У. Черчилль в своей Фултонской речи сделал для либерализма то же, что Ленин для социализма и Гитлер для национализма. Он сделал его общепонятным. Или, если выразиться иначе, Черчилль превратил либерализм в СМИ.
Возьмем национализм. Во времена Рихарда Вагнера германский нацизм, как культ крови, нуждался в оправдании в качестве "прихоти гения". Национализм был непонятен простому народу, поскольку народ был веками воспитан в повиновении не самому себе, а конкретным правителям.
Точно так же он бы не понял нацистов, либералов и коммунистов. Здоровому сознанию они ни для чего не нужны.
В последние двести лет мы наблюдаем столкновение одиночек (Ленин, Гитлер), обладающих массовым сознанием, и, с другой стороны, людей массы, обладающих христианским индивидуальным сознанием.
Совпадение, знаете ли: личность ставит вопрос о личности и личном противостоянии режиму.
Такие совпадения не бывают случайными, и они показывают, что либерализм еще рано хоронить. It is alive and kicking. Он еще побрыкается.
Глупость человеческая, вероятно, безгранична.
Нацизм тоже был всеобщим и общепонятным, хотя это уже стало подзабываться. Однако всеобщность, и, следовательно, понятность, нацизма была с внутренним изъяном. Все понятно: существуют немцы и - все остальные. Но это-то и не понятно: "Как так? Немцы - и все остальные?"
То же самое несоответствие содержится в понятии "классовая борьба".
Если угодно, то эти идеи недостаточно коллективистские, они делят массу. Либерализм действует поверх любых границ.
И не важно, что на таком языке нельзя сказать ничего определенного.
Либеральная идея равна самой себе, и ей некуда больше расти. Она полна собой. Эта полнота берется буквально ниоткуда.
"Что же будет служить предметом новых республиканских зрелищ? Что на них будут показывать? Ничего, если хотите. Поставьте посреди площади шест, увитый цветами, соберите вокруг него народ, и у вас будет праздник. Сделайте еще лучше: выведите зрителей в зрелище; превратите их самих в актеров; пусть каждый видит и любит себя в других, для того, чтобы все соединялись крепче".[3]
Нацизм и коммунизм с самого начала расценили джаз и популярную музыку вообще, как идеологическую диверсию либерального Запада. От внимания политработников ускользнуло только то, что масс-культура и западная идеология - это одно и то же. Здесь невозможно говорить, что одно служит орудием для другого.
Как поп- и рок- музыка одинаково понятна в Нью-Йорке, в Москве и на Новой Гвинее, так и либерализм не имеет различных пониманий. Кто-нибудь скажет, что это оттого, что там нечего понимать, и будет прав и не прав.
Нехристианское сознание воспринимает эту "полноту" как завораживающую красоту: музыки "Битлз", например.
В "Социологии революции" он пишет: "Революция представляет орудие селекции "шиворот-навыворот". Она убивает "лучшие" по своим наследственным свойствам элементы населения и способствует выживанию "худших" элементов. В ней гибнут, главным образом, люди биологически наиболее здоровые, энергетически - трудоспособные; психически - самые волевые, талантливые и умственно-развитые; морально - наиболее устойчивые, обладающие прочными нравственными рефлексами".[4]
Наверно, разгадка проста: происходит разрушение личности. Изменилось сознание, "внутреннее устройство" субъекта. Но это еще не все: изменилось то поле, в котором действует сознание.
Казалось бы, само сознание при этом не меняется. Но нет! В мире, где нет ориентиров, человек всегда будет ошибаться. Он не будет попадать в цель даже случайно. Потому что случайное попадание есть ошибка сознания.
Видимо, об этом говорится у Герберта Черберийского: "Порожние формы, разные чудеса и ужасные образы без всякого смысла, и даже угрожая нам, проходили бы перед нашим мысленным взором, если бы внутри нас не существовала в виде понятий, запечатленных в разуме, та аналогическая способность, посредством которой мы отличаем добро от зла" (Herbert of Cherbury. De Veritate. 1624).[5]
И даже иначе: Черчилль в 1946 году мысленно устранил ту "железную" преграду, которую нельзя было трогать.
Примерно в то же время появился замечательный разоблачитель технологии масс-медиа канадец Маршалл Маклюэн. Маклюэн доказал, что любое средство массовой информации помимо передаваемого сообщения сообщает и самое себя.
Он утверждал, что технология есть уже возможность масс-культуры. Началом такой технологии он считал фонетический алфавит финикийцев, а коренной переворот относил к эпохе изобретения книгопечатания.
Тут, конечно, дело еще и в том, что термин "технология" у Маклюэна дан не в точном значении. В области истории и культуры нет обычного противоречия между естественным и искусственным. Ведь все осмысленное уже не является только "естественным", простым "куском жизни". Монолог "Быть или не быть" принадлежит одновременно и искусству, и жизни.
Поэтому и культура, и масс-культура были возможны всегда, и массовая культура была уже в глубочайшей допотопной древности в виде язычества.
Этот успех разрушителен для человеческого общества и человеческого сознания, даже если отвлечься от содержания этих "победителей".
"Во всю землю изыде вещание их, и во все пределы - глаголы их",- сказано об Апостолах. Мы видим в этих словах верное повествование о величайшей всеобщности Апостольской Христовой проповеди. Но эта всеобщность имеет и другую сторону:
"Напоминаю вам Евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились" (1 Кор. 15:1);
"Чему вы научились, что приняли и слышали и видели во мне, то исполняйте" (Фил. 4:9);
"Как вы приняли Христа Иисуса Господа, так и ходите в Нем" (Кол. 2:6).
Итак, всеобщность Апостольской проповеди и в том, чтобы всем верно понимать ее истину и верно следовать ей.
Поэтому Премудрость взывает: "К вам, люди, взываю я, и к сынам человеческим голос мой! Научитесь, неразумные, благоразумию, и глупые - разуму. Слушайте, потому что я буду говорить важное, и изречение уст моих - правда; ибо истину произнесет язык мой, и нечестие - мерзость для уст моих" (Притч. 8:4-7).
Язычество вообще начинается с того момента, когда человеку не важно: правильно его поняли или нет.
Масс-культура имеет свое ядро в виде "информационного нуля", то есть средства информации, которое передает самое себя. Такая структура дает сразу полную свободу говорить что хочешь и что попало. Однако это собственно и не свобода, а железная необходимость. В "открытом обществе" можно говорить только и исключительно, что попало и как попало. Такова плата за освобождение от смысла и порядка смыслов.
Излишне говорить, что христианин такой свободы не ищет и отвергает ее как несвободу.
Различие здесь в воле-желании. Одно желание осуществляется в порядке, а другое - личное желание беспорядка.
Этим объясняется такое совпадение, на первый взгляд, неожиданное: и Премудрость обращается к глупым и неразумным, и к ним же - "женщина глупая", то есть лжецерковь язычества и либерализма.
Ксения Лученко права: между православной книгой и современным массовым читателем не хватает одного звена. Это звено называется культурой, которая неотделима от общества как тепло от организма животного. И этого звена - как и самого общества - в России сегодня нет. Под видом "российской" культуры мы имеем культурную революцию, то есть последовательный отбор "шиворот-навыворот".
В России, разумеется, живут носители западной культуры, живут и носители прежней русской культуры, пусть и в советской обработке. Но носителей современной "российской" нет и быть не может. Ведь культура и общество сложный, но органический, а не композитный, продукт.
В массовом обществе культуру намеренно уничтожают. У нас - насильственно, с помощью Министерства образования и Министерства культуры. На Западе - исподволь, с помощью политкорректности, многолетней кадровой политики.
Ведь подлинная культура затрудняет понимание. Правда, только она понимание и обеспечивает. Культура постоянно работает над тем, как сделать понимание сложным и трудным. Такая сознательная работа смертельно опасна для общества "безразличной понятности".
Наконец, Христианская нормальная культура может существовать только на поле какой-либо культуры и общества. А масс-культура сама по себе есть поле и сообщество.
Редактор перевода книги Дирингера "Алфавит" И.М. Дьяконов уточняет: эта древнейшая письменность "была удобна для заучивания и доступна для пользования в широких кругах населения, однако понимание текстов, написанных ею, было очень затруднено из-за отсутствия гласных, поэтому на первых порах она годилась лишь для простейших записей".
Наряду с алфавитом существовала "сложная система аккадской клинописи". Она была доступна лишь прошедшим долголетнее обучение писцам-специалистам из числа жрецов, однако годилась для передачи текстов любого содержания, и написанный ею документ не вызывал разночтений.
Дирингер не отрицает недостатков финикийского алфавита, но считает недостатки - достоинствами. Ведь целью является простота и скорость сообщения, пусть даже с ущербом для смысла.
Сейчас мы знаем, кто выиграл в этом споре. В эпоху Нового времени человечество избрало распространение без преград, пусть даже с ущербом для взаимопонимания.
Пределом развития средства массовой информации будет передача абсолютно неточная и абсолютно безграничная. Масс-культура именно и представляет собой почти идеальную передачу "нуля информации".
Они проникают в душу несмотря на культуру, и даже благодаря культуре. Возникает обратная связь: чем талантливее человек, тем сильнее подвержен разрушению.
К ответу на этот вопрос мы и вели нашу речь. Масс-культура сама по себе является средством массовой информации. И поэтому она не нуждается в посредничающем звене в виде культуры. Она проникает во все страны и во все племена, и культурные и дикие, как бы "сбоку", из "четвертого измерения".
Масс-культура ставит знак равенства между культурой и варварством, между смыслом и бессмыслицей, Христианством и язычеством.
Масс-культура - философия очевидности. Но ведь любая философия, заслуживающая этого именования, есть философия очевидности. Мы спрашиваем: "Ты меня понимаешь?", подразумевая на самом деле другой вопрос: "Разве ты не понимаешь? Это же очевидно".
Борьба между смыслом и бессмыслицей невозможна. Она заканчивается, не начавшись. Если борьба идет на поле сознания, то в пользу Истины, если на поле "безразличной понятности", то в пользу лжи.
Под видом свободной конкуренции мнений Христианству предлагается сразиться со всеми остальными мнениями. Самое ужасное, что Христианство могло бы победить и так.
Либерализм - это и есть то "христианство", которое победило на условиях язычества.
Примечания:
[1]"Коммерсант", 23 января 2006 г.
[2] Mackey, Albert Gallatin. A Lexicon of Freemasonry//12th ed. London, 1883. P. 189
[3] Жан-Жак Руссо. Письмо к д'Аламберу о зрелищах//Жюльен Тьерсо. Празднества и песни Французской революции. Пг.:"Парус",1917. С. 23
[4] Сорокин П. Социология революции. М.: РОССПЭН, 2005. С. 183
[5] Хомский Н. Картезианская лингвистика. М.: URSS, 2005. С. 125
[6] Хайдеггер Мартин. Бытие и время//Работы и размышления разных лет. М.:"Гнозис",1993. С. 32
[7] Ксения Лученко. Взрослые против волшебников. Церковный вестник. N 5 (330) март 2006
[8] Дирингер Д. Алфавит. М.: УРСС, 2004. С. 259, 257
http://www.moral.ru/hrist_liberal.htm
* * *
Массовые идеологии сначала были совершенно непонятны широкой публике и оставались уделом интеллектуалов. Однако они с самого своего рождения были массовыми по существу. Как и средства масс-медиа, эти идеологии не вмещаются в меру человека: они больше человека или меньше.Возьмем национализм. Во времена Рихарда Вагнера германский нацизм, как культ крови, нуждался в оправдании в качестве "прихоти гения". Национализм был непонятен простому народу, поскольку народ был веками воспитан в повиновении не самому себе, а конкретным правителям.
* * *
Средневековый человек не знал бы, что делать с газетой, поскольку ежедневные новости были вне круга его внимания. Если его интересовали новости, то другого масштаба. Ереси, например. Арабская медицина...Точно так же он бы не понял нацистов, либералов и коммунистов. Здоровому сознанию они ни для чего не нужны.
В последние двести лет мы наблюдаем столкновение одиночек (Ленин, Гитлер), обладающих массовым сознанием, и, с другой стороны, людей массы, обладающих христианским индивидуальным сознанием.
* * *
Грань между непониманием и, вдруг, всеобщим приятием той или иной массовой идеи, - это грань между благодатью и грехопадением. Нужно нечто совсем особое, чтобы социализм или либерализм стали общепонятными, не были сразу отторгнуты как явное безумие, или даже как безумие среди всех безумий.* * *
О "великих идеях" XIX - XX веков можно сказать, что они излишни, как стальной штырь в мягком человеческом теле. Отсюда такая непереходимая граница между идеей и идеологией, между человеком и идеологией. Чтобы их принять, нужно отвергнуться своего первородства...* * *
Черчилль сделал либерализм понятным и всеобщим (что для нашего рассуждения одно и то же). Это особое и по-особому победительное средство масс-медиа, в котором наступило тождество того, что говорится, и самого процесса говорения. Это такое тождество формы и содержания, которое выражается не в гармонии, а в прямом совпадении двух вещей в одно и то же.* * *
А. Илларионов пишет в статье "Другая страна": "Можно начать свое отделение - отделение гражданина - от такого государства. Начать кампанию гражданского неучастия в делах корпоративистского государства. И таким путем - не со стороны государства, а со стороны общества - начать восстановление гражданских, политических, экономических свобод".[1]Совпадение, знаете ли: личность ставит вопрос о личности и личном противостоянии режиму.
Такие совпадения не бывают случайными, и они показывают, что либерализм еще рано хоронить. It is alive and kicking. Он еще побрыкается.
* * *
Глупость человеческая, вероятно, безгранична.
* * *
Глупость разлучает человека с самим собой, каким его создал Бог. А вот со всеми другими глупость сближает, сближает чрезмерно и противоестественно. Это та самая "женщина безрассудная, шумливая, глупая и ничего не знающая", которая зовет "проходящих дорогою, идущих прямо своими путями: "кто глуп, обратись сюда!" (Притч. 9:13, 15-16).Нацизм тоже был всеобщим и общепонятным, хотя это уже стало подзабываться. Однако всеобщность, и, следовательно, понятность, нацизма была с внутренним изъяном. Все понятно: существуют немцы и - все остальные. Но это-то и не понятно: "Как так? Немцы - и все остальные?"
То же самое несоответствие содержится в понятии "классовая борьба".
Если угодно, то эти идеи недостаточно коллективистские, они делят массу. Либерализм действует поверх любых границ.
* * *
Либерализм находится по ту сторону разделений и различий. Он, как и породившее его масонство, всеобщен, потому что всеобщен. "Масоны справедливо гордятся тем, что обладают знанием всеобщего языка, который способны понимать все люди, на каких бы языках они не говорили".[2]И не важно, что на таком языке нельзя сказать ничего определенного.
* * *
Откуда берется ощущение полноты, глобализации, конца истории?Либеральная идея равна самой себе, и ей некуда больше расти. Она полна собой. Эта полнота берется буквально ниоткуда.
* * *
Философия Ж.Ж. Руссо выглядит той точкой, где соединяется индивидуализм Ницше и либеральный коллективизм. Вот он пишет о зрелищах:"Что же будет служить предметом новых республиканских зрелищ? Что на них будут показывать? Ничего, если хотите. Поставьте посреди площади шест, увитый цветами, соберите вокруг него народ, и у вас будет праздник. Сделайте еще лучше: выведите зрителей в зрелище; превратите их самих в актеров; пусть каждый видит и любит себя в других, для того, чтобы все соединялись крепче".[3]
* * *
Либерализм совпадает с массовой культурой, в этом суть его власти над миром.Нацизм и коммунизм с самого начала расценили джаз и популярную музыку вообще, как идеологическую диверсию либерального Запада. От внимания политработников ускользнуло только то, что масс-культура и западная идеология - это одно и то же. Здесь невозможно говорить, что одно служит орудием для другого.
Как поп- и рок- музыка одинаково понятна в Нью-Йорке, в Москве и на Новой Гвинее, так и либерализм не имеет различных пониманий. Кто-нибудь скажет, что это оттого, что там нечего понимать, и будет прав и не прав.
* * *
Поп-культура и либеральная идеология ничего не сообщают, но они сообщают сами себя. Их сообщение предельно пусто и предельно полно само собой.Нехристианское сознание воспринимает эту "полноту" как завораживающую красоту: музыки "Битлз", например.
* * *
Или, посмотрим на то же самое с другой стороны. Почему происходит обратный отбор, о котором говорит Питирим Сорокин?В "Социологии революции" он пишет: "Революция представляет орудие селекции "шиворот-навыворот". Она убивает "лучшие" по своим наследственным свойствам элементы населения и способствует выживанию "худших" элементов. В ней гибнут, главным образом, люди биологически наиболее здоровые, энергетически - трудоспособные; психически - самые волевые, талантливые и умственно-развитые; морально - наиболее устойчивые, обладающие прочными нравственными рефлексами".[4]
* * *
И в области идейной тоже происходит отбор "шиворот-навыворот". Как пчела собирает мед со многих цветов, люди вдруг начинают собирать только яд из представлений, которые содержат не один только яд.Наверно, разгадка проста: происходит разрушение личности. Изменилось сознание, "внутреннее устройство" субъекта. Но это еще не все: изменилось то поле, в котором действует сознание.
* * *
В традиционном - нереволюционном - обществе жизнь человека протекает как бы на разграфленном листе бумаги: в клеточку или в линеечку. Когда исчезают линии координат, человек оказывается на чистом листе бумаги.Казалось бы, само сознание при этом не меняется. Но нет! В мире, где нет ориентиров, человек всегда будет ошибаться. Он не будет попадать в цель даже случайно. Потому что случайное попадание есть ошибка сознания.
* * *
В мире без ориентиров царит мысленная тьма, беспокойство, сменяемое ужасом.Видимо, об этом говорится у Герберта Черберийского: "Порожние формы, разные чудеса и ужасные образы без всякого смысла, и даже угрожая нам, проходили бы перед нашим мысленным взором, если бы внутри нас не существовала в виде понятий, запечатленных в разуме, та аналогическая способность, посредством которой мы отличаем добро от зла" (Herbert of Cherbury. De Veritate. 1624).[5]
* * *
Черчилль изобрел массовую идеологию, которая была и технологией масс-медиа. Именно изобрел, как Белл и Эдисон, а не открыл, как Колумб. Он первым увидел "железный занавес", и должен считаться его создателем наравне со Сталиным. Здесь было изобретено само это видение, сам способ видеть вещи.И даже иначе: Черчилль в 1946 году мысленно устранил ту "железную" преграду, которую нельзя было трогать.
Примерно в то же время появился замечательный разоблачитель технологии масс-медиа канадец Маршалл Маклюэн. Маклюэн доказал, что любое средство массовой информации помимо передаваемого сообщения сообщает и самое себя.
Он утверждал, что технология есть уже возможность масс-культуры. Началом такой технологии он считал фонетический алфавит финикийцев, а коренной переворот относил к эпохе изобретения книгопечатания.
* * *
Но если алфавит - технология, тогда и речь - тоже. Уже в речи мы наблюдаем не просто звуки, а смыслоразличительные символы - фонемы.Тут, конечно, дело еще и в том, что термин "технология" у Маклюэна дан не в точном значении. В области истории и культуры нет обычного противоречия между естественным и искусственным. Ведь все осмысленное уже не является только "естественным", простым "куском жизни". Монолог "Быть или не быть" принадлежит одновременно и искусству, и жизни.
Поэтому и культура, и масс-культура были возможны всегда, и массовая культура была уже в глубочайшей допотопной древности в виде язычества.
* * *
Языческая масс-культура однажды совершила свой цикл от возникновения до полной гибели. Для нас этот вывод является очень важным, поскольку сегодня, напротив, язычество одержало победу в форме либерализма. Невероятный успех "Битлз", Майкла Джексона, "Гарри Поттера" является ядерной частью этой победы.Этот успех разрушителен для человеческого общества и человеческого сознания, даже если отвлечься от содержания этих "победителей".
* * *
Язычество на данный момент победило. Но дело не в том, что язычество победило, а в том, как оно победило. Такая победа Христианству не нужна.* * *
Стоит вспомнить, как победило Христианство."Во всю землю изыде вещание их, и во все пределы - глаголы их",- сказано об Апостолах. Мы видим в этих словах верное повествование о величайшей всеобщности Апостольской Христовой проповеди. Но эта всеобщность имеет и другую сторону:
"Напоминаю вам Евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились" (1 Кор. 15:1);
"Чему вы научились, что приняли и слышали и видели во мне, то исполняйте" (Фил. 4:9);
"Как вы приняли Христа Иисуса Господа, так и ходите в Нем" (Кол. 2:6).
Итак, всеобщность Апостольской проповеди и в том, чтобы всем верно понимать ее истину и верно следовать ей.
Поэтому Премудрость взывает: "К вам, люди, взываю я, и к сынам человеческим голос мой! Научитесь, неразумные, благоразумию, и глупые - разуму. Слушайте, потому что я буду говорить важное, и изречение уст моих - правда; ибо истину произнесет язык мой, и нечестие - мерзость для уст моих" (Притч. 8:4-7).
* * *
Язычество не беспокоится о такой всеобщности своей проповеди. Если о. Кураев способен понять "Гарри Поттера" и рок-музыку в христианском смысле, никто из язычников возражать не будет. Пожалуйста, понимай, как хочешь!Язычество вообще начинается с того момента, когда человеку не важно: правильно его поняли или нет.
* * *
Человеческая культура, если рассматривать ее в избранном нами технологическом ракурсе, - это сложный упорядоченный обмен понятиями. Масс-культура не является ни сложной, ни упорядоченной. Внутри нее разговор идет без помощи понятий, а на языке того, что Хайдеггер назвал "безразличной понятностью". Он писал: "Болтовня есть возможность понимать все без предварительного усвоения сути... Болтовня... образует некоторую безразличную понятность (eine indifferente Verstandlichkeit), от которой ничто не закрыто".[6]Масс-культура имеет свое ядро в виде "информационного нуля", то есть средства информации, которое передает самое себя. Такая структура дает сразу полную свободу говорить что хочешь и что попало. Однако это собственно и не свобода, а железная необходимость. В "открытом обществе" можно говорить только и исключительно, что попало и как попало. Такова плата за освобождение от смысла и порядка смыслов.
Излишне говорить, что христианин такой свободы не ищет и отвергает ее как несвободу.
* * *
Попасть куда угодно - такая перспектива может показаться заманчивой. Но попасть куда попало - это совсем другое.Различие здесь в воле-желании. Одно желание осуществляется в порядке, а другое - личное желание беспорядка.
Этим объясняется такое совпадение, на первый взгляд, неожиданное: и Премудрость обращается к глупым и неразумным, и к ним же - "женщина глупая", то есть лжецерковь язычества и либерализма.
* * *
"Гарри Поттер" написан внутри традиции английской детской литературы, отмечает о. Кураев. Возможно, это так, но это не имеет никакого значения. Так в газете нас интересует не краска и бумага, а что и как в ней написано; и еще, если угодно, сама газета как таковая.* * *
И все же, если нельзя примирить Христианство с массовой культурой, то почему нельзя создать свою Христианскую масс-культуру? И попытки в виде "русского рока", "Детей против волшебников" уже сделаны. Почему они неудачны? Критик из "Церковного вестника" сделала разумное замечание: "Неужели ребенок, читающий очередной том про Гарри Поттера, променяет его на "чтение" молитвослова... как рекомендуют "антипоттеровские" романы? Нет, здесь не хватает одного звена".[7]Ксения Лученко права: между православной книгой и современным массовым читателем не хватает одного звена. Это звено называется культурой, которая неотделима от общества как тепло от организма животного. И этого звена - как и самого общества - в России сегодня нет. Под видом "российской" культуры мы имеем культурную революцию, то есть последовательный отбор "шиворот-навыворот".
В России, разумеется, живут носители западной культуры, живут и носители прежней русской культуры, пусть и в советской обработке. Но носителей современной "российской" нет и быть не может. Ведь культура и общество сложный, но органический, а не композитный, продукт.
* * *
Масс-культура и культура в истинном смысле слова не могут сосуществовать. Дело в том, что на фоне массовой культуры обычная культура не только проигрывает, но она является опасной и вредной для массового общества.В массовом обществе культуру намеренно уничтожают. У нас - насильственно, с помощью Министерства образования и Министерства культуры. На Западе - исподволь, с помощью политкорректности, многолетней кадровой политики.
Ведь подлинная культура затрудняет понимание. Правда, только она понимание и обеспечивает. Культура постоянно работает над тем, как сделать понимание сложным и трудным. Такая сознательная работа смертельно опасна для общества "безразличной понятности".
* * *
Поэтому выражение "Христианская масс-культура" есть сочетание несочетаемого. Христианство требует понимания, и понимания верного, а масс-культура может предложить лишь "безпонятность".Наконец, Христианская нормальная культура может существовать только на поле какой-либо культуры и общества. А масс-культура сама по себе есть поле и сообщество.
* * *
Исследователь истории письменности Д. Дирингер утверждает, что "главным достижением в создании финикийского алфавита было не изобретение знаков, а введение чисто алфавитной системы, в которой каждый звук обозначался одним-единственным знаком. За это столь простое, как нам теперь кажется, изобретение автору или авторам его должно быть предоставлено место в ряду величайших благодетелей человечества".[8]Редактор перевода книги Дирингера "Алфавит" И.М. Дьяконов уточняет: эта древнейшая письменность "была удобна для заучивания и доступна для пользования в широких кругах населения, однако понимание текстов, написанных ею, было очень затруднено из-за отсутствия гласных, поэтому на первых порах она годилась лишь для простейших записей".
Наряду с алфавитом существовала "сложная система аккадской клинописи". Она была доступна лишь прошедшим долголетнее обучение писцам-специалистам из числа жрецов, однако годилась для передачи текстов любого содержания, и написанный ею документ не вызывал разночтений.
Дирингер не отрицает недостатков финикийского алфавита, но считает недостатки - достоинствами. Ведь целью является простота и скорость сообщения, пусть даже с ущербом для смысла.
* * *
Иными словами: либо мы стремимся передавать информацию беспрепятственно, либо передавать безошибочно. Одно из двух.Сейчас мы знаем, кто выиграл в этом споре. В эпоху Нового времени человечество избрало распространение без преград, пусть даже с ущербом для взаимопонимания.
Пределом развития средства массовой информации будет передача абсолютно неточная и абсолютно безграничная. Масс-культура именно и представляет собой почти идеальную передачу "нуля информации".
* * *
Это объясняет, почему содержанием современной масс-культуры является разврат и насилие. Эти два сообщения непосредственно сообщаются человеку. Они предельно расплывчаты и предельно очищены от сопутствующих соображений.Они проникают в душу несмотря на культуру, и даже благодаря культуре. Возникает обратная связь: чем талантливее человек, тем сильнее подвержен разрушению.
* * *
"Хорошо, - согласится кто-нибудь. - В современной России нет культуры, но как же к нам проникают "гарри поттеры" и майклы джексоны? Они-то понятны, или не понятны?"К ответу на этот вопрос мы и вели нашу речь. Масс-культура сама по себе является средством массовой информации. И поэтому она не нуждается в посредничающем звене в виде культуры. Она проникает во все страны и во все племена, и культурные и дикие, как бы "сбоку", из "четвертого измерения".
* * *
Это "четвертое измерение" называется Историей, или, точнее, концом Истории.* * *
Для усвоения масс-культуры не нужна работа, ее определяющее свойство: скорость распространения и простота усвоения. Скорость и простота - это две стороны одной медали. Поэтому масс-медиа уничтожает все преграды и все сознания.Масс-культура ставит знак равенства между культурой и варварством, между смыслом и бессмыслицей, Христианством и язычеством.
Масс-культура - философия очевидности. Но ведь любая философия, заслуживающая этого именования, есть философия очевидности. Мы спрашиваем: "Ты меня понимаешь?", подразумевая на самом деле другой вопрос: "Разве ты не понимаешь? Это же очевидно".
Борьба между смыслом и бессмыслицей невозможна. Она заканчивается, не начавшись. Если борьба идет на поле сознания, то в пользу Истины, если на поле "безразличной понятности", то в пользу лжи.
* * *
Язычество уже было побеждено Христианской Церковью. Сегодня либерализм вновь предлагает Христианству эту победу. Только теперь Христианству предлагается победить в качестве язычества, по правилам язычества.Под видом свободной конкуренции мнений Христианству предлагается сразиться со всеми остальными мнениями. Самое ужасное, что Христианство могло бы победить и так.
* * *
В этом содержится ответ на вопрос: почему Христианство не побеждает либерализм?Либерализм - это и есть то "христианство", которое победило на условиях язычества.
Примечания:
[1]"Коммерсант", 23 января 2006 г.
[2] Mackey, Albert Gallatin. A Lexicon of Freemasonry//12th ed. London, 1883. P. 189
[3] Жан-Жак Руссо. Письмо к д'Аламберу о зрелищах//Жюльен Тьерсо. Празднества и песни Французской революции. Пг.:"Парус",1917. С. 23
[4] Сорокин П. Социология революции. М.: РОССПЭН, 2005. С. 183
[5] Хомский Н. Картезианская лингвистика. М.: URSS, 2005. С. 125
[6] Хайдеггер Мартин. Бытие и время//Работы и размышления разных лет. М.:"Гнозис",1993. С. 32
[7] Ксения Лученко. Взрослые против волшебников. Церковный вестник. N 5 (330) март 2006
[8] Дирингер Д. Алфавит. М.: УРСС, 2004. С. 259, 257
http://www.moral.ru/hrist_liberal.htm
