Глава четвёртая. Год 1993-й
России чёрный год.
Вынесли сор из главных столичных изб Москвы. Уже не скрывали: властная верхушка разделилась на два лагеря. В Кремле президентская рать с Ельциным во главе. В Верховном Совете депутатский корпус, руководимый Хасбулатовым и Руцким. Вчерашние единомышленники вдруг стали непримиримыми врагами. Как покажет время, на словах все желали «процветания» новой «демократической» России. На деле - сражались за власть собственной корысти ради. Ведь кто у государственного штурвала, тот и хозяин ведущей мировой державы с несметными богатствами в природных кладовых, тот у кормушки вместе со своей камарильей мог «прихватизировать» всё и вся. Богатеть, богатеть и богатеть...
Хоть и давно, но и о них сказано: из грязи - да в князи!..
Стравливали умело их незваные покровители, желавшие видеть Россию «сырьевой банановой республикой». Об этом проговаривались собратья по перу писателя-классика Ельцина в его книгах: президент США «Буш просил без борьбы Гайдара и Козырева не сдавать».
Страна оказалась на краю пропасти. Впервые за послевоенное время в России стало уменьшаться население. Неукротимый рост цен заставил-таки сменить «умного» Гайдара на «крепкого хозяйственника» Черномырдина...
Украина тоже не оставалась без закордонных опекунов. В январе её ведомые не без их подсказки не подписали Устав Союза Независимых Государств. В марте пришлось внести первый платёж за российский газ. Верховная Рада объявила о правах Украины на ядерное оружие СССР, находящееся на её территории.
С весны начался исход русских семей из Чеченской республики. Там разжигали костёр силы, готовые и дальше раскалывать Россию.
А власти боролись за власть.
На глазах всего мира, тут уж постарались американские друзья и их тележурналисты, танковыми пушками 4 октября расстреляли Дом Советов вместе с его защитниками. Это позволило Ельцину заявить, что он «покончил навсегда с советской властью».
В России произошёл государственный переворот.
Январь
На границе тучи ходят хмуро
Девяносто семь километров в Кантемировке и пять в Россоши - такое расстояние составляет межа нашей Воронежской области с соседней Луганской. Совсем недавно ей, по сути, не придавали особого значения, так географическая черта разделяла республики. Теперь же медленно, но верно превращается межа в государственную границу России с Украиной.
Рука таможенника на пистолетной кобуре, к поясу приторочены связкой наручники. Поодаль парень в милицейской форме держит навскидку автомат...
Хоть понимаешь, что ребята выполняют служебную инструкцию, хоть в кармане у тебя лишь блокнот с авторучкой, оформлена путевка у водителя, всё одно - очень неуютно чувствуешь себя при досмотре.
Наша Кантемировка уже позади, осталось через всхолмье-перевал спуститься в яр - и на пути первый украинский районный городок Марковка. Выросший в чистом поле табор нашей таможни с мощной командой плечистых парней стал уже привычен для жителей ближних сёл, где год квартируют и кормятся наезжие десанты охранников из Воронежа. С украинской стороны за межевой лесополосой по-прежнему пустынно. Лишь уже на въезде-выезде поселковом у шлагбаума, как и раньше, дежурят милиционеры с жезлом «гаишного» инспектора.
- На Украине средств не хватает на организацию таможенной службы, - доверительно сообщил мне воронежский милицейский офицер, с кем разговорились об их житье-бытье.
-У нас-то хватает, мы очень богаты, - с грустью пошутил я, слушая бойкую речь о том, что уже объявлен набор крепких здоровых мужчин на охрану границы, что, и воронежские ребята довольно охотно несут вахтовое дежурство и согласны оставаться здесь, не спешат возвращаться домой. Понятное дело - в городе с хулиганьём возись, а тут - пустынная сельская дорога. Солдат спит, а служба идет. Как мне, так и моему собеседнику хорошо известно, что тот, кто вывозит контрабандой ворованный товар, не полезет на рожон, с асфальта свернёт на полевой просёлок погожим днём. А когда и там встанет милиционер или пограничник (в Кантемировку уже приезжали на смотрины офицеры погранвойск), то позаботится прежде о том, чтобы заиметь требуемый документ. Вывезет груз хоть машиной, хоть эшелоном. Сейчас же на просёлках останавливают чаще Ивана с хутора. Он-то по простоте душевной вздумал напрямки проехать со свежим салом и торбой картошки к сыну в Донбасс, какой стал вдруг в одночасье хоть и ближним, но - зарубежьем.
- Нужна лицензия на вывоз продукта, - толкует ему таможенный.
- А где я её возьму? Картошка с огорода, кабанчика сам растил! - горячится Ваня.
В другой раз он будет умнее, от греха подальше свернёт на волчью тропу.
Потому, скорее всего, нынче непривычно тиха довольно бойкая прежде дорога, по какой исстари соседи любили ездить друг к другу на базарные и магазинные торги. Кантемировцам нравилась марковская сметана и луганская обувка, а марковчанам глянулись богучарские сушки-бублики, хлеб кантемировской выпечки. Колхозы-совхозы обменивались сортовыми семенами, строительными материалами, запасными частями и сельхозмашинами.
Полюбопытствовал у таможенника: если не секрет, то кого же задержали они за свою вахту. Оказалось, что в одной легковушке нашли газовый баллончик, а водитель другой незаконно возил пневматическое ружьё.
Дело времени, заслон, на границе ещё как оправдает себя - укажут и докажут служивые люди. Они отработают приличную зарплату, дайте срок.
И всё же - печально и грустно.
Совсем недавно бичевали себя за то, что расплодили на свою же голову огромный чиновный аппарат. Теперь туда же спокойно сманиваем молодого хлебороба, с поля да в охранники.
Совсем недавно клялись в нерушимой дружбе единокровных славянских народов. Впрочем, она ведь была и будет таковой. Но - на полувековой юбилей в память об освобождении Кантемировки от фашистских захватчиков впервые в кои годы не позвали соседей. Схоже, видимо, поступят и в Марковке.
В прогаре хлебороб по обе стороны межи. На воронежском поле утвердили себя донецкие сорта ячменя и пшеницы. В Луганске нахваливают наши подсолнечник исвёлу. Сейчас же обмен семенами труден.
По причине недопоставок металла из Запорожья стоит в Митрофановке конвейер небольшого, но важного завода, он ведь заваливал транспортёрами животноводческие фермы Украины. В прогаре и рабочий.
Это факты местного масштаба. Но и они paтуют против устроения границы какая здесь никогда таковой не являлась, даже во тьме веков.
* * *
Мои попутчики ехали мариупольским поездом в наши воронежские края. Дорога располагает к знакомству. Сразу разговорились. У меня допытывались: сколько им оставалось ехать из Россоши в Лиски, холодная ли зима, как с продуктами в магазинах. Мужчина лет сорока оказался родом из Бобровского района.
-Чёрт сманил меня обжиться в Донбассе! - жалился и корил себя за то, что весной поскупился взять в селе Хреновом дом и не перебрался туда на жительство.
- Купить ведь никогда не поздно, - попытался его успокоить.
- Так там меня и ждут. Теперь таких охочих на жильё хватает. Цены той хате не сложат. А кому мои карбованцы нужны?
Собеседник - мужчина в силе, к тому же, строитель-монтажник. Такого ведь не испугаешь только тем, что килограмм сливочного масла вдруг стал стоить полторы тысячи купонов и в полтысячи - десяток яиц. Пусть за ними и очередь. Попутчик соглашается, что резкое повышение цен на продукты ещё не повод для переезда. Но просит выслушать другого соседа, тоже моложавого человека, какой молчаливо посматривал на нас. Он, оказывается, недавно выбрался из Абхазии, вывез свою семью из Пицунды, теперь ищет пристанища по родичам на Украине или в России.
Подробно рассказывает о как том, как совсем недавно дружно жили в подъезде многоэтажки семьи абхазцев и грузин, армян, русских, украинцев. Никогда не делились по национальности.
- Как это сделать? Мой отец грек, а мама украинка. Какой крови больше? - разводит руками собеседник. По профессии музыкант, работы лишился, когда закрылись дома отдыха. Теперь вот и жилой дом опустел. Точно знает, что соседи-абхазцы погибли, о судьбе других не ведает.
На его родине война.
Мне там приходилось гостить в Гантиади, совсем рядом.
- Вокзал и жилые дома поблизости разрушены, - обрисовал картину посёлка у моря. Там, под сенью орехового дерева, и жили мои знакомые. Не веришь в то, что услышал, в памяти ведь иное: уютный двор, овитый виноградной лозой, а вдали - «парус одинокий, в тумане моря голубом».
Войну начали не из-за национальных распрей, убеждён собеседник, затеяли её те, кто боролся за власть, а дальше случился раскол меж абхазцами и грузинами. Конца-краю этой кровавой бойне теперь не видно, теперь слишком многим «война мать родна».
- Так что - украинцев и русских можно схоже столкнуть друг с другом? - спросил я у жителя Донбасса. В ответ он только пожал плечами: угадаешь в наше мутное время.
В Лисках попутчики оставили вагон, дальше пересаживались на электричку. Сутулясь, пряча головы в куцые воротники - морозец сразу хватал за уши, они уходили по перрону.
Дубовый листок оторвался от ветки родимой
И в степь укатился, жестокою бурей гонимый...
* * *
Позвонил по телефону друг детства. Живёт он в украинской глубинке, в Россию вырвался к маме на побывку. Иду в гости, с порога пошутил: как, мол, живётся в незалежной - колбасу салом закусываете? Друг посмеялся:
- Салом зять здесь угощает. Только вот думаю, как с гостинцами через границу перебраться. Мама печалится, что я худой, так ведь выгодно - привяжу кусок сала к животу...
А дальше весёлым разговор не выходил. Откровения слушал тяжкие.
- Ты же знаешь, как я любил украинскую песню, речь. Страшно признаваться самому себе - начинаю всё это ненавидеть. С утра до ночи вдалбливается людям по радио, телевизору - во всех бедах на Украине повинны москали...
Друг привез мне «Историю Украины». Теперь читаю: Киев в древней Украине (Русь не упоминается) объявлен матерью городов украинских, а князь Владимир - «ясным солнышком» Украины. Утверждается, что - пересказываю дословно - «неправду говорят москали: будто мы и они - одно. Тот народ нам не родной, даже - чужой, хоть имеет в себе много украинской крови»...
И так далее, и тому подобное...
Все эти исторические изыскания кажутся наивными, даже смешными. Да ведь адресована книга - «дитям школьного вику».
* * *
Справедливости ради надо сказать, что чёрных гробокопателей в отечественной истории немало объявилось и у нас в России. Партизанка Зоя Космодемьянская, боец Александр Матросов, маршал Жуков никакие не герои, зато в чести у них иуда генерал Власов.
Май
Вокзал
Случилось коротать ночь на вокзале. С вечера свободных мест в зале ожидания не было. Чем на ногах истуканом торчать в душном помещении, проще, конечно, и удобнее присесть на уличную лавочку и глядеть на грохочущие железнодорожные составы. Но майский дождик понуждал искать крышу,
В конце концов, рад был и высвободившемуся местечку на подоконнике, благо, ещё век назад о нас позаботился безвестный строитель - сделал оконную нишу широкой и низко от пола. Расслабился, с наслаждением дал отдохнуть ногам. Охотно отозвался на расспросы соседа по подоконнику, растолковал ему, как добраться на автобусную станцию, чтобы не упустить утренние рейсы. Попытался уточнить - куда ему дальше ехать.
- Да я и сам ещё не знаю. - Так довольно странно ответил мне собеседник. Мелькнуло - не хочет посвящать в свои заботы, так я и не набивался ему в поводыри, сам первый зацепил. Впрочем, зря плохо подумал о человеке.
- Не знаю, - повторил сосед. - Ищу село, где есть хоть какое-нибудь жильё. Липецкую область проехал без пользы. У вас в Воронежской области предлагали селиться на хуторах, куда даже асфальт не проложен.
- А по профессии кто?
- Строитель, шофер, тракторист.
- В городе попытайтесь устроиться, в строительные организации нужны такие кадры.
- Не-ет. Я по природе сельский. Привык, чтобы жить в своём дому, чтобы держать живность во дворе, чтобы вокруг простор. Семья большая.
- Путь-то откуда держишь?
- Из Казахстана.
- Казахстан большой.
- Талды-Курган, слыхал? Под самым, Китаем.
- А здесь ни знакомых, ни родичей?
-С ребятами воронежскими на Дальнем Востоке в армии служил, но адресов не осталось. Мать говорит, что её дедушка родом из ваших краев, точно не помнил, его маленьким туда привезли, до революции.
- Ты коренной казахстанский. У вас же вроде спокойно.
- В шею не гонят. Но намекают, что мы пришлые. В школе учить стали только на казахском. Документ, любую справку пишут на их языке.
В бригадиры не попадешь, о должностях повыше не говорю.
Помолчали. Обижать собеседника не хотелось, но, признаюсь, со стороны мне не показалась серьёзной причина для того, чтобы срываться, кинуть поколениями до тебя обжитые места. Парень будто почувствовал, почему я не поддерживаю беседу.
- Пока не побудешь в шкуре инородца, трудно понять, - сказал отрешённо, уже вроде, как и не мне.
Подсказал ему адреса, где можно попытаться найти жильё, работу. Записал он нужные фамилии...
А тут у билетной кассы уже выстраивалась очередь на мой поезд. Признаюсь, я уже иначе всматривался в моих попутчиков на ночном вокзале. Глазами выхватывал человека и пытался прочесть его судьбу.
Молодая семья окружила себя кожаными чемоданами. Мама кормила грудью дитё, а папа прикрывал их от чужого взгляда красивой цветистой курткой. Пижонистая кепочка куполом, крышей козырёк подсказывали - из Прибалтики гости.
Угомонился, уснул сидя моряк, какой недавно громогласно объявлял, что вернулся из плавания и не поймёт, в какую страну возвратился. Под ботинком на полу валялась смятая денежная бумажка. Купон или рубль никто и не пытался поднять.
Турков-месхетинцев можно было признать за цыган. Но если для вольных жителей мира вокзал - дом родимый, то месхетинцам, как и большинству пассажиров, он - лишь дорожный приют. Не галдят, ведут тихие разговоры, окорачивают расшалившуюся не по полуночному часу ребятню...
На прощание хотел кивнуть, пожелать всего доброго, удачи моему собеседнику. Но он спиной уперся в батарею отопления, а голову уткунул в колени. Не смотрел на людей.
Август
Луганский гость
Двор Несмеяновых в селе Бондарево Кантемировского района сторожит дикий степной зверёк-сурок. Здесь его ещё называют байбаком, байбачком. Малышом попал в руки хозяев, да и «одомашнился». В еде неразборчив, дажеконфетками балуется. В друзьях домашняяптица. На зов откликается к своим. А чужих людей вместе с дворняжкой Жучкой не пускают на порог.
Забавный рыжий увалень, маленький медведик - медвежонок, когда-то был хозяином на донских холмах. День-деньской столбиком стоял он на меловом насыпном кургане у своей норы и довольно чутко охранял окрестности. Чуть что не так в окружающем мире, резким посвистом упреждал соседей об опасности.
В минувшее столетие сурок исчез. Не принял условия обитания, продиктованные человеком. С одной стороны, залежную степь распахали, а с другой - охотники били не жалеючи. Оставалось лишь воспоминание о зверье в местных названиях балок - вроде Байбаковых, Бабаковых яров. А ещё - в прозвищах-фамилиях да в ёрничных присловьях - как байбак отъелся, отлежался, отоспался... Скажем, смысл шутки был понятен, но редко кто вразумительно мог объяснить, что за диковина байбак, даже фамильный обладатель его имени.
Мало кто знал, что небольшие колонии зверька сохранялись в Стрелецком заповеднике, расположенном в Меловском районе Луганской области, на границе Украины с Ростовской областью.
И вдруг в семидесятые годы двадцатого века сурок вновь стал сам заселять земли на юге Воронежской области - в Богучаре, Кантемировке, Россоши. Обрадовались тому охотоведы. Поначалу не за ружье хватились, тысячи и тысячи зверьков расселили не только у себя, но и к соседям по сию пору отправляют - в Тамбов и Белгород, Липецк, иные места.
Байбак возродился, по сути, «из пепла», приспосабливаясь к обитанию в условиях нынешнего «агроценоза» - таково мнение учёных. Обживает он не распаханные всхолмья, а не тронутые плугом склоны балок. Теперешний сурок во многом не похож на своих далёких предков. Но как раньше, так и сейчас для него важно, чтобы скот, как это ни удивительно, осенью подчистую выбивал копытом пастбище. Аппетитные запросы у сурка-зеленоеда таковы, что ему вполне хватает травы и после пастьбы коров, овец. К тому же он рано ложится в спячку. Зато ранней весной чуть пригреет солнышко, его уже встречает зверёк. А вокруг на голых проталинах быстро, прямо на глазах зеленеют крутогоры. Не страдает отощавший за зиму сурок от бескормицы.
Байбачонок, по свой натуре, домосед. Большую часть жизни - а сурочий век до четырнадцати лет - проводит в норе. Его подземелье обычно сильно разветвлено - коридоры жилища в полусотню метров и имеют несколько выходов. Увидев тебя на подходе, спрячется, юркнет в нору и уже пугает свистом за спиной, из другого отнорка следит за непрошеным пришельцем.
Его «дом» на приличной глубине - от одного до четырёх метров. Большой чистюля - имеет отдельные кладовые, спальню, уборную. Хороший семьянин - детёнышей растит до двух, а то и до четырёхлетнего возраста.
Мать живет с байбачатами обычно отдельно. В апреле выводит их одно - двухмесячными попастись на травку. От норы семья далеко не уходит. Чуть опасность - сурчиха силком загоняет неопытных малышей домой.
До сентября байбак нагуливает жир. Осенью вся семья собирается в зимовочной норе, куда не просачиваются ни грунтовые, ни талые воды. Входы-выходы забивают травой и землёй. В спальне же запасено сухое травяное одеяло. Сворачиваются калачиком, тесно прижимаются друг к дружке, чтобы сохранить тепло, и засыпают. Замедляется дыхание, выдох в две-три минуты; три-четыре удара в минуту бьётся сердце. Сон длится до будущей весны, редко-редко зверёк просыпается, чтобы отлучиться из спальни по нужде, опорожнить мочевой пузырь.
Узнаёшь об этом от учёных охотоведов и по-доброму завидуешь сурку; Тебе в его шкуру - никакие «реформы и реформаторы» не были бы страшны.
Летом возмужалые байбаки нередко покидают большую семью, перебредают на новые места порой километров за семь-восемь. Стараются выбирать на жительство меловой грунт. В «крейдяных» норах всегда сухо. Наверху палящий степной зной, а в подземелье держится прохлада.
На байбачка уже начинают обижаться сельские жители. То он вдруг среди поля насыпает меловой курганчик вокруг своей норы. Понятны его заботы о том, чтобы дождевая сточная вода не подтапливала жилище. Даже умилительны, удивляешься - насколько смышлён зверёк. Да ведь и досадно пахарю. Отхватил себе сурок на пашне поляну, объезжай её - на мелу ничего не растет.
Балуется порой сурок - возьмёт да и «проредит» зубами ранние всходы подсолнуха, кукурузы. Впрочем, вряд ли ему выпадает доля быть серьёзным вредителем. От человека с ружьем спастись трудно. Потому будем благодарны судьбе, если она порадует встречей с луганским гостем.
Довольны и бондаревские Несмеяновы. Свой в их семье сурок. Хоть иногда и вредничает. Роет во дворе себе нору, где ему захочется...
Ноябрь
Аты-баты, на базар!
Случай давний, но не позабытый. Чтобы сохранить местные продовольственные припасы, из нашей Воронежской области запретили вывоз сельхозпродукции. А в Ольховатке умудрились продать выгодно гурты бычков не кому-нибудь ближнему - африканцам. Рассчитались с долгами, зарплату выдали. «Живые» деньги в руках. Но о сделке дошёл слух до верхних этажей областного начальства. Провинившихся «высекли», дабы другим было неповадно. Да высекли так, что главный закопёрщик - крепкий мужик - с инфарктом ушёл до земного срока в мир иной.
А когда шло скандальное разбирательство, то из соседней Россоши без осложнений вывозили за дальний кордон добрую половину областного каравая. Отгружали эшелонами минеральные удобрения, хотя сами сеяли озимый хлеб без них.
Так чуден капиталистический рынок, куда нас гонят строем. «Аты-баты, шли солдаты». Вначале на наши горемычные головы обвально обрушилось освобождение цен, в миг отобравшее денежные сбережения у большей части населения Отечества. Затем приватизация заставила всю страну заполошно бегать с ваучерами в поисках причитающихся богатств. Ещё бы не суетиться! При советской власти за всю доставшуюся жизнь не мог сколотить-скопить денег на машину, а тут подручные самого Президента уверяют: бери две «Волги» сразу. Оказалось, опять же большинству легковушек не хватило. Обиженным «простоватый» Лёня Голубков рисовал на телеэкране «кривую» в богатый рыночный рай. Не захочешь, а поверишь в то, что «я сижу, а денежки идут». Стрелянные публицисты-экономисты. завладевшие основными средствами массовой информации - газетами, радио, телевидением - снова ловко провели всех на мякине...
Что ещё грядущий день нам готовит? Захочешь оглядеться, перевести дух и попытаться осмыслить происходящее - не выйдет. Толкают в зад - «аты-баты, на базар!»
На нашем областном рынке чаще всего обделёнными себя считают сельские жители. Вспомним хотя бы навязшую в зубах во времена не столь отдаленные «квоту». Горожанина она не касалась: продавал и продаёт свой товар куда захочет, как ему выгоднее. Землепашца принудительно обязали немалую часть кровью и потом добытого продукта поставлять в областной закром по указанным чиновником ценам. И кому какое дело до того, что себестоимость литровой крынки молока у тебя складывается в семьсот рублей, а тебе платили сто тридцать, да и те несчастнее рублишки платили-выкладывали месяцы спустя.
«Прежде думай о Родине», - наставляло начальство, имея в виду родимый край.
- Кто спорит - патриотизм дело хорошее, - размышляет Николай Егорович Коротецкий, председатель сельскохозяйственного товарищества в селе Шекаловка и одновременно на общественных началах глава союза аграрников в Россошанском районе. - Все мы в одной лодке. Так давайте грести на равных. У нас ведь силы на исходе. Грозными указами не остановить сброс поголовья в животноводстве, не вытравить бурьян в поле.
Коротецкий подчеркивает: село не требует помощи, не выпрашивает льгот. Лишь призывает - вместе «думать о милой малой и большой Родине».
Нынче уже мало кто из сельских жителей сетует на местную «продразвёрстку»: вчера были квоты, а сегодня - контракты. Вольную волю в капиталистическом рынке испытали многие, мало кому она глянулась. Виктор Стефанович Тютерев - шофёр россошанского сельхозпредприятия «Первомайское» и член правления - судит обо всём не понаслышке.
-Однажды меняли сахар на бензин. Земляк помогал нам обойтись без посредников. Неделю в Лисках, это ближний главный железнодорожный узел, пороги во всех конторах пооббивали, но выпросили вагоны. Однако на сахарном комбинате не ставят их под погрузку - бракованные. Сами конопатили щели. Можно грузить. Бац! Телеграмма из Башкирии: железнодорожная станция не принимает грузы. Заявка на вагоны, конечно, устарела, поехали опять в Лиски. Когда загрузили сахар, оказалось, нечем опломбировать вагоны. В Воронеж, четыреста вёрст туда и обратно - не кривулька, гони машину за какой-то специальной пломбой. Два месяца канителились. Уже согласны были хоть на горбу отнести тот сахар за Дальний Восток.
Менял я сахар на шины на воронежском заводе. Заехал в склад, мне говорят: сам выгружай мешки, если хочешь взять товар. Привези и подай на блюде...
Схоже - с мешком сахара на горбу, за который добывают тракторы в Волгограде, грузовики в Нижнем Новгороде и Набережных Челнах - входят в рынок большинство селян, будь то колхозник, акционер или фермер. Редко кому удаётся бесхлопотно и с выгодой сбыть продукт. Куда проще продавать его на дому.
Ведь сколько говорилось о фермерах зарубежного покроя. Подоил корову, слил молоко и - никаких забот: приедут, заберут. «Я работаю, а денежки идут».
В неизбежных муках рождается и у нас в области очередная фирма «Агроконтракт», сродни печально знаменитым «рогам и копытам».
Как наладить с ней деловой контакт? - Об этом посоветовались председатели хозяйств из Ольховатского района. На первый вопрос главы райадминистрации Ивана Ивановича Гайворонского: стоит ли идти на связи с фирмой? - все ответили утвердительно. Но с грустью: выбирать-то не приходится. «Как родильный дом, крутись - не крутись. Повитуху кликать больше неоткуда». «Кто будет управлять корпорацией?» «Акционеры». «А здорово нас слушают на мясокомбинате, молочном заводе?» «Кто станет контролировать фирму?» «Обладминистрация берет основной пакет акций». «Есть предложения?» «Есть. Делегировать в совет представителя района. Ограничить трёхпроцентным «наваром» прибыль за закупаемую продукцию, за отпускаемый товар. Договор заключать по предварительной цене, а окончательно рассчитываться станем по биржевой. Контракт составляем по всем видам продукции, пусть покупают у нас не только ходовое».
В споре - разговоре пакет предложений составили. Не для протокола печально предрекли наперёд, что вновь продают урожай на корню за бесценок. Ведь цены на горючее, технику, удобрения так разняться с закупочной стоимостью зерна, мяса, молока, что их немыслимо перекрыть. Сегодня солярку, бензин на весенний сев, утверждают сведущие люди, дешевле купить за границей, чем у себя дома в ЮКОСе. Как это понять?
Прошлое лето по зерновым было неурожайным. А вот в позапрошлом в Жилино Россошанского района намолотили на круг сорок два центнера зерна. По области урожай был собран почти вполовину меньше. Ещё Докучаев утверждал, что Россия богата не лесами, не золотом, даже не нефтью с газом, а русским чернозёмом. Отчего же вдруг перестало родить воронежское поле? Оплошал хлебопашец? Не скажите! Василий Иванович Остроушко, председатель «Жилинского», охотно объясняет, что они сумели за кирпич выменять минеральные удобрения, внесли их по технологии, получили хороший хлеб. Что и позволяет не петь «Варяга», а строить и содержать пекарню, маслобойный заводик, обзаводиться новой техникой. Сосед же - «стукнул по карману - не звенит, стукнул по другому - не слыхать». Вышел в поле без удобрений и остался на бобах.
Как бы милостива ни была к хлебопашцу погода, без минералки двухсотпудового урожая, к которому начали было привыкать при «застое», нам не видать. Потому-то и возвели под Россошью химический гигант. Сооружали на деньги, выделенные государством для развития нашего сельского хозяйства. Это, к слову, одна из тех самых «ям», «чёрных дыр», о которой умалчивают лукавые экономисты, когда говорят о былой прожорливости отечественного аграрного цеха. Химзавод построили в чистом поле силами воронежцев. Здесь работали не одни лишь осуждённые, цвет строителей и монтажников вынянчил, выносил на своих руках новостройку.
Сейчас же АО «Минудобрения» является одним из главных экспортеров области. Россошанский аммиак в спросе у зарубежья не потому, что он запашистей. Давно известно, что цивилизованные страны предпочитают в своём дому не строить подобные производства. Для окружающих это не конфетная фабрика. Они не жалели и не жалеют денег для закупки удобрений, сырья на стороне. Мы же собственным добром себя, своё поле обделяем. Стоит завод на нашей земле, дымит над нашей головой, что нелучше сказывается на нашем здоровье. Уже только поэтому сам Бог велит дать крестьянину туки дешевле и в полной потребности. Нет, это не призыв посылать на завод красноармейские продотряды. Есть областная Дума, есть администрация - им и карты в руки, чтобы принять решение в интересах всех людей. Чтобы не ездить нам с пустым лукошком за океан. Механизатор ещё не позабыл азы агрономической науки, а поле, как когда-то писали газеты, заботы оплатит сторицей.
Быльём не поросло
Ельцин и его команда оправдывали расстрел Дома Советов, его защитников тем, что «малой кровью» удалось пресечь в стране гражданскую войну. Время рассудило иначе. Не настолько решительными оказались Руцкой и Хасбулатов, чтобы «стоять до конца». Значит, противостояние можно было преодолеть переговорами и завершить миром. Или все оказались вольно или невольно заложниками той невидимой силы, какая, скажем, расставляла «неизвестных снайперов» - сотрудников западных спецслужб - на крышах московских высоток и даже американского посольства. Эти смертоносцы сеяли бурю, стреляя в протестующих и милицию, в прохожих и зевак, чтобы обозлить людей. Чтобы брат восстал на брата.
А война ведь Россию не минёт. Только - кавказская, чеченская. Впрочем, дело не в названии. Куй железо, пока горячо. Той же невидимой силе желалось рубить и разделять российский, русский мир и далее. Так избран был край многонациональный, с недовольством, прежде всего, безработицей, особенно среди молодых. Здесь вдруг стали доступны армейские оружейные склады. Нашли лидера в лице советского генерала Джохара Дудаева.
Когда об этом узнал мой друг детства, лётчик-майор, при нашей встрече в родимом селе сказал: «Горбачевский выкормыш». Оказывается, с Дудаевым они служили в одной лётной части. «Квартиры на одной лестничной площадке, праздники семейно отмечали. В ту пору среди офицеров Дудаев особо не выделялся. Зато быстро рос по служебной лестнице. Я относился к этому без зависти, с пониманием национальной партийной политики. Нужно же небольшому по численности народу иметь своих именитых земляков. Не удивился, когда узнал, что в конце восьмидесятых Джохару присвоили звание генерал-майор авиации. Кажется, единственный из чеченцев в Советской армии. А звание, власть хоть кому закружат голову. Интересно сейчас бы встретиться с ним, как президентом республики Ичкерия. Узнал бы? Вспомнил наши разборки полётов, дружеские застолья?»
Мой собеседник Владимир Семенович, Володя, покачал головой и продолжал размышлять вслух: «Он теперь на седьмом небе. Хотя как знать, может зря я так о нём? Может, принудили человека? Жизнь-то сейчас не пойми какая...»
Война не щадила и президентов. Возможно, не угодил, тем, кто его возвёл в должность. Убили - и стал Джохар небожителем. А ещё больше война не миловала парней, не успевших привыкнуть к форме - солдатской, офицерской. В нашей Россоши у военкомата памятник-колокол. Звонит он по погибшим землякам, чьи имена высечены на плитах.
Эти ребята, как и их оставшиеся в живых однополчане, спасли Россию. Как напишет историк-современник: выпихнули международный терроризм и нестабильность за границы своей страны.
А как же вели себя власти Украины в эти годы? Наверное, не без их участия боевики лечились в госпиталях, поправляли здоровье на крымских курортах. Из Донбасса врывался в эфир провокационный радиоголос «Свободной Ичкерии». Увы, славяне-военспецы скрытно ехали на Кавказ учить убивать и сами убивали своих братьев.
А над тихим моим городком, в русско-украинском
пограничье, плывёт печальный колокольный звон. Звон по новомученикам
России, положившим свои молодые жизни на алтарь Отечества во его
спасение.
По ком звонит колокол
ГЛОТОВ Андрей Николаевич
Младший сержант, начальник звуковещательной станции. Родился 16 марта 1977 года в Россоши, русский. Учился в средней школе № 25. Окончил Россошанское ПТУ-56 по специальности «электромонтажник». Сразу же 7 июня 1995 года призван в армию Россошанским военкоматом. Служил в Чермене (пригородный район Владикавказа, Северная Осетия), в/ч 3754. Погиб на боевом задании в Черноречье (район Грозного) 20 августа 1996 года - скончался от «огнестрельного осколочного ранения головы».
Тихая улочка в железнодорожной части Россоши. На доме табличка «Лермонтова, 15». Ухоженный дворик. Клумба весёлых астр. А в сарайчике - сиротливый велосипед, не дождавшийся хозяина.
«Вот он, наш Андрюша», - скажет мама Ольга Валентиновна, раскрывая фотоальбом, скажет и заплачет. Отец Николай Иванович уйдет в соседнюю комнату.
Рабочая семья Глотовых, шофёр - дорожный строитель и швея, вырастила троих детей. Самый старший - Андрей, годом младше - Наташа, а меньшой, как в русской сказке, Иван-Ванюша.
«Андрей науки схватывал на лету. Способный. Учился хорошо. Ему бы в институт, а не захотел из дому уезжать. Прихварывал, щитовидка увеличена, ребята острили - национальная болезнь россошанцев. Врач настаивала, что даст освобождение от службы в армии. Куда там! Держал себя в спортивной форме велосипедом. Страсть любил ездить», - успокоившись, разговорится мать.
«Веломашина у него всегда на ходу. Сам ремонтировал, регулировал», - заметит отец и вновь молчаливый зашагает из угла в угол.
«Нас он жалел», - скажет мать. И выложит на белую скатерть письма сына.
Эти адресованы родителям.
«У меня всё хорошо. На улице идет дождь».
«Есть у нас телевизор, магнитофон. Не так уж и скучновато».
«Охраняю секретную часть».
«У меня всё по-старому, даже писать не о чём».
«В Чечне, нам говорят, будут служить только контрактники. Нас туда не пошлют».
«Занимаюсь ремонтом рации».
«Кругом горы, снежные вершины видны. Знаете, как красиво».
«Пишите письма, пишите обо всём, мне будет интересно».
Иные вести получала сестрёнка Наташа. Она уже вышла замуж и не жила с папой-мамой. Брат наказывал: «Письма родителям не показывай. Как и деду с бабушкой».
«Из Воронежа попал в «проклятую часть» - мирить осетин с ингушами. Зима, а спим на полу, едим на улице».
«То заставу нашу спалили. То обстреляли бронетранспортер, то - часовых. Трёх офицеров прямо на базаре убили».
«Вывозим раненых из Грозного во Владикавказ, в госпиталь. Недавно обстреляли наш БТР, семь убитых и раненые».
Андрей не признавался и сестре, что и сам лежал на госпитальной койке. Узнали о том после, случайно.
«Грязь. На полк один умывальник. Вода не всегда есть. Ходим в нестиранном. Желтуха, прививки сделали, а, мало толку, болеют и привитые».
«Вши замучили. И всё от моей собачьей жизни. Плати деньги, комиссуют».
Андрея Глотова комиссовала смерть.
Похоронен в Россоши.
Харитонов Сергей Леонидович
Рядовой, шофер. Родился 8 ноября 1976 года в селе Новая Калитва Россошанского района, русский. Окончил девять классов Новокалитвенской средней школы. После работал в колхозе «Завет Ленина», переименованном в товарищество «Нива». Одновременно занимался на курсах трактористов-водителей. 22 февраля 1994 года был призван в армию Россошанским райвоенкоматом. Служил в в/ч 62892. Участвовал в боевых действиях в Чеченской республике. Погиб при исполнении служебных обязанностей 25 августа 1995 года. Два месяца считался пропавшим без вести.
Кто знал Серёжу по детсаду и школе, по работе, отзываются о нём, не сговариваясь, схоже: характером был паренек тише воды, ниже травы. Учёба ему давалась трудно, но в классе отличался самым спокойным поведением, за что уважали его учителя, жалели - не спешили выставлять плохие оценки. Стал работать в тракторной бригаде, запомнился всем как самый исполнительный хлопчик. Что прикажут, попросят, то и делает старательно. Знают: после Серёжи переделывать не придётся.
О таких в селе говорят: сиротинушка. Ведь судьба уготовила ему быть сиротой при живых родителях. Отец ушёл в соседнюю семью по уличной дорожке, когда сыну исполнилось три года. Мать позже нашла свое женское счастье, поселившись на жительство в одном из сёл Богучарского района. Рос, воспитывался Сережа у маминых родителей. Бабушка Пелагея и дедушка Петр Костюковы были ему за мать и отца. Из их дома, ставшего ему родным, уходил он на армейскую службу. Сюда бы ему и возвратиться. Да другая досталась доля: привезли в родимое село в цинковом гробу.
Верь снам - не верь. Рассказывают: приехала Серёжина мама побыть у родных и навестить могилку сына. Приснился ей сон: разговаривает мать с Сереёжей, как с живым. Допытывается сквозь слезы: «Не скучно тебе там, в сырой земле, сыночек?» Отзывается он: «А чего скучать? Бабушка рядом лежит. А скоро друга привезут»...
И буквально теми же февральскими днями погибает в Чечне другой хлопчик из Новой Калитвы. Тогда отыскался снимок из давних: сидят на диване рядышком трёхлетки Сережа Харитонов и Виталька Глотов. Сызмальства росли, играли вместе...
Смерть же Сережу Харитонова поджидала злодейская. Вроде мало и без того обижала его, девятнадцатилетнего, жизнь. Исчез он из части бесследно. Лишь спустя два месяца тело нашли обезглавленным в проточном ручье арыка. Еще спустя месяцы тётя опознала племянника в «спецлаборатории» Ростовского госпиталя. Другое подтверждение - находившаяся при бойце солдатская книжка.
Гибель сельского парнишки потрясла не только односельчан, но и ветерана Великой Отечественной войны поэта Михаила Тимошечкина.
Убили мальчика в Чечне
В демократической войне,
У гор Кавказских, где Гайдар
Оружие оставил в дар,
Чтоб там пошёл на брата брат,
Чтоб был перевороту рад
Фундаментальный «демократ»
Руслан Имраныч Хасбулат.
Служившего родной стране,
Убили мальчика в Чечне,
Там, где стреляют наугад
В своих сограждан и солдат.
И всё кругом, как в жутком сне...
Убили мальчика в Чечне.
А он ни в чем не виноват,
Российский юноша-солдат,
Родившийся в донском селе,
Почти не живший на земле...
Живут политики в Москве,
Схоронен мальчик в Калитве.
Глотов Виталий Николаевич
Сержант, заместитель командира взвода. Родился 19 сентября 1976 года в селе Новой Калитве Россошанского района, русский. Здесь же окончил среднюю школу и пошёл работать в строительную бригаду сельхозтоварищества «Нива». В армию призван 26 декабря 1994 года Россошанским райвоенкоматом. Служил в в/ч 7437 (Воронеж). В Чеченской республике находился в Грозном, Старопромысловском районе. Погиб на боевом задании 13 февраля 1996 года.
С новогодними праздниками Виталий успел поздравить домашних загодя, со старого места службы - из Воронежа. Сообщать им о том, что командирован на «войну» на Северный Кавказ, не спешил. К чему лишние переживания. А время шло, в ожидании весточки родители могли забеспокоиться и всё разузнать сами. Нужно было браться за письмо.
«Привет из Чечни!
Здравствуйте, дорогие мои и уважаемые папа Коля, мама Рая, брат Димончик и братела Олежунчик. Пишу я вам, конечно, не с курортов, но наподобие того.
Ну да ладно, всё это ерунда.
Покинул я Воронеж неожиданно. Двадцатого декабря нас, сержантов, построили перед обедом и объяснили такую ситуацию: мы должны ехать в Чечню, сменить дембель.
Ехали через Москву, там находились почти трое суток. Из столицы прилетели в Моздок. Какие здесь голубые дали и солнце весеннее светит. В общем, погода не такая, как в Воронеже, одним словом - жара.
Сейчас находимся мы от Грозного в пяти километрах, в поселке Малый Париж, а рядом есть ещё Северный Париж, рядом Северный аэропорт.
Ну а теперь немного о себе. Жив, здоров и не болею. Иногда хочется домой. Ну а места у нас тут тихие и спокойные. Так, иногда обстреляют. Ну и мы их обстреливаем неплохо изо всех видов оружия.
Кормят нас тут средне. Ничего, хватает. Когда корову подстрелим, то едим мясо.
Вот так и поживаю. Кашу ем и дом вспоминаю. Только вы не переживайте. А самое главное, папа и мама, Олег и Дима, только не болейте. И ты, папа, выздоравливай.
Вот и всё, заканчиваю своё письмецо. Счастливо. Поздравляю, папа, Дима и Олег, с 23 февраля, а тебя, мама, с 8 Марта. До свидания. Передавайте привет всем родственникам, близким, друзьям и всем другим.
Ваш сын и брат..."
Хотя ещё было только 26 января, но наперёд поздравил родных Виталий не без умысла, чтобы не торопиться со следующим письмом. Но это оказалось единственным и последним.
«... дом вспоминаю». Маму и, наверное, вкусный борщ, какой только она может сварить, каким сельских ребятишек кормит в столовой детсадика. Занедужившего отца, хвори вынудили его оставить работу. Меньших братьев-непосед. Кто им чинит велосипеды? К технике в семье Виталий самый придатный. С кем они пойдут рыбалить на Дон? Скорее всего, думалось пареньку попасть на побывку домой, подняться на Миронову гору и увидеть сразу всю родимую Калитву - большое село у речной излучины средь меловых крутогоров.
Не довелось. Везли припасы на пост, и машина подорвалась на мине.
Посмертно награжден орденом Мужества. Похоронен в Новой Калитве.
Воробьёв Олег Сергеевич
Рядовой, старший водитель, родился 11 мая 1977 года в райцентре Таловая Воронежской области, русский. Учился в средней школе № 24 города Россошь. В 1995 году окончил Россошанское профтехучилище №55, преобразованное в технический лицей, по специальности «технолог химического производства». Сразу же призван в армию Россошанским райвоенкоматом 7 июня 1995 года. Служил в в/ч 3754 в Чермене, Северная Осетия. Участвовал в боевых действиях на Северном Кавказе. Погиб при подъезде к блокпосту вблизи селения Самашки 4 марта 1996 года.
Представьте себе плечистого здоровяка ростом в один метр 89 сантиметров. Конечно, парень был спортсменом. Притом, ведущим, как в футбольной так и в баскетбольной командах. Выступал за честь школы, училища. В районной сборной играл.
Крепким и сильным молодцем Олег стал не враз.
- Хоть и родился крупным ребенком, - вспоминает мама Вера Викторовна, лаборант в Россошанском педагогическом училище, - но в детском садике часто болел. Спорт закалил его: куда болезни подевались.
Мать и отец не перечили сыну. Да, футбол-баскетбол, другие спортивные увлечения забирали немало времени. Но они ведь шли только в пользу. Паренёк на глазах окреп, поздоровел. Обрел друзей, так же самозабвенно любящих спорт. Они не до одури гоняли мяч. Читали газеты, смотрели передачи и - учились приёмам игры у мастеров, своих кумиров международного класса.
Чемпионы ведь вырастали и в глубинке. Наглядный пример тому - успехи земляка Вадима Стасенко. Никуда не уехал из Россоши, тренировался сначала в зачуханном подвале, а выходил на тяжелоатлетический помост и - столичным богатырям утирал нос. Завоевывал медали на мировых турнирах.
В большом спорте видел себя и Олег Воробьёв. Мечтать не вредно. Когда ты молод. Когда всё впереди. Когда твоего выхода на футбольное поле ждут болельщики, любя, ласково подбадривают: «Воробышек! Давай! Гол за тобой!» «Нашли воробышка! - проворчит кто-то. - Медведь настоящий». А вскоре забудется, захваченный азартом, тоже закричит: «Бей, Воробей, не жалей!»
Спорт нисколько не мешал учебе. Олег был способным учеником.
- Особенно ему давались гуманитарные науки, - говорит мама.
- Планы были - попасть учиться на юридический факультет. Да только куда без денег нынче прорвёшься? У меня зарплата небольшая. Отец, Сергей Васильевич, работает сварщиком в монтажном управлении. Заработок есть, но попробуй получить деньги в срок. Да и не хватит их на платное обучение. Где справедливость, о какой нам власть твердит?
Олег выбрал иную дорогу. Мечты о юридическом образовании отложил на потом. А пока поступил в местный технический лицей. В нём готовят кадры для здешнего химического завода, где хорошо зарабатывают. Глядишь, будет возможность учиться заочно.
- Учёбу в лицее он смог совместить с занятиями в автошколе, - сказала Вера Викторовна. - Водительские экзамены сдал на «отлично». Но дома за руль машины не садился. Остерегались, боялись - попадёт в аварию.
Шофёром Олегу довелось быть в армии. На ГАЗе-66 развозил по блокпостам боеприпасы, питание. Приходилось попадать под обстрелы. А однажды под колесом раздался страшный взрыв фугаса - смертельный для Воробьёва.
Посмертно награждён орденом Мужества. Похоронен в Россоши.
Единственный сын у матери и отца.
Панфилов Андрей Васильевич
Рядовой, стрелок. Родился 24 августа 1976 года в городе Фрунзе Киргизской ССР, русский. Окончил среднюю школу № 40 во Фрунзе. Работал там же на заводе сельскохозяйственного машиностроения сначала учеником, а затем токарем. В 1995 году переехал на жительство в Тверскую область. В городе Торжке 5 июля 1995 года райвоенкоматом был призван на службу в армию. В/ч 3724 находилась во Владикавказе, Северная Осетия. Родители, поселившиеся в селе Николаевка Россошанского района Воронежской области, получили страшную весть: сын погиб в районе боевых действий при исполнении служебных обязанностей 22 марта 1996 года.
Убитый в уличном бою в чеченском селении Самашки Андрей носил знаменитую фамилию генерала - героя Великой Отечественной войны. Дивизия, какой командовал Иван Васильевич Панфилов, прикрыла в минуты роковые Москву. В октябре-ноябре сорок первого стояли воины насмерть, так и не дав врагу прорваться в столицу по Волоколамскому шоссе. Были эти мужики призваны в строй в Средней Азии, а в бой их повёл сам «генерал Батя». После его гибели бойцов дивизии стали именовать панфиловцами.
- Генерал вам не родственник? - спрашиваю у матери погибшего Лидии Алексеевны, зная, что родовое гнездо семьи в Киргизии.
- Нет, просто однофамилец. Во Фрунзе, - и тут же поправляет себя, - в Бишкеке Панфиловых много. - Женщина попыталась даже улыбнуться. - Здесь, в России, генерала помнят. Нас всегда о родственной близости спрашивают. Вы не первый.
Не трогая болючее, оно и само прорвётся, допытываюсь у Лидии Алексеевны: как жили в Киргизии? Как оказались в Черноземье?
- Жили, как все. Можно сказать, хорошо. Свой дом. Точнее - половина, но большая. По профессии я пивовар. Муж Вася, Василий Трофимович, работал слесарем на заводе сельхозмашин.
- Подборщики делал - «Кыргызстан»? Какими солому-сено прессуют.
- Вот-вот. В машиностроители и сыновья пошли. Старший, Валера, сварщик. Андрюша в учениках побыл, а затем на каком-то сложном станке работал - координатно-расточном. Третий, Саша, ещё в школе. Денег хватало, зарабатывали неплохо. Старшего женили, внучка Людочка родилась.
Когда Советский Союз разделили, стало ясно: чужими становимся в Киргизии. Знакомые позвали в Россошь, о какой мы, конечно, не слышали до того. Сказали, что места неплохие, люди там принимают переселенцев по-доброму, наших туда перебралось немало. Так мы оказались здесь.
Андрюша решил пожить у знакомых в Торжке Тверской области. Там его призвали в армию. Что-то нет от него долго писем. К командиру части обратились, отвечает: в командировке. Полгода ничего о нём не знали. Только в феврале девяносто шестого письмо получаем: папа-мама, я на Северном Кавказе, долго молчал, не хотел вас расстраивать.
Лидия Алексеевна прервала свой рассказ, отослала сидевшего рядом сынишку - загорелого дочерна Сашу - в дом за Людочкой приглядеть. Объяснила:
- Разревусь при нём. Валера ушел тоже служить на Кавказ по контракту, на постоянную работу здесь не мог устроиться. А на Андрюшу пришла «похоронка». А вскоре и Валеру потеряли.
Панфилов Валерий Васильевич
Стрелок - помощник гранатомётчика. Родился17 мая 1972 года в городе Фрунзе Киргизской ССР, русский. Там же окончил среднюю школу № 40 и городское ПТУ-7 по специальностигазоэлектросварщик. 19 октября 1990 года был призван Ленинским райвоенкоматом города Фрунзе на службу в ряды Советской Армии. После демобилизации работал на Фрунзенском заводе сельскохозяйственного машиностроения. Жена Светлана Леонидовна, дочь Люда. В 1995 году Панфиловы с отцом и матерью переезжают на жительство в село Николаевка Россошанского района. Валерий временно трудоустраивается на разных работах в Россоши. 11 марта 1996 года призывается Россошанским райвоенкоматом на контрактную службу в Чеченскую республику. Служил в в/ч 62892. Пропал без вести. 16 апреля 1996 года. В октябре 1996 года тело Валерия Панфилова опознано в Ростовской «спецлаборатории».
Рассказывает мама, Лидия Алексеевна:
- Узнали, что средний сын Андрюша служит в Чечне. Меня сократили с частной пивоварни. Муж устроился слесарем на завод технологической оснастки, зарплату через раз платят, с хлеба на воду перебиваемся.
Невестка Света нянчит Людочку. А Валера, муж её и мой старший сын, без работы мается. Как-то приезжает из Россоши, говорит, в военкомате был, пойду служить по контракту. В Чечню направляют не воевать, буду сопровождать-охранять грузы.
Валеру проводили, А тут сообщают: Андрюша убит. Шлём телеграмму Валере - не получил. Так и не узнает он, что брат погиб. После пришло от него два письма. В последнем написал: нашу колонну выводят из Чечни. А тут передают по радио-телевизору: расстреляна колонна боевиками. Я в плач: Валера там!
...Материнское сердце безошибочно почуяло жестокую и горькую правду. Из военкомата позвонили в сельсовет. Глава администрации Николай Моисеенко только за голову схватился.
- Как идти? Что говорить отцу-матери? Одного сына похоронили. Следом второй пропал без вести.
Вызвали родителей на опознание тела сына в Ростов.
- Две недели жили там. Каждый день ходили в лабораторию, - с трудом подбирая слова, говорит Лидия Алексеевна.
- Не могли узнать. На вертолете отправились в Ханкалу, в штаб. «Мы их разыскиваем, - заявили там. - Ваш Валерий, возможно, погиб. Вывозим неопознанных убитых в Ростов, все обгоревшие».
Там ходили слухи, что колонна заведомо была продана боевикам. Устроили засаду в удобном месте. Подбили бронетранспортеры - передний и задний. Свернуть некуда: внизу - обрыв, вверху - гора. Расстреливали в упор. Как это было, мыувидели. Расстрел боевики отсняли для устрашения. Видеокассеты с записью пошли по рукам.
- Видел я это кино, - скажет после Моисеенко. - Неделю не мог спать. «Аллах акбар!» И - как котят слепых били наших парней. А потом приехал полевой командир. Улыбается, довольный, большой палец вверх поднимает.
- На выручку ведь могли прийти среди бела дня. Наши части стояли совсем близко, - говорит Панфилова. - Не поспешили...
Тогда Панфиловы возвратились домой ни с чем. Спустя месяцы в Новгородской области нашли близкого друга сына - Георгия Паньшина, чудом уцелевшего в том бою. В декабре 1996 года мать с отцом получили письмо от однополчанина.
«Здравствуйте, уважаемые Лидия Алексеевна и Василий Трофимович. Пишет вам Георгий Паньшин. Мать и Отец, простите меня за то, что сразу не ответил на Ваши письма. Яне хотел, чтобы Вы знали подробности о смерти Валеры, тем более, что Вы писали про Андрюшу. Но я больше не могу носить камень на сердце. Каждую ночь мне снится война: ребята просят рассказать правду о том бое. Решил Вам написать: как ни есть, горькая правда лучше, чем сладкая ложь. Валеру я знал мало. Он попал к нам, в шестую штурмовую роту, в третий взвод, в конце марта. А буквально через несколько дней мы ушли на операцию в Гойское. За те дни, что жили вместе в палатке, Валера много рассказывал всем о доме. Его приняли хорошо: дружелюбный, открытый парень. В ходе боев в Гойском наша рота понесла большие потери. У нас во взводе было две БМП. На одной машине был наводчиком я, на вторую попросился Валера. Долго на БМП не было хорошего наводчика. Ястал ему советовать, что и как лучше сделать. Ведь от наводчика зависит жизнь остального экипажа. Он заменил пушку, починил многое. Ребята говорили, что наконец-то появился достойный человек. С 13 на 14 апреля мы ещё вместе праздновали Пасху. А 16-го нас, как наиболее отличившуюся роту, отправили вместе с колонной на отдых. Этот день стал последним в жизни Валеры, а единственным свидетелем гибели Вашего сына оказался я. Когда начался обстрел, это было двадцать минут третьего, машина Валеры была впереди моей. Он переехал мост, а моя машина осталась по другую сторону моста. Связь экипажи держали по рации. Яне только видел произошедшее, но и всё слышал. Вы просили сказать последние слова Валеры. Через пятнадцать минут боя машину Вашего сына подбили, она загорелась. Валера крикнул по рации своему механику: «Толик, вылезь! Я тебя прикрою!». Толик выполз из машины, но снаружи его встретила пулемётная очередь. Всё это время Валера беспрерывно стрелял. Машина взорвалась от заряда, выпущенного боевиками из гранатомёта...
Останки Валеры вытащили из БМП утром следующего дня. Сейчас он в Ростове. Вы не сможете его опознать. Извините меня за эту горькую правду. Вы вырастили достойного сына. Низкий поклон Вам за это и ещё раз простите за правду и за то, что не смог в письме передать, насколько замечательным у Вас был сын...»
Друг вытаскивал сожжённое тело из бронетранспортера, отправлял в Ростов. Георгий опознал Валеру, вернее - то, что сталось с крепким парнем. Он же вместе с деревенскими ребятами на плече нёс цинковый гроб.
Орден Мужества, которым наградили сына посмертно, вручат его родителям.
Похоронили Валеру рядом с братом Андреем.
- ...В дом как захожу, - говорит мать, - смотрят они на меня с фотокарточки - как живые. Сердце обрывается. За что?! За что убиты?! Кто скажет?!
Время поможет ответить на ваши вопросы, Лидия Алексеевна и Василий Трофимович. На боль тысяч, схоже осиротелых...
Судный час придет: и не простят виновных - осудят за кровь невинных.
Апраксимов Александр Владимирович
Рядовой, стрелок. Родился 3 апреля 1977 года в селе Поддубном Россошанского района, украинец. По семейным обстоятельствам из местной начальной школы направлялся на учёбу в Землянскую школу Семилукского района. По её окончании работал в колхозе, на рядовых работах. 7 июня 1995 года призван в армию Россошанским райвоенкоматом. Служил во Владикавказе, Северная Осетия, в/ч 3754. Погиб при исполнении боевого задания 18 июня 1996 года.
Служили два товарища в экипаже бронетранспортера. Земляки-земели куда ближе - родимые села в одном Россошанском районе. Судьбы схожи. Сашу Апраксимова, как и Алёшу Рыбалко, воспитывала больше бабушка. Алёша - паренек поразбитней, вкусил городской жизни. А Саша - застенчивый тихоня, из тех, кто и муху не обидит. Конечно, оказавшись вдруг среди чужой братвы, он телёнком держался за своего боевитого землячка.
Алёша не скрывал, что рвётся на боевое дело. Саша не отставал. Он знал чеченцев по дому. Семьями они поселялись на жительство, облюбовывали себе, как правило, заброшенные хутора. У колхоза чаще брали в подряд овечьи отары. Люди в большинстве работящие, доброжелательные в общении. Умели привечать, особенно - начальство или нужных людей. Секрета из этого не делали. Не скрывали причину расселения в российской сельской глубинке: на родине, в Чечено-Ингушетии, трудно было найти работу. Чему никто не удивлялся. К приезжающим на заработки кавказцам все давно привыкли.
Когда в Чечне пришел к власти Дудаев, то «воронежские» чеченцы вдруг, как по команде, засуетились. Часть семей спешно уехала на свою родину. Другие же ящиками и мешками сгребали с магазинных полок продовольственные товары и отправляли их в Чечню. Поезд «Москва - Грозный» представлял анархическую братву, знакомую всем по фильмам о гражданской войне. Не только железнодорожники, вся сельская округа знала, что билет на него в кассе не купишь. Зато - плати деньги проводнику, поедешь. На юг состав шёл нередко вне расписания. На станциях поезд задерживали, сколько требовалось: пока закупленное соплеменниками продовольствие - его подвозили грузовиками - перегружалось в вагоны.
Все возмущались. Местное начальство пыталось «власть употребить», но безуспешно, полномочий, наверное, мало имели. Так судили сельские жители, среди которых был и Саша Апраксимов. Тогда он ещё не знал, что его знакомство с кавказцами продолжится, но в иной обстановке.
Пока же... Жил-поживал паренёк в своём Поддубном. Работал одно время прицепщиком-помощником у механизатора Семена Трошева. Очень уж старательный хлопчик, чем и глянулся Семену Леонидовичу. Зная, что не всегда Саша бывает сыт, зазывал к себе в дом на ужин. До того стеснительный, не сядет за стол, пока хозяйка не выйдет из кухни. Признавался трактористу: очень ему хотелось заиметь «корочки» - удостоверение на право управления техникой.
Безотказный. На трамбовку кукурузного силоса с вилами посылают - идёт. На прополку свёклы надо выходить с тяпкой - занимает делянку. Кто кликнет на выручку в домашнем хозяйстве - поможет. Не выпивал. Из-за застенчивости до армии с дивчиной не подружился, а ведь нравилась ему одна.
... Черная весть заставила вздрогнуть всё село: погиб Саша вместе с дружком Алёшей в бронетранспортёре.
Рыбалко Алексей Николаевич
Рядовой, стрелок-наводчик бронетранспортера. Родился 13 октября 1976 года в селе Поповка Россошанского района, русский. Окончил Поповскую среднюю школу в 1994 году. Поступил в мореходное училище, но вскоре оставил учёбу. 7 июля 1995 года призван на службу в армию Россошанским райвоенкоматом. Служил во Владикавказе, Северная Осетия, в/ч 3754. Погиб 18 июня 1996 года на боевом задании.
У бабушки Марии Ивановны восемнадцать внуков. Алёша - в любимчиках. Уходил в армию, обещал письма слать. Слово сдержал, даже стихи сочинял. Бабушка помнит их наизусть:
В горах, где розы не растут
И девушки солдат не обнимают,
Там парни головы кладут,
Родную землю защищая...
Алёша на службу шёл с охотой. Говорил, как чувствовал наперёд, что будет именно на Северном Кавказе, где «горячо». О том жители воронежской глубинки знали, что называется, из первых рук. Вначале в Россошь и район нагрянули десятки, а затем сотни русских, украинских семей из Чечни, большинство из самого Грозного. Первые переселенцы ещё привозили с собой нажитое домашнее добро, покупали свободное жильё в городе, по сёлам, хуторам. Чуть погодя - нахлынули, кто в чём одет, с тем, что лишь в руки можно было взять. Такими заселили незанятые городские общежития и даже весь жилой городок на хуторе Красном Пахаре, где до недавнего времени квартировали расконвоированные заключенные, отбывавшие срок на строительстве химического завода.
Беженцы рассказывали такое, во что просто не верилось. В Чеченской республике не генерал Дудаев был главой. Власть находилась в руках тех, кто имел оружие. «Заходил в квартиру горец с автоматом и приказывал: в такой-то срок ты должен покинуть жильё, теперь он здесь хозяин». Непослушный бесследно исчезал. От безнаказанного террора из Чечни, в буквальном смысле слова, сбежит до военной операции 350 тысяч «неверных», позже республику покинут ещё 140 тысяч человек, десятки тысяч будут убиты.
Эти факты - свидетельство попустительства президентской власти в России - станут известны позже. А тогда Алексей Рыбалко, как и его сверстники, лишь услышит горестные рассказы беженцев, ставших изгоями на своей земле, в родимой стране. «Выгнали под дулом автомата из дома», «принудили оставить квартиру, машину», «изнасиловали», «убили».
Село Поповка - железнодорожный пригород Россоши. Конечно, Алексею и всем молодым ребятам стало известно о хамском поведении на здешнем рынке постоянных «кавказских купцов». И когда дело дошло до драк с поножовщиной, молодёжь собралась на митинг и заявила милиции: если не наведёте порядок, то мы заставим незваных гостей уважать наши обычаи.
Трудно сказать теперь, дружил - знался ли Рыбалко с беженцами из Грозного? Был ли среди участников того памятного митинга, оказавшегося действенным? Уважать закон заставила милиция вместе с молодыми дружинниками. Алёша бабушке на прощанье признался: «Я буду там, на Северном Кавказе».
... Придорожный блокпост. Сдавали смену. В тумане боевики в упор расстреляли экипаж БэТээРа - «машины боевой». Алексея Рыбалко похоронили в Поповке.
... Только кто ответит бабушке, Алёшиной маме Антонине
Митрофановне, его брату Игорю и сёстрам Наде и Лене - за чьи
государственные грехи парень навеки остался двадцатилетним.
Тогиднев Андрей Владимирович
Сержант, заместитель командира взвода. Родился 6 августа 1976 года в селе Митрофановка Кантемировского района, русский. Учился там же, в средней школе. После девятого класса поступил в Россошанское ПТУ № 55. В 1994 году получил специальность «аппаратчика - киповца». Летом убирал хлеба в сельхозтовариществе «Нива». Туда, в Новую Калитву Россошанского района, переехала на новое место жительства мама. Призван в армию Россошанским райвоенкоматом 19 декабря 1994 года. Служил в Самаре в в/ч 5421. Трижды находился в длительных командировках на Северном Кавказе. Погиб на боевом посту 31 июля 1996 года при охране Гребенского моста на реке Тереке.
Андрей всегда был душой ребячьих компаний. Потому с детства богат на друзей. Пусть в Митрофановке, там вырос. Но в Новую Калитву приезжал лишь в выходные дни да на каникулы. И тут - всегда в окружении быстро становившихся близкими приятелей.
Глянь, уже открыл парикмахерскую на дому. Только сверкают в руке ножницы, как у заправского мастера. Знай, подшучивает: «Стрижём-бреем! Кто следующий?» «Спасибо? Многовато. Денежку, но - в другой раз».
А ещё Андрей прекрасно пел. От Бога голос. Мелодию понравившейся песни схватывал на лету. Что легко давалось, тем так же легко делился с людьми. Просят спеть - пожалуйста. Целую кассету напоёт в микрофон магнитофона, слушайте на здоровье, коли нравится концерт Тогиднева.
Специальность получил заводскую, а работать выпало в поле. Нестерпимо жарко в кабинете комбайна. «Как в танке», - скажет ему тот, кто уже испытал армейскую службу. Познал работу до седьмого пота, когда грех терять погожий день, когда не глушишь дизель от росы до росы. Познал радость хлеборобского труда, когда позади убегает с холма на холм свежескошенная нива, а на колхозном току лежит золотыми сугробами отборное пшеничное зерно. Приятно - твоих ведь рук дело, уже и ты хозяин на этой красивой земле. Донские высоты окрыляют. Дух захватывает и укрепляет окаём со степной ширью, зеленотравыми лугами да заречными лесами в неохватном просторе, в синей дымке, тающей за многие километры.
Такой сельский паренёк не должен был затеряться в солдатской казарме. Так и случилось. Даже горожане признают Андрея своим «Васей Теркиным», какой легко и походя грусть-кручину развеет, песней развеселит и из топора кашу сварит. Заметят хлопца отцы-командиры, быстро пойдет он вверх по служебной лестнице. И кто знает, как сложилась бы его судьба...
А судьба оказалась злодейкой. Волею горе-правителя кинет она Тогиднева, как и тысячи его сверстников, в пекло клятой кавказской войны пушечным мясом. Хоть и говорят - на миру и смерть красна. Да - случается порой иначе. Ночью заместитель командира взвода Андрей Тогиднев менял на посту часовых. За сменой караула наблюдал свой же сосед-часовой, занимавший позицию напротив. Смотрел в прицел прибора ночного видения. И необъяснимо для самого себя вдруг нажал на спусковой курок гранатомёта. Тишину расколол грохот адского огня. Ефрейтора он сразу поразил насмерть. Тогиднев скончался в вертолете от ран по пути в госпиталь.
Похоронили Андрея рядом с родичами в Митрофановке
Кантемировского района.А в день его рождения собираются у мамы Татьяны
Терентьевны Никитиной её подруги, друзья Андрея, включают магнитофон и
слушают живой голос. Слушают и плачут...
Галимов Дмитрий Раисович
Сержант, санинструктор. Родился 6 августа 1973 года в городе Свердловске на Урале, русский. В 1984 году семья переехала на жительство в село Лизиновка Россошанского района Воронежской области. Здесь Дмитрий окончил среднюю школу. Учёбу продолжил в Россошанском ПТУ № 56, где получил специальность «монтажника радиоэлектронной аппаратуры». После училища работал на Россошанском мясокомбинате, откуда и был призван в армию. Служил в Подмосковье в Таманской дивизии. Демобилизовавшись, вернулся в Россошь и работал телерадиомастером в АО «Быт-сервис», а затем в научном центре «Промавтоматика». На контрактную армейскую службу взят Россошанским райвоенкоматом 13 мая 1995 года. Служил в Твери, в/ч 22033. На боевом задании погиб 2 августа 1996 года на Северном Кавказе.
На войну Дмитрий Галимов ушёл добровольцем. В заявлении он написал прямо: «прошу направить меня на разоружение незаконных бандитских формирований». Узнав об этом, мама Валентина Михайловна порвала принесённую из военкомата повестку. Сын взял повторный вызов.
Почему он так поступил?
Мог, как и сверстники, продолжить учёбу в техникуме, институте. Ведь в школе, профтехучилище Дмитрий считался способным и прилежным учеником. Вступительные приемные экзамены ему были по силам, по уму. Так считает не только мать, об этом говорят учителя.
Мог найти работу по душе.
Он был ведь не только телемастером. Ещё в школе за любое дело брался. Наверное, потому - на действительной армейской службе тоже времени даром не терял. Он освоил специальность плотника, сварщика. А ещё научился художественной резьбе по дереву. С такими мастеровитыми руками человек всегда в спросе.
Не из богатырей. Зрение слабое. Прихварывал с детства и страдал, что из-за полноты его дразнили толстячком.
Учителя вспоминают, что Митя среди сверстников выделялся добротой и отзывчивостью. Никогда не оставался равнодушным к страданиям ближних. Уже после окончания школы услышал, что тяжело заболела его учительница. Первым из учеников пришел её проведать.
Наверное, во многом характер и предопределил его решение: уйти добровольцем в бой.
Последнее место его работы в Россоши - научный центр «Промавтоматика». Весь коллектив его работников был вынужденным переселенцем из Грозного. Здесь остановились потому, что нашёлся угол для жилья и работы - старенький общежитейский дом. Дмитрий, конечно, из первых уст услышал и узнал, как выпроваживали коренное русское население из Чечни. Провожанье это позже назовут - «живодерней» для русских, украинцев и других «неверных» народов. Обычными стали избиения и убийства, изнасилования женщин, похищение людей с целью наживы при выкупе.
Из командировок на Кавказ домой Дмитрий Галимов заезжал
трижды. О тамошних событиях близким ничего не рассказывал. О себе тоже
говорил совсем скупо: «Санинструктор. Вытаскиваю ребят с поля боя». Ещё
признавался, что был в самом пекле - в Грозном. Друзья-однополчане, кто
привез его убитым на родину, сообщили: подорвался на мине, зацепил
минную «растяжку», зрение-то у Дмитрия слабое.
Кардашов Александр Сергеевич
Старший лейтенант, командир электротехнического взвода инженерно-технической роты. Родился 2 апреля 1973 года в Ясногорске Тульской области, русский. Учился в средней школе № 3 города Россошь. В Вооруженных Силах с 8 августа 1990 года. Окончил Тюменское высшее военное инженерное командное училище. Служил в в/ч 3666 МВД России под Новочеркасском. Неоднократно направлялся в район боевых действий на Северный Кавказ. Награждён медалями «За отличие в воинской службе» первой и второй степеней. Погиб 16 августа 1996 года в поселке Джуолка под Грознным.
Минная война шла полным ходом. По мнению сапёров, прошедших через Афганистан, здесь использовались те же душманские методы, что ясно подтверждало - среди боевиков немало наёмников. С опытными подрывниками-профессионалами и пришлось сражаться на «невидимом фронте» Александру Кардашову - недавнему курсанту, попавшему по распределению в оперативную часть внутренних войск. В боевой обстановке лейтенант обретал чутье опытного минёра.
Поединки между сапёрами не менее напряжены, чем дуэли снайперов. Боевики минировали трупы погибших солдат и животных. В качестве приманки использовали привлекательные и ценные предметы в покинутых домах или оставленных прямо на улице. Даже боевая техника хранила в себе смертельную опасность. В брошенном в Грозном дудаевском танке навесные и внутренние баки машины были заполнены взрывчатым веществом.
Один такой «коллега» Кардашова в заминированных им местах оставлял записки «Привет из Бамута», «Одинокий волк». Почерк он имел своеобразный. Жёстко закреплял мину или гранату с полуизвлечённой чекой, маскировал её. Другой конец проволочки, рыболовной лесы крепил к чему угодно. На лесной тропе достаточно отвести оказавшуюся на пути ветку, как прогремит взрыв. В траве он ставил силок, как на зайца, или натягивал приспущенную нить, какую труднее заметить, чем натянутую. Неосторожный шаг стоил жизни.
Одиночные заявки на обезвреживание мин - это лишь часть работы сапёра. Ранним утром команда Кардашова с первыми петухами выходила на «боевое траление» дорог. Бронетранспортёр, группа прикрытия, пара солдат-сапёров и - вперёд. Опасность подстерегает на каждом шагу. Можно попасть под огонь боевиков или в перекрестье прицела снайпера. Мину ищут не только приборами, но и по наитию. На пути непривычных очертаний бугорок, взрыхлённая земля - остановись! Однажды по команде лейтенанта БэТээР застыл всего в полутора метрах от противотанковой мины. В другой раз что-то будто подсказало Александру не разряжать мудрёный фугас, начиненный электроникой. «Сдернули» его «кошкой». Рвануло так, что посреди дороги дымилась глубокая воронка. Обследовали останки мины и убедились, что извлечь снаряд было принципиально невозможно. Самоликвидатор сработал бы в любом случае.
... Попав домой, в Россошь, на побывку, Саша, конечно, не рассказывал отцу Сергею Антоновичу, маме Валентине Ивановне - работникам завода прессовых узлов, даже брату Володе, студенту колледжа, чем ему приходится заниматься в командировках. Сдержанный, спокойный - таким, наверное, и должен быть настоящий сапёр.
В мае с родными рыбачил на Лимане под Шапошниковкой. Шутил: «мои, мол, караси к осени нагуляют жирок. Вот нагряну домой»... Живым не вернулся. Погиб от «множества пулевых ранений».
Посмертно награждён орденом Мужества.
Погиб молодой офицер, недавний улыбчивый курсант - чем-то
напоминавший русского воина той поры, когда на Кавказе служил Лев
Толстой. Вернулся домой живым и стал всемирно известным писателем...
Лобко Анатолий Владимирович
Младший сержант, механик танка. Родился 8 октября 1974 года в селе Новомаклаково Енисейского района Красноярского края, русский. После школы-девятилетки учился в Замятинском СПТУ-4 с 1989 по 1992 год. Получил специальность тракториста. Работал механизатором на птицефабрике «Бархатовская» в Берёзовском районе Красноярского края.
11 ноября 1992 года был призван в армию. Служил в мотострелковых войсках в в/ч 51460, командир отделения БМП-2. Уволен в запас 27 декабря 1994 года. Переехал с родителями на жительство в райцентр Ольховатка Воронежской области. Трудоустроиться не смог, а семья многодетная - десять братьев и сестёр, Анатолий среди старших. 24 июля 1996 года призван на контрактную службу Ольховатским райвоенкоматом. Служил на Кавказе, в/ч 74930. Погиб в Грозном 16 августа 1996 года «при исполнении воинских обязанностей по разоружению незаконных формирований».
Из тихой Ольховатки - родины прадедов - Анатолий Лобко попал в самое пекло страшной войны. После ожесточенных мартовских боёв Грозный находился под контролем федеральных властей. В начале августа пошли упорные разговоры о том, что боевики готовятся снова штурмовать город. Об этом сообщали все наши разведслужбы. Но вместо того, чтобы готовиться к отпору, вывели из Грозного наиболее боеспособные части на командно-штабные учения. Почти одновременно, почти беспрепятственно в город вошли 23 группы боевиков. Живая сила противника сразу же умножилась за счет местных жителей и заблаговременно проникших туда бандитов. «Мирный» человек мгновенно превращался в бойца, вытащив из-под дивана автомат, патроны, гранатомёты. Правительственные здания в центре столицы были полностью блокированы. В окружение вместе с военными попали жители - строители, журналисты, женщины и дети, бежавшие от обстрела и расправы.
А боевики всё прибывали в Грозный. По их самооценке - общая численность бандитских формирований составляла около трёх с половиной тысяч человек. Они уверенно контролировали большую часть города, и уходить отсюда не собирались.
После газеты сообщат о предательстве, раз федеральные войска не помешали боевикам проникнуть в столицу республики. Будет названа даже цена такого «невмешательства войск» - 2 миллиарда рублей (газета «Рабочая трибуна", 06.09.96).
Бездарность ли командования, предательство или продажность сыграли своё - в этом разбираться специалистам. А тогда, в жарком августе 96-го, заложниками войны стали бойцы и офицеры, кому в очередной раз пришлось идти в бой и отвоёвывать утраченные позиции. Среди них был и Анатолий Лобко.
«Нам пришлось отбивать самый центр Грозного, - расскажут отцу-матери однополчане Анатолия. - Из-под обстрела вытаскивали раненых. Кому-то нужно было принимать огонь на себя. Отвлекать снайперов. В эту группу вошёл и ваш сын. Пока ребята сражались, санитары и их помощники вынесли в безопасное место семьдесят шесть раненых. Но нёс потери и отряд прикрытия. В грудь, в живот ранило Анатолия. Сразу подползти к нему не смогли - снайперы не давали и шевельнуться. Когда добрались, спасти его уже не смогли - умер на руках товарищей».
В конце августа объявят потери - 461 убитый и 1261 раненый российский военнослужащий. Так страшен итог тех боев в Грозном.
Посмертно Анатолий Лобко награжден орденом Мужества.Похоронен на Заболотовском кладбище в райцентре Ольховатка.
«Мечтал быть военным. И остался им - навечно», - скажет сквозь слёзы мама Тамара Сергеевна. Лишь головой кивнёт отец Владимир Макарович.
Ибрагимов Сергей Владимирович
Рядовой, стрелок. Родился 8 августа 1975 года в райцентре Ольховатка Воронежской области, азербайджанец. Учился в Ольховатской неполной средней школе. После, в 1993 году, окончил местное профтехучилище, по специальности слесарь. 10 декабря 1993 года призван на армейскую службу Ольховатским райвоенкоматом. Его батальон из Новороссийска, в/ч 65264, был направлен в Чеченскую республику 10 декабря 1994 года. Там Ибрагимов заболел. Скончался от острого лейкоза в Москве в госпитале имени Бурденко 12 февраля 1995 года.
Я ни в чём не виновен.
Я не выстрелил даже ни разу.
Не успел. Так уж вышло,
Хоть послали меня воевать.
...Скоро снова весна,
А в Придонье снега прорастают. Как в раю!
...Как любил я весной у села постоять на краю.
Эти нескладные наивные строки вполне мог сложить паренёк Серёжа Ибрагимов - ольховатский «хохол-азербайджанец», дитя советской поры. Его отцу Владимиру Махарьяновичу приглянулась здешняя Таня, Татьяна Николаевна. Родилась семья. Рабочий поселок, в обычаях и речи какого сплавилась русская и украинская культура, стал родиной сыну Сергею и дочери Лилии.
Слева хатка, справа хатка - между речек Ольховатка. Так шутливо говорят о старинной слободе, получившей своё название от одной из речушек.Знаменита она сахарным заводом-старожилом, построенным в ряду первых в России еще в тридцатых годах XIX века. Отец работает на главном предприятии посёлка, чью историю, конечно, хорошо знал Серёжка. Ведь школьные уроки истории, посвящённые краеведению, всегда проводятся в народном музее, разместившемся в залах Дворца культуры сахарников. Знал он и мог не просто, как всякий оказавшийся в чужой стороне «кулик расхваливать свое болото». Мог со знанием дела рассказывать друзьям-однополчанам о том, что его Ольховатка из воронежской степной глубинки есть родина знаменитого историка Николая Костомарова, из здешних «недр» берёт начало род великого русского писателя Антона Чехова.
Среди сверстников Серёжа Ибрагимов выделялся начитанностью. Был завсегдатаем библиотек - детской, взрослой районной, заводской.
Мог увлечённо говорить о природе родного края. Из окна его дома, стоящего в улочке на Горе, видны окрестности, как с высоты птичьего полёта - широкая речная долина в опояске степных холмов, кучерявистые вербовые рощи по ней и заводские трубы «подо мною» - там, в низине, близ речки Черной Калитвы. А уж на ней-то Серёже хорошо знакомы были все плёсы-омуты, где в камышах - куширях нагуливают жирок сазаны, где в глубоких ямах подрёмывают сомы, где у протоки всегда настороже зубастая щука с разбойником окунем.
Сергей был страстным удильщиком. Рыбалка оказалась счастливейшей частицей его короткой жизни.
Как и рисование. Рисовать он тоже любил.
Крепким здоровьем не отличался. Хвори заставили знать,
что означает - повышенное давление. Но на призывной медкомиссии не стал
«качать права» или жаловаться на болячки. Ушел, как большинство
друзей-товарищей, на действительную службу. Считал, наверное, она ему
необходима, мечтал ведь работать в милиции...
Матяшов Алексей Николаевич
Рядовой, минометчик, Родился 21 марта 1975 года в селе Крутец Каменского района, русский. Учился в школе села Трёхстенка того же района. В 1994 году окончил Берёзовской сельхозтехникум, специальность - агроном. Был призван в армию 9 марта 1994 года Рамонским райвоенкоматом. Служил в в/ч 64307 (Воронеж). В район боевых действий на Северный Кавказ попал 3 января 1995 года. Погиб 7 января 1995 года в Грозном на Привокзальной площади.
Крутец остался лишь строкой в биографии Алёши Матяшова. Рос он в Трёхстенках. Загадочное название села объясняется так: слово «стенка» в прошлые века означало и земельный участок. А пашни здешним крестьянам нарезали в трёх местах - в «трех стенках».
В прадедовом поле Алёша услышал весенний голос жаворонка. Отец, Николай Семёнович, - главный колхозный агроном, разве мог отказать сыну, не брать с собой в степь. Пусть сызмальства знает, как растят хлеб. Потому после школы паренёк особо не размышлял: кем быть? Вот он - пример отца. К его слову прислушиваются механизатор и председатель. Опытен и лучший - так пишут о нём в районной газете. Ира, старшая сестрёнка, заявила: стану учителем биологии. Алёша сказал: буду, как папа агрономом.
- Отец для него - авторитет, - отметит мама Мария Артёмовна, колхозный диспетчер, - отец для него советник во всех делах - учебных и личных. От него сыну и передалось: послушает тебя, а поступит по-своему.
Техникум заканчивал, говорим, может, в институт пойдешь, от армии отсрочка, время - то неспокойное. Как отрезал, а служить кому?
Считали, что повезло. Остался Алеша на службе в Воронеже. На строительство военного городка посылали его в Богучар. Порядочный, исполнительный, старательный. На побывку домой его отпускали. А он, как чувствовал - долго так продолжаться не может. В один из приездов зашёл на кухню, я обед готовила, вкуснее хотелось накормить его, спрашивает: «Мам, можно покурю возле тебя?» А в мыслях, вижу, где-то мой Алёша далеко. Вдруг вздохнул тяжко и говорит: «От судьбы не уйдешь». Теперь понимаю, он уже знал, куда его пошлют.
...А вскоре в доме Матяшовых раздался тревожный телефонный звонок. Отец сослуживца Алеши сообщил: «Ребят на Кавказ кидают. Николай Семёнович, их ведь не готовили к войне, как котят, перебьют сразу!» Матяшов старший тоже знал, что боевой солдат из сына никакой. Оружие не держал в руках, на присяге автомат принесли из роты связи. «Приезжай, вместе пойдём к командиру, всё выясним», - говорил звонивший. Отец собрался быстро, но в Воронеже Алешу не застал, перебросили его в Тверь. На душе отлегло. А раз сорвался из дому, то решили с отцом Алёшиного друга накануне Нового года навестить сыновей по новому месту службы. Тоже не застали. Самолётом ребята улетели на Кавказ.
«А мы поездом добрались в Минеральные Воды. Оттуда - в Прохладный, где располагался штаб части. Офицер нам показал списки погибших, раненых, больных. Алёши среди них не было. Пошёл на телефонный переговорный пункт звонить домой, жену успокоить. А за мной следом бегут из штаба, разыскали, как обухом топора по голове ударили: сына домой везут убитым...»
Командир роты Алиев передаст родителям: Алёша первым вызвался в бой. Ранило в ногу. Прикрывал ребят, а сам истекал кровью. Спасти его не удалось.
Награжден орденом Мужества посмертно.
- Зря говорят: время лечит, - сказала Мария Артёмовна. - Чем дальше, тем тяжелее жить. Без сына.
Пётр Чалый (Россошь Воронежской области)
