушки с дедом в одной деревне жили?
- Они жили в станице Солянской... Карту Сибири хорошо представляете? Вот есть река Иртыш, которая начинается в Китае, протекает через Казахстан, затем через города Омск, Тобольск, у Ханты-Мансийска впадает в Обь и далее уже в Ледовитый океан. Так вот, от Омска вдоль Иртыша идёт Черлакский тракт в сторону Казахстана и Китая, и станица Солянская находится на 90-м его километре. Станица же Ачаирская, где я служу настоятелем Иоанно-Кронштадтского храма, стоит на том же тракте, между Омском и Соляным.
- В Ачаире у вас не первый приход?
- Вообще-то я живу в Омске, но владыка однажды, в 90-е годы, благословил: «Знаю, что ты очень почитаешь Иоанна Кронштадтского. Займись Ачаирским монастырём, пустует он». Монастырь находится в девяти километрах от Ачаира и знаменит тем, что его посещал Всероссийский Батюшка. А мне уже без разницы, я и так по области туда-сюда ездил. Люди иногда спрашивали: «Батюшка, вы монашествующий?» Отвечал: «В Омске меня матушка и дети ждут». Священников-то не хватало...
- Подождите, так Иоанн Кронштадтский и ваши края посещал? - удивляюсь.
- Это было в 1905 году. Некоторые историки пишут, что он поехал на русско-японскую войну, но передумал, остановившись в Омске. Другие считают, что в Омск он приехал специально по письму вдовы Волковой, у которой погиб сын на войне. Факт, что он остановился на квартире этой вдовы. Её дом, кстати, сохранился, сейчас в нём находится военкомат. Служил Батюшка в храмах города, а потом решил поехать в Ачаир - поскольку был покровителем женских монастырей. Тогда в Богородице-Михаило-Архангельской обители сестёр подвизалось немного - двадцать белиц, одна монахиня и игуменья. Поехал туда на пароходе «Бедняк» вместе с губернатором и его свитой. Приехали ночью - его торжественно встречали при свете факелов. Неведомо, как люди узнали, но народ приехал даже из Павлодара - это более 300 километров от Ачаира вверх по Иртышу. Батюшка освятил там храм Георгия Победоносца и вернулся назад.
Монастырь просуществовал до 1927 года, после в нём устроили пересыльный лагерь НКВД, в котором погибло более 20 тысяч человек. Когда я приехал туда со своей матушкой и певчими, то обнаружили пустое место - здания разобраны по кирпичику. Первым делом мы прочитали акафист иконе Божией Матери «Утоли моя печали», который ачаирские сёстры очень любили. В Ачаире дали нам здание бывшей больнички, стали там служить по субботам - мороз не мороз, а народ всегда приходил на службы. После с этими бабушками мы построили в Ачаире большой храм Иоанна Кронштадтского.
- А на месте монастыря так и остался пустырь?
- Там строится церковь, она уже под крышей. Дали нам священника, отца Валерия, он постоянно служит. Но приход очень маленький, трудно ему.
- Сам монастырь восстановить не удалось?
- Тамошняя земля уже другим принадлежит, строить что-то большое нам не разрешили. Но директор местного зверосовхоза внял просьбам и в память о своём отце, узнике колонии, выделил 38 гектаров поблизости. И теперь, если будете ехать по Черлакскому тракту, то за много километров до Ачаира увидите девять золотых куполов Успенского собора. Всего же там построено семь храмов, пять часовен, а также кельи для монахинь, трапезная и монастырская гостиница для паломников. Ныне Ачаирский Крестовый монастырь считается самым большим в нашей епархии - двадцать монахинь, которых возглавляет игуменья Вера. Сёстры занимаются сельским хозяйством. Ещё там открылся святой источник, и народ тысячами ездит, исцеляется. Что интересно: зимой он не замерзает, и температура воды в нём равна 36,6 градусам, как у человека.
Владыка назначил меня духовником обители, раз я ею с самого начала занимался. Службы там длинные, неспешные, мне нравится. Однажды от долгих стояний прихватило мне спину, положили в больницу. Врачи определили межпозвоночную грыжу, но оперировать не стали, опасно. А боли страшные. Причащаться в больнице я не хотел - ну, получилось бы как умирающий перед смертью. И друг мой Анатолий на своей спине таскал меня в храм. Положит в алтаре, лежу на полу - хорошо... так и отпустило. А потом владыка мне говорит: «Из станицы ходи в монастырь пешком». Возмутился я: «Так у меня же спина! Я загнусь на Черлакском тракте». Но стал ходить. А окончательно вылечился в крестном ходе на этот самый монастырский источник. Раздеваюсь, чтобы окунуться, а спина-то совсем не болит!
Фото из планшета
Ачаир. Ачаирский монастырь. Собор Успения Пресвятой Богородицы.
Соседи наши уже проснулись, и батюшка поднял полку, чтобы из портфеля достать свой планшет-компьютер. Показал фотографии. Ачаирская обитель действительно величественно смотрится. И храм его, в честь Иоанна Кронштадтского, тоже как монастырёк - с оградой, множеством построек, отдельной трапезной на 50 человек.
- А вот это мои внучки, - с неменьшей гордостью показал священник фото двух девчушек. - Одну зовут Иоанна.
- В честь Иоанна Кронштадтского?
- По датам не совпало. Пришлось в честь Иоанна Златоуста называть.
- В вашей жизни Батюшка много значит?
- Так ничего без него не делается. Ему даже молиться не обязательно, достаточно подумать. Вот построили мы храм, и нужен профнастил - крышу закрывать. Денег нету, ну нету совсем. Служу, а в голове: «Дождь ведь пойдёт, всё промокнет». Даже не говорил, мол, Батюшка, отец Иоанн, помоги. Закончили службу, выхожу. Бабушка обращается: «Вы отец Александр? Хочу на храм пожертвовать». Ну, думаю, бабушка с пенсии принесла, две-три тысячи рублей. А мне на профнастил надо 73 тысячи. Она: «Вот, батюшка, 73 тысячи у меня, долго копила». Я аж перепугался. Говорю: «Поедемте с нами, чтобы вы сами заплатили за этот профнастил». И таких случаев множество было.
По молитвам Батюшки и утраченные святыни возвращаются. Одну икону из Ачаирского монастыря нам учительница Лидия Ивановна Карлагина принесла. Она дочь бывшей послушницы этой обители, Фроси. После разора в 27-м году игуменья сёстрам раздавала иконы, монастырские книги, приговаривая: «Завтра придут, завтра придут. Уходите отсюда». Все ушли, только она да батюшка остались. Их вместе в тюрьму и увезли. А Фрося, поскольку обетов монашеских не давала, вышла замуж. За австрийского пленного. Шла Гражданская война, и пленным из Сибири невозможно было через Москву обратно в Европу вернуться. Ехали во Владивосток, чтобы морем плыть. А часть австрийцев осела в Омске. Лидия Ивановна говорила: «Нас дразнили: «Немец-перец, колбаса, жареная капуста». А по маме дразнили: «Монашенки, монашенки». Так мы и жили». Говорит: «Поехали мы с мамой в Омск. Там у храма увидала нас женщина, местная блаженная. Подала мне ломтик арбуза, а сама в сторону говорит: «Уйди отсюда, уйди, я же тебе сказала, уйди!» Сейчас так думаю: то ли она беса отгоняла, то ли маму попрекала, повторяя слова игуменьи. Ведь мама могла остаться с ней и разделить крестную долю».
И ещё одна икона вернулась - из ачаирской Никольской церкви, которую в 1961 году развалили. Наш-то храм как бы продолжатель её - один престол в честь святителя Николая освящён. Икона потемнела за прошедшие годы, решили мы её отреставрировать, да в Омске сказали: «У нас нет хороших реставраторов, поэтому не трогайте её, а просто протрите растительным маслом, и всё». Мы так и сделали.
- И что, икона потом обновилась?
- Нет, почище стала, пыль-то стёрли.
- А я думал, вы о чудесном случае поведаете!
- Тут как посмотреть... Вот я вам одну историю расскажу, и сами судите, где чудо, а где - нет. Только, предупреждаю, история длинная.
Иконка на престоле
Образ иконы Божией Матери «Огневидная»
В конце 90-х годов, когда у нас ещё не канонизировали Царскую Семью, владыка Феодосий сказал мне: «Ну, коли у тебя храм Иоанна Кронштадтского, сделаем в нём придел Царских мучеников. Будут они в нашей епархии местночтимыми святыми». Пока суд да дело, наступил 2000-й год, Царскую Семью канонизировали. И владыка говорит: «Знаешь, у тебя там маленький придел, как-то не по чину будет. Они ж теперь общецерковные, а не местночтимые». Как раз в Успенском соборе монастыря три больших придела готовы были, там и появился престол во имя Царственных мучеников. Ну а мы «освободившийся» придел освятили в честь Людмилы Чешской.
- Подождите, а чешская святая при чём здесь? - не понимаю.
- А в тот момент приехал из Чехии протопресвитер Михаил Тандер и привёз частичку мощей святой Людмилы. Ну, думаем, Промысл Божий - и назвали в её честь. А потом подумали: Царскую Семью надо бы как-то отметить, ведь с этого начинали. И соседний придел освятили во имя преподобномученицы Елисаветы Фёдоровны.
Однажды служу молебен в этом приделе, во имя родной сестры царицы-мученицы, и слышу за спиной шушуканье. Человек пять всего на молебне стоит, а такой шум! Обернулся, шикнул на них. Закончил, спрашиваю у старосты: «Юрий Николаевич, что там случилось?» Он: «А мы видели икону Божией Матери на стене». - «Примерещилось, что ли?» - «Нет, батюшка, мы все чётко видели». - «Может, это солнце так отразилось? Давайте сделаем так. Вы, пожалуйста, никому про это не говорите, потому что нас на смех поднимут, мол, чудеса у них всякие».
Ну и всё, пошушукались наши между собой и через месяц забыли. Тогда же Юрий Николаевич попал в реанимацию. Он инвалид из-за больной крови, на медицинском языке это называется «повышенная вязкость крови». И вот из-за этого чуть не умер. Несколько минут был в состоянии клинической смерти и что-то там увидел. И когда вернулся, то первое, что мне сказал: «Батюшка, надо писать икону». А я уже забыл. «Какую икону?» - «Ну, которую на стене видели». Говорю: «Собери всех, кто это видел, возьмите каталог икон Божией Матери и посмотрите какая». Если бы мне сказали, что это Казанская, Смоленская или ещё какая известная, то я бы ещё засомневался. А тут принесли мне каталог и показывают: «Вот она. Эту видели». Смотрю - малоизвестный образ, Божия Матерь «Огневидная». Изображена Пречистая в ярко-красном одеянии и Одна, без Богомладенца. Как этот образ появился на свет, неведомо, известна только дата - 845-й год. Прошло более тысячи лет, а ей даже акафист не составлен.
Ну, написали икону, повесили в храме на ту самую стену. А смысла произошедшего я так и не понял. Спустя время приезжает одна женщина, режиссёр документальных фильмов, снимавшая про Царя. Она и подсказала: образ Божией Матери «Огневидная» очень почитался в Царской Семье. Ну, что-то объяснилось, но не до конца.
Прошло ещё время, приехала женщина из Омска: «У вас, говорят, есть «Огневидная» икона?» Отвечаю: «Вот, пожалуйста». Она: «А можно акафист перед ней прочитать?» Я: «Так ей же нет акафиста». Она: «Знаю, что нету. Я общий акафист Божией Матери хочу прочитать». Говорю: «Хорошо. А почему вы этой иконе читаете?» Она: «Потому что она помогает людям, у которых проблемы с сердцем, с кровью. Видите, у Богородицы и одеяние цвета крови».
Тут всё и встало на свои места. У старосты Юры тоже проблемы с кровью. И в Царской Семье икону почитали, потому что у наследника была кровь больная. И явился образ в приделе его родной тёти, Елисаветы Фёдоровны...
На этом история не закончилась. Икона висит у нас на стене, и не раз возникала мысль: хорошо бы она была на престоле... Тут из Омска приезжает художник Анатолий Иванович Коненко. Он известен всему миру как сибирский Левша - подковал блоху, в игольное ушко поместил золотые фигурки верблюдов, целый караван вместе с погонщиками. Ещё я слышал, что он разрезал человеческий волос и написал на срезе всю молитву «Отче наш». Ну, разные чудеса творит. Его балалайка в футляре размером с маковое зерно считается самым маленьким музыкальным инструментом в мире - струны её толщиной в одну молекулу. И вот этот мастер заходит в храм, знакомимся.
По ходу разговора Анатолий Иванович достаёт из кармана кусок горного хрусталя: «Батюшка, посмотрите. Делал я подарок одному человеку, и на одной грани у меня икона получилась, сам не знаю какая». Говорю: «Я не специалист в иконографии, мне нужно в каталог посмотреть». Всё же глянул на кусок хрусталя и без каталога узнал: «Так это же «Огневидная»! Она у нас есть». Веду его к иконе. Он профессиональным своим взглядом всмотрелся в образ: «Да, это она! Один к одному. А я ведь в них вообще не разбираюсь, как-то само собой нарисовалось...»
Попросил он разрешения сфотографировать нашу икону и уехал, пообещав сделать какой-то подарок.
Книга «Хамелеон» А. П. Чехова (0,9 х 0,9 мм)
Ну, думал, книжку подарит. Знал, что Коненко другим микрокнижки делает. Кстати, его «Хамелеон» Чехова, размером меньше миллиметра, считается самой маленькой книгой в мире. Там есть страницы, текст с рисунками, переплёт - как обычная книжка. Безделушка, конечно, поскольку только с лупой читать можно, но подарок приятный. Проходит время - и Анатолий Иванович приносит коробочку. В ней киотик из сусального золота, в который вставлена пластинка из кости мамонта, малюсенькая совсем - размером 6 на 8 миллиметров. Присматриваюсь: на ней написана красками икона Божией Матери «Огневидная». Мастер показывает: «Видите, на омофоре Божией Матери есть звёздочки? Я их сделал из серебряных шариков разных размеров». Щурюсь, пытаюсь различить. Мастер подаёт мне увеличительное стекло: «Большие звёздочки вы в лупу увидите, а самые маленькие хорошо видны в микроскоп».
- И что вы с этим подарком сделали? - интересуюсь.
- Первым делом освятил. Это же икона, хоть и микроскопическая. И положил в алтаре на престол. Много места она не занимает.
Икона «Чудо Георгия о змие», ХV в., Новгород. Микроминиатюрная икона выполнена акварелью на пластине из бивня мамонта. Размер 1,3 х 1,8 мм.
На развилке
После «адмиральского часа» вагон ожил, соседи наши тоже взяли себе чай, разговор стал общим. Отец Андрей вспомнил о предсказаниях старцев, будто будет война с Китаем. Стали обсуждать, произойдёт ли это на нашем веку. Вроде с Китаем у нас стратегическое партнёрство.
- Я знаю о другом предсказании, - заметил омский священник. - Когда Иоанн Кронштадтский был в поездке по Сибири, то его спросили о будущности Омска. Он ответил: «Войны, разруха, голод обойдут ваш город. Ничего этого не случится, пока курица Иртыш не перей-дёт». Ну, сказал, и люди так поняли, что войне в Сибири вовек не бывать. А два-три года назад вспомнили о предсказании. В верховьях Иртыша, на территории Китая, началось строительство огромного водохранилища. Если китайцы его запустят, то в районе Омска прекратится судоходство, река обмелеет.
- Но курица-то вброд не перейдёт? - засомневался отец Андрей. Омский священник отхлебнул чаю и ответить не успел - по громкой связи объявили, что поезд прибывает в Коношу, где будет совершён молебен. Все засобирались...
Старый вокзал с деревянной шатровой часовней во имя Николы Чудотворца. Узловая станция. Здесь, в Коноши, железная дорога раздваивается: одна уходит на Архангельск, другая - на Сольвычегодск, в древнюю вотчину купцов Строгановых. Они-то, Строгановы, и финансировали казаков, отправившихся покорять Сибирь. Ныне сибирское казачество возрождается, государство вкладывает в это средства. Неужели для того, чтобы теперь уже отстаивать эту землю от нашествия «басурман»? Как бы ни было - с Богом ничего не страшно.
После Коноши наш поезд, не сворачивая, повёз нас дальше по архангельской ветке - на родину святого праведного Иоанна Кронштадтского. Впереди были новые встречи.
