Впрочем, премьерой это было только для Москвы. На родине писателя и режиссёра сюита прозвучала, как и положено - семью месяцами раньше, в день рождения Шукшина.
И на этом несовпадения заканчиваются, и начинаются совпадения... Хотя
бы потому, что музыку к сюите написал не кто-нибудь, а Эдуард Артемьев.
Которому при жизни мастера не удалось поработать с Шукшиным, зато
случилось - и как! - работать с однокурсником Шукшина по ВГИКу - Андреем
Тарковским. Музыку к «Солярису», «Зеркалу», «Сталкеру» язык не
повёрнется назвать «саундтреком»; это, по сути, неотделимая музыкальная
ткань гениальных картин.
И ведь они - Тарковский и Шукшин - несоединимые и близкие всё время
шли параллельно друг другу. Стилистическую неповторимость и
художественную уникальность молодых режиссёров практически сразу
признаёт жюри прославленного Венецианского кинофестиваля. В 1962 году
московский интеллектуал Тарковский получает «Золотого Льва» за фильм
«Иваново детство», а два года спустя - алтайский самородок Шукшин
привозит оттуда же «Золотого льва» за фильм «Живёт такой парень». Этих
сходств в судьбах великих режиссёров более чем достаточно. И среди
важнейших - удивительная русскость обоих.
Поэтому опять же глубоко неслучайно, что спустя без малого тридцать
лет после смерти последнего из них - музыка Артемьева соединила бывших
однокурсников.
Литературно-драматическая часть сюиты ожидаемо построена на основе
рассказов и публицистики Шукшина, мастер (в исполнении актёра Сергея
Маховикова) мучается извечными вопросами: Как жить? Как писать?
Выкладываться ли на полную, или «оставить немножечко себя» про запас? До
лучших времён? Как сказать такую нужную, необходимую правду людям? Без
официозной фальши и кухонного подхихикиванья?
Эти вопросы ещё обычно называют «проклятыми», а также «русскими». Можно назвать их и «шукшинскими».
Выстраивать диалоги с героями шукшинских произведений Сергею
Маховикову на сцене помогают актёры Алтайского краевого театра драмы им.
В. М. Шукшина. Строгая, сдержанная игра актёров, их чёрные одежды - с
одной стороны создают особый, поминальный колорит действия, с другой же -
отсылают к стилистике самого Шукшина.
В роли Певца - выступает и поёт Александр Ф. Скляр.
Кульминация действа, хотя и несколько приглушённая - появление
персонажа Ваньки из художественного завещания Шукшина, притчи «Ванька,
смотри!» (подцензурное название «До третьих петухов»).
Авторы сюиты взяли, пожалуй, самый политкорректный эпизод притчи -
со Змеем Горынычем (скажем так, символизирующим бюрократическую машину
позднего СССР), но слово, как говорится, уже произнесено. «Иди, Ваня,
попляши!»
И хотя жизнь мастера обрывается 1974-м годом, нетрудно представить, что Ванька увидел потом.
Стоял Ванька, хлопая глазами и раскрыв рот, когда делили на куски
его Родину в восьмидесятые, разводил в изумлении руками, когда уходили
под сукно залоговых аукционов его заводы и фабрики в девяностые,
зажмуривался, когда по живому резали его армию и флот в двухтысячные. А в
ответ на вопрошающее молчание - всё то же: «Иди, Ваня, попляши!»
Но не плясал Ванька, а смотрел. Уже спокойно смотрел. Когда первая
оторопь прошла. Всё пристальнее и пристальнее на скачущих перед ним
чертей и персонажей «с книжной полки» смотрел Ванька. Всё мрачнее и
мрачнее. И стали они ёжится под его взглядом на излёте двухтысячных,
как-то неуютненько им стало в десятые годы нового века. Послать бы его
заново за справкой, что он умный. В ОБСЕ, к примеру.
Да не пойдёт, Ванька. Насмотрелся на всех на них уже. В лучшем случае - сам пошлёт. Но точно не в ОБСЕ.
Фото автора
