Как свидетельствует недавнее исследование, проведенное социологами Левада-центра, почти половина россиян считает самой острой проблемой нашего общества бедность. А каждый третий - резкое расслоение на богатых и бедных, несправедливое распределение доходов.
И это при том, что, вроде бы, доходы в последние годы подросли, пенсионерам и студентам подкинули деньжат, а молодых мам одарили "материнским капиталом". Да и Росстат подтверждает: если десятилетие назад среднестатистический россиянин зарабатывал 1051 рубль, в 2003-м - 5498, то в мае этого года - уже более 17 тысяч рублей.
Есть и еще цифры. Только в первом квартале этого года общая "белая" получка всех россиян составила 5.27 триллиона рублей, что более чем на триллион выше, нежели в предыдущем году. Однако почти треть этих денег досталась десяти "золотым процентам" общества.
Так называемый коэффициент Джинни, определяющий уровень социального расслоения в обществе, буквально зашкаливает: доходы 10 процентов самых богатых превышают заработки 10 процентов беднейших людей в 16.8 раз.
А в Москве - и того пуще, более чем в 50. И эта пропасть в последние годы только растет.
Ежегодный отчет международных агентств "Меррилл Линч" и "Кэпджемини", опубликованный в июне, подтвердил устойчивую тенденцию в наиновейшей истории России: богатые россияне становятся богаче. Армия отечественных долларовых миллионеров - благодаря, прежде всего, умопомрачительному росту цен на энергоносители - за 2007-й пополнилась 17 тысячами новых имен и ныне насчитывает 136 тысяч человек. Если в среднем на планете число супербогачей увеличилось на 6 процентов, то у нас - на целых 14.4.
Что же касается миллиардеров, то, по словам главы Счетной палаты Сергея Степашина, за последние восемь лет этот отряд вырос с нескольких человек до сотни с лишним. "По их числу, - заявил он, - Россия твердо вышла на второе место в мире после США, что не соответствует масштабам экономики и уровню развития нашей страны".
С другой стороны, по данным того же Росстата, в современной России за чертой бедности живут 22 миллиона человек. Хотя некоторые эксперты считают эту цифру сильно заниженной и утверждают: таких у нас, как минимум, вдвое больше.
Надо сказать, что со статистикой бедности у нас давно не все в порядке. Скажем, сколько в России лиц "без определенного места жительства"? Точно никто не знает - можно только догадываться. По оценкам благотворительных организаций, около 2 миллионов, по данным правоохранительных органов, еще больше - до 4.5 миллиона. В одной только столице от 100 до 350 тысяч бродяг. Среди них "идейных", то есть тех, кто не приемлет иного жизненного уклада, всего 7-10 процентов. Остальные были выкинуты на обочину волею судьбы, превратностям которой не смогли или не захотели противостоять. Так они оказались в неприкаянном и жестоком мире, существующем вроде бы рядом - и, в то же время, параллельно с нашей действительностью.
Бездомность как социальная болезнь давно уже приобрела хронический характер. А государство практически отстранилось от решения этой проблемы.
Правда, прошлой осенью зампред комитета Госдумы по труду и социальной политике Владимир Васильев внес законопроект, предлагающий целый ряд мер по трудоустройству бомжей, обеспечению их медицинской помощью, временным и даже постоянным муниципальным жильем. Идеи, конечно, хорошие, но насколько они выполнимы и реалистичны? Ведь сегодня в столице всего пять ночлежек, для сравнения: в дореволюционной Москве насчитывалось 360 странноприимных домов. А в большинстве других городов о них и слыхом не слыхивали. Пока никто - даже в первом приближении - не прикидывал, какие средства надо было бы выделить из федерального и региональных бюджетов, чтобы справиться с этой проблемой. Ясно, что немалые. Хотя со временем затраты бы окупились, ибо за счет армии бомжей можно сократить растущий дефицит рабочей силы, который чем дальше, тем больше будет ощущаться в России. Причем возможность эта совершенно реальная.
- Из уст некоторых представителей власти и обывателей можно услышать, что бездомные - никчемная и нетрудоспособная масса, - замечает вице-президент Русско-Американского православного братства св. Серафима А. Кожемякин. - Это в корне неверно: 75 процентов бездомных - люди в возрасте от 20 до 50 лет. Многие хотят вернуться к нормальной жизни, и задача нашего общества, стремящегося называть себя цивилизованным и гуманным, - дать им шанс встать на ноги.
По данным опроса, проведённого международной организацией "Врачи без границ", более половины российских бомжей имеют среднее образование, 22 процента - среднее специальное, а каждый десятый - высшее. 79 процентов бездомных хотели бы кардинально изменить ситуацию, в которой оказались, но, как показывает практика последних десятилетий, одними пожертвованиями да благотворительностью вернуть большинство из них в лоно общества не получится. Нужна серьезная государственная программа, которая, учитывая масштабы бездомности в России, заслуживает статуса приоритетной и общенациональной.
Или возьмем другую категорию российских бедняков - людей с ограниченными возможностями.
Это, наверное, самая незащищенная и наиболее неблагополучная часть нашего общества.
А между тем, в России различные степени инвалидности имеют свыше 13 миллионов человек. Иными словами, почти каждый десятый россиянин. При этом, как отмечают эксперты, их число постоянно растет, ежегодно увеличиваясь примерно на миллион. Очень тревожная - чтобы не сказать больше - тенденция, особенно если учесть темпы, которыми сокращается население страны.
А ведь и здесь, как и в случае с бездомными, казалось бы, самый резон воспользоваться этим огромным трудовым резервом. Тем более что большинство инвалидов не желают быть иждивенцами, хотят учиться, работать, ощущать себя полноправными членами общества. Ан нет, весь механизм господдержки построен таким образом, чтобы ограничить жизнь страдающих людей четырьмя стенами квартиры, интерната или иного богоугодного заведения.
Как отмечает ведущий федеральный эксперт программы сотрудничества ЕС и России по инвалидности Александр Лысенко, "не сама инвалидность - беда человека, а испытания, которые переносит он в связи с тем, что окружающее общество предоставляет ему ограниченную свободу выбора". В самом деле, теоретически инвалиды обладают всеми конституционными правами, но на практике подавляющее большинство из них не может получить высшее, а подчас и среднее образование, не в состоянии устроиться на работу, тем более достойно оплачиваемую, а многие лишены и бесплатной медицинской помощи.
Если в западноевропейских странах трудится 40-45 процентов людей с ограниченными возможностями, то у нас - только 10. А ведь ещё Генри Форд считал расточительностью поручать здоровому человеку работу, которую под силу выполнить инвалиду. "Благотворительность станет ненужной в тот миг, когда неспособные к содержанию самих себя будут извлечены из класса "непроизводящих" и включены в класс "производящих",- писал автомобильный магнат. - Опыт нашего завода доказал, что в хорошо организованной промышленности всегда найдутся места для калек, хромых и слепых".
У нас же традиционно делают ставку именно на благотворительность, хотя можно ли таковой считать нищенскую пенсию в 3-4 тысячи рублей?
Более того, материальное положение инвалидов в последние годы только ухудшилось. И в немалой степени из-за принятия пресловутого закона №122 - о монетизации льгот, в результате чего большинство из них остались без жизненно необходимых лекарств. А за несколько лет до этого назад его автор, тогдашний руководитель Минздравсоцразвития Михаил Зурабов, подписал приказ, который устанавливал критерии определения степеней утраты трудоспособности - теперь от этого показателя зависит размер пенсии. В результате за минувшие годы десятки тысяч инвалидов, в том числе и первой группы, получили так называемую "нулевую" степень и лишились средств к существованию. Вот так в России решается поставленная правительством задача: снизить уровень инвалидности в стране.
Надо сказать, что к экс-министру у инвалидов особый счет. Именно Зурабов "подмахнул", например, приказ, по которому они должны учиться в специально созданных условиях, хотя таковые имеются в единичных вузах. Он же - под конец своей карьеры - урезал нормы выдачи средств реабилитации и увеличил сроки их использования. Теперь, скажем, памперсы для лежачих больных не разрешено менять раньше чем через сутки.
Средства на помощь немощным людям из бюджета, конечно, выделяются - пусть и недостаточные, но все же немалые. Но, как подчеркивает первый зампред Всероссийского общества инвалидов Александр Клепиков, проблема не столько в деньгах, сколько в том, что тратятся они неэффективно, решения принимаются без обсуждения с инвалидным сообществом, да и сам механизм их "освоения" порочен. Чего стоит хотя бы практика тендеров по госзакупкам протезов и колясок, в ходе которых приобретаются устаревшие, бросовые, а то и просто негодные изделия. Да и тех не хватает - потребности в средствах реабилитации - за которыми приходится месяцами стоять в очередях - в прошлом году удовлетворены лишь наполовину. А широко разрекламированная программа "автомобилизации" инвалидов просто провалилась.
И вообще, следует заметить, что провозглашенная государством политика борьбы с бедностью часто не достигает поставленных целей.
Авторы исследования, проведенного сотрудниками Института социально-экономических проблем народонаселения РАН, даже приходят к выводу, что меры, предпринимаемые в этой области правительством, оказались выгоднее богатым слоям общества.
Если у них прирост доходов в последние годы составил 66 процентов, то у самых бедных - в разы меньше. К этим беднякам можно причислить очень многих россиян. Фактически в категорию изгоев общества попали также и 5.3 миллиона безработных, и 700 тысяч сирот и воспитанников детских домов, и от 5 до 10 миллионов вынужденных переселенцев и гастарбайтеров, годами добивающихся российского гражданства, и свыше 1 миллиона заключенных и обитателей следственных изоляторов.
К ним же стоило бы отнести и многие семьи, имеющие детей. К примеру, в весьма успешной Ленинградской области сейчас бедствует почти каждая пятая супружеская пара, а авторы исследования, проведённого в рамках международной британской программы "СПРИЛО", отмечают, что бедность, как в этом регионе, так и в целом по России, "имеет преимущественно детское лицо". Правда, в прошлом году пособия на первого ребенка были повышены до 1.5 тысячи, а на второго - до 3 тысяч рублей, но любой понимает, что на эти деньги их невозможно ни прокормить, ни одеть. Как, впрочем, и на 6 тысяч, которые с этого года выплачиваются детям солдат-срочников. Поэтому обзаведение потомством остается для многих необеспеченных молодых пар непозволительной роскошью. К тому же сама система распределения детской помощи построена таким образом, что почти треть средств этой социальной программы попадает не по адресу - опять-таки в достаточно обеспеченные семьи.
По большому счету, в тот же разряд малоимущих можно зачислить и значительную часть 38-миллионной армии пенсионеров. Их жизнь - постоянная борьба за выживание. При этом по данным Института социологии РАН, доля бедных в возрастной группе от 56 до 65 лет за последнее десятилетие выросла в 2.5 раза. Подачки, которые государство периодически подкидывает старикам, как, впрочем, и детям, военным, матерям, инвалидам, большей частью съедаются инфляцией, ростом цен на продукты питания.
То же можно сказать и о работниках бюджетной сферы. Они были и остаются одним из беднейших слоев населения.
Так, специалисты, работающие в системе здравоохранения, получают на 30 процентов меньше, чем в среднем по стране, в образовании - на 33-35, и год от года такое неравенство сохраняется.
Правда, с сентября для бюджетников будет отменена единая тарифная сетка, в соответствии с которой им сейчас начисляется зарплата, а еще через три месяца на смену ей придет новая, отраслевая система оплаты труда. По замыслу авторов этого нововведения, предложенного и ныне внедряемого Минздравсоцразвития, она позволит уйти, наконец, от социалистической уравниловки и реально улучшить условия жизни трех миллионов россиян. Но далеко не все разделяют их уверенность.
Прежняя жесткая уравнительная система, как известно, появилась не от хорошей жизни. В начале 90-х годов у обнищавшего государства не было возможности достойно платить работникам бюджетной сферы, и введенная сетка позволяла им хоть как-то оставаться на плаву. Но копеечные бонусы вскоре фактически слились с зарплатой, а потому никаких стимулов трудиться с отдачей, на деле, уже не оказалось.
Отныне государство будет назначать лишь размер основного оклада, а вот различные компенсационные надбавки и повышающие коэффициенты - это в среднем 30 процентов фонда зарплаты, но теоретически может быть и больше - отдаются на усмотрение руководителей предприятий. По идее, теперь у людей должен появиться больший материальный интерес к своему труду. Однако, по большому счету, новая система оплаты не сделает бюджетников намного богаче. Честно говоря, она тоже больше смахивает на обычную подачку.
К тому же многие "заинтересованные лица", в том числе и лидеры профсоюзов, сомневаются в том, что прибавку к своему жалованью получат именно "передовики". В самом деле, ну как объективно оценить, какой преподаватель, научный сотрудник, врач или музейный работник более ее достоин.
И тут у начальников появляется широкое поле для субъективизма, произвола и злоупотреблений.
В условиях полной социальной апатии населения и отсутствия профсоюзов, реально отстаивающих права трудящихся, такая практика может стать повсеместной.
Надо заметить, что предстоящее нововведение не распространится на госчиновников, которые, между прочим, тоже живут на государственный счет, а, значит, как и врачи с педагогами, являются бюджетниками. Так вот, для них тарифная сетка сохраняется. Сегодня их должностной оклад поражает воображение своей скромностью. Скажем, у заместителя федерального министра, по данным компании ФБК, он составляет всего 7.791 рубль. Но если прибавить к нему ежемесячное денежное поощрение, надбавки за выслугу лет и особые условия службы, то получится уже 107.509 рублей. А есть еще и бонусы за классный чин, и премии за выполнение особо важных заданий, иные, широко не афишируемые выплаты...
Говорят, что считать деньги в чужих карманах неприлично. Наверное, это так, если в чужих карманах не оседают деньги из государственного бюджета, который богатеет за счет налогоплательщиков, то есть нас с вами. И не только оттуда. Как заявил недавно начальник Главного процессуального контроля Следственного комитета Василий Пискарев, доходы коррумпированных чиновников в России равны примерно трети национального бюджета.
Поэтому, даже если ввести новую систему оплаты для "государевых слуг", то, вероятно, на их личном бюджете это не очень-то отразится. А их полку, кстати, год от года прибывает. В 2004-м бесконтрольное размножение госслужащих попытались было ограничить и провели административную реформу. И вот результат: тогда госаппарат насчитывал 1 миллион человек, ныне - уже 1,5 миллиона...
Еще в феврале 2006-го тогдашний президент Владимир Путин назвал "сокращение разрыва между высокооплачиваемыми группами населения и людьми, гражданами нашей страны, которые живут пока очень и очень скромно", одной из главных задач государства. Тем не менее, как показывает опрос Левада-центра, только 13 процентов россиян сейчас считают, что за годы его правления этот разрыв уменьшился, а 80 убеждены, что он увеличился либо остался таким же.
Теперь эта задача по наследству досталась новому президенту. Судя по его первым шагам, Дмитрий Медведев намеревается ее решать с помощью малого и среднего бизнеса.
Выступая в июне в Берлине, он говорил, что "улучшить качество жизни людей, улучшить стандарты жизни можно, лишь вовлекая их в бизнес, создавая им возможность для занятия собственным делом".
Если и вправду такие условия будут созданы, и предпринимателей, наконец-то, освободят от непомерных налогов и назойливой чиновничьей "опеки", то, возможно, не столь уж недостижимой выглядит поставленная им цель, чтобы к 2020-му 50-70 процентов населения России могли причислять себя к среднему классу.
Ну и ясно, что старикам и детям, сирым и убогим может и должно помочь выбраться из нищеты только государство. Тем более что сейчас возможности для этого есть. Задумайтесь: лишь от экспорта углеводородного сырья Россия получает 1 миллиард долларов в день. Пока от обрушившегося на нашу страну нефтедолларового ливня до бедняков долетают редкие капли. А идея строительства общества всеобщего благоденствия, подобно миражу, год от года отодвигается к недостижимому горизонту...
Максим Кранс, политический обозреватель "РИА Новости"
http://www.stoletie.ru/obschestvo/mirazhi_blagodenstviya_2008-08-25.htm
И это при том, что, вроде бы, доходы в последние годы подросли, пенсионерам и студентам подкинули деньжат, а молодых мам одарили "материнским капиталом". Да и Росстат подтверждает: если десятилетие назад среднестатистический россиянин зарабатывал 1051 рубль, в 2003-м - 5498, то в мае этого года - уже более 17 тысяч рублей.
Есть и еще цифры. Только в первом квартале этого года общая "белая" получка всех россиян составила 5.27 триллиона рублей, что более чем на триллион выше, нежели в предыдущем году. Однако почти треть этих денег досталась десяти "золотым процентам" общества.
Так называемый коэффициент Джинни, определяющий уровень социального расслоения в обществе, буквально зашкаливает: доходы 10 процентов самых богатых превышают заработки 10 процентов беднейших людей в 16.8 раз.
А в Москве - и того пуще, более чем в 50. И эта пропасть в последние годы только растет.
Ежегодный отчет международных агентств "Меррилл Линч" и "Кэпджемини", опубликованный в июне, подтвердил устойчивую тенденцию в наиновейшей истории России: богатые россияне становятся богаче. Армия отечественных долларовых миллионеров - благодаря, прежде всего, умопомрачительному росту цен на энергоносители - за 2007-й пополнилась 17 тысячами новых имен и ныне насчитывает 136 тысяч человек. Если в среднем на планете число супербогачей увеличилось на 6 процентов, то у нас - на целых 14.4.
Что же касается миллиардеров, то, по словам главы Счетной палаты Сергея Степашина, за последние восемь лет этот отряд вырос с нескольких человек до сотни с лишним. "По их числу, - заявил он, - Россия твердо вышла на второе место в мире после США, что не соответствует масштабам экономики и уровню развития нашей страны".
С другой стороны, по данным того же Росстата, в современной России за чертой бедности живут 22 миллиона человек. Хотя некоторые эксперты считают эту цифру сильно заниженной и утверждают: таких у нас, как минимум, вдвое больше.
Надо сказать, что со статистикой бедности у нас давно не все в порядке. Скажем, сколько в России лиц "без определенного места жительства"? Точно никто не знает - можно только догадываться. По оценкам благотворительных организаций, около 2 миллионов, по данным правоохранительных органов, еще больше - до 4.5 миллиона. В одной только столице от 100 до 350 тысяч бродяг. Среди них "идейных", то есть тех, кто не приемлет иного жизненного уклада, всего 7-10 процентов. Остальные были выкинуты на обочину волею судьбы, превратностям которой не смогли или не захотели противостоять. Так они оказались в неприкаянном и жестоком мире, существующем вроде бы рядом - и, в то же время, параллельно с нашей действительностью.
Бездомность как социальная болезнь давно уже приобрела хронический характер. А государство практически отстранилось от решения этой проблемы.
Правда, прошлой осенью зампред комитета Госдумы по труду и социальной политике Владимир Васильев внес законопроект, предлагающий целый ряд мер по трудоустройству бомжей, обеспечению их медицинской помощью, временным и даже постоянным муниципальным жильем. Идеи, конечно, хорошие, но насколько они выполнимы и реалистичны? Ведь сегодня в столице всего пять ночлежек, для сравнения: в дореволюционной Москве насчитывалось 360 странноприимных домов. А в большинстве других городов о них и слыхом не слыхивали. Пока никто - даже в первом приближении - не прикидывал, какие средства надо было бы выделить из федерального и региональных бюджетов, чтобы справиться с этой проблемой. Ясно, что немалые. Хотя со временем затраты бы окупились, ибо за счет армии бомжей можно сократить растущий дефицит рабочей силы, который чем дальше, тем больше будет ощущаться в России. Причем возможность эта совершенно реальная.
- Из уст некоторых представителей власти и обывателей можно услышать, что бездомные - никчемная и нетрудоспособная масса, - замечает вице-президент Русско-Американского православного братства св. Серафима А. Кожемякин. - Это в корне неверно: 75 процентов бездомных - люди в возрасте от 20 до 50 лет. Многие хотят вернуться к нормальной жизни, и задача нашего общества, стремящегося называть себя цивилизованным и гуманным, - дать им шанс встать на ноги.
По данным опроса, проведённого международной организацией "Врачи без границ", более половины российских бомжей имеют среднее образование, 22 процента - среднее специальное, а каждый десятый - высшее. 79 процентов бездомных хотели бы кардинально изменить ситуацию, в которой оказались, но, как показывает практика последних десятилетий, одними пожертвованиями да благотворительностью вернуть большинство из них в лоно общества не получится. Нужна серьезная государственная программа, которая, учитывая масштабы бездомности в России, заслуживает статуса приоритетной и общенациональной.
Или возьмем другую категорию российских бедняков - людей с ограниченными возможностями.
Это, наверное, самая незащищенная и наиболее неблагополучная часть нашего общества.
А между тем, в России различные степени инвалидности имеют свыше 13 миллионов человек. Иными словами, почти каждый десятый россиянин. При этом, как отмечают эксперты, их число постоянно растет, ежегодно увеличиваясь примерно на миллион. Очень тревожная - чтобы не сказать больше - тенденция, особенно если учесть темпы, которыми сокращается население страны.
А ведь и здесь, как и в случае с бездомными, казалось бы, самый резон воспользоваться этим огромным трудовым резервом. Тем более что большинство инвалидов не желают быть иждивенцами, хотят учиться, работать, ощущать себя полноправными членами общества. Ан нет, весь механизм господдержки построен таким образом, чтобы ограничить жизнь страдающих людей четырьмя стенами квартиры, интерната или иного богоугодного заведения.
Как отмечает ведущий федеральный эксперт программы сотрудничества ЕС и России по инвалидности Александр Лысенко, "не сама инвалидность - беда человека, а испытания, которые переносит он в связи с тем, что окружающее общество предоставляет ему ограниченную свободу выбора". В самом деле, теоретически инвалиды обладают всеми конституционными правами, но на практике подавляющее большинство из них не может получить высшее, а подчас и среднее образование, не в состоянии устроиться на работу, тем более достойно оплачиваемую, а многие лишены и бесплатной медицинской помощи.
Если в западноевропейских странах трудится 40-45 процентов людей с ограниченными возможностями, то у нас - только 10. А ведь ещё Генри Форд считал расточительностью поручать здоровому человеку работу, которую под силу выполнить инвалиду. "Благотворительность станет ненужной в тот миг, когда неспособные к содержанию самих себя будут извлечены из класса "непроизводящих" и включены в класс "производящих",- писал автомобильный магнат. - Опыт нашего завода доказал, что в хорошо организованной промышленности всегда найдутся места для калек, хромых и слепых".
У нас же традиционно делают ставку именно на благотворительность, хотя можно ли таковой считать нищенскую пенсию в 3-4 тысячи рублей?
Более того, материальное положение инвалидов в последние годы только ухудшилось. И в немалой степени из-за принятия пресловутого закона №122 - о монетизации льгот, в результате чего большинство из них остались без жизненно необходимых лекарств. А за несколько лет до этого назад его автор, тогдашний руководитель Минздравсоцразвития Михаил Зурабов, подписал приказ, который устанавливал критерии определения степеней утраты трудоспособности - теперь от этого показателя зависит размер пенсии. В результате за минувшие годы десятки тысяч инвалидов, в том числе и первой группы, получили так называемую "нулевую" степень и лишились средств к существованию. Вот так в России решается поставленная правительством задача: снизить уровень инвалидности в стране.
Надо сказать, что к экс-министру у инвалидов особый счет. Именно Зурабов "подмахнул", например, приказ, по которому они должны учиться в специально созданных условиях, хотя таковые имеются в единичных вузах. Он же - под конец своей карьеры - урезал нормы выдачи средств реабилитации и увеличил сроки их использования. Теперь, скажем, памперсы для лежачих больных не разрешено менять раньше чем через сутки.
Средства на помощь немощным людям из бюджета, конечно, выделяются - пусть и недостаточные, но все же немалые. Но, как подчеркивает первый зампред Всероссийского общества инвалидов Александр Клепиков, проблема не столько в деньгах, сколько в том, что тратятся они неэффективно, решения принимаются без обсуждения с инвалидным сообществом, да и сам механизм их "освоения" порочен. Чего стоит хотя бы практика тендеров по госзакупкам протезов и колясок, в ходе которых приобретаются устаревшие, бросовые, а то и просто негодные изделия. Да и тех не хватает - потребности в средствах реабилитации - за которыми приходится месяцами стоять в очередях - в прошлом году удовлетворены лишь наполовину. А широко разрекламированная программа "автомобилизации" инвалидов просто провалилась.
И вообще, следует заметить, что провозглашенная государством политика борьбы с бедностью часто не достигает поставленных целей.
Авторы исследования, проведенного сотрудниками Института социально-экономических проблем народонаселения РАН, даже приходят к выводу, что меры, предпринимаемые в этой области правительством, оказались выгоднее богатым слоям общества.
Если у них прирост доходов в последние годы составил 66 процентов, то у самых бедных - в разы меньше. К этим беднякам можно причислить очень многих россиян. Фактически в категорию изгоев общества попали также и 5.3 миллиона безработных, и 700 тысяч сирот и воспитанников детских домов, и от 5 до 10 миллионов вынужденных переселенцев и гастарбайтеров, годами добивающихся российского гражданства, и свыше 1 миллиона заключенных и обитателей следственных изоляторов.
К ним же стоило бы отнести и многие семьи, имеющие детей. К примеру, в весьма успешной Ленинградской области сейчас бедствует почти каждая пятая супружеская пара, а авторы исследования, проведённого в рамках международной британской программы "СПРИЛО", отмечают, что бедность, как в этом регионе, так и в целом по России, "имеет преимущественно детское лицо". Правда, в прошлом году пособия на первого ребенка были повышены до 1.5 тысячи, а на второго - до 3 тысяч рублей, но любой понимает, что на эти деньги их невозможно ни прокормить, ни одеть. Как, впрочем, и на 6 тысяч, которые с этого года выплачиваются детям солдат-срочников. Поэтому обзаведение потомством остается для многих необеспеченных молодых пар непозволительной роскошью. К тому же сама система распределения детской помощи построена таким образом, что почти треть средств этой социальной программы попадает не по адресу - опять-таки в достаточно обеспеченные семьи.
По большому счету, в тот же разряд малоимущих можно зачислить и значительную часть 38-миллионной армии пенсионеров. Их жизнь - постоянная борьба за выживание. При этом по данным Института социологии РАН, доля бедных в возрастной группе от 56 до 65 лет за последнее десятилетие выросла в 2.5 раза. Подачки, которые государство периодически подкидывает старикам, как, впрочем, и детям, военным, матерям, инвалидам, большей частью съедаются инфляцией, ростом цен на продукты питания.
То же можно сказать и о работниках бюджетной сферы. Они были и остаются одним из беднейших слоев населения.
Так, специалисты, работающие в системе здравоохранения, получают на 30 процентов меньше, чем в среднем по стране, в образовании - на 33-35, и год от года такое неравенство сохраняется.
Правда, с сентября для бюджетников будет отменена единая тарифная сетка, в соответствии с которой им сейчас начисляется зарплата, а еще через три месяца на смену ей придет новая, отраслевая система оплаты труда. По замыслу авторов этого нововведения, предложенного и ныне внедряемого Минздравсоцразвития, она позволит уйти, наконец, от социалистической уравниловки и реально улучшить условия жизни трех миллионов россиян. Но далеко не все разделяют их уверенность.
Прежняя жесткая уравнительная система, как известно, появилась не от хорошей жизни. В начале 90-х годов у обнищавшего государства не было возможности достойно платить работникам бюджетной сферы, и введенная сетка позволяла им хоть как-то оставаться на плаву. Но копеечные бонусы вскоре фактически слились с зарплатой, а потому никаких стимулов трудиться с отдачей, на деле, уже не оказалось.
Отныне государство будет назначать лишь размер основного оклада, а вот различные компенсационные надбавки и повышающие коэффициенты - это в среднем 30 процентов фонда зарплаты, но теоретически может быть и больше - отдаются на усмотрение руководителей предприятий. По идее, теперь у людей должен появиться больший материальный интерес к своему труду. Однако, по большому счету, новая система оплаты не сделает бюджетников намного богаче. Честно говоря, она тоже больше смахивает на обычную подачку.
К тому же многие "заинтересованные лица", в том числе и лидеры профсоюзов, сомневаются в том, что прибавку к своему жалованью получат именно "передовики". В самом деле, ну как объективно оценить, какой преподаватель, научный сотрудник, врач или музейный работник более ее достоин.
И тут у начальников появляется широкое поле для субъективизма, произвола и злоупотреблений.
В условиях полной социальной апатии населения и отсутствия профсоюзов, реально отстаивающих права трудящихся, такая практика может стать повсеместной.
Надо заметить, что предстоящее нововведение не распространится на госчиновников, которые, между прочим, тоже живут на государственный счет, а, значит, как и врачи с педагогами, являются бюджетниками. Так вот, для них тарифная сетка сохраняется. Сегодня их должностной оклад поражает воображение своей скромностью. Скажем, у заместителя федерального министра, по данным компании ФБК, он составляет всего 7.791 рубль. Но если прибавить к нему ежемесячное денежное поощрение, надбавки за выслугу лет и особые условия службы, то получится уже 107.509 рублей. А есть еще и бонусы за классный чин, и премии за выполнение особо важных заданий, иные, широко не афишируемые выплаты...
Говорят, что считать деньги в чужих карманах неприлично. Наверное, это так, если в чужих карманах не оседают деньги из государственного бюджета, который богатеет за счет налогоплательщиков, то есть нас с вами. И не только оттуда. Как заявил недавно начальник Главного процессуального контроля Следственного комитета Василий Пискарев, доходы коррумпированных чиновников в России равны примерно трети национального бюджета.
Поэтому, даже если ввести новую систему оплаты для "государевых слуг", то, вероятно, на их личном бюджете это не очень-то отразится. А их полку, кстати, год от года прибывает. В 2004-м бесконтрольное размножение госслужащих попытались было ограничить и провели административную реформу. И вот результат: тогда госаппарат насчитывал 1 миллион человек, ныне - уже 1,5 миллиона...
Еще в феврале 2006-го тогдашний президент Владимир Путин назвал "сокращение разрыва между высокооплачиваемыми группами населения и людьми, гражданами нашей страны, которые живут пока очень и очень скромно", одной из главных задач государства. Тем не менее, как показывает опрос Левада-центра, только 13 процентов россиян сейчас считают, что за годы его правления этот разрыв уменьшился, а 80 убеждены, что он увеличился либо остался таким же.
Теперь эта задача по наследству досталась новому президенту. Судя по его первым шагам, Дмитрий Медведев намеревается ее решать с помощью малого и среднего бизнеса.
Выступая в июне в Берлине, он говорил, что "улучшить качество жизни людей, улучшить стандарты жизни можно, лишь вовлекая их в бизнес, создавая им возможность для занятия собственным делом".
Если и вправду такие условия будут созданы, и предпринимателей, наконец-то, освободят от непомерных налогов и назойливой чиновничьей "опеки", то, возможно, не столь уж недостижимой выглядит поставленная им цель, чтобы к 2020-му 50-70 процентов населения России могли причислять себя к среднему классу.
Ну и ясно, что старикам и детям, сирым и убогим может и должно помочь выбраться из нищеты только государство. Тем более что сейчас возможности для этого есть. Задумайтесь: лишь от экспорта углеводородного сырья Россия получает 1 миллиард долларов в день. Пока от обрушившегося на нашу страну нефтедолларового ливня до бедняков долетают редкие капли. А идея строительства общества всеобщего благоденствия, подобно миражу, год от года отодвигается к недостижимому горизонту...
Максим Кранс, политический обозреватель "РИА Новости"
http://www.stoletie.ru/obschestvo/mirazhi_blagodenstviya_2008-08-25.htm
_1.jpg)
