В
храме, который и по духу своему, и по расположению весьма близок редакции
«Православного Санкт-Петербурга», - новый настоятель.
Архимандрит Исидор (Минаев)
назначен настоятелем храма Воскресения Христова у
Варшавского вокзала. Отец Исидор - священник, известный современным православным
русским людям. В его послужном списке есть такие славные строки, как
настоятельство в Коневском Рождество-Богородичном мужском монастыре,
настоятельство в Свято-Николаевском подворье РПЦ в Софии (Болгария)... И наконец,
31 марта 2009 года отец Исидор был назначен начальником Русской Духовной Миссии
в Иерусалиме. Об этом его послушании мы и хотим сегодня побеседовать. Надеемся,
что рассказ архим.Исидора будет полезен всем, кто этим летом собирается в
паломничество на Святую Землю.
- Какой главный духовный опыт вынесли вы из Святой Земли?
- Главное то, что я воочию увидел: мы не одни. Знаете, как это бывает? Живут православные люди в своей деревеньке или даже в большом городе, замкнувшись в своём маленьком приходе, и думают невольно, что, кроме них, и верующих-то на земле нет. И когда попадают они в чужой приход, то малейшее несоответствие с прежней жизнью пугает их до дрожи. «Нет, только у нас служат правильно, - а вы здесь все еретики!»
А вы приезжайте в Иерусалим, помолитесь хоть раз у Гроба Господня, - вот тогда вы поймёте, насколько разнообразны бывают христиане! Не говоря о католиках и армянах-григорианах, - сколько там есть представителей древних церквей: эфиопы, сирийцы, копты... И все они приезжают в Иерусалим с горячей верой, с надеждой обрести Бога, и все они находят в Святой Земле свидетельства присутствия Божия, находят радость и утешение своим душам. Вот главное, что понимаешь, живя в Иерусалиме: православный мир велик и разнообразен, и нельзя всех стричь под одну гребёнку.
- Мне не раз приходилось слушать рассказы паломников в Святую Землю. Их суждения об Иерусалиме различны: для кого-то это Святой град, полный радости духовной, а кто-то чувствует в нём в первую очередь нечто трагическое, даже страшное, горькое: здесь Господь был предан, здесь Его судили, над Ним насмехались, бичевали, и, наконец, здесь Он был распят и умер.
- Это так... Но вы обратите внимание: ведь для первых христиан и сам крест был в первую очередь символом страдания и смерти. Апостолы крестиков на шее не носили, крестным знамением себя не осеняли, а когда молились, то просто воздымали руки к небу. Лишь значительно позже, когда царица Елена нашла Крест Господень, люди воочию увидели его животворящую сущность. Мы радуемся Кресту и при всём том не забываем, что именно на Кресте Господь принял смертные муки. Вот и наше отношение к Иерусалиму, оно несколько сродни отношению ко Кресту. Помните, как сказал об Иерусалиме апостол Иоанн? Это город, «который духовно называется Содом и Египет, где и Господь наш распят» (Откр.11,8.) Вот и получается: с одной стороны, «Содом и Египет», а с другой стороны - Святая Земля, и всё это об одном и том же городе. Такая двойственность ощущалась глубоко чувствующими людьми во все века. Вот, например, Н.В. Гоголь: он, будучи уже зрелым христианином, побывал в Иерусалиме и писал потом о своём разочаровании - Святой град показался ему огромным, шумным восточным базаром, где всё подчинено алчности и наживе.
И мне самому не раз приходило в голову это сравнение с восточным базаром - главным образом из-за пестроты религиозной жизни на Святой Земле. Христиане разных стран совершенно по-разному понимают благочестие. Кто-то из них кажется нам чрезмерно холодным, кто-то - излишне горячим. Я никогда не забуду моего первого посещения храма Гроба Господня в Великую Субботу: эти оглушительные крики, шум, суета... Разве так мы, русские, привыкли молиться в Великую Субботу, о которой говорится: «Да молчит всяка плоть человечья», - и богослужение в русских церквах становится особенно печальным, призывающим к самоуглублённости. А там, в Иерусалиме, грохочет торжественная музыка, движется шествие с фанфарами - это бойскауты православные идут... Гремят барабаны, визжат волынки... Подобный образ благочестия, скажем так, очень непривычен для нас...
Вспоминаю, как я, прослужив в Иерусалиме уже три года, впервые побывал в Киево-Печерской лавре и попал в тамошние пещеры... Как там всё тихо, спокойно!.. Мерцают огоньки лампад за чисто вымытыми стёклами, и сами лампады висят ровно, красиво... Святые мощи киевских угодников лежат, облачённые в соответствующие сану одежды, стены пещер побелены, никто из посетителей не шумит, не бегает, люди стоят с открытыми молитвословами и сосредоточенно, чуть слышно молятся. И у меня, приехавшего из Святой Земли, слёзы к горлу подступили: «Вот поистине святая земля!»
- Часто слышишь о нападках, которым подвергаются христиане в Иерусалиме от местных иудеев и мусульман...
- С нами ничего подобного не было. Я вам скажу так: Иерусалим - совершенно особое место, он не похож ни на один город в мире. Поначалу я этого не понимал. Помню, как, попав впервые ко Гробу Господню и увидев там постамент, называемый «Пуп земли», я невольно усмехнулся: «Конечно, всяк кулик своё болото хвалит, каждый народ считает, что его столица - пуп земли!..» Но, поживши немного на Святой Земле, я понял, что смеялся зря. Иерусалим связывает в себе три основные мировые религии, здесь переплетаются многочисленные политические и национальные вопросы, здесь рождаются мировые геополитические концепции... Иерусалим - это город-котёл, в котором всё бурлит, всё крутится... И разумеется, без столкновений тут невозможно. Но люди там живут умные, наученные горьким опытом, и если где-либо возникает конфликт - на религиозной или национальной почве - виновного тут же призовут к ответу, и сделают это достаточно жёстко. В этом отношении израильтяне молодцы: они, в отличие от иных народов, не оглядываются на Европу. «Пусть европейцы говорят, что хотят, а мы будем блюсти свой национальный интерес, свою национальную безопасность. А постановления Страсбургского суда - пусть европейцы сами их принимают, сами их читают, сами исполняют. Мы в эти игры не играем». Возможно, когда-нибудь и мы будем в этом отношении брать пример с Израиля.
На моей памяти в Иерусалиме произошёл такой случай: некий иудей на улице плюнул в юношу-христианина из армянской церкви. А тот, горячий парень, взял да побил обидчика, оттаскал его за пейсы. Это было записано на камеру видеонаблюдения - там в центре города повсюду такие камеры. Был суд, и армянина оправдали, потому что все видели, что первым напал иудей. Иудеи были очень возмущены, ходили по улицам с лозунгами: «В каком государстве мы живём?»; «Израиль для евреев!» и т.д. Однако суд есть суд, и его решение осталось в силе.
Но, конечно, есть на Святой Земле и такие места, где люди живут спокойно. Да и нашей Миссии приходилось решать некоторые вопросы совместно с иудеями и мусульманами - и мы работали вполне мирно и плодотворно. Помню, как однажды к нам в Миссию пришли муфтий Восточного Иерусалима и православный палестинский архиепископ Феодосий, араб по национальности, чтобы совместно решить судьбу некоего арабского студента-мусульманина, который учился в России, но ввязался в какое-то правонарушение и был арестован. Мы совместно с гостями составили письмо в Отдел внешнецерковных связей Московского Патриархата, чтобы походатайствовать за юношу.
- Каково самое сильное духовное впечатление, оставшееся у вас от Святой Земли?
- Это, наверное, первое богослужение на Голгофе. В храме на Гробе Господнем всегда очень шумно и многолюдно, а на Голгофе, когда идёт служба со Страстного Четверга на Страстную Пятницу, всё очень тихо, сосредоточенно, благоговейно... В это время даже архиереи служат там очень смиренно и митры не надевают. Впрочем, Святая Земля весьма многообразна: есть Галилея, есть палестинские монастыри, и повсюду, куда ни придёшь, ты получаешь очень яркое впечатление.
- Что представляла собой служба в храме Русской Духовной Миссии?
- Много трудов приходилось мне прилагать, чтобы она проходила на высочайшем уровне - не хуже, чем в русских кафедральных соборах. Ведь там у нас каждый день служили по два, по три архиерея - нередко даже члены Святейшего Синода, - огромное количество русского духовенства, провинциальные и деревенские батюшки, которые в первый раз приехали на Святую Землю... Попробуйте всё это организовать!
- Вернувшись из-за границы и свежими глазами взглянув на нашу церковную жизнь, что вы можете сказать о нашей современной духовности?
- Я служил в Болгарии, видел греков в Иерусалиме... И ни разу не замечал, чтобы болгарские или греческие священники вели исповедь во время службы! Там это не принято! Исповедь там - это частное дело, его совершают втайне и уж ни в коем случае не относятся к ней как к церковному действу! Верующие сами договариваются со своими духовниками о встрече: общаются, исповедуются, получают советы. А как же иначе? Батюшке надо на всенощную или на полиелей бежать, а у него целая очередь исповедующихся. Болгарские, сербские и греческие священники весьма резко возражают русским паломникам, если те требуют исповеди на службе. Литургию надо служить истово, а не устраивать беготню из алтаря к аналою. Я считаю, что в этом отношении у нас в России есть определённый перегиб. Стоят сотни людей в ожидании исповеди, а подойди к любому и спроси: «Кто ваш духовник?» - «Нет духовника...» Человек 20, 30, 40 лет ходит в храм, каждую неделю исповедуется, а духовника при этом не имеет! В наших храмах на каждой литургии выстраиваются эти легионы грешников, и создаётся впечатление, что служба существует только для исповеди и чтения записок. А в храме на Гробе Господнем, когда наши паломники спрашивают: «Куда подавать записки?» - им указывают на мусорное ведро: «Вон туда!» - уж никак не в алтарь. Хочешь читать свои записки сам - читай, если тебя не волнуют песнопения Литургии, если ты не хочешь проникаться словом Божиим... Это просто безкультурье наше - точнее сказать, советское безкультурье, - что записки у нас читают и на славлении, и на ектенье... Вот на проскомидии - это понятно, это законно. Что же касается остальных сторон современной русской духовной жизни, то, как я уже говорил, наше благочестие - особое, и после иерусалимского «базара» оно согревает душу верующего. Я с радостью возвращаюсь в Санкт-Петербург, с радостью принимаю настоятельство над славным храмом Воскресения Христова у Варшавского вокзала. Надеюсь, что это новое послушание принесёт пользу не только мне, но и храму и городу.
Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН
