Торжественное празднование 65-летия Великой Победы в Америке организаторы Русского форума в Вашингтоне едва не отменили. Открытие форума планировалось как широкое многочасовое празднование на открытом воздухе, начиная с церемониала возложения цветов на Арлингтонском кладбище с участием первоклассного хора Московской регентско-певческой семинарии и заканчивая мощным праздничным аккордом Победы российско-американской музыкантской команды в одном из самых узнаваемых мест американской столицы – у Мемориала Авраама Линкольна на центральном бульваре. В этом самом посещаемом месте Вашингтона планировались выступления ветеранов, совместный концерт американских и российских военных оркестров и хоровых коллективов, а синоптики вдруг объявили на целый день шквальный ветер и дождь.
Официальные мероприятия, приуроченные к 65-й годовщине Победы над фашистской Германией, прошли накануне. Там было все тихо, солидно и как положено, хотя и дежурно - венки к могиле Неизвестного солдата и мемориалу "Дух Эльбы" на Арлингтонском национальном кладбище возложили начальник Генерального штаба России генерал Николай Макаров и его американский коллега адмирал Майкл Маллен, на церемонии присутствовал посол России в США Сергей Кисляк, событие транслировали по российским каналам. Организаторам “неофициального” мероприятия оставалось лишь положиться на Господа Бога. Приехавшие накануне студенты регентско-певческой семинарии отправились в русский православный храм, много часов пели и молились, чтобы произошло чудо, чтобы в день празднования Победы в Вашингтоне не было дождя. И дождя не было, а само празднование Дня Великой Победы в американской столице стало чудом.
Не было ни телекамер, ни журналистов, а посетители Арлингтонского национального кладбища стягивались вокруг необычной колонны из молоденьких девушек в строгих блузках и черных юбках до пола, музыкантов в матросской униформе, нарядно одетых солидных людей с букетами цветов и венками. Как зачарованные, толпы туристов застывали, когда тишину мемориального комплекса заполняли звуки пения, сопровождавшего церемонию возложения венков. Люди долго не расходились, растроганные, тихо задавали вопросы, а мы им рассказывали, кто мы и что празднуем, про “дух Эльбы”.
Чувство гордости за Россию, непривычное для русского в Америке, лишь укрепилось, когда праздничный церемониал был продолжен у Мемориала Авраама Линкольна, превратившегося в импровизированную концертную площадку. Наверное, посетители центрального бульвара Вашингтона были слегка озадачены, услышав гордые звуки российского гимна в самом сердце американской столицы, а люди все стекались и стекались, привлеченные тем, что не могло не поражать – классической отточенностью и виртуозностью исполнительского мастерства этого необычного уличного представления. Самое удивительное, что профессионалов, составивших славу торжествам в Вашингтоне, собрали стихийно и по наитию – организаторы форума отобрали музыкантов по Интернету, заочно обо всем договорились, заведомо оговаривая отсутствие средств на гонорары. Кроме чудесного хора из Московской регентско-певческой семинарии под управлением священника Андрея Нефедова, в торжественном концерте участвовали ансамбль ВМФ России из Петербурга “Северная Пальмира” и оркестр Корпуса морской пехоты США из штата Вирджиния.
Православный певческий хор – чудо-девушки без грамма косметики с ангельскими голосами и застенчиво-улыбчивые симпатичные юноши – был словно из другого, правильного и чистого мира. Возвышенное церковное песнопение естественно перемежалось с русской народной песнью, мощным и ровным напевом заполнявшей все пространство огромного парка, взвивавшейся к небу. Звонкие молодые голоса лихо переливались в развеселые трели “Клена кудрявого”, завораживали торжественностью чеканных куплетов “Дня Победы”. Американские и российские музыкантские команды сменяли друг друга, словно в русском переплясе. Американский марш – российский марш, американский гимн – российский гимн. И здесь в музыкальных приветствиях не ощущалось ни капли ханжества, зачастую свойственного армейскому музыкальному официозу. У американских морпехов даже в исполнении национального гимна пробивалась та бесшабашная хитринка, которую может себе позволить лишь народ со здоровым, врожденным чувством патриотизма. И эти неожиданные интонации гимна, казалось, как нельзя лучше соответствовали тому самому “духу Эльбы”, о котором доводилось слышать от ветеранов. Жаль, не удалось организовать приезд в Вашингтон Никласа Бурлака, участника встречи на Эльбе, живущего ныне в Бостоне. Он как раз и рассказывал о лихой песне, ставшей своего рода музыкальными позывными участников встречи на Эльбе, камертоном особого духа союзников по антигитлеровской коалиции, исполненного желания вернуться к нормальным человеческим ощущениям, к любви, к работе, к дому. Для Никласа эти позывные прозвучали еще в старой, не ведающей о скорых переменах советской стране. Вот как он сам рассказывал мне об этом:
“Лето 1987 года. Ленинградский аэропорт «Пулково» украшен советскими и американскими флагами, лозунгами, плакатами. Играет духовой оркестр Высшего мореходного училища. В толпе встречающих – представители общественных организаций, студенты вузов и школьники старших классов. В руках у нарядных девушек огромные букеты цветов. Все ждут приземления «Боинга-747», на борту которого 250 американцев. Столько американцев одновременно прибывает в Россию впервые. Они летят в Советский Союз, чтобы вместе с 250 представителями советских республик, в числе которых был и я, участвовать в марше Ленинград – Москва. Главная цель марша - сбор подписей граждан под обращенной к главам государств петицией за мир, разрядку международной напряженности и прекращение гонки вооружений. Маршрут от Ленинграда до Москвы пролегает через Торжок, Новгород, Калинин и Калугу. Как только самолет приземлился, американцы начали спускаться сразу по двум трапам. Оркестр неожиданно заиграл не государственный гимн, как это обычно бывает на международных встречах, а мелодию веселой и очень популярной в Штатах в годы Второй мировой войны песни «Don’t sit under the apple tree with anyone but me...» («Не садись ни с кем под яблоней, кроме как со мной...»). Я тут же вспомнил встречу советских и американских солдат на Эльбе в конце войны, свидетелем которой был. Тогда духовой оркестр 1-го Украинского фронта тоже играл мелодию именно этой песни, а украинские артисты Тарапунька и Штепсель пели ее для американских солдат. Те сначала не поверили своим ушам, а потом стали хором подпевать. Удивительное совпадение! Прибывшие в Пулково американцы восприняли мелодию известной песни как подарок, оживились, запели, прихлопывая и притоптывая в такт музыке. Как только оркестр закончил играть, а гости петь, ленинградские девушки бросились к американцам с цветами. Когда суматоха немного улеглась, к микрофону подошел немолодой американец. На нем была военная пилотка, украшенная множеством медалей и значков. На пилотке большими буквами написано: «VETERANS FOR PEACE» («Ветераны за мир»). Он сказал по-русски с сильным акцентом одну, видимо, заранее заготовленную фразу:
- Большое спасибо, друзья! Мир, дружба!
Ответное слово на английском было поручено произнести мне. Мое приветствие было немного длиннее. Не успел я отойти от микрофона, как «ветеран за мир» вдруг кинулся ко мне: - Ник? Никлас? Ты ли это? Я растерянно кивнул. - Ты меня не узнаешь? Вспомни Эльбу! – пытался он мне помочь. Я приехал на Эльбу в апреле 45-го как переводчик начальника разведотдела штаба 2-й танковой армии, мой шеф участвовал в переговорах между командирами советских и американских воинских частей, встретившихся близ немецкого города Торгау. Когда в моем распоряжении оказалось несколько свободных часов, мне удалось пообщаться с американскими танкистами. Выпили вместе водки, потом шнапса и виски, хорошо поговорили. Они были совсем молодые, безусые и безбородые. А передо мной – седовласый, с седыми усами и шкиперской бородкой. Попробуй узнай! Мне было неловко, я смотрел на него, силясь вспомнить. Ветеран не выдержал:
- Я Билли, Билли Лииб. Забыл?
И тут я, действительно, его узнал – по глазам, по стройной фигуре и, кажется, по тембру голоса. Ну, конечно же, это Билли – один из тех молодых танкистов! Мы обнялись, люди вокруг зааплодировали. Потом вспоминали, как тогда он звал меня в Америку, полагая, что война по существу закончилась и что, послужив на славу в советской армии, (он указал на мои ордена и медали) я вправе вернуться на родину. «Нет, Билли, - сказал я ему. – Мне сначала надо узнать, что стало после немецкой оккупации Украины с моими родителями и братьями. А еще я хочу получить режиссерское образование. Потом будет видно»... Теперь я был театральным режиссером в Москве, а Билли - звукорежиссером в Голливуде. Нам было о чем поговорить. Марш начался с митинга на Пискаревском кладбище, где Билли Лииб выступил с более пространной речью, чем в Пулково. Говорил он на английском, а я переводил. Заканчивая, Билли процитировал очень верные, на мой взгляд, слова Дуайта Эйзенхауера - боевого генерала, командовавшего во время войны войсками США и Англии, а потом ставшего 34-м президентом Соединенных Штатов: «Каждая пушка, каждый военный корабль, каждая боевая ракета это, в конечном счете, ограбление тех людей, которые голодают и мерзнут. Производя оружие, мы не просто тратим деньги, мы транжирим пот наших рабочих, гений наших ученых, светлые надежды и чаяния наших детей... Разве это жизнь? Под грозовыми тучами войны все человечество подвешено на железном кресте!». Мы с Билли прошагали вместе не только от Ленинграда до Москвы, но были также участниками еще двух следующих подобных маршей: летом 1988 года пересекли Америку от Атлантического океана до Тихого, а осенью того же года проделали путь от Одессы до Киева на Украине. Ветераны Второй мировой войны, мы считали, что должны сделать все от нас зависящее, чтобы людям больше никогда не пришлось пережить выпавшее на нашу долю…”
На торжествах в Мемориальном центре Авраама Линкольна о встрече на Эльбе рассказывали такие же симпатичные и дружелюбные, как и Билли Лииб по воспоминаниям Никласа, участники тех памятных событий, а вот русских ветеранов в Вашингтоне не было. Никлас Бурлак, участник встречи на Эльбе, русский человек с потрясающей судьбой, родился в Пенсильвании в семье эмигрантов, отправившейся в Великую депрессию модернизировать промышленность Украины. Там-то 17-летний русский американец Никлас застал войну и напросился-таки на фронт, прошел обучение в разведшколе, героически воевал против фашистов на стороне Советского Союза. Об этом он недавно написал мемуарную документальную повесть “Любовь и война. Американский доброволец в Советской Красной армии”. Книга вышла на английском и за счет автора. Не нашлось в России издателя, который заинтересовался бы уникальными мемуарами этого человека-легенды, заслужившего множество воинских, а затем и гражданских наград в СССР, и вернувшегося по выходе на пенсию туда, где родился. Теперь и в Америке о нем знают, приглашают выступать на читательских конференциях, а в России о его героической службе будто и не слышали.
Возлагая цветы к памятнику Неизвестному солдату на Арлингтонском кладбище, я поймала себя на мысли, что не зря именно этот памятник, в отличие от аналогичных монументов неизвестным героям в других странах, исподволь напоминает как о тщете земной славы, так и том, что не стоит сетовать, если героические деяния останутся безвестными. Надпись на арлингтонском монументе об этом прямо говорит: “Здесь покоится в заслуженной славе американский солдат, известный лишь Богу”. В американских путеводителях обычно указывается, что автор надписи на памятнике неизвестен, зато о создателях самого монумента информации в достатке. Может, мудрую фразу на памятнике подсказал американцам главный консультант проекта – еще один русский православный эмигрант Виктор Минделефф? Ответ на этот вопрос знать дано не нам.
Вечная слава героям, известным Богу!
С Днем Победы!
