Сегодня, 2/15 сентября, исполняется 135 лет со дня рождения замечательного русского архиерея и духовного писателя митрополита Вениамина (Федченкова). Портал Православие.Ru публикует статью преподавателя Тамбовской духовной семинарии Ростислава Просветова об участии Высокопреосвященнейшего Вениамина в Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1945 г.
В декабре 1944 года патриарший экзарх в Америке митрополит Вениамин (Федченков) получил приглашение принять участие в Поместном Соборе Русской Православной Церкви. Собор был созван для избрания нового патриарха вместо почившего 15 мая 1944 года патриарха Сергия и проходил в Москве с 31 января по 2 февраля 1945 года.
8 января 1945 года митрополит Вениамин вылетел из Нью-Йорка в Сиэтл[1], 15 января посетил город Фербанкс на Аляске, «где ему был устроен ужин»[2], а уже на следующий день вылетел самолетом в СССР. Путь митрополита лежал через Чукотку в Сибирь и далее на Москву. В Москву он прибыл 20 января 1945 года[3]. До начала Собора оставалось 11 дней.
Впервые за долгие годы митрополит Вениамин посетил Родину. Он много ходил по Москве и ездил на трамвае, наблюдал за людьми, разговаривал с ними[4]. Навещал своих старых знакомых по академии, передавал подарки родственникам своих духовных чад из Америки. Встретился митрополит в Москве и со своей родной сестрой Надеждой. «В тот приезд Вениамин и в самом деле много где побывал, - вспоминает в своей автобиографической повести «Верую!» советский писатель Леонид Пантелеев. - В том числе был и на Чкаловской у Маршака. Самуил Яковлевич рассказывал о нем с восторгом: образованный, умница, с юмором... Рассказал мне Самуил Яковлевич и о том, что, когда он провожал митрополита, во двор изо всех подъездов сбегались женщины, подходили к владыке и просили благословения... Митрополит Вениамин расспрашивал тогда у Самуила Яковлевича о многом и о многих»[5]. Был владыка и в доме у самого Пантелеева, однако его не застал. По-видимому, встречался он и с писателем В.Б. Шкловским, а также многими другими представителями «советской интеллигенции». Со многими из них у него в дальнейшем завязалась дружеская переписка.
Участие в Поместном Соборе для владыки стало весьма значимым и знаковым событием. Приветствуя участников и гостей Собора перед его открытием, Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Алексий (Симанский) особо отметил «возлюбленного экзарха нашей Патриархии в Америке Преосвященнейшего Митрополита Северо-Американского и Алеутского Вениамина, который, независимо от своих архипастырских тяжелых трудов в далекой стране, высоко держит знамя русского патриота, везде и всюду своими пламенными речами и выступлениями зажигая любовью к Родине сердца многочисленных наших соотечественников, находящихся в Америке, вдали от дорогого им Отечества»[6].
Поместный Собор, общей численностью в 171 человек, выглядел весьма представительным. На нем присутствовало восемь патриархов, были представлены все главные Восточные Патриархаты. Перечисляя в письме к митрополиту Сергию (Тихомирову)[7] различных гостей и представителей Поместных Церквей на Соборе, владыка писал: «Видите: почти Вселенский Собор. Нечто небывалое в истории вообще, а в Москве - впервые! Разве это не знамение?! Разве это не исполнение уже древнего нашего предсказания: "Москва - третий Рим"? Это мы видели воочию! Москва сделалась центром Православия. А что еще будет дальше! Я ожидаю великих последствий»[8]. Великих последствий от Собора ожидал не только митрополит Вениамин. Собор казался началом всеобщего объединения православного мира. Военно-политическая мощь Советского Союза и внимание правительства к интересам Московской Патриархии давали надежды на то, что Русская Православная Церковь, «находясь в своем старом величии», сможет объединить православных Востока и Балкан под неким «верховным покровительством».
По свидетельству митрополита, в Москве он по-иному взглянул на советское правительство. «Впервые, после 28 лет отсутствия, - вспоминал он, - проснувшись в Москве, стал я молиться. Было еще темное утро. Перед моими взорами стоял в сумраке Кремль. Прочитав обычные молитвы, я вдруг, без всяких мыслей, почувствовал в душе беспокойство. И постепенно всплыла мысль: "Ты - епископ! Ты должен не за себя лишь молиться, а и за других, ибо ты представитель, посредник перед Богом". Тогда я стал молиться за будущего Патриарха и за многих других лиц. Стало спокойнее на сердце ... - "И это еще не все", - говорит опять в душе тайный голос. Что же такое? За кого еще? И мой взор остановился на Кремлевских дворцах: "И за этих молись!" И я стал молиться за раба Божия Иосифа Сталина и других. И понял тогда я: мы - одна семья. И тогда стало тихо и сладко-радостно в сердце моем. Я понимаю слова апостола Павла: "Это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу" (1 Тим. 2: 3)»[9]. То есть здесь митрополит Вениамин говорит о христианском отношении к власти: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению» (Рим. 13: 1-2)[10].
Искреннюю молитву русского православного митрополита за безбожника Сталина трудно принять тем, кто проклинал и проклинает до сих пор диктатора. Не случайно, что и самого владыку записали в «красные архиереи». Однако стоит всё же отметить, что в своем почитании Сталина митрополит Вениамин был намного умеренней своих собратьев-иерархов, которые в «некоронованном императоре» узрели не «Нового Нерона», а «Нового Константина»[11]. Внимание советского правительства к Русской Православной Церкви, а также хорошая организация Поместного Собора с приглашением на него гостей со всего мира вселяли в русских иерархов искренние надежды на укрепление Православия и примирение с государственной властью. Сталин в тот момент рассматривался чуть ли не как покровитель Церкви. Тем более что олицетворял он не только власть, но и сам Советский Союз, противостоящий фашизму, борющийся с мировым злом.
В эти дни своего пребывания в Москве митрополит Вениамин принимал участие во всех заседаниях и торжественных соборных богослужениях. Автор хроники соборных дней так описывал богослужение, которое совершалось на следующий день после интронизации Святейшего Патриарха Алексия: «Необычная обстановка, необычный состав молящихся создают торжественное, благоговейное настроение у всех присутствующих на богослужении. Поют все члены Собора, вкладывая всю душу в простые напевы богослужебных песнопений. Мешает несколько нестройность пения этого мощного импровизированного хора. Но когда во главе его неожиданно появился митрополит Вениамин, пение сразу налаживается под его опытным руководством и звучит стройно, молитвенно, торжественно»[12].
"Когда человечество вооружилось против виновников страшных войн, Католическая церковь явно или прикровенно защищает их"
На Соборе митрополит Вениамин выступил с обширной речью, в которой осудил позицию Католической церкви и в особенности послание папы Пия XII, в котором тот призывал быть милосерднее к поверженному врагу в лице фашистской Германии. В этой позиции Римского престола владыка видел скрытую борьбу против Советского Союза, против России. В № 4 «Журнала Московской Патриархии» за 1945 год была опубликована его статья «О Римско-Католической церкви», в которой он писал: «На сей раз Соборный разум наш остановился на странном поведении Римско-Католической церкви; в то время, когда почти всё человечество вооружилось против виновников страшных войн, Римско-Католическая церковь явно или прикровенно защищала и защищает их. Кто же не знает, что она поддерживала и покрывала их и в Италии, и в Испании, и среди католических славян, и в Латинской Южной Америке?! Кто не знает ныне, что она действовала и доселе действует в том же духе и среди католиков Северной Америки и Канады, хотя иногда и сокровенно?! Кто не замечает агрессивного направления Римско-Католической церкви вообще? В последнее же время она стала взывать к "братолюбию", стремясь вызвать чувство жалости к тем народам, которых ждет скорое поражение, в частности к немцам. <...> Вопросы войны и мира пусть предоставит [Римско-Католическая церковь], как и мы, православные, решать светским властям. Нам же всем следует лишь молиться о скорейшем конце войны и даровании победы над врагами. Если же кто желает помочь им и духовно, то пусть всемерно располагает их, если может, к сознанию совершенных ими величайших преступлений и к смиренному раскаянию. Тогда и прочее человечество примет их снова в свою семью, забывая даже собственные страдания и раны, от них полученные. Так и поступают советские народы с теми, кто прежде воевал против них. И тогда сбудутся слова апостола: "Всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать!.. Непостижимы судьбы Его, и неисследимы пути Его!" (Рим. 11: 32-33)»[13].
В итоге в обращении участников Поместного Собора, принятом 6 февраля 1945 года, решительно отвергалось предложение папы о «мягком мире» для Германии, скорое поражение которой к тому времени стало очевидным[14]. Кроме того, Собор осудил фашизм как антихристианскую доктрину. И это постановление Собора, принятое всей полнотой Церкви, до сих пор никто не отменял.
После окончания Собора по приглашению архиепископа Ленинградского и Новгородского Григория (Чукова) митрополит Вениамин с 22 по 27 февраля 1945 года совершил поездку в Ленинград[15]. Он писал об этом: «Я был там дней пять и видел этот "город-герой", как называют его здесь по справедливости. Ходил возле бывшего Синода, [собора] Исаакия, Адмиралтейства, Александровской колонны. Исаакий закрыт, все окна разбиты от бомб, но сам не ранен. Казанский [собор] цел вполне, и лишь нет иконостаса. Но скоро будет восстановлено служение и в нем. Наша святая Лавра значительно разбита, но не чрезмерно. Намечается восстановление служения частично и там. Березки, которые при нас с вами, - пишет он митрополиту Сергию (Тихомирову), - были маленькими (шли они от Благовещенской церкви, мимо собора к "Исидоровской" церкви) теперь стали большими, точно из девочек выросли во взрослых девушек. Здания запущены, но во время войны не до красоты было, конечно! Теперь в городских планах намечены ремонты и многих храмов, и, в частности, Лавры. Предполагается открыть возле Духовской церкви Богословско-пастырские курсы»[16].
Кроме Москвы и Ленинграда митрополит Вениамин побывал в Калуге, Петергофе и многих других местах. В Советском Союзе он имел возможность видеть воочию возрождение церковной жизни, наблюдать свободно молящихся в храмах православных людей. Об этом он пишет в статье «Мои впечатления о России», которая была опубликована в мартовском номере «Журнала Московской Патриархии» за 1945 год. И в то же время владыка не мог не встретиться с людьми вполне советскими, убежденными атеистами. О таком знакомстве в железнодорожном вагоне по пути из Москвы в Красноярск он напишет в своих «Беседах в вагоне»[17]. Главными темами этих бесед, ставших уже привычными для митрополита, были две: «Какая может быть польза Советскому Союзу от религии вообще и от Православной Церкви в частности?» и «Как вы, интеллигентный человек, можете веровать?».
Митрополит Вениамин (Федченков)
В результате своих наблюдений, бесед с людьми, случайных встреч на улице митрополит Вениамин пришел к выводу, что он здесь нужен, что Родине необходима христианская проповедь. Владыка чувствовал тот духовный голод, который царил в России: «Жатвы много, а делателей мало» (Мф. 9: 37). Всё это не могло его не волновать. В уже цитированном выше письме, которое было написано 8 марта 1945 года в Красноярске, митрополит Вениамин, как будто выражая собственное желание, обращается к митрополиту Сергию (Тихомирову), находящемуся в Японии, с призывом возвращаться на Родину: «Нужно вам возвращаться домой, в Отечество! Не по своей воле, а вопреки Вашему желанию, Вы отставлены от своей японской паствы[18]. Печально это Вам, но раз не по нашей воле случается что-нибудь, то нас научили отцы смотреть на это как на Промысл Божий: "глубиною мудрости человеколюбия вся строяй и полезное всем подавай" [Панихида, тропарь, глас 8-й]... Лично о Вас я, например, думаю, как бы Вы были нужны в сношениях с инославными, а особенно с англо-саксонскими народами при своем прекрасном знании английского языка! Как бы Вы мудро и с присущим Вам тактом правили каким-либо важным церковным центром! Каким бы Вы были помощником Святейшему, в качестве члена Свящ[енного] Синода! Не оставили бы Вы, конечно, попечением и своей любимой паствы японской, подобно тому, как блаженный митрополит американский Иннокентий [Вениаминов] продолжал свои заботы о возлюбленной пастве своей и на престоле Московской митрополии. А кто знает, не больше ли бы Вы сделали для нее, будучи в России, чем обслуживая оставшихся русских в Японии.
А если бы Вы знали, какое счастье служить Православной Церкви и вообще всему русскому народу в Отечестве!
Конечно, мы и за границей знали, что такое русский народ, о котором мы тоскуем вне Родины. Но когда я лично встретился с ним и по пути через Чукотку-Сибирь, и в Москве, и в Ленинграде, то я был умилен до глубины души! Какая вера, какая сердечность, какое смирение, какая ласка, какая простота души!
"Скажу без колебаний: другого такого народа, как русский, нет на свете! Какая радость иметь общение с ним!"
Я не знаю Вашей японской паствы, но зато я объездил почти весь свет (Англию, Францию, Германию, Австрию, все славянские страны - кроме Польши, Грецию, Турцию, Америку, Канаду и др.) и скажу без колебаний: другого такого народа, как русский, нет на свете! Какая радость иметь общение с ним! А какая жертвенность в защите Отечества! Только один русский народ мог выдержать эту колоссальную войну и победить врагов! Только один Ленинград мог вынести невероятно тяжелую блокаду от зверей немцев, с голодом, холодом, без света, без воды, при непрестающей бомбардировке»[19].
С такими чувствами и настроениями прибыл американский экзарх обратно в Соединенные Штаты. В одном из своих интервью по возвращении из СССР он признавал: «Жизнь в России очень трудная. Каждый, включая Церковь, должен соблюдать дисциплину. Мы стараемся быть достойными нашего места. Когда вы будете писать, помните, что не трудности являются главным, а дух. Дух же русского народа не поддается описанию»[20]. И несколько раз повторил: «Еще и еще раз я спрашивал себя: является ли Церковь достойной этого народа?»[21]. Помня недавние склоки и расколы в эмигрантской среде, он желал видеть больше духовного пламени в среде русских архипастырей и пастырей на Родине. Упоминая в том же письме к митрополиту Сергию (Тихомирову), что среди новых епископов в России немало бывших «обновленцев», и чая возрождения Русской Церкви, владыка писал: «Что же касается "духа", то (если говорить правду) мне лично хотелось бы больше пламени. Есть разные святители. Но не буду смел в обобщениях, можно и обмануться»[22].
"Не ищу ничего, кроме Родины и Матери-Церкви"
Сам владыка давно стремился послужить своей Церкви на Родине. Еще до Собора и поддержки Церкви со стороны правительства, в 1940 году, через Нью-Йоркское советское консульство он подавал ходатайство о советском гражданстве, которое получил только 30 июня 1945 года[23]. В письме председателю Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карпову митрополит Вениамин писал 8 марта 1945 года: «О возвращении на Родину (если не выберут в Америку) остаюсь при прежнем желании. Но представляю это воле Божией - через Патриарха, Синод и русский православный народ. Я готов жить где угодно. Не ищу ничего, кроме Родины и Матери-Церкви. А Ваше дело - сказать свое слово, если это будет угодно Вам»[24].
Владыка возвратился на Родину в 1948 году. Здесь он поочередно возглавлял Рижскую[25], Ростовскую и Саратовскую кафедры. В 1958 году митрополит Вениамин удалился на покой в Псково-Печерский мужской монастырь, где через три года почил, оставив нам свое богатое духовное наследие и образ для подражания в верности и служению Церкви. По слову апостола Павла: «Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13: 7).
[1] Государственный архив Российской Федерации (далее - ГА РФ). Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 64. Л. 14-15.
[2] Там же. Л. 21.
[3] Письма патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви при Совете народных комиссаров - Совете министров СССР. 1945-1970 гг. М., 2009-2010. Т. 1. С. 39.
[4] ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 7. Д. 27. Л. 7.
[5] Пантелеев Л. Я верую (Главы из автобиографической книги) // http://archive.sfi.ru/lib.asp?rubr_id=835.
[6] Журнал Московской Патриархии. 1945. № 2. С. 36.
[7] Сергий (Тихомиров Сергей Алексеевич; 1871-1945), митрополит. Окончил Новгородскую духовную семинарию. В 1892 г. поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию. В 1896 г. пострижен в монашество и рукоположен в сан иеромонаха. В 1896 г. окончил духовную академию и назначен инспектором Санкт-Петербургской духовной семинарии. В 1899 г. возведен в сан архимандрита и определен ректором Санкт-Петербургской духовной семинарии. В 1905 г. удостоен ученой степени магистра богословия и назначен ректором Санкт-Петербургской духовной академии. В 1905 г. хиротонисан в епископа Ямбургского, викария Санкт-Петербургской епархии. С 1908 г. - епископ Киотосский и помощник начальника Российской духовной миссии в Японии. С 1912 г. - епископ Токийский и Японский и начальник Российской духовной миссии в Японии. С 1921 г. - архиепископ. Помогал многим русским беженцам. В 1927 г. согласился дать подписку о лояльности советской власти. С 1931 г. - митрополит. С 1940 г. на покое. В 1944 г. принял советское гражданство и выразил желание вернуться на родину. В 1945 г. был арестован японскими властями по подозрению в шпионаже в пользу СССР. Умер вскоре после освобождения.
[8] ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 64. Л. 96.
[9] ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 7. Д. 27. Л. 160-161.
[10] Подробнее см.: Просветов Р.Ю. Митрополит Вениамин (Федченков) о христианском отношении к власти // Материалы межрегиональной научно-практической конференции «Роль Русской Православной Церкви, общества и государства в сохранении исторической памяти о новомучениках, исповедниках и жертвах репрессий». Пенза, 2014.
[11] См.: Никитин В.А. Патриарх Алексий I: Служитель Церкви и Отечества. М., 2013. С. 301.
[12] Журнал Московской Патриархии. 1945. № 2. С. 82.
[13] Вениамин (Федченков), митрополит. О Римско-Католической Церкви // Журнал Московской Патриархии. 1945. № 4. С. 7, 9-10.
[14] Болотов С.В. Русская Православная Церковь и международная политика СССР в 1930-1950-е годы. М., 2011. С. 128.
[15] Александрова-Чукова Л.К. Митрополит Григорий (Чуков): служение и труды // Санкт-Петербургские епархиальные ведомости. 2007. Вып. 34. С. 108-109.
[16] ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 64. Л. 96.
[17] Вениамин (Федченков), митрополит. Беседы в вагоне. На пути из Москвы в Америку // Вениамин (Федченков), митрополит. «А сердце говорит мне: верь!» М., 2004. С. 139.
[18] 4 сентября 1940 г. митрополит Сергий (Тихомиров) под давлением японских властей, запретивших неяпонцам возглавлять религиозные организации, вынужден был уйти на покой, передав временное управление делами Церкви мирянину Арсению Ивасава, пользовавшемуся доверием военных кругов Японии. Митрополит был выселен из резиденции при Токийском соборе и поселился в маленькой квартире в пригороде Токио, где продолжал совершать службы для горстки русских и японских верующих. В мае 1945 г. он был арестован по подозрению в шпионаже в пользу СССР. Через 40 дней отпущен на свободу, однако здоровье его было окончательно подорвано. 10 августа 1945 г. митрополит Сергий (Тихомиров) скончался. Похоронен в Токио на кладбище Янака рядом с архиепископом Николаем (Касаткиным).
[19] ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 64. Л. 95.
[20] Там же. Л. 46.
[21] Там же. Л. 45.
[22] Там же. Оп. 1. Д. 64. Л. 97.
[23] Там же. Ф. 7523. Оп. 59. Д. 222. Л. 3.
[24] Там же. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 76. Л. 43-43 об. Подлинник. Подпись автограф.
[25] О служении митрополита Вениамина в Советском Союзе см.: Седова Г.В., Просветов Р.Ю. Служение митрополита Вениамина (Федченкова) в Латвии в 1948-1951 гг. // Вестник ПСТГУ. II: История Русской Православной Церкви. Вып. 3 (58). 2014. С. 82-105; Просветов Р.Ю. Взаимоотношения епископа и власти в Советском Союзе на примере служения митрополита Вениамина (Федченкова) в 1948-1958 гг. // Вестник ТГУ им. Г.Р. Державина. Серия: Гуманитарные науки. 2014. Вып. 3 (131). С. 167-176.
