Дорогами Тульского края

Дорогами Тульского края

В Савине и Дворянинове

Помнится, весной 2013 г. на пути в Ясную Поляну заметили мы вскоре после въезда в Тульскую область дорожный указатель «Музей контр-адмирала В. Ф. Руднева». Надо же, и не знали, что устроили в с. Савине, где у храма Казанской иконы Божией Матери покоится командир легендарного крейсера «Варяг», музей его памяти. И, конечно,  захотелось побывать там. Когда-то давно пришлось посетить эти места. Было тихо и пустынно, одинокая могила у разоренного, поруганного храма, неподалеку разбросаны бедноватые домишки, серая дорога и бескрайние горизонты — обычный среднерусский пейзаж 70-х гг. И вот нынче ярким холодным ноябрьским днем очутились мы снова, по прошествии многих лет, в сельце Савине (бывш. Алексинского уезда Тульской губернии): все здесь изменилось. И домов стало побольше, и стоянка для автомобилей обустроена, на  окраине сельского кладбища выстроили часовню Георгия Победоносца. А еще два десятка лет назад пребывавшая в запустении Казанская церковь теперь освещает и освящает окрестности, высокая, увенчанная шпилем колокольня, вновь отстроенная в начале 2000-х гг., стала важной доминантой сельского пейзажа. Синеет на фоне бездонного прозрачно-голубого осеннего неба храм, и веселится сердце от «благорастворения воздýхов»… В справочнике «Приходы и церкви Тульской епархии. Извлечение из церковно-приходских ведомостей» (Тула, 1895, 820 с.; составитель: преподаватель Тульской духовной семинарии, писатель Павел Иванович Малицкий) сообщается: «Население прихода составляют крестьяне с. Савинского и деревень — Мышенка и Мало-Малахово… Начало образования прихода в настоящем его составе относится ко времени основания в селе Савинском в 1770 г. существующего теперь [прежде тут была деревянная Никольская церковь, вероятно, XVI в.] каменного храма во имя Казанской Божией Матери, устроенного на средства полковника [звание пожаловано при дворе Елизаветы Петровны] Григория Михайловича Любисткова. Одновременно устроен в нём на левой стороне трапезной церкви придел во имя св. Николая Чудотворца. Общий вид храма снаружи и внутри остаётся неизменным и до сего времени, только иконостас в его приделе был возобновлён усердием прихожан в память столетнего существования храма».

Надо сказать, что Казанский храм,  хоть и был закрыт в 1930 г., но, постепенно ветшая, почти цел и невредим простоял до хрущевских гонений. А в пору т. наз. оттепели настала и его очередь: снесли колокольню, разрушили паперть, осквернили и само здание, отбили штукатурку, словно кожу содрали, оголили стены, но странным образом уцелел крест на куполе…  Воистину, неисповедимы пути Господни. В самом конце 90-х гг. оказался в этих местах предприниматель Александр Афанасьевич Тузков и решил он взяться за дело восстановления церкви. А дальше уже все шло своим чередом. 1 июня 2001 г. А. А. Тузков был рукоположен во диакона, чуть позже — во иерея архиепископом Тульским и Белевским Кириллом и назначен служить в савинском храме (ныне протоиерей Александр — настоятель Казанского прихода). К началу зимы того же года был перекрыт  четверик, восстановлен алтарь, шла работа над внутренним убранством, сооружался иконостас; а о. Александр отслужил первую, после 70-летнего молчания, Божественную Литургию: 8 января 1930 г. был арестован настоятель храма о Александр Русинов (в Великую войну нес  службу в 121-й Обдорском полку), из ссылки он не вернулся…

К 2003 г. (с помощью администрации Заокского района Тульской обл., благотворителей, прихожан) восстановили трапезную, расписали стены и своды церкви, установили иконы, возвели колокольню, и ныне над  Савином, окружными полями и лесами, хуторками во время службы разливается благодатный колокольный звон — ожила душа прежде унылого, словно брошенного на произвол судьбы, села. Внизу у речки Действенки, над родником, освященном еще 200 лет назад, построили купальню.   21 июля 2003 г. в праздник Явления иконы Пресвятой Богородицы во граде Казани епископ Тульский и Белевский Кирилл совершил торжественный чин освящения церкви.

Сама Матерь Божия Казанская, как известно, сопровождала ополчение кн. Пожарского  и Минина в славном походе на Москву, дабы постоять за святое дело освобождения Руси от латинян (иконы Богоматери Владимирская, Казанская и Смоленская почитаются как спасительницы Руси). А святитель Николай споспешествует всем путешествующим и особенно морякам. В притворе храма  установлены мемориальные доски с именами всех «варяжцев» — матросов и офицеров, внизу, в витрине небольшой фрагмент кабеля с крейсера. В трапезной, сразу на северной стене помещена икона св. адмирала Ф. Ф. Ушакова. На южной стене, вверху у иконостаса  витражные картины-иконы «Благословение Сергием св. кн. Димитрия Донского на Куликовскую битву», «Повержение трофейных нацистских знамен на Красной площади», в верхнем углу этой иконы изображен патриарх Сергий (Страгородский) … На могиле В. Ф. Руднева, с южной стороны храма, в  1992 г. тщанием русских моряков был установлен  бюст контр-адмирала (скульптор А. И. Чернопятов). На соседней могиле — Распятие, у подножия его на таблице надпись: «Прах погибших моряков крейсера “Варяг”» (32 имени). Так что, Казанская церковь в с. Савине является еще и памятником русской воинской славы. Обустроенная в последней трети XVIII в. полковником Г. М. Любистковым, в начале ХХ в. она явилась предметом особых забот контр-адмирала В. Ф. Руднева. После выхода в отставку в 1905 г. он поселился в своем имении (разорено) и стал ктитором Казанского храма.

Неподалеку от Савина, в местечке, и сегодня именуемом в народе «Рудневская Глухуша», до революции располагался дом Руднева. До сих пор стоит лиственница, которую  посадил хозяин, сохранились аллеи акаций, и фундамент дома. Возможно, есть и энтузиасты, готовые взяться за восстановление усадьбы, но, видно, просто нет для того средств. Жаль.

В 2004 г. к столетию боя «Варяга» и «Корейца» здесь же, в Савине, на площади перед храмом сооружен музей контр-адмирала Всеволода Федоровича Руднева.

http://webkamerton.ru/2013/07/my-pred-vragom-ne-spustili-slavnyj-andreevskij-styag%E2%80%A6/

Музей небольшой: всего два зала, первый овальный, во всю стену панно «Крейсер “Варяг”». Второй, малый зал, так называемая кают-компания. Основная часть  экспозиции посвящена подвигу «Варяга» и канонерской лодки «Кореец» в бою у Чемульпо 27 января/9 февраля 1904 г. Сформирована она на основе собрания бывшего музея В.Ф.Руднева в Русятине, есть и дары Центрального военно-морского музея (Санкт-Петербург), Государственного Исторического музея (Москва), Главного штаба ВМФ России, других военных и общественных морских организаций. Особенно ценными являются личные вещи Руднева, поступившие из Тульского областного краеведческого музея, куда они были переданы его старшим сыном Николаем Всеволодовичем Рудневым (проживал в Туле до кончины в 1963 г.).  Это фотоаппарат фирмы «Пете», а также «Несессер» с принадлежностями и одежные щётки. Все эти предметы уцелели на затопленном  «Варяге» и были возвращены В. Ф. Рудневу после поднятия крейсера японцами. В 2010 г. внучка В.Ф. Руднева  (живет в Венесуэле) передала в музей веер, который принадлежал супруге Руднева — Марии Николаевне, дочери героя обороны Севастополя капитана 1-го ранга  Н. К.  Швана. В экспозиции показаны копии наград Руднева и его мундир (реконструкция), фрагменты крейсера «Варяг», поднятые со дня Ирландского моря (экспедиция 2003 г.), фотографии потомков Руднева и других «варяжцев».  Отдельная часть экспозиции рассказывает о гвардейском ракетном крейсере «Варяг» Тихоокеанского флота. В фойе  выставлены интересные акварельные работы учащихся Тульской художественной школы,  посвященные подвигу русских кораблей.  В музее есть небольшая библиотека и научный отдел, где хранится  фонд рукописей В. Ф. Руднева.

В памятные дни военной истории России здесь устраиваются различные мероприятия. Так, например,  на торжествах 9 февраля 2015 г. в 111-ю годовщину подвига русских моряков знаменитый путешественник о. Феодор Конюхов подарил музею Андреевский флаг, с которым он прошел на весельной лодке «Тургояк» по Тихому океану от берегов Чили до Австралии; в июле уходящего года здесь состоялся фестиваль военно-морской песни «Под Андреевским флагом», 29 августа — торжественный праздник, посвященный 160-летию В. Ф. Руднева (1855-1913).

Память о «Варяге» и «Корейце» прочно закрепилась в сознании народа, музей посещают не только туляки, но и гости из разных городов России, бывают и зарубежные делегации.  Музей поддерживает администрация Заокского района Тульской области, районная военно-историческая организация «Варяг», Тульское морское собрание и Совет ветеранов ВМФ г. Тулы, другие общественные организации.

Вообще  Тульский край богат памятными историческими местами, где в разное время были устроены музеи, — это, прежде всего, святое Куликово Поле  (заповедник обновлен в 1996 г.)., мемориальный дом музей И. А. Бунина в г. Ефремове, Ясная Поляна и Крапивенский музей,  музей-усадьба В. Д. Поленова, Богородицкий дворец и парк, это и музей Филимоновской игрушки… Рядом с Савином, всего в каких-нибудь трех-четырех верстах восточнее расположилось сельцо Дворяниново, где в 1988 г. была восстановлена усадьба  Андрея Тимофеевича Болóтова (1738-1833). Знаменитый русский ученый, писатель и просветитель,  родоначальник отечественной агрономии, Болóтов принадлежал к числу людей разнообразно деятельных. Помимо сельского хозяйства, он занимался  изучением разных вопросов по части естественной истории и нравственности, писал стихи, рисовал, создал несколько драматических пиес. Время, свободное от ученых занятий, посвящал он  исключительно любимому садоводчеству. В 1797-1800 гг. он издал первый в России труд по помологии — «Изображения и описания разных пород яблок и груш, родящихся в Дворяниновских, а отчасти и в других садах» (7 тт.), вывел новые сорта яблок и вишен, стал первым выращивать помидоры; также он составил  первое русское  Руководство по морфологии и систематике лекарственных растений (1781). Именно Болотов способствовал широкому распространению у нас картофеля. Познакомившись с этой культурой в Пруссии, он начал выращивать картофель у себя  в имении. Его статья «О разведении картофеля» (1770) и ряд других стали первыми учеными трудами по картофелеводству в России. Болотов развивал теорию «минерального питания растений» много прежде европейских аграриев. Труд его «О разделении полей» (1771) — это первое руководство по введению севооборотов и организации сельскохозяйственных территорий. Он стал основоположником систем земледелия, отвечающих требованиям экологии. С тревогой наблюдал за истощением и деградацией почв и написал об этом раньше, чем на таковой процесс обратили внимание на Западе. В работе «Об улучшении лугов» отмечал, что с истощением почвы меняется и характер растительности на ней. Во многих отношениях Болотов опередил время на 150–200 лет… По сути, работы ученого явились краеугольным камнем всей русской агрономической науки.  Перечислять их просто нет возможности — слишком плодовитым писателем он был. Скажем только, что Болóтовым написано свыше 350 томов  научных и литературных сочинений, около 4 тысяч научных работ было опубликовано.

А.  Т. Болóтов был одним из самых деятельных членов С.-Петербургского Вольного Экономического общества, основанного в 1765 г., за свои труды неоднократно награждался медалями Общества. Он издавал еженедельный журнал «Сельский житель» (1778-79 гг.), первый в России сельскохозяйственный магазин, где  в живой форме диалога с читателями (ответы на полученные вопросы) излагал свои взгляды на ведение  хозяйства. А с 1780 г. в течение 10-ти лет сотрудничал  с просветителем Н. И. Новиковым (не разделяя его политических взглядов), выпускал «Экономический магазин», 40 томов которого стали настоящей Русской энциклопедией сельского хозяйства. В 1838 г. сын ученого Павел А. Болотов писал: «Перенеситесь же мыслию за 70 лет, когда по всей Европе не было, так сказать, положительной науки сельского хозяйства, и вы невольно заплатите дань удивления необыкновенной деятельности мужа, который в течение 10-ти лет, при самых ограниченных пособиях, постоянно трудился над составлением журнала, по сие время сохраняемого у многих хозяев для справок» . В усадьбе Болотов  жил в непрестанных трудах на огороде ли, в парке, в цветниках, лечил окрестных жителей, занимался ветеринарией, писал научные статьи, делал переводы (он хорошо владел немецким, французским, латынью) и мемуары… Работы его сделались известными  в Европе и в 1797 г. он был избран почетным членом  Лейпцигского Курфюршества Саксонии Экономического общества; в 1820-м стал Почетным членом Императорского Московского общества сельского хозяйства., печатался в «Земледельческом журнале».  На протяжении 52-х лет Болотов вел метеорологические наблюдения, делал ежедневные записи… архив его по смерти был передан сыном в Академию наук. Заметим, что университетов Болотов не кончал — он принадлежит тем гениям-самоучкам, которые столь украшают историю Отечества нашего.

Особую ценность для изучения русского быта XVIII в. и культуры, в самом широком смысле слова, представляют его автобиографические записки «Жизнь и приключения Андрея Болóтова, описанные самим им для своих потомков» (впервые опубликованы в 70-х гг. XIX в.; к 250-летию ученого  был предпринят еще ряд изданий этих записок). В быту Болóтов был довольно неприхотлив, жил скромно, впрочем,  никогда и не гнался за богатствами земными. Искусствовед барон Н. Н. Врангель  в своих очерках истории русской дворянской культуры отмечал, что Болотов «сообщает столь наивные сведения об убранстве домов, что, весьма вероятно, и другие помещики жили так же, как он, — невзыскательно и просто. В его дневнике под 1773 г. записано: “Теперь надобно мне одну учиненную около сего времени выдумку сообщить. Печь в моем кабинете была кирпичная и складенная фигурно и довольно хорошо. Я сначала белил ее все мелом на молоко… но как она замаралась, то выбелили ее около сего времени вновь, и мне вздумалось расписать ее разными красками и разбросанными по всей печи цветочками. Чрез сие получила она еще лучший вид; а в сие время вздумалось мне полощить ее зубом, и я увидел, что сим средством можно и на всю ее навести лоск и придать ей тем красы еще больше. Она стала как фарфоровая и так хороша, что не уступала почти кафленой”. Весьма вероятно, — замечал Врангель, — что … его  печи были действительно хороши, но, во всяком случае, эти “открытия” свидетельствуют, как сравнительно низки были требования помещика средней руки даже в начале царствования Екатерины» . Да и сам барский дом в Дворянинове смотрелся скромно, однако  сегодня, даже восстановленный, дышит каким-то уютом и теплом.  Зато парк, хоть и утративший свое прежнее великолепие, все равно  чудный. У дома разбиты знаменитые огороды, где хозяин выращивал полезные травы, — в музее можно угоститься болотовским чаем.

(Дом в Дворянинове, рис. А. Т. Болотова)

Большой вклад внес ученый в развитие садово-паркового искусства в России второй половины XVIII в., когда на смену регулярному парку приходил «натуральный», пейзажный, складывалась иная «философия садов». Собственно это был своего рода поворот к постепенному возврату русской традиции  после «западничества Петра». Хотя надо заметить, что и русский регулярный парк имел свои специфические черты, определявшиеся, прежде всего, климатом (отсюда и включение больших массивов хвойных пород) и прочими природными особенностями. Раздольные пространства России, «ее степей холодное молчанье, ее лесов безбрежных колыханье, разливы рек, подобные морям», заливные луга с их пестрым цветочным ковром, пойменные озера… — все создавало свой особый «контекст», влиявший на «рисунок»   парков в России. Многое в своеобразном облике русского сада идет и от зодчества, от строительных традиций Руси,  декоративного искусства, народного орнамента. Вторая половина XVIII в. по праву считается «золотым веком» русского садово-паркового искусства.  Устройство парков при дворцах, городских и загородных дворянских усадьбах приобрело широкий размах, в этот период уже окончательно утвердился живописный пейзажный стиль, на смену регулярным «французским» садам пришли «английские», пейзажные, которые строились в подражание природе, создавая иллюзию естественности парковых натурных картин. И вот как раз А. Т. Болóтов  обратился к созданию такого типа парка, который бы отличался и от  «французского», и от «английского», но отвечал бы природным и культурно-историческим условиям России. Он отвергал слепое подражательство Западу, поскольку справедливо считал, что русские сады природой и рукотворными украшениями нисколько не уступают европейским: «…было б ни мало постыдно для нас, когда б были у нас сады ни Аглинские, ни Французские, а наши собственные и изобретенные самими нами, и когда б мы называть их стали Российскими» .  Полагая обязательным изучение местоположения сада и всех других «обстоятельств» при его планировке, Болотов исходил из естественнонаучных основ, использовал свои знания агронома. Именно «натуральная» планировка позволяла лучше всего учитывать особенности ландшафта. Ученый не оставил без внимания и  такой традиционный для Руси прием создания парка, как претворение леса природного в «увеселительное» пространство, предлагал преимущественно использовать отечественные породы деревьев, кустарников, трав… жизнеспособность которых происходила из наших климатических условий, обращал внимание на художественную возможность включения в объем парка сплошных лесных массивов, прежде всего, хвойных, березовых рощиц, а также — на такой традиционный  элемент русского усадебного сада, как пруды, которые совмещали эстетические и хозяйственные функции.

Поиск нового типа русского натурального сада все настойчивее звучит к концу XVIII ст. Сад перестает быть просто декорацией  или небольшим упорядоченным пространством возле дома, а расширяется, охватывает все постройки усадьбы, становится природным окружением дворцов, их органичной средой. А. Т. Болотов сделал решительный шаг в направлении реалистического понимания приусадебного парка как художественного образа каждого конкретного ландшафта.  Свою концепцию паркового строительства Болотов воплотил, прежде всего, в  родовом имении. По собственным чертежам в 1769 г. он построил в Дворянинове новый дом, деревянный и просторный, на высоком холме у речки Скниги. «Сия, — писал Болотов, — образуя течением своим  в сем месте огромное полукружие, катила струи свои чрез многие каменистые броды и производила тем всегда тихий и приятный шумок… Из окон дома моего видима была великая обширность мест, украшенная полями, лесами,, рощами и вдали многими селениями и несколькими церквами, а вид был столь прекрасный, что я и поныне еще не могу красотами оного довольно налюбоваться» . В Дворянинове Болóтов заложил один из первых пейзажных парков в России: старинный верхний сад соединил с нижним, и «распространив сей последний» преобразил, учитывая и английский опыт, устроил несколько прудов («множество вод») и других садовых украшений. Этот усадебный парк: «приют спокойствия, трудов и вдохновенья», стал предметом его гордости и утешения в научных занятиях. Родные пенаты Болотов изобразил в своих рисунках и стихах. Небольшой сборник «Стихотворения натурологические или живописующие природу»  (тир. 500 экз.) в 2013 г. вышел в издательстве «Белый город», стихи  опубликованы впервые. Это лирическое описание имения, выполненное в жанре посланий: «К моему жилищу вообще», «К небу испещренному белыми облаками», «К роще моей старейшей на клину», «К саду полевому что за прудом», «К пруду нижнему» ,«К пруду верхнему или Банному»,  «К саду во время цвета яблоней», «Стихи к березе… стоящей в саду перед хоромами», «К черемухе цветущей», «К одуванчикам цветущим»… Такой любезный, негромкий, такой задушевный разговор с обителью своею, с каждым ее «насельником», а ведь и цветы, былинки и деревья, и воды внимают гласу человеческому, и сколь приятнее он, столь вольнее дыхание природы. Художник любуется созданиями своими, воспевает (этот глагол присутствует почти во всех стихах) их, это его живые собеседники, верно, самые приязливые и благодушные такожде. Читаешь стихи эти и мысленно путешествуешь вместе с хозяином по усадьбе, вспоминая милое Дворяниново:

Ты хотя среди селеньев

Множества других в округ

Неприметно по мализме

И неважности своей…

<…>

Но натурой не забыто

Как тмы, тысячи, других…

<…>

Все места в тебе прекрасны

На горе и под горой

В буераках и вертепах

Пресекающих тебя…

<…>

Там, их рощи, разных видов

Длинныя ряды берез

И глубокия овраги

С множеством чистейших вод…

Здесь различны водоемы

С множеством в водах и рыб

И сады везде с плодами

Между рощей по горам

И немногия хоть домы

Но красивыя собой

И различныя иныя

Здания внутри садов.

Тут прелестнейшия виды…

<…>

Сколкоже от них вседневно

Получаю всякий год

Живучи среди прелестных

И красивейших сих мест.

Я толико им обязан

За щастливыя часы

Прожитыя мною в жизни

Посреди пределов сих

Что никак не перестану

Их зато благодарить

И на слабой сельской лире

Их хвалой превозносить.

В 1774 г. Екатерина II поручила Болóтову управление своими имениями в Киясовской волости (ныне Московская область), а в 1776-м  в Богородицкой и Бобриковской.  Болотов активно включился в работы по строительству дворца, соборной церкви, создал проект планировки города Богородицка, сочетая мастерски новые правила градостроения с местным ландшафтом. Но самым замечательным плодом его деятельности  явился Богородицкий парк. Сначала в соответствии с волей заказчика Болотов составил план регулярного сада при дворце во «французском» стиле. Однако сложный рельеф местности и другие обстоятельства ограничивали строителя и одновременно направляли его к поиску новых решений: он попытался и здесь на деле осуществить замысел создания «русского сада», что можно было сделать только «советуясь с натурой». Потому первоначальный план придворцового сада был переработан: на относительно ровной верхней территории  — регулярный парк с прямыми аллеями и боскетами; нижний же парк — пейзажный, с извилистыми аллеями, повторяющими изгибы рельефа. Вся нижняя часть парка получила живописный, несколько романтический оттенок. В овраге Болотов создал каскад прудов, который заканчивался искусственным водопадом…  Императрице труды А. Т. Болотова пришлись по  сердцу: в одном из  писем к Вольтеру она ссылалась на Богородицкий парк как на доказательство преимущества свободной иррегулярной планировки;  сам же «садовник» удостоился Высочайшего благоволения и был награжден чином коллежского асессора (VIII кл.). Сей опыт проектирования «русских садов», опираясь на результаты работ в Богородицком парке, ученый публиковал на протяжении 80-х гг. в «Экономическом магазине». Известное представление о Богородицком парке дает  и альбом акварелей А. Т. и П. А. Болотовых  — «Виды имения Бобринских, Богородицк 1786 г.», хранящийся в Историческом музее. В Богородицке просветитель открыл первое в Тульской губернии волостное училище для крестьянских детей, создал первый в России детский театр…

Даже в нашем беглом обзоре долгой жизни А. Т. Болотова  многократно употреблено определение «первый» — действительно, преподанный по Промыслу талант он многократно приумножил и вернул в свой «вертоград» — русскому народу, проторил в иных науках  первые тропы, многие труды его востребованы и в наше время. Почти 23 года трудился А. Т. Болотов во владениях Екатерины, по кончине же ее вернулся в Дворяниново, где в трудах праведных  окончил непостыдно земные дни свои. Похоронен он был на погосте в Русятине, в полутора верстах от Дворянинова. Ни ограды с воротами, ни деревянной Никольской церкви здесь уже нет. Но сохранилось  надгробие в виде  классической урны с надписью: «Андрей Тимоѳеевичъ Болотовъ /коллежскiй асессоръ/родился /1738 октября 7 дня/ скончался /1833 октября 3 дня/ житiя его было 95 лѣтъ».

Павел Андреевич Болотов составил следующую эпитафию отцу:

Не знатностью и не чинами

Отечеству известен был;

И не украшен орденами,

Честнейшим человеком слыл. —

Не витьеватыми речами,

Прилежнейший писатель был;

Общеполезными трудами,

Он благодарность заслужил.

Религию он уважал,

Божественны уставы чтил;

И ревностно их защищал

Христа Спасителя любил.

Всегда миролюбив, незлобен,

Не воздавал он злом за зло;

И был ко мщенью не способен,

Врагам своим творил добро.

Стяжав смиренное терпенье,

За все Творца благодарил;

И от Него в вознагражденье

Он много-летство получил.

Да, Андрей Тимофеевич действительно был  человеком благочестивым; сильно развитое нравственное чувство удержало его от встречи для тайной беседы с гр. Г. Г. Орловым (хотя их будто связывали приятельские отношения),  желавшим вовлечь его в заговор против императора Петра III. Сотрудничая 10 лет с Н. И. Новиковым и ценя его как просветителя, испытывая к нему дружеские чувства, Болотов, тем не менее, решительно отверг предложение оного вступить в масонскую ложу. Будучи небогатым дворянином, он так и не нажил «палат каменных», а ведь его привечала сама Екатерина: честь и преданность своему делу были для него высшей ценностью, врожденное чувство греха перед Богом довлело ему.  Потому, поздравляя соседа своего Н. А. Кругликова с новым 1826 г., писал: «… равномерно поздравляю вас и с новым Государем Императором [Николаем Павловичем] и с благополучным окончанием бывшего в Петербурге мятежа [бунт офицеров-масонов 14 дек. 1825 г.], которое доказывает нам, что Всемогущий продолжает оказывать нам и отечеству нашему свои милости и благоволение…» .

Прелестное Дворяниново и сегодня дарит посетителей многими радостями, ощущается здесь какая-то задушевная патриархальность; покой повсюду, тишина, лишь внизу журчит Скнига, аллеи и пруды живого сада-парка, устроенного самим Андреем Тимофеевичем, помнят его, деревья, кустарники, посаженные им, кажется, все хранят прикосновение его рук, дорожки, тропинки, по которым некогда прогуливался заботливый садовник, утоптаны   бесчисленными ходебщиками… и нас Господь сподобил ступить в Болотовские пределы.

А подарил современной России эту чудную встречу Александр Петрович Бердышев (1922-2006); доктор сельскохозяйственных наук, автор первой послевоенной книги о Болотове  «Андрей Тимофеевич Болотов — первый русский ученый агроном» (М., 1949). Еще в аспирантуре он познакомился с трудами ученого, увлекся, и с тех пор судьба его неразрывно была связана с творчеством А. Т. Болотова, с Дворяниновом: даже переселился из Москвы в Русятино, чтобы заниматься восстановлением разоренной усадьбы Болотова, его могилы. Неотступный и целеустремленный подвижник русской науки и культуры, Бердышев в 1986 г. добился от властей решения о создании музея-усадьбы Болотова, много сил отдал и проведению  250-летнего юбилея ученого-просветителя, написал несколько книг о его трудах. Музей был основан в 1988 г., для широкого посещения открыт в 1993 г., ежегодно 18 октября здесь проводятся Болотовские чтения.

В 1902 г. Болотовская усадьба   была  приобретена Надеждой Дмитриевной Давыдовой (за 100 лет сменился с десяток хозяев). Здесь в 1904 г., по благословению старца Варнавы Гефсиманского, она устроила Спасо-Казанскую  обитель, в память о чудесном спасении Царской семьи при крушении поезда в Борках 17 октября 1888 г. В пýстыни  подвизались 37 насельниц. Давыдова с 1909 г. исполняла должность начальницы общины, в 1911 г. была удостоена Высочайшей награды за неслужебные отличия по духовному ведомству: золотой  медали на  ленте ордена св. Андрея Первозванного. В 1917 г., после гибели мужа, капитана И. Н. Давыдова, в 1914 г. в боях близ Люблина,  Н. Д. Давыдова приняла иноческий постриг; 1 декабря 1919 г. инокиня Надежда  была пострижена в мантию  Иувеналием, епископом Тульским и Белевским с наречением  имени Алекс`ия; 5 марта 1920 г. возведена в сан игумении. Крохотная, затерявшаяся в провинции пустынь просуществовала недолго, до 1921 г.: революция смела и ее, поломав судьбы монахинь, некоторые сгинули в ссылках и лагерях. Игумения Алексия в 1924 г. под давлением властей вынуждена была уехать в Москву, в начале 30-х гг. приняла схиму с именем Филарета… Школа и детский дом, организованные в разоренной обители, вскоре были преобразованы в трудовую коммуну, но и она быстро распалась. В 1931 г. в усадебном доме обосновалась артель «Щетка-Кисть», но недобросовестные артельщики накануне проверки подожгли дом. После пожара уцелевшие усадебные и монастырские постройки постепенно разобрали… Забвение и запустение  продолжалось   до конца 1986 г., когда вышло постановление Совета министров СССР  о праздновании юбилея А. Т. Болотова. История Дворянинова постепенно стала оживать. В 1988-м, как сказано выше, восстановили дом, где, в частности, прошли юбилейные торжества, а спустя 5 лет музей открылся для экскурсантов. 25 апреля 2004 г. к 100-летию Спасо–Казанской  обители на месте разрушенного храма  Спаса Нерукотворного был  освящен  оклонный крест, у которого в праздничные дни совершаются молебны. Территория бывшей Спасо-Казанской пустыни вошла в состав земель, принадлежащих музею; часть его  экспозиции  рассказывает об истории монастыря, о восстановлении же пока ничего не слышно.

Так много интересного можно узнать всего лишь за одну поездку в обществе ревнителей отечественной истории.  Всем путникам — Ангела-Хранителя в дорогу!

Н. В.  Масленникова

В Савине и Дворянинове

Помнится, весной 2013 г. на пути в Ясную Поляну заметили мы вскоре после въезда в Тульскую область дорожный указатель «Музей контр-адмирала В. Ф. Руднева». Надо же, и не знали, что устроили в с. Савине, где у храма Казанской иконы Божией Матери покоится командир легендарного крейсера «Варяг», музей его памяти. И, конечно,  захотелось побывать там. Когда-то давно пришлось посетить эти места. Было тихо и пустынно, одинокая могила у разоренного, поруганного храма, неподалеку разбросаны бедноватые домишки, серая дорога и бескрайние горизонты — обычный среднерусский пейзаж 70-х гг. И вот нынче ярким холодным ноябрьским днем очутились мы снова, по прошествии многих лет, в сельце Савине (бывш. Алексинского уезда Тульской губернии): все здесь изменилось. И домов стало побольше, и стоянка для автомобилей обустроена, на  окраине сельского кладбища выстроили часовню Георгия Победоносца. А еще два десятка лет назад пребывавшая в запустении Казанская церковь теперь освещает и освящает окрестности, высокая, увенчанная шпилем колокольня, вновь отстроенная в начале 2000-х гг., стала важной доминантой сельского пейзажа. Синеет на фоне бездонного прозрачно-голубого осеннего неба храм, и веселится сердце от «благорастворения воздýхов»… В справочнике «Приходы и церкви Тульской епархии. Извлечение из церковно-приходских ведомостей» (Тула, 1895, 820 с.; составитель: преподаватель Тульской духовной семинарии, писатель Павел Иванович Малицкий) сообщается: «Население прихода составляют крестьяне с. Савинского и деревень — Мышенка и Мало-Малахово… Начало образования прихода в настоящем его составе относится ко времени основания в селе Савинском в 1770 г. существующего теперь [прежде тут была деревянная Никольская церковь, вероятно, XVI в.] каменного храма во имя Казанской Божией Матери, устроенного на средства полковника [звание пожаловано при дворе Елизаветы Петровны] Григория Михайловича Любисткова. Одновременно устроен в нём на левой стороне трапезной церкви придел во имя св. Николая Чудотворца. Общий вид храма снаружи и внутри остаётся неизменным и до сего времени, только иконостас в его приделе был возобновлён усердием прихожан в память столетнего существования храма».

Надо сказать, что Казанский храм,  хоть и был закрыт в 1930 г., но, постепенно ветшая, почти цел и невредим простоял до хрущевских гонений. А в пору т. наз. оттепели настала и его очередь: снесли колокольню, разрушили паперть, осквернили и само здание, отбили штукатурку, словно кожу содрали, оголили стены, но странным образом уцелел крест на куполе…  Воистину, неисповедимы пути Господни. В самом конце 90-х гг. оказался в этих местах предприниматель Александр Афанасьевич Тузков и решил он взяться за дело восстановления церкви. А дальше уже все шло своим чередом. 1 июня 2001 г. А. А. Тузков был рукоположен во диакона, чуть позже — во иерея архиепископом Тульским и Белевским Кириллом и назначен служить в савинском храме (ныне протоиерей Александр — настоятель Казанского прихода). К началу зимы того же года был перекрыт  четверик, восстановлен алтарь, шла работа над внутренним убранством, сооружался иконостас; а о. Александр отслужил первую, после 70-летнего молчания, Божественную Литургию: 8 января 1930 г. был арестован настоятель храма о Александр Русинов (в Великую войну нес  службу в 121-й Обдорском полку), из ссылки он не вернулся…

.

К 2003 г. (с помощью администрации Заокского района Тульской обл., благотворителей, прихожан) восстановили трапезную, расписали стены и своды церкви, установили иконы, возвели колокольню, и ныне над  Савином, окружными полями и лесами, хуторками во время службы разливается благодатный колокольный звон — ожила душа прежде унылого, словно брошенного на произвол судьбы, села. Внизу у речки Действенки, над родником, освященном еще 200 лет назад, построили купальню.   21 июля 2003 г. в праздник Явления иконы Пресвятой Богородицы во граде Казани епископ Тульский и Белевский Кирилл совершил торжественный чин освящения церкви.

Сама Матерь Божия Казанская, как известно, сопровождала ополчение кн. Пожарского  и Минина в славном походе на Москву, дабы постоять за святое дело освобождения Руси от латинян (иконы Богоматери Владимирская, Казанская и Смоленская почитаются как спасительницы Руси). А святитель Николай споспешествует всем путешествующим и особенно морякам. В притворе храма  установлены мемориальные доски с именами всех «варяжцев» — матросов и офицеров, внизу, в витрине небольшой фрагмент кабеля с крейсера. В трапезной, сразу на северной стене помещена икона св. адмирала Ф. Ф. Ушакова. На южной стене, вверху у иконостаса витражные картины-иконы «Благословение Сергием св. кн. Димитрия Донского на Куликовскую битву», «Повержение трофейных нацистских знамен на Красной площади», в верхнем углу этой иконы изображен патриарх Сергий (Страгородский) … На могиле В. Ф. Руднева, с южной стороны храма, в  1992 г. тщанием русских моряков был установлен  бюст контр-адмирала (скульптор А. И. Чернопятов). На соседней могиле — Распятие, у подножия его на таблице надпись: «Прах погибших моряков крейсера “Варяг”» (32 имени). Так что, Казанская церковь в с. Савине является еще и памятником русской воинской славы. Обустроенная в последней трети XVIII в. полковником Г. М. Любистковым, в начале ХХ в. она явилась предметом особых забот контр-адмирала В. Ф. Руднева. После выхода в отставку в 1905 г. он поселился в своем имении (разорено) и стал ктитором Казанского храма.

Неподалеку от Савина, в местечке, и сегодня именуемом в народе «Рудневская Глухуша», до революции располагался дом Руднева. До сих пор стоит лиственница, которую  посадил хозяин, сохранились аллеи акаций, и фундамент дома. Возможно, есть и энтузиасты, готовые взяться за восстановление усадьбы, но, видно, просто нет для того средств. Жаль.

В 2004 г. к столетию боя «Варяга» и «Корейца» здесь же, в Савине, на площади перед храмом сооружен музей контр-адмирала Всеволода Федоровича Руднева.

Музей небольшой: всего два зала, первый овальный, во всю стену панно «Крейсер “Варяг”». Второй, малый зал, так называемая кают-компания. Основная часть экспозиции посвящена подвигу «Варяга» и канонерской лодки «Кореец» в бою у Чемульпо 27 января/9 февраля 1904 г. Сформирована она на основе собрания бывшего музея В.Ф.Руднева в Русятине, есть и дары Центрального военно-морского музея (Санкт-Петербург), Государственного Исторического музея (Москва), Главного штаба ВМФ России, других военных и общественных морских организаций. Особенно ценными являются личные вещи Руднева, поступившие из Тульского областного краеведческого музея, куда они были переданы его старшим сыном Николаем Всеволодовичем Рудневым (проживал в Туле до кончины в 1963 г.).  Это фотоаппарат фирмы «Пете», а также «Несессер» с принадлежностями и одежные щётки. Все эти предметы уцелели на затопленном  «Варяге» и были возвращены В. Ф. Рудневу после поднятия крейсера японцами. В 2010 г. внучка В.Ф. Руднева  (живет в Венесуэле) передала в музей веер, который принадлежал супруге Руднева — Марии Николаевне, дочери героя обороны Севастополя капитана 1-го ранга  Н. К.  Швана. В экспозиции показаны копии наград Руднева и его мундир (реконструкция), фрагменты крейсера «Варяг», поднятые со дня Ирландского моря (экспедиция 2003 г.), фотографии потомков Руднева и других «варяжцев».  Отдельная часть экспозиции рассказывает о гвардейском ракетном крейсере «Варяг» Тихоокеанского флота. В фойе  выставлены интересные акварельные работы учащихся Тульской художественной школы,  посвященные подвигу русских кораблей.  В музее есть небольшая библиотека и научный отдел, где хранится  фонд рукописей В. Ф. Руднева.

В памятные дни военной истории России здесь устраиваются различные мероприятия. Так, например,  на торжествах 9 февраля 2015 г. в 111-ю годовщину подвига русских моряков знаменитый путешественник о. Феодор Конюхов подарил музею Андреевский флаг, с которым он прошел на весельной лодке «Тургояк» по Тихому океану от берегов Чили до Австралии; в июле уходящего года здесь состоялся фестиваль военно-морской песни «Под Андреевским флагом», 29 августа — торжественный праздник, посвященный 160-летию В. Ф. Руднева (1855-1913).

Память о «Варяге» и «Корейце» прочно закрепилась в сознании народа, музей посещают не только туляки, но и гости из разных городов России, бывают и зарубежные делегации.  Музей поддерживает администрация Заокского района Тульской области, районная военно-историческая организация «Варяг», Тульское морское собрание и Совет ветеранов ВМФ г. Тулы, другие общественные организации.

Вообще  Тульский край богат памятными историческими местами, где в разное время были устроены музеи, — это, прежде всего, святое Куликово Поле  (заповедник обновлен в 1996 г.)., мемориальный дом музей И. А. Бунина в г. Ефремове, Ясная Поляна и Крапивенский музей,  музей-усадьба В. Д. Поленова, Богородицкий дворец и парк, это и музей Филимоновской игрушки… Рядом с Савином, всего в каких-нибудь трех-четырех верстах восточнее расположилось сельцо Дворяниново, где в 1988 г. была восстановлена усадьба  Андрея Тимофеевича Болóтова (1738-1833). Знаменитый русский ученый, писатель и просветитель,  родоначальник отечественной агрономии, Болóтов принадлежал к числу людей разнообразно деятельных. Помимо сельского хозяйства, он занимался  изучением разных вопросов по части естественной истории и нравственности, писал стихи, рисовал, создал несколько драматических пиес. Время, свободное от ученых занятий, посвящал он исключительно любимому садоводчеству. В 1797-1800 гг. он издал первый в России труд по помологии — «Изображения и описания разных пород яблок и груш, родящихся в Дворяниновских, а отчасти и в других садах» (7 тт.), вывел новые сорта яблок и вишен, стал первым выращивать помидоры; также он составил  первое русское

Руководство по морфологии и систематике лекарственных растений (1781). Именно Болотов способствовал широкому распространению у нас картофеля. Познакомившись с этой культурой в Пруссии, он начал выращивать картофель у себя  в имении. Его статья «О разведении картофеля» (1770) и ряд других стали первыми учеными трудами по картофелеводству в России. Болотов развивал теорию «минерального питания растений» много прежде европейских аграриев. Труд его «О разделении полей» (1771) — это первое руководство по введению севооборотов и организации сельскохозяйственных территорий. Он стал основоположником систем земледелия, отвечающих требованиям экологии. С тревогой наблюдал за истощением и деградацией почв и написал об этом раньше, чем на таковой процесс обратили внимание на Западе. В работе «Об улучшении лугов» отмечал, что с истощением почвы меняется и характер растительности на ней. Во многих отношениях Болотов опередил время на 150–200 лет… По сути, работы ученого явились краеугольным камнем всей русской агрономической науки.  Перечислять их просто нет возможности — слишком плодовитым писателем он был. Скажем только, что Болóтовым написано свыше 350 томов  научных и литературных сочинений, около 4 тысяч научных работ было опубликовано.

А.  Т. Болóтов был одним из самых деятельных членов С.-Петербургского Вольного Экономического общества, основанного в 1765 г., за свои труды неоднократно награждался медалями Общества. Он издавал еженедельный журнал «Сельский житель» (1778-79 гг.), первый в России сельскохозяйственный магазин, где  в живой форме диалога с читателями (ответы на полученные вопросы) излагал свои взгляды на ведение  хозяйства. А с 1780 г. в течение 10-ти лет сотрудничал  с просветителем Н. И. Новиковым (не разделяя его политических взглядов), выпускал «Экономический магазин», 40 томов которого стали настоящей Русской энциклопедией сельского хозяйства. В 1838 г. сын ученого Павел А. Болотов писал: «Перенеситесь же мыслию за 70 лет, когда по всей Европе не было, так сказать, положительной науки сельского хозяйства, и вы невольно заплатите дань удивления необыкновенной деятельности мужа, который в течение 10-ти лет, при самых ограниченных пособиях, постоянно трудился над составлением журнала, по сие время сохраняемого у многих хозяев для справок» . В усадьбе Болотов  жил в непрестанных трудах на огороде ли, в парке, в цветниках, лечил окрестных жителей, занимался ветеринарией, писал научные статьи, делал переводы (он хорошо владел немецким, французским, латынью) и мемуары… Работы его сделались известными  в Европе и в 1797 г. он был избран почетным членом  Лейпцигского Курфюршества Саксонии Экономического общества; в 1820-м стал Почетным членом Императорского Московского общества сельского хозяйства., печатался в «Земледельческом журнале».  На протяжении 52-х лет Болотов вел метеорологические наблюдения, делал ежедневные записи… архив его по смерти был передан сыном в Академию наук. Заметим, что университетов Болотов не кончал — он принадлежит тем гениям-самоучкам, которые столь украшают историю Отечества нашего.

Особую ценность для изучения русского быта XVIII в. и культуры, в самом широком смысле слова, представляют его автобиографические записки «Жизнь и приключения Андрея Болóтова, описанные самим им для своих потомков» (впервые опубликованы в 70-х гг. XIX в.; к 250-летию ученого  был предпринят еще ряд изданий этих записок). В быту Болóтов был довольно неприхотлив, жил скромно, впрочем,  никогда и не гнался за богатствами земными. Искусствовед барон Н. Н. Врангель  в своих очерках истории русской дворянской культуры отмечал, что Болотов «сообщает столь наивные сведения об убранстве домов, что, весьма вероятно, и другие помещики жили так же, как он, — невзыскательно и просто. В его дневнике под 1773 г. записано: “Теперь надобно мне одну учиненную около сего времени выдумку сообщить. Печь в моем кабинете была кирпичная и складенная фигурно и довольно хорошо. Я сначала белил ее все мелом на молоко… но как она замаралась, то выбелили ее около сего времени вновь, и мне вздумалось расписать ее разными красками и разбросанными по всей печи цветочками. Чрез сие получила она еще лучший вид; а в сие время вздумалось мне полощить ее зубом, и я увидел, что сим средством можно и на всю ее навести лоск и придать ей тем красы еще больше. Она стала как фарфоровая и так хороша, что не уступала почти кафленой”. Весьма вероятно, — замечал Врангель, — что … его  печи были действительно хороши, но, во всяком случае, эти “открытия” свидетельствуют, как сравнительно низки были требования помещика средней руки даже в начале царствования Екатерины» . Да и сам барский дом в Дворянинове смотрелся скромно, однако  сегодня, даже восстановленный, дышит каким-то уютом и теплом.  Зато парк, хоть и утративший свое прежнее великолепие, все равно  чудный. У дома разбиты знаменитые огороды, где хозяин выращивал полезные травы, — в музее можно угоститься болотовским чаем.

Большой вклад внес ученый в развитие садово-паркового искусства в России второй половины XVIII в., когда на смену регулярному парку приходил «натуральный», пейзажный, складывалась иная «философия садов». Собственно это был своего рода поворот к постепенному возврату русской традиции  после «западничества Петра». Хотя надо заметить, что и русский регулярный парк имел свои специфические черты, определявшиеся, прежде всего, климатом (отсюда и включение больших массивов хвойных пород) и прочими природными особенностями. Раздольные пространства России, «ее степей холодное молчанье, ее лесов безбрежных колыханье, разливы рек, подобные морям», заливные луга с их пестрым цветочным ковром, пойменные озера… — все создавало свой особый «контекст», влиявший на «рисунок»   парков в России. Многое в своеобразном облике русского сада идет и от зодчества, от строительных традиций Руси,  декоративного искусства, народного орнамента. Вторая половина XVIII в. по праву считается «золотым веком» русского садово-паркового искусства.  Устройство парков при дворцах, городских и загородных дворянских усадьбах приобрело широкий размах, в этот период уже окончательно утвердился живописный пейзажный стиль, на смену регулярным «французским» садам пришли «английские», пейзажные, которые строились в подражание природе, создавая иллюзию естественности парковых натурных картин. И вот как раз А. Т. Болóтов  обратился к созданию такого типа парка, который бы отличался и от  «французского», и от «английского», но отвечал бы природным и культурно-историческим условиям России. Он отвергал слепое подражательство Западу, поскольку справедливо считал, что русские сады природой и рукотворными украшениями нисколько не уступают европейским: «…было б ни мало постыдно для нас, когда б были у нас сады ни Аглинские, ни Французские, а наши собственные и изобретенные самими нами, и когда б мы называть их стали Российскими» .  Полагая обязательным изучение местоположения сада и всех других «обстоятельств» при его планировке, Болотов исходил из естественнонаучных основ, использовал свои знания агронома. Именно «натуральная» планировка позволяла лучше всего учитывать особенности ландшафта. Ученый не оставил без внимания и  такой традиционный для Руси прием создания парка, как претворение леса природного в «увеселительное» пространство, предлагал преимущественно использовать отечественные породы деревьев, кустарников, трав… жизнеспособность которых происходила из наших климатических условий, обращал внимание на художественную возможность включения в объем парка сплошных лесных массивов, прежде всего, хвойных, березовых рощиц, а также — на такой традиционный  элемент русского усадебного сада, как пруды, которые совмещали эстетические и хозяйственные функции.

Поиск нового типа русского натурального сада все настойчивее звучит к концу XVIII ст. Сад перестает быть просто декорацией  или небольшим упорядоченным пространством возле дома, а расширяется, охватывает все постройки усадьбы, становится природным окружением дворцов, их органичной средой. А. Т. Болотов сделал решительный шаг в направлении реалистического понимания приусадебного парка как художественного образа каждого конкретного ландшафта.  Свою концепцию паркового строительства Болотов воплотил, прежде всего, в  родовом имении. По собственным чертежам в 1769 г. он построил в Дворянинове новый дом, деревянный и просторный, на высоком холме у речки Скниги. «Сия, — писал Болотов, — образуя течением своим  в сем месте огромное полукружие, катила струи свои чрез многие каменистые броды и производила тем всегда тихий и приятный шумок… Из окон дома моего видима была великая обширность мест, украшенная полями, лесами,, рощами и вдали многими селениями и несколькими церквами, а вид был столь прекрасный, что я и поныне еще не могу красотами оного довольно налюбоваться» . В Дворянинове Болóтов заложил один из первых пейзажных парков в России: старинный верхний сад соединил с нижним, и «распространив сей последний» преобразил, учитывая и английский опыт, устроил несколько прудов («множество вод») и других садовых украшений. Этот усадебный парк: «приют спокойствия, трудов и вдохновенья», стал предметом его гордости и утешения в научных занятиях. Родные пенаты Болотов изобразил в своих рисунках и стихах. Небольшой сборник «Стихотворения натурологические или живописующие природу»  (тир. 500 экз.) в 2013 г. вышел в издательстве «Белый город», стихи  опубликованы впервые. Это лирическое описание имения, выполненное в жанре посланий: «К моему жилищу вообще», «К небу испещренному белыми облаками», «К роще моей старейшей на клину», «К саду полевому что за прудом», «К пруду нижнему» ,«К пруду верхнему или Банному»,  «К саду во время цвета яблоней», «Стихи к березе… стоящей в саду перед хоромами», «К черемухе цветущей», «К одуванчикам цветущим»… Такой любезный, негромкий, такой задушевный разговор с обителью своею, с каждым ее «насельником», а ведь и цветы, былинки и деревья, и воды внимают гласу человеческому, и сколь приятнее он, столь вольнее дыхание природы. Художник любуется созданиями своими, воспевает (этот глагол присутствует почти во всех стихах) их, это его живые собеседники, верно, самые приязливые и благодушные такожде. Читаешь стихи эти и мысленно путешествуешь вместе с хозяином по усадьбе, вспоминая милое Дворяниново:

В 1774 г. Екатерина II поручила Болóтову управление своими имениями в Киясовской волости (ныне Московская область), а в 1776-м  в Богородицкой и Бобриковской. Болотов активно включился в работы по строительству дворца, соборной церкви, создал проект планировки города Богородицка, сочетая мастерски новые правила градостроения с местным ландшафтом. Но самым замечательным плодом его деятельности  явился Богородицкий парк. Сначала в соответствии с волей заказчика Болотов составил план регулярного сада при дворце во «французском» стиле. Однако сложный рельеф местности и другие обстоятельства ограничивали строителя и одновременно направляли его к поиску новых решений: он попытался и здесь на деле осуществить замысел создания «русского сада», что можно было сделать только «советуясь с натурой». Потому первоначальный план придворцового сада был переработан: на относительно ровной верхней территории  — регулярный парк с прямыми аллеями и боскетами; нижний же парк — пейзажный, с извилистыми аллеями, повторяющими изгибы рельефа. Вся нижняя часть парка получила живописный, несколько романтический оттенок. В овраге Болотов создал каскад прудов, который заканчивался искусственным водопадом…  Императрице труды А. Т. Болотова пришлись по  сердцу: в одном из  писем к Вольтеру она ссылалась на Богородицкий парк как на доказательство преимущества свободной иррегулярной планировки;  сам же «садовник» удостоился Высочайшего благоволения и был награжден чином коллежского асессора (VIII кл.). Сей опыт проектирования «русских садов», опираясь на результаты работ в Богородицком парке, ученый публиковал на протяжении 80-х гг. в «Экономическом магазине». Известное представление о Богородицком парке дает  и альбом акварелей А. Т. и П. А. Болотовых  — «Виды имения Бобринских, Богородицк 1786 г.», хранящийся в Историческом музее. В Богородицке просветитель открыл первое в Тульской губернии волостное училище для крестьянских детей, создал первый в России детский театр…

Даже в нашем беглом обзоре долгой жизни А. Т. Болотова  многократно употреблено определение «первый» — действительно, преподанный по Промыслу талант он многократно приумножил и вернул в свой «вертоград» — русскому народу, проторил в иных науках  первые тропы, многие труды его востребованы и в наше время. Почти 23 года трудился А. Т. Болотов во владениях Екатерины, по кончине же ее вернулся в Дворяниново, где в трудах праведных  окончил непостыдно земные дни свои. Похоронен он был на погосте в Русятине, в полутора верстах от Дворянинова. Ни ограды с воротами, ни деревянной Никольской церкви здесь уже нет. Но сохранилось  надгробие в виде  классической урны с надписью: «Андрей Тимоѳеевичъ Болотовъ /коллежскiй асессоръ/родился /1738 октября 7 дня/ скончался /1833 октября 3 дня/ житiя его было 95 лѣтъ».

Павел Андреевич Болотов составил следующую эпитафию отцу:

Да, Андрей Тимофеевич действительно был  человеком благочестивым; сильно развитое нравственное чувство удержало его от встречи для тайной беседы с гр. Г. Г. Орловым (хотя их будто связывали приятельские отношения),  желавшим вовлечь его в заговор против императора Петра III. Сотрудничая 10 лет с Н. И. Новиковым и ценя его как просветителя, испытывая к нему дружеские чувства, Болотов, тем не менее, решительно отверг предложение оного вступить в масонскую ложу. Будучи небогатым дворянином, он так и не нажил «палат каменных», а ведь его привечала сама Екатерина: честь и преданность своему делу были для него высшей ценностью, врожденное чувство греха перед Богом довлело ему.  Потому, поздравляя соседа своего Н. А. Кругликова с новым 1826 г., писал: «… равномерно поздравляю вас и с новым Государем Императором [Николаем Павловичем] и с благополучным окончанием бывшего в Петербурге мятежа [бунт офицеров-масонов 14 дек. 1825 г.], которое доказывает нам, что Всемогущий продолжает оказывать нам и отечеству нашему свои милости и благоволение…» .

Прелестное Дворяниново и сегодня дарит посетителей многими радостями, ощущается здесь какая-то задушевная патриархальность; покой повсюду, тишина, лишь внизу журчит Скнига, аллеи и пруды живого сада-парка, устроенного самим Андреем Тимофеевичем, помнят его, деревья, кустарники, посаженные им, кажется, все хранят прикосновение его рук, дорожки, тропинки, по которым некогда прогуливался заботливый садовник, утоптаны   бесчисленными ходебщиками… и нас Господь сподобил ступить в Болотовские пределы.

А подарил современной России эту чудную встречу Александр Петрович Бердышев (1922-2006); доктор сельскохозяйственных наук, автор первой послевоенной книги о Болотове  «Андрей Тимофеевич Болотов — первый русский ученый агроном» (М., 1949). Еще в аспирантуре он познакомился с трудами ученого, увлекся, и с тех пор судьба его неразрывно была связана с творчеством А. Т. Болотова, с Дворяниновом: даже переселился из Москвы в Русятино, чтобы заниматься восстановлением разоренной усадьбы Болотова, его могилы. Неотступный и целеустремленный подвижник русской науки и культуры, Бердышев в 1986 г. добился от властей решения о создании музея-усадьбы Болотова, много сил отдал и проведению  250-летнего юбилея ученого-просветителя, написал несколько книг о его трудах. Музей был основан в 1988 г., для широкого посещения открыт в 1993 г., ежегодно 18 октября здесь проводятся Болотовские чтения.

В 1902 г. Болотовская усадьба   была  приобретена Надеждой Дмитриевной Давыдовой (за 100 лет сменился с десяток хозяев). Здесь в 1904 г., по благословению старца Варнавы Гефсиманского, она устроила Спасо-Казанскую  обитель, в память о чудесном спасении Царской семьи при крушении поезда в Борках 17 октября 1888 г. В пýстыни  подвизались 37 насельниц. Давыдова с 1909 г. исполняла должность начальницы общины, в 1911 г. была удостоена Высочайшей награды за неслужебные отличия по духовному ведомству: золотой  медали на  ленте ордена св. Андрея Первозванного. В 1917 г., после гибели мужа, капитана И. Н. Давыдова, в 1914 г. в боях близ Люблина,  Н. Д. Давыдова приняла иноческий постриг; 1 декабря 1919 г. инокиня Надежда  была пострижена в мантию  Иувеналием, епископом Тульским и Белевским с наречением  имени Алекс`ия; 5 марта 1920 г. возведена в сан игумении. Крохотная, затерявшаяся в провинции пустынь просуществовала недолго, до 1921 г.: революция смела и ее, поломав судьбы монахинь, некоторые сгинули в ссылках и лагерях. Игумения Алексия в 1924 г. под давлением властей вынуждена была уехать в Москву, в начале 30-х гг. приняла схиму с именем Филарета… Школа и детский дом, организованные в разоренной обители, вскоре были преобразованы в трудовую коммуну, но и она быстро распалась. В 1931 г. в усадебном доме обосновалась артель «Щетка-Кисть», но недобросовестные артельщики накануне проверки подожгли дом. После пожара уцелевшие усадебные и монастырские постройки постепенно разобрали… Забвение и запустение  продолжалось   до конца 1986 г., когда вышло постановление Совета министров СССР  о праздновании юбилея А. Т. Болотова. История Дворянинова постепенно стала оживать. В 1988-м, как сказано выше, восстановили дом, где, в частности, прошли юбилейные торжества, а спустя 5 лет музей открылся для экскурсантов. 25 апреля 2004 г. к 100-летию Спасо–Казанской  обители на месте разрушенного храма  Спаса Нерукотворного был  освящен  оклонный крест, у которого в праздничные дни совершаются молебны. Территория бывшей Спасо-Казанской пустыни вошла в состав земель, принадлежащих музею; часть его  экспозиции  рассказывает об истории монастыря, о восстановлении же пока ничего не слышно.

Так много интересного можно узнать всего лишь за одну поездку в обществе ревнителей отечественной истории.  Всем путникам — Ангела-Хранителя в дорогу!

Н. В.  Масленникова