Казахстан - страна, которая может похвалиться мирным сосуществованием
людей разных религий и культур. О том, как живется в ней православным
христианам, корреспонденту "Интерфакс-Религия" Елене Веревкиной
рассказал викарий Астанайской и Алма-Атинской епархии епископ
Каскеленский Геннадий.
- В последнее время в СМИ появлялось много сообщений об активной
деятельности Православной церкви в Казахстане, слышались даже обвинения в
прозелитизме, связанные с переводом богослужений на казахский язык,
которые митрополит Александр опроверг. Много ли православных верующих
среди казахов, и каковы задачи и перспективы православной миссии в
стране?
- В последнее время как в казахстанской, так и в российской прессе
появилась информация о якобы готовящемся системном переводе
богослужебных текстов Православной церкви на казахский язык. Такой
работы не проводится. Это недоразумение. Конечно, мы не отказываемся от
представлений об универсальности христианской религии и, исполняя
повеление апостола, готовы каждому приходящему дать ответ о нашем
уповании и нашей вере с кротостью и благоговением, однако очень хорошо
понимаем, что в нашей миссионерской деятельности должны быть четко
расставлены все акценты и определены приоритеты. Кроме того, не следует
делать распространенную тактическую ошибку, на которую указывал
император и полководец Фридрих Великий: делать второй шаг, не сделав
первого. В Казахстане на сегодняшний момент открыто 270 православных
храмов и более 500 культовых зданий протестантских направлений, причем
протестантами становятся, как правило, те люди, которые по своему
рождению и даже крещению принадлежат к Православной церкви.
Один из пожилых чиновников Совета по делам религий рассказывал мне, что в
девяностых годах всех свидетелей Иеговы города Алма-Аты он знал в лицо,
их было тридцать человек. Сегодня их община насчитывает 4,5 тысячи.
Почему так случилось? Это отдельный вопрос. Наверное, сказалось то, что
здесь, в Казахстане, русские люди находятся в более интенсивном духовном
поиске, чем в России. Во всяком случае, этот поиск более интенсивен,
чем в российском Нечерноземье, о чем я очень хорошо знаю, потому что 15
лет служил в Костромской епархии. И многие из них сбились с пути, многие
были вовлечены в секты. К ним, в первую очередь к ним, наша миссия.
- Вы говорите, что духовный поиск русских, оказавшихся в Казахстане,
более интенсивен, чем в России. Как Вы думаете, чем это обусловлено?
- Во-первых, здесь с гораздо меньшей остротой стоит такая
распространенная проблема русской провинции, как пьянство. Я здесь
практически не видел пьяных на улицах. Русские здесь стремятся
объединиться вокруг храмов, и храм для русского человека не только дом
для молитвы, но и место, где можно собраться, пообщаться семьями,
поэтому здесь очень сильные воскресные школы. При храмах не хватает
помещений, где бы могли люди собираться после богослужений, и в
небольших городках для этих целей используются не только обустроенные
помещения, но и различные сторожки, часовенки, погреба, подвалы,
чердаки.
Русских становится в процентном отношении все меньше и меньше. На
государственном уровне принята программа переселения в Казахстан так
называемых оралманов - этнических казахов, которые проживают в
сопредельных государствах. За год в Казахстан въезжает до 25 тысяч таких
семей, а в 1990-х годах был массовый отток в Россию русского населения.
Эти темпы значительно снизились, но отток сохраняется. Оказавшись в
меньшинстве, русское православное население больше ценит свою культуру и
стремится к единению. К сожалению, иногда протестантские общины
представляют для русских больше возможностей для единения, совместной
культурной деятельности, чем православные. Святейший Патриарх ставит
перед нами задачу при каждом храме в Казахстане создать хотя бы
небольшой духовно-культурный центр, и мы будем это делать. Митрополит
Александр, глава нашего округа, подчеркивает это на каждой встрече с
духовенством и народом.
Еще такой любопытный факт. По официальным сведениям, атеистов, людей,
которые называют себя атеистами в переписи, в Казахстане - 3,8%. Я
поразился.
- А большинство к какой религии себя причисляет? В Казахстане
проживает так много русских, что, может быть, назрел вопрос: Казахстан в
большей мере православная или исламская страна?
- Конечно, большинство - это мусульмане. В Казахстане построено около трех тысяч мечетей. Но ислам толерантный.
- А в чем выражается толерантность казахского ислама?
- Это ислам ханафитского мазхаба, ислам, соединенный с языческими
традициями (достаточно сказать, что праздник весны Навруз является
государственным). Сильны традиции религиозной терпимости, свойственные
империи Чингис-хана: на территории Казахстана долго существовал осколок
его империи Ак Орда. Мало представителей ваххабитского направления.
- А отношения между христианами и мусульманами на бытовом уровне как
складываются? Не возникает ли взаимных претензий друг ко другу?
- Практически не знаю случаев столкновений на межрелигиозной почве, хотя живу уже девять месяцев в Казахстане.
Я общаюсь с прихожанами, среди которых много молодых людей и школьников,
все они учатся в школах, где и казахи, и русские сидят за одной партой,
и даже на подростковом уровне трений практически нет.
16 декабря, это был День независимости Казахстана, президент Нурсултан
Назарбаев на торжественном приеме объявил о создании новой концепции
Праздника мира и согласия - 1 мая. Ближайший праздник будет проводиться
на качественно новом уровне, будут устраиваться шествия, в которых
примут участие представители различных национальных общин. Таких сильных
этнических общин в Казахстане десятки. Шествия будут проводиться в
каждом городе, в каждом крупном селе.
Любопытно, что в каждом, даже небольшом, селе главой администрации
закуплена современная сцена, эстрада, которая устанавливается в
определенные дни государственных торжеств на главной площади села, и на
этой сцене показывают свои номера художественной самодеятельности
представители разных общин: казахской, русской, украинской, греческой,
еврейской и так далее.
Государство всячески поддерживает это многообразие. Нурсултан Абишевич в
Казахстане воплощает на практике концепцию политического евразийства,
которую разрабатывали наши философы, теоретики, начиная с Данилевского и
Трубецкого и заканчивая Львом Николаевичем Гумилевым. Кто сомневается в
плодотворности этой концепции и критикует ее, может приехать в
Казахстан и посмотреть на ее воплощение своими глазами.
- В чем, по-Вашему, успех такой политики? Может быть, секрет кроется в менталитете самих жителей?
- Я убежден, что тот путь, по которому идет Казахстан, это единственно
правильный выбор для Казахстана. И счастье для казахстанского народа,
что этот путь был очень быстро найден президентом Назарбаевым, и он
повел по нему нацию уже с начала девяностых годов. Казахстан поэтому не
потерял времени.
За эти двадцать лет сформировался новый менталитет молодых людей,
которые ценят именно многообразие культур, присутствующих в Казахстане.
Мы, православные верующие, удовлетворены таким положением дел и будем
делать все, чтобы обеспечить нашему православному населению в Казахстане
комфортное жительство во всяком благочестии и чистоте.
- Вы занимаетесь стихотворным переложением на русский язык "Слов
назидания" Абая Кунанбаева. Что вдохновило Вас на этот труд? Вы сами
понимаете казахский язык?
- Когда я прибыл в Казахстан, владыка митрополит назначил меня
настоятелем кафедрального собора, и как-то ключарь собора отец Александр
принес мне маленькую книжку на русском языке, которая содержала 45
"Слов назидания" Абая. Я прочитал их, и первое Слово вечером само собой у
меня стало складываться в стихи. Я написал стихотворное переложение
этого первого Слова. "Немало мною пройдено дорог, и многое в пути я
испытал"... Время от времени я возвращаюсь к этой книжечке и уже одиннадцать Слов переложил.
Я не ставлю перед собой цель перевести все эти сорок пять Слов, делаю
это для души, но если это когда-нибудь получится, то с удовольствием
издам книжечку.
Мне удалось побывать и совершить службы в Семипалатинске. Владыка
митрополит Александр сам посетил практически все крупные города
Казахстана. И когда я стал епископом, он благословил и меня посещать
крупные общины. Поэтому мне удалось побывать и на могиле Абая Кунанбаева
близ Семипалатинска. Я посетил его мемориальный музей, где казахи
заботливо сохраняют вещи Абай-Ата, как они с любовью называют своего
духовного лидера.
- Насколько мировоззрение мусульманина может быть близко православному архиерею?
- Мне импонирует это его мироощущение, этот спокойный взгляд отрешенного
от мирской суеты человека, мудреца. Ведь и в Священном Писании есть
разные книги. Есть книга Екклесиаста, которая по духу своему очень
непохожа на пророческие книги Ветхого Завета, но иногда бывает созвучна
нашему настроению. Так и у православного архиерея бывают такие минуты,
когда на душу ложатся мудрые слова Абая.
Конечно, с моей точки зрения, этот великий мудрец не испытывал того
счастья, которое дано каждому христианину, тем более священнослужителю,
совершающему Божественную литургию, но то настроение, то состояние духа,
которое испытывал он, в некоторые моменты жизни может испытывать каждый
православный человек.
- Вы пишете стихи на другие темы? Не было ли у Вас желания написать свои собственные наставления в православном ключе?
- Конечно же, я пишу стихи, но пока не готов к их изданию.
- Говорят, что как настоящий питерец Вы болеете за "Зенит". Может ли
православный человек быть истым поклонником футбола? Вы часто бываете на
стадионе? Как, по-Вашему, можно поднять общую культуру поведения на
стадионах?
- Мы часто забываем, что человек состоит из духа, души и тела, и требуем
от своих прихожан и от священнослужителей, чтобы они жили только
духовной жизнью, забывая про душевную жизнь. Между тем каждому человеку,
в том числе и священнослужителю, небезынтересны искусство, литература,
спорт. Спорт уже в такой степени стал частью нашей жизни, что невозможно
себе представить современного человека, у которого не было бы любимого
спортсмена, любимой команды. Помните, для Старика у Хемингуэя великий Ди
Маджио был близким другом, к образу которого он обращался в самые
трудные минуты жизни? У каждого подростка есть своя команда. У каждого
человека есть переживания, связанные со спортом. Для меня одно из самых
счастливых воспоминаний юности - это голы "Зенита" в ворота Харьковского
"Металлиста", которые сделали нас в 1984 году чемпионами. Конечно, в
зрелом возрасте эти ощущения притупляются - и в минувшем году
чемпионство "Зенита" воспринималось как что-то обыденное.
Часто говорят о негативных сторонах профессионального спорта: здесь
проблемы коррупции, допинга, здоровья и так далее. Но никто не
сомневается в положительных сторонах массового спорта, детского спорта. А
без профессионального спорта мы не создадим массового, вот в чем дело!
Дети должны иметь перед глазами примеры успешных профессиональных
спортсменов и подражать им.
Если футбольная команда города переходит из низшего дивизиона в высший,
то количество мальчишек, которые записываются в футбольные школы и
начинают играть в футбол во дворе, возрастает на порядок. Это
статистический факт.
Я как любитель играл в футбол всегда, вплоть до 2005 года, когда не смог больше играть по состоянию здоровья.
К сожалению, агрессия болельщиков, драки на стадионах и вне стадионов
сопровождает этот вид спорта, и с этим нужно бороться. Но нужно
понимать, что все эти агрессивно настроенные болельщики - это еще
несформировавшиеся люди, дети, подростки по 13-15 лет, большинство из
них, кстати, носят на груди православные крестики.
Год назад я и группа священников обратились к питерским болельщикам с
призывом прекратить агрессивные действия по отношению к одному из
спортсменов и друг ко другу. Тогда мы обратились к религиозным чувствам
этих подростков, и это возымело определенное действие.
С теми детьми, которых экстремисты вовлекали в декабре в Москве в
противоправные действия, нужно установить контакт. Их не надо бояться.
Это - наши дети. Священникам нужно смелее идти на контакт с ними.
Подросткам нужно сказать по-отечески, что они рискуют потерять свою
молодость, свое здоровье, свою свободу, если и дальше будут поддаваться
на провокации расчетливых взрослых, которые толкают их на хулиганство. Я
уверен, что такая беседа непременно принесет плоды. Известно, что
молодой человек, ребенок обостренно чувствует несправедливость, особенно
когда несправедливость проявляют те общественные структуры, которые
призваны ее охранять, например, милиция. Это обостренное чувство
несправедливости очень легко провоцирует агрессию. На групповую агрессию
подростки поддаются легче, потому что она анонимна.
В конце концов, если в 20 лет ты не революционер, то у тебя нет сердца,
говорил Черчилль, правда, добавлял, что если в 40 лет ты революционер,
то у тебя нет мозгов. Мы должны это объяснять, не бояться находить
контакты с подростками, в том числе и с агрессивно настроенными
фанатами. Не следует демонизировать нашу молодежь, наших подростков ни в
коем случае. Их нужно понять, пожалеть и смелее идти с ними на контакт.
В этом я абсолютно уверен. И, в конце концов, других подростков у нас
нет. Поэтому у меня вызывают очень горькие чувства те программы по
телевидению и по радио, где, кроме, я бы сказал, в некотором смысле
расистского презрения к этим подросткам-хулиганам, ничего не
прослеживается. Это не совсем так, это не законченные уголовники, а еще
дети, которых надо воспитывать.
- Вы как уроженец "культурной столицы" России, когда приезжаете в Петербург, замечаете, что люди стали менее культурными?
- Очень трудно дать какую-либо оценку, потому что мы часто обвиняем
подростков и молодых людей в бескультурье просто потому, что их
поведение не соответствует нашим представлениям и стандартам. Но если
они не употребляют тех слов, которые было принято употреблять в наше
время, это не всегда значит, что они стали менее нравственными, чем мы.
Мы тоже отличаемся от людей эпохи пушкинской Татьяны.
Общество меняется. Язык молодых людей уже очень сильно отличается от
языка и Пушкина, и Карамзина, и от языка ушедших в этом году
Вознесенского и Ахмадулиной. Эти люди проводят значительную часть
времени в виртуальном мире и общаются на языке электронных сообщений. Я
бы не сказал, что падает культура, - культура меняется. Мы уходим от
норм классической русской культуры, деваться некуда - нужно
перестраиваться. Прекрасен был язык проповедников XIX века, прекрасный
язык у святителя Филарета, которым можно зачитываться и восхищаться, но
говорить на нем проповеди уже нельзя.
- Вы два года учились в Институте криптографии, связи и информатики,
потом поступили в Санкт-Петербургскую духовную семинарию. Что было
причиной такого резкого поворота в выборе будущей профессии?
- Я действительно, окончив математическую школу, был приглашен на этот
закрытый факультет, прошел соответствующие тесты, углубленно изучал
математику, но летом между первым и вторым курсом в моем миросозерцании
произошел некий глубокий переворот. Тем летом на каникулах, посещая
псковскую деревню, где я крестился и где у меня жили родственники и
крестные родители, я почувствовал, что могу быть только православным
священником и ни кем иным.
Мало того, я убежден, что каждый священнослужитель должен в своей жизни
пережить такой момент, пережить такое призвание. Если он не пережил его,
то, значит, он какой-то не настоящий, не подлинный священник. Об этом
можно написать хорошую психологическую повесть или даже роман, как у
блаженного Августина, но очень трудно рассказать в двух словах. Тем не
менее, я пережил такое состояние летом 1985 года, а дальше все, что со
мной случилось, воспринимаю как следствие моей покорности воле Божией.
- Но Вы были верующим подростком?
- В глубине души. Как у многих советских детей, моя жизнь разделялась на
две неравные половины. Летом меня возили в псковскую деревню, где
крестные родители меня исповедовали, причащали, водили в
Псково-Печерский монастырь, а во время учебы в школе в Петербурге я
ничего не слышал о Церкви, не интересовался Церковью, не ходил в храм.
По-настоящему осознание возвращения к корням, к глубинам того, что было
заложено во мне родственниками и крестными родителями в псковской
деревне, пришло ко мне только летом 1985 года.
