ПАВЕЛ ЛУНГИН, только что узнавший о том, что его фильм "Остров" будет закрывать Венецианский фестиваль, уже на пути в Испанию - на выбор натуры для следующей картины. Перед отлетом с режиссером побеседовал АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
- Чем объяснить "религиозный" поворот в вашем творчестве?
- Даже и сам не знаю. Это просто фильм о том, что Бог есть. Приходит время, когда это становится важным. Кроме того, я пытаюсь открывать новые жанры для кино, в данном случае жанр жития. Фильм снят - не в моей обычной манере - оператором Андреем Жигаловым, который работал на "Кукушке".
- Получается, что для вас это какой-то отдельный фильм...
- Совершенно отдельный. В эпоху перемен, "Такси-блюза", я пытался свидетельствовать о времени, фиксировать его. Сейчас такое чувство, что время перемен закончилось и обществу пора задуматься о вечности, о грехе и совести. В азарте погони за успехом и деньгами эти вещи ушли из нашей жизни. Но люди не могут существовать только во имя материальных ценностей. Я предпринял попытку рационализировать то, про что думаешь и чего тебе на самом деле хочется.
- Этого же хотелось и другим создателям, участникам фильма?
- Процесс съемок был необыкновенным и для актеров тоже. Мы все вместе как будто прожили особую жизнь на Белом море. Петр Мамонов сам потом говорил, что изменился после этой роли, что в нем появилась какая-то светлая успокоенность. Хотя его спектакли бывают экстремальными, но сам он - человек воцерковленный, глубоко верующий.
- Вы не встречались с Петром Мамоновым со времен фильма "Такси-блюз"?
- Нет. Но лицо его по-прежнему настолько удивительно, что я не представляю другого актера на его месте.
- Для вас этот фильм особый. А для российского кино? Образы священников появились недавно в картинах "Странник", "Живой" и у вас в "Острове", их играют популярные у молодежи артисты - Дюжев, Сухоруков, Чадов. Нет ли в этом тенденции?
- Не забудем и фильм "Возвращение". Речь идет не обязательно про религию, а про жизнь и место человека в мире. Не про догматы церковные.
- А в международном контексте как вы позиционируете свою картину?
- У нас кино развивается, как всегда, немножко перпендикулярно мировому кинопроцессу. По подбору фильмов на последнем Каннском фестивале возникло ощущение чуть ли не возврата к соцреализму. Наши фильмы 60-х годов были бы сейчас на Западе восприняты, будь они сняты сегодня. Все опять обсуждают проблемы социальной несправедливости, выживания маленького человека. На Западе сейчас нет новых идей, неизвестно и непонятно, куда движется общество. И неизбежно встает вопрос о существовании души, даже, я бы сказал, с духовно-мистическим оттенком.
- Значит ли это, что ваш фильм попал "в струю"?
- Не знаю. Возможно, для сегодняшнего момента он покажется слишком радикальным. Но в перспективе... Засилье индивидуализма, доведение до логического конца идеи личной свободы привело к триумфу эгоизма. В результате мы вынуждены вернуться к, казалось бы, решенным дилеммам. Когда, почему, на какой основе человек делает что-то вопреки своей выгоде, по внутренним убеждениям, а не согласно внешним интересам - вот основополагающий вопрос.
http://www.kommersant.ru/doc.html?DocID=693420&IssueId=30158
- Чем объяснить "религиозный" поворот в вашем творчестве?
- Даже и сам не знаю. Это просто фильм о том, что Бог есть. Приходит время, когда это становится важным. Кроме того, я пытаюсь открывать новые жанры для кино, в данном случае жанр жития. Фильм снят - не в моей обычной манере - оператором Андреем Жигаловым, который работал на "Кукушке".
- Получается, что для вас это какой-то отдельный фильм...
- Совершенно отдельный. В эпоху перемен, "Такси-блюза", я пытался свидетельствовать о времени, фиксировать его. Сейчас такое чувство, что время перемен закончилось и обществу пора задуматься о вечности, о грехе и совести. В азарте погони за успехом и деньгами эти вещи ушли из нашей жизни. Но люди не могут существовать только во имя материальных ценностей. Я предпринял попытку рационализировать то, про что думаешь и чего тебе на самом деле хочется.
- Этого же хотелось и другим создателям, участникам фильма?
- Процесс съемок был необыкновенным и для актеров тоже. Мы все вместе как будто прожили особую жизнь на Белом море. Петр Мамонов сам потом говорил, что изменился после этой роли, что в нем появилась какая-то светлая успокоенность. Хотя его спектакли бывают экстремальными, но сам он - человек воцерковленный, глубоко верующий.
- Вы не встречались с Петром Мамоновым со времен фильма "Такси-блюз"?
- Нет. Но лицо его по-прежнему настолько удивительно, что я не представляю другого актера на его месте.
- Для вас этот фильм особый. А для российского кино? Образы священников появились недавно в картинах "Странник", "Живой" и у вас в "Острове", их играют популярные у молодежи артисты - Дюжев, Сухоруков, Чадов. Нет ли в этом тенденции?
- Не забудем и фильм "Возвращение". Речь идет не обязательно про религию, а про жизнь и место человека в мире. Не про догматы церковные.
- А в международном контексте как вы позиционируете свою картину?
- У нас кино развивается, как всегда, немножко перпендикулярно мировому кинопроцессу. По подбору фильмов на последнем Каннском фестивале возникло ощущение чуть ли не возврата к соцреализму. Наши фильмы 60-х годов были бы сейчас на Западе восприняты, будь они сняты сегодня. Все опять обсуждают проблемы социальной несправедливости, выживания маленького человека. На Западе сейчас нет новых идей, неизвестно и непонятно, куда движется общество. И неизбежно встает вопрос о существовании души, даже, я бы сказал, с духовно-мистическим оттенком.
- Значит ли это, что ваш фильм попал "в струю"?
- Не знаю. Возможно, для сегодняшнего момента он покажется слишком радикальным. Но в перспективе... Засилье индивидуализма, доведение до логического конца идеи личной свободы привело к триумфу эгоизма. В результате мы вынуждены вернуться к, казалось бы, решенным дилеммам. Когда, почему, на какой основе человек делает что-то вопреки своей выгоде, по внутренним убеждениям, а не согласно внешним интересам - вот основополагающий вопрос.
http://www.kommersant.ru/doc.html?DocID=693420&IssueId=30158
