Бой у Кагальницкой
25 июня. Перед рассветом 3-й батальон разбужен и поротно идет на передний фас для смены 1-го батальона. Смена происходит без всякой помехи со стороны противника. 1-й батальон уходит на левый фланг 3-го. Светает. Справа налево разворачиваются 7, 8 и 9 роты, на интервалы в 4-5 шагов между бойцами. 7-я рота своим правым флангом упирается в р. Кагальник. В цепь рассыпаются все взводы рот. В батальоне резервов нет.
Совершенно светло. Ротам даются направления. 7-я по обе стороны дороги на станцию Каял; левее ее, 8-й роте - на выдвинутую вперед ключевую позицию противника, ясно обозначенную курганчиками. 9-я еще левее.
Роты готовы, но... задержка. Оказывается, не прибыл взвод орудий. Наконец, раздались команды: - "Господа офицеры! В атаку вперед! - скомандовал командир 9 роты, полковник Блейш, молодой, стройный, подав сигнал своей шашкой. В центре - полковник Попов, командир 8 роты, пожилой грузный, но полный энергии, скомандовал: "Рота вперед! - и сам пошел впереди нее. Командир 7-й роты, полковник Б. "заболел", и роту повел полковник Ценат, Георгиевский Кавалер, суховатый, спокойный: "Господа офицеры! С Богом - вперед!" За цепями рот пошел командир батальона, полковник Наркевич, пожилой, ничем не выделяющийся, разве только своим одеянием - самого простого солдата. За ротами, на некотором удалении - реденькая цепь санитаров.
750 офицеров, длинной, почти выровненной цепью, спокойно и уверенно шли по открытому выгону на глазах противника. Но тот молчал. Цепь вошла в поле ячменя, и проходит почти половину его ширины, при том же молчании противника. Но, вот заговорила беглым огнем артиллерия красных. Ее снаряды рвутся по всей длине офицерской цепи и с поразительной точностью. Офицеры без остановки продолжают идти и с тем же равнением. Падают первые жертвы.
Когда офицеры подошли приблизительно на 800 шагов к позиции красных, сразу заговорили их пулеметы и винтовки. Потери резко увеличились, но огонь не остановил офицеров. Падает с оторванной осколком снаряда рукой полковник Ценат. К нему подбегают ближайшие офицеры. "Господа офицеры! Прошу - вперед!" - говорит он, встает, но, пройдя с десяток шагов, снова падает. (Полковника Цената после боя нашли на этом месте. Он умер от потери крови). Падает, сраженный пулей, полковник Попов, а вскоре и его заместитель, подполковник Щавинский. Но офицеры идут. До противника остается 600... 500 шагов. Они еще в поле ячменя.
Но кончается ячмень. Впереди 300-400 шагов голого подъема до линии, извергающей адский огонь. Видны головы красных. Стоят их командиры, кричащие: "По офицерской банде - бей!" Офицеры невольно залегли и открыли огонь по красным командирам...
На левом фланге 3-го батальона, роты 1-го батальона наступают небольшими уступами одна за другой, при чем правый фланг его 1-й роты сразу же вышел на линию 3-го батальона.
"Огонь был адский. И на германском фронте не приходилось видеть и слышать ничего подобного. Вся масса пулеметов и винтовок стреляла по 3-му батальону. И мы, невольно, почти бегом, бросились вперед, чтобы выйти на линию 3-го батальона и поддержать его", - записал один из участников.
И вот, только в этот критический момент, как бы желая искупить свою вину за опоздание, карьером, обгоняя цепи рот 1-го батальона, вылетает арт. взвод и становится на позицию в каких-нибудь 1000 шагах от красных. Но открыть огня ему не удалось: в цепи 9 роты, своим могучим баритоном, поручик Погорлецкий запел: "Смело мы в бой пойдем" - подхватили пение ближайшие офицеры, но на короткий момент - неслось уже "ура" всего 3-го батальона, а за ним и 1-го.
Один за другим замолкли пулеметы красных... Упорно дрался противник, но был принужден бежать, и все поле покрылось его массой. Огрызнулись картечным огнем их батареи, но, попав под ружейный огонь, стали сниматься с позиций, потеряв одно орудие. Спасли бегущих красных их два бронеавтомобиля, но и те скоро стали отходить, будучи обстреляны арт. взводом. Один из них был подбит.
Преследование красных по приказанию остановлено. Но это приказание не дошло до 7-й и части 8-й рот. Они быстро шли вперед и, только дойдя до хутора, верстах в 8 от станицы, остановились, подвергшись нападению красного бронеавтомобиля, одной пулеметной очередью выведшего из строя сразу 6 офицеров. Влево, где водворилась уже тишина, они не имели зрительной связи. Послали связь и донесение.
Темнело. Незаметно прошел целый день, день непрерывного, отчаянного боя. Вскоре, уже в полной темноте, из Кагальницкой к хутору подъехала большая колонна подвод с приказанием: немедленно ехать в станицу. Приехав, ротам не пришлось даже сгрузиться с подвод: полк на подводах куда-то трогался.
Перевязочный пункт, станичная школа, был переполнен ранеными, и пришлось занимать соседние здания. Во 2-й половине дня, только после того, как красные были сбиты с позиций, и по полю наступления не несся рой пуль и снарядов, смогли выехать для сбора тяжело раненых санитарные подводы. До позднего времени шли поиски раненых на поле ячменя. Целыми подводами увозились и убитые.
Тяжела и утомительна была работа медицинского и санитарного персоналов всего полка. (В 3-м батальоне половина санитаров переранена и убита). Они работали и всю ночь. Раненых нужно не только перевязать, но и напоить и накормить. Их нужно было отправлять в Новочеркасск. Убитых похоронить. Великой благодарностью отвечали пострадавшие за жертвенную энергию и сердечное участие сестер милосердия, во главе со старшей сестрой - Полиной Гавриловной. Закончив свое дело только на утро следующего дня, они, не отдохнув, должны были отправиться нагонять полк.
Потери огромны. У главного участника боя - 3-го батальона: В 7 роте - до 60 офицеров, из них около 15 убитых. В 8 роте - свыше 200, при 40 убитых. В 9 роте - до 45, при 10 убитых.
В 1-м батальоне, одна только рота генерала Маркова, потеряла до 50 человек, из которых 4 убитых.
Общие потери в двух батальонах достигали 400 человек, из них около 80 убитыми. Несколько тяжело раненых умерли в станице и в Новочеркасске.
Ряд больших братских могил появились на кладбище станицы Кагальницкой.
Полк выполнил спою задачу. Он понес потери пропорционально к численности, хотя и большие, нежели противник, однако нанес ему потрясающий моральный улар, сказавшийся в последующее время. Разгром противника не произошло только потому, что было остановлено преследование. Захвачено одно орудие, свыше 10 пулеметов и небольшое число пленных.
"Экзамен" Офицерский батальон, по признанию "старых" Марковцев, выдержал блестяще.
26 июня. Всю ночь и день около 200 повозок с 8 бойцами на каждой, катили по степи, растянувшись на многие версты. Утомленные бессонной ночью, боем, безжалостно жгущим солнцем, они спали, не чувствуя неудобств на трясших их подводах. На остановках слезали и засыпали на земле. Они не замечали, что их лица до неузнаваемости покрылись толстым слоем пыли; не интересовались, какие населенные пункты они проезжали; их совершенно не беспокоили одно время недалеко рвущиеся снаряды.
27 июня. Так тряслись они и вторую ночь, и второй день. Мучил уже сильный голод, не говоря о жажде. Ели и пили все, что попадалось без разбора: воду, молоко, незрелые фрукты, ягоды шелковицы; в ничтожном количестве хлеб, сало... Стали страдать расстройством желудков.
Наконец, около 17 часов, колонна втянулась в какое-то село и остановилась. "Слезай!" - раздались крики - "приехали!". И, через короткое время роты были разведены по квартирам и скоро, едва освежившись и подкрепившись тем, что дали хозяева, люди уснули.
 |
| Начальник Марковской дивизии Н.С. Тимановский с чинами штаба |
Первый вопрос всех: "Где мы?" Название села "Горькая Балка", ничего не говорило, но, узнав, что полк присоединился к армии, оживились и обрадовались и особенно, когда было объявлено, что после обеда генерал Деникин сделает смотр полку.
Полк выстроился развернутым фронтом в колоннах поротно, имея на правом фланге 3-й батальон. Командир полка, полковник Тимановский, обошел полк.
- Полк, смирно! - скомандовал он.
- Полковник Кутепов - Начальник нашей дивизии... - передали в ротах.
Его знали лишь участники 1-го Кубанского похода.
С орденом святого Георгия на груди и Георгиевским оружием, на что прежде всего обратили внимание "молодые" Марковцы, он легкой походкой обошел полк и энергичным голосом поздоровался с ним. Впечатление он произвел отличное.
- Равняйсь! - снова раздалась команда полковника Тимановского.
- Полк смирно! Слушай на караул!
- Генерал Деникин! - передалось по рядам. К полку подходила группа: генерал Деникин, генерал Романовский и др. Взоры всех обращены на Вождя. Большинство его видело в первый раз. На его шее и груди блистали эмалью и золотом ордена святого Георгия...
Генерал Деникин громким, слегка хрипловатым, голосом поздоровался с полком и стал медленно проходить перед его фронтом, обращаясь со словами благодарности от имени Национальной России к каждой роте в отдельности.
Перед 8-й ротой он задержался. Перед ним стояла Офицерская рота в 28 человек. Это все, что осталось от нее. В глазах генерал Деникина появилась глубокая скорбь.
- Благодарю вас! - с трудом произнес он. Обойдя роты, генерал Деникин обратился ко всему полку. Он сказал, что минувший бой, проведенный Марковцами с полным успехом, теперь дает армии возможность, без опасения за свой тыл, продолжать наступление. Что в успехе он не сомневается, что неизбежные потери будут восполняться притоком сильных духом новых добровольцев, что к армии массой присоединяются кубанские казаки, и что Добровольческая армия выполнит взятый на себя великий и святой долг перед Родиной.
Громким "ура" ответил Вождю 1 Офицерский генерала Маркова полк.
После этого роты с песнями направились по квартирам, проходя мимо генерала Деникина. Настроение у всех было превосходное. Генерал Деникин произвел сильное и восторженное впечатление и вызвал к себе глубокое чувство преданности и доверия. То, что армия совершила за две недели своими малыми силами, проведя ряд рискованных маневров и продвинувшись на сотню верст вглубь расположения противника - дело воли, расчета и дерзания генерала Деникина.
В 3-м батальоне велись оживленные разговоры о первом для него бое у Кагальницкой. Но не успех боя восхищал всех его участников, а дисциплина и мощь офицерских рот, когда каждый офицер на своем месте выполнял поставленную ему задачу, без того, чтобы им руководили, его вели. В этом бою никакое руководство было невозможно. Сплоченность и крепость, до сего времени подразумевавшиеся теоретически, стали утверждены практически.
29 июня. В 8 роту влито пополнение - около ста кубанцев. День прошел спокойно, и только вечером было получено извещение: ночью выступление. Судя по тому, что на площади стали собираться подводы, решили: "Едем!"
Мало кто смог заснуть. Естественно, обсуждался вопрос - куда двинемся? Исходили из представления, что переходит в наступление вся армия и, если так, то цель ясна - станция Тихорецкая, взятие которой нарушит железнодорожную и телефонную связь в расположении противника, и разобщит его силы. Успех будет огромный. Но, не окажется ли армия под ударом, по меньшей мере, с трех сторон: севера, запада и юга? Операция рискованная. Однако, имея более слабые силы, чем противник, должно рисковать. Генерал Деникин на это пойдет; он учтет все. Так рассуждали "ротные стратеги".
30 июня. В час ночи полк был поднят. Ночь совершенно темная; ничего не видно и в 10 шагах. Батальоны погрузились на подводы и тронулись по разным направлениям. По колоннам передают: "не отставать!"
При выезде из села, голову 3-го батальона пересекла колонна кавалерии и, когда она прошла, оказалось, что штаб батальона с проводниками и командиры рот, бывшие с ним, исчезли из вида. В голове всего батальона был помощник Командира головной, 7-й роты. Ждать нельзя и он повел батальон прямо по дороге, Ночь была также абсолютно тиха, как и темна. "Вперед!"
Так ехали долго, пока не забрезжил рассвет, и пока впереди не показались всадники, оказавшиеся казачьим постом, стоявшим всего лишь в 2-х верстах от станицы Кальниболоцкой, занимаемой красными. Пост никаких подвод не видел.
Послав казаков вправо и влево, капитан, ведший колонну, с волнением ожидал их возвращения. А в это время не так далеко влево началась стрельба.
Вскоре вернулся казак, ездивший вправо, с сообщением, что там стоят подводы и офицеры обеспокоены какой-то пропавшей колонной на подводах. Это был штаб 3-го батальона. Все оказалось благополучно, и даже не было потеряно время, в которое назначено начало наступления на станицу.
Перейдя в наступление, когда уже поднялось солнце, батальон видел, как вправо от него, уже по ту сторону большой, пологой балки, лавы кавалерии шли в атаку, как блистали на солнце клинки казачьих шашек. Там шли части дивизии генерала Эрдели. Марковцы вошли в станицу, почти не встретив сопротивления. Серьезное сопротивление пришлось сломить Кубанскому стрелковому полку, наступавшему левее.
Чины Офицерского батальона заинтересовались результатами атаки кавалерии, виденной ими издали. Кое-кто сходили на те места, видели "результаты" и рассказывали о них с содроганием.
Ожидалось дальнейшее наступление, но полк был разведен по квартирам. Теперь уже все уверены - будем брать станцию Тихорецкую, и готовились не без тревоги, ожидая упорного боя. До станции оставалось 30 верст.
Наступление на станцию Тихорецкая
1 июля. Ранним утром армия перешла в наступление: 1-я дивизия на правом фланге, 3-я в центре, вдоль железной дороги, 2-я - на левом. Гремела орудийная стрельба в районе железной дороги.
В 1-й линии в передовой линии Кубанского стрелкового полка с батареей. Офицерский полк по-батальонно на подводах следовал за ним. Он - в резерве армии. Кубанцы быстро идут вперед, выбивая красных из Ново-Романовских хуторов. Во второй половине дня они подошли к станице Тихорецкой, в 8 верстах от станции. Здесь они встретили упорно сопротивление противника, поддержанного двумя бронеавтомобилями. Был момент неустойки на их левом фланге. Туда на подводах подъехал 3-й батальон Марковцев, развернулся и перешел в наступление, но серьезного столкновения с противником у него не произошло: слева перед его фронтом пролетел бронеавтомобиль "Верный", принудивший красных бежать в станицу. Следовавшие за ним Кубанцы и 3-й батальон вошли в станицу, не встретив уже никакого сопротивления. Вскочившие первыми в станицу конные разведчики 1-й батареи, захватили штаб красных, руководивший ее обороной. Время - около 15 час.
Немедленно была произведена перегруппировка частей 1-й дивизии для атаки станции: Кубанский стр. п. стал на левом фланге и должен атаковать станцию вправо от большой дороги. С ним батарея. Генерала Маркова полк - правее на некотором интервале, для атаки северной части станции и поселка перед ней, имея один батальон выдвинутым к северу, для охвата станции.
В 17 часов началось наступление. Цепи Марковцев шли по высокой, выше роста человека, пшенице. Где позиции противника, видно не было. Не доходя полутора верст до станции, пшеница оказалась скошенной и, едва цепи вышли на эту полосу, как по ним был открыт убийственный огонь. Цепи рванулись вперед, смяли красных, взяли пленных, но вынуждены были остановиться: на их правом фланге стояли два красных бронеавтомобиля, а впереди - голый выгон и вторая линия окопов красных, откуда неслась стрельба. Но что-то происходило на левом фланге у Кубанцев. Там, помимо того, что шел, судя по стрельбе, отчаянный бой, оттуда летели пули почти в тыл левофланговому 2-му батальону Марковцев.
В это время начало темнеть и отпадала последняя возможность, хоть и на незначительное расстояние, наблюдения. И совершенно неожиданно для 2-го батальона, по нему была открыта стрельба с тыла, куда только что отводились пленные.
В цепи батальона оказался полковник Тимановский.
-Он показался нам каким-то великаном-рыцарем, - записал подпрапорщик Сербинов, - он спокойно приказал нашей лежащей цепи рассчитаться на "первый-второй" и скомандовал: "вторые номера встать! Кругом! Вперед!".
Перед идущей назад цепью вторых номеров оказались толпы красных. Их смяли штыковым ударом, никого не беря в плен. Но в высокую пшеницу, откуда неслись крики: "Товарищи, сюда! За мной!" и слышно было движение многих людей, цепь не вошла.
А тем временем красные, выйдя на полевую дорогу, ведущую на станцию, повернули по ней. Эта дорога шла между участками 2 и 3 батальонов, которые и заметили бегущие к станции толпы красных. Под перекрестным огнем эти толпы полегли на ней, и лишь какой-то части их удалость достичь станции.
Бой у станции стихал, а Марковцы продолжали лежать в цепях не более, как в версте перед ней. Что происходит - никто не мог себе представить. Полковник Тимановский куда-то уехал. И только через короткое время было получено приказание: батальонам сосредоточенно оставаться на месте, выслать разведчиков и - особое внимание за правым флангом.
Донесения разведчиков говорили: бронеавтомобили красных, висевшие на правом фланге, ушли; красные оставили свою позицию перед станцией; в станционном поселке, на его восточной окраине, не обнаружено противника; и, наконец, - в районе вокзала встречены разведчики 2-го Офицерского полка.
Но и на эти донесения следовало приказание: оставаться на месте. Недоумение! Вообще какой-то странный бой.
Такое же чувство испытывали и бойцы 1-го батальона, не видевшие перед собой противника, обеспечивая правый фланг всей операции. Батальон выступил из станицы Тихорецкой по дороге, обсаженной редкими вербами, через какие-то гати. Влево, очень близко, за буграми, начался бой, но он стих раньше, чем батальон без выстрела вышел на полотно железной дороги в 3-4 верстах севернее станции. Батальон оседлал железную дорогу фронтом на север и завернул фланги на запад и, в то же время, выставив караулы на восток и на юг. Такое построение действовало на нервы. Одиночные выстрелы раздавались кругом. Но бой уже стих. Никто не знал, что же произошло. Все сгорали от любопытства.
2 июля. И только утром, полк генерала Маркова перешел и стал на квартиры на северо-восточной окраине поселка станции, а Кубанский стрелковый полк - на северо-западной.
Поселок и станция Тихорецкая, видимо, были забиты войсками красных, т. к. решительно всюду оставались их следы. Это подтверждали и жители. На железнодорожных путях красными были оставлены три бронепоезда и много составов, порожних и нагруженных военным имуществом, десятками орудий, ящиками с патронами и снарядами, Даже один аэроплан. Повсюду валялись трупы убитых красноармейцев.
Странным и непонятным казался для всех минувший бой. Постепенно выяснились его подробности. 3-я дивизия наступала по обе стороны железной дороги 2-я - левее ее, обходя станцию с запада, 1-я - с востока, в сущности, лоб противнику. Жестокое сопротивление встретил Кубанский стрелковый полк. Он ударом в штыки ворвался в окопы красных, но те, с поддержкой своих бронеавтомобилей, контратаковали, также и штыки. Кубанцы подались назад. Им на помощь пришел эскадрон 2-го конного Офицерского полка и бронеавтомобиль, но и это не сломило сопротивления красных. И только то, что части 3-й дивизии влево от Кубанцев ворвались на станцию и оказались о тылу у красных, заставило последних отходить, но не к станции, а в сторону. Это они оказались в тылу у взявших первую линию их обороны Марковцев. Сотни заколотых красных остались лежать у своих окопов.
Как и Кубанские стрелки, отлично действовала с ними 1-я батарея. Командир стрелков несколько раз благодарил ее и в отдельности 4-е орудие поручика Боголюбского, уничтожившее бронеавтомобиль красных.
"Если принято утверждать, что исход боя зависит иногда от самой незначительной боевой единицы, или даже от маленькой группы, то этой группой в настоящем бою явилось 4-е орудие", - сказал он.
Большие потери понесли стрелки, но у Марковцев они не превышали 40 человек.
При наступлении на станцию Тихорецкая, 1-я Инженерная рота оставалась в тылу армии, и ее задачей было немедленное исправление железнодорожного пути, установление телеграфного и телефонного сообщения и обеспечение тыла.
Вечером первого же дня на станцию Тихорецкая из Торговой прибыл эшелон с добровольцами на пополнение армии. 87 офицеров было назначено в полк генерала Маркова.
- Господа офицеры! - обратился к ним полковник Тимановский, - я могу сказать вам только одно: вы будете служить в 1-м Офицерском генерала Маркова полку, в его 8-й роте и это должно говорить вам о многом. Желаю вам всего наилучшего!
Наконец-то в Тихорецкой все роты обзавелись трофейными походными кухнями, необходимыми хозяйственными повозками и лошадьми к ним. Кухни задымили, и в определенные часы развозили по своим частям пищу.
В Тихорецкой же 1-я отдельная батарея развернулась в дивизион, получив 3 орудия и сформировав 2-ю батарею, одно орудие которой было поставлено на железнодорожную платформу для борьбы на железных дорогах.
