В связи 94-й годовщиной насильственного отрешения Государя
Императора Николая II от престола в редакции «Русского Вестника»
состоялась беседа с адвокатами: доктором юридических наук, профессором
М. Н. Кузнецовым и заслуженным юристом Республики Бурятии С. П. Штином.
- Вы являетесь ревностными почитателями русского Императора
Николая II и много сделали для того, чтобы добиться его канонизации и
восстановления всей правды об обстоятельствах его гибели в июле 1918
года. Менее известна Ваша позиция по вопросу о т. н. отречении Его от
трона в ночь со 2-го на 3-е марта (ст. ст.) 1917 года. Вы утверждаете,
что отречения не было. Так ли это?
М. Н. Кузнецов: Вы спрашиваете о таком явлении, духовный
смысл которого мы, русские, до сих пор до конца не осознали, хотя
значение его многократно превышает и октябрьский переворот 1917 года, и
разгром советского строя в начале 90-х годов ХХ века. Давайте попробуем
разобраться.
Основными Законами Российской Империи не предусмотрена
возможность отречения Главы Государства от Престола, т. к. Царская
власть вручается монарху Богом, и никакие человеческие законы не могут
лишить Его этой власти.
Так называемый «Акт об отречении» не является юридическим
документом. Это даже не обращение к народу, как того требует форма
манифеста - документа особого государственного значения. По сути и по
форме «Акт» является письмом Государя, адресованным в Ставку начальнику
штаба Русской армии.
В письме, кстати, подписанном карандашом, что для официального
документа недопустимо, Государь с болью и горечью делится своими
сомнениями: «В эти решительные дни тесное соединение и сплочение всех
сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с
Государственной Думой, признали Мы за благо отречься от Престола
Государства Российского и сложить с Себя верховную власть».
С. П. Штин: Обратим внимание: «признали мы за благо
отречься...», но самого отречения в документе (письме) нет. Если бы
отречение было осознанным и ясно изложенным, то Государь обязательно
освободил бы от присяги на верность Ему все армейские чины, как это
сделал Кайзер Вильгельм при отречении в 1919 году.
Кстати, оригинал «письма-отречения» нашего Государя в архивах до
сих пор не найден. Мы все оперируем лишь сведениями о нем и публикациями
его текста от имени революционного Временного правительства, что само
по себе незаконно.
М. Н. Кузнецов: О том, что письмо-намерение в ставку все
же было, свидетельствует запись самого Императора в его дневнике. Из
этой записи видно, что текст «отречения» составлялся в самой ставке
предателями и заговорщиками (Алексеев и др.). Запись гласит: «Нужно мое
отречение... Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на
фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг... Из Ставки прислали
проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с
которыми я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест.
В час ночи (3 марта. - М. К.) уехал из Пскова с тяжелым чувством
пережитого. Кругом измена и трусость, и обман».
С. П. Штин: В соответствии с Основными Законами Российской
Империи для того, чтобы документ мог обрести силу закона, необходимо
соблюдение следующих условий.
- Согласно ст. 8 инициатива создания документа могла исходить
только от Императора и уж никак не из Ставки армии по инициативе
изменников и масонов-заговорщиков.
- Соответствующим образом оформленный документ должен был иметь Высочайшее утверждение (ст. 9 и ст. 86).
- Документ должен был быть обнародован Правительственным Сенатом от имени Государя (ст. 91).
М. Н. Кузнецов: Ничего этого сделано не было. Более того,
из письма в Ставку следует, что Государь Николай Александрович
отрекается от Престола за своего сына цесаревича Алексея в пользу
Великого Князя Михаила Александровича, что законом не предусмотрено.
И уж совсем противоправным был отказ от Престола Великого князя
Михаила Александровича 3/16 марта 1917 г., поскольку отказываться было
не от чего. Юридически Всероссийский Императорский Престол принадлежал
по-прежнему Государю Николаю Александровичу.
С. П. Штин: Кроме того, лингвистический анализ текстов
отречения Государя-Императора и его брата Великого Князя Михаила
Александровича показывает, что их автором является одно и то же лицо.
- Означают ли утверждения об «отказе от Престола» Государя
Императора Николая II, что после расправы с Ним и всеми членами Его
Семьи Российский Престол некому наследовать?
С. П. Штин: Нет, не означают. Цесаревич Павел - будущий
Император Павел I так гениально составил Закон о Престолонаследии, что
род Романовых практически неисчерпаем. Мы, русские, не должны
чувствовать себя сиротами! Если соборно покаемся в грехе
цареотступничества и обратимся к Богу, законный наследник или наследница
Российского Престола будут нам обязательно явлены. Убежден, что это не
будут Кирилловичи-Гогенцоллерны, навсегда еще при Царе потерявшие право
на трон.
- В таком случае на каком основании княгиня Мария Владимировна
- нынешняя Глава Дома Романовых - получила свидетельство о смерти
Государя Императора Николая II?
М. Н. Кузнецов: В этой истории еще много неясного. Дело об
убийстве Царской Семьи в настоящее время в очередной раз незаконно
прекращено. В чем состоит незаконность этого решения, мы скажем позднее.
Не ясно, признана ли Мария Владимировна потерпевшей по этому делу. Если
«да», то она несомненно будет претендовать на имущество всей Царской
Семьи, находящееся как у нас, так и на территории других стран. Я не
исключаю и политической подоплеки развивающихся событий.
- В начале беседы Вы напомнили о духовном, т. е.
религиозно-нравственном значении отказа Императора Николая
Александровича от высшей власти. В чем Вы видите это значение?
М. Н. Кузнецов. Не являясь юридически правовым актом,
отречение Государя несомненно имеет громадное религиозно-нравственное
значение и прежде всего как проявление Его величайшего жертвенного
подвига ради спасения России.
С. П. Штин: Масоны-заговорщики М. В. Алексеев, Н. В.
Рузский и другие заманили Его в западню, потребовали отречения, угрожая в
противном случае братоубийственной войной внутри страны и поражением
России на фронте. Узнав о предательстве высшего командного состава,
членов династии и государственных деятелей, Он понял, что дальнейшее
управление Армией и Государством невозможно. Стремясь довести войну с
Германией до победного конца и желая избежать кровопролития внутри
страны, Он не мог поступить иначе. Как отмечал протоиерей Александр
Шаргунов: «Он безропотно, как Христос в Гефсимании, принял волю Божию о
Себе и о России... Заслуга Николая II в том, что Он осуществил смысл
истории как тайны воли Божией...»
М. Н. Кузнецов: Мы должны понимать, думаю, что понимал это
и Государь, что в случае его безкомпромиссной борьбы за власть вся
ярость обезумевших и ничего не понимающих низов будет умело направлена
врагами Отечества на так называемое народное решение судьбы монархии в
России как таковой. Царь не мог этого допустить. Своим поступком, думая о
народе, Он избавил нас, русских, в веках истории от богомерзкого клейма
народа-цареубийцы. Спросим себя, не жертве ли нашего Царя Россия
обязана спасением своей Чести? Не эта ли жертва возвысила на небывалую
высоту славу Царского Имени, так что и сегодня мы, русские, чаем
возвращения Монархии? Так встанемте ж за Царя! В Царе - Россия! В России
- Бог! В Боге наше спасение!
Беседовал А. А. СЕНИН
