В гостиной зазвучал рояль. Из соседней комнаты, бросив наряжать куклу, появилась трехлетняя малышка. Она всегда была рядом со старшей сестрой в часы ее музыкальных занятий. Селина - надежда всей семьи, красивая, серьезная пятнадцатилетняя девушка, закончила упражнения и раскрыла ноты одной из сонат Бетховена. Сидя на пуфике с игрушкой в руках, Фанни (так звали младшенькую) приготовилась слушать. Завороженная, она и не заметила, как глиняная кукла упала из рук и разбилась. Из глаз Фанни катились слезы...
Все это происходило в доме на углу Офицерской улицы в Петербурге, что стоял как раз напротив Мариинского театра. Сегодня на месте здания находится Петербургская консерватория. А когда-то дом принадлежал Василию Шютцу, потомку известных немецких краснодеревщиков, приехавших в Россию еще в петровские времена, поставщиков мебели двора Его Императорского Величества. За легкомысленное поведение он был отправлен своим родителем покорять Америку, что тогда являлось уделом всех безнравственных молодых людей и было к тому же чрезвычайно модным. Из Канады Василий Шютц вернулся уже с женой. В 1861 году в семье появился четвертый и последний ребенок - дочь. Ей дали пышное имя - Франсуаза Жанна. Очень скоро судьба девочки определилась: с пяти лет она - завсегдатай Мариинской оперы; все ее куклы - персонажи текущего репертуара театра.
Вскоре семейный совет решает отправить старшую сестру Селину на учебу в Италию. Фанни отправляется с ней. И вот восьмилетняя Франсуаза Жанна уже может неплохо спеть коротенькую арию из "Бал-маскарада" Дж. Верди, а в пятнадцать лет в Париже выступает в домашних спектаклях.
Как-то раз Селина заболела, и чтобы не пропадали заранее оплаченные уроки, Фанни попросила педагога позаниматься с ней. Одна из лучших парижских преподавательниц пения была очарована ее природными данными и согласилась заниматься с новой ученицей бесплатно. После завершения начального курса юная певица совершенствуется под руководством самой Полины Виардо.
В 1884 году дебютировавшая на сцене Итальянского театра в Париже Франсуаза Жанна Шютц превратилась в Фелию Литвин. Но труппа вскоре распалась, и Фанни заключает договор с одной из оперных трупп, гастролирующих по французской провинции. Обладая абсолютным музыкальным слухом и поразительной памятью, она очень быстро пополняет свой репертуар. Случалось, даже, что ей приходилось осваивать новую оперу в три дня.
"Усталость мне незнакома: я все время работала; под подушкой у меня всегда лежал клавир", - много лет спустя вспоминала Фелия Литвин в своих мемуарах.
Однажды молодую певицу представили знаменитому французскому композитору Жюлю Массне, чьи оперы "Вертер" и "Манон" до сих пор украшают репертуар многих театров мира. В 1885 году он предложил ей спеть партию Саломеи в своей опере "Иродиада", написанной по библейскому сюжету: Фелия Литвин идеально отвечала всем его требованиям. Впоследствии долгие годы композитор вел с ней переписку. В каждый день рождения Фелии Литвин Жюль Массне присылал букет роз, постепенно увеличивая количество цветов в букете на один, и только когда букет слишком явно стал напоминать имениннице о ее возрасте, поклонник "забыл" свой обычай.
9 марта 1887 года в Брюсселе Фелия Литвин впервые в жизни выступила в опере Вагнера. Партия Брунгильды в "Валькирии" открыла ей волшебный мир вагнеровской музыки. После этого выступления имя Фелии Литвин появляется на афишах оперных театров Рима, Венеции, затем парижской "Гранд-Опера" и неаполитанского "Сан Карло". После спектаклей - несметное количество цветов и подарков от восхищенных поклонников. В 1888 году среди венецианских домохозяек пользовались популярностью спичечные коробки с ее портретом.
Наконец 7 апреля 1890 года покорена главная вершина оперного Олимпа. В Миланском театре "Ла Скала" был дан спектакль "Гамлет", в котором пели Маттиа Баттистини, Эмма Кальве и Фелия Литвин.
Заинтригованная успехами "русской француженки" на сценах Европы, дирекция Императорских театров считает возможным пригласить ее в Россию. И вот - Москва. Как гастролировавший в России Иоганн Штраус для удобства восприятия именовался в афишах Иваном Страусом, так и Фелия Литвин стала у нас Феклой Васильевной Литвиновой.
Иностранная гастролерша поначалу была встречена критикой довольно прохладно. От певицы ждали какого-то откровения, потрясения. Стандартный западноевропейский репертуар русских зрителей не удовлетворил. Ф.Литвин пела в Москве в операх Г.Доницетти "Лукреция Борджиа", П.Масканьи "Сельская честь", Ш.Гуно "Фауст", Дж. Мейербера "Африканка". Но вот выступление в опере "Юдифь" А.Н.Серова. Библейский героический сюжет, музыка русского композитора, великолепные хоры, большие возможности для актерской игры (недаром роль Олоферна была одной из коронных в репертуаре Ф.И.Шаляпина)... Известный критик того времени Семен Кругликов писал в журнале "Артист": "Он (голос. - Н.Ш.) у артистки великолепен, по силе звука громадный, он ровен, совершенно свеж, металлического густого и вместе мягкого тембра, обширнейшего диапазона, причем не знаешь, какой регистр лучше - нижний, средний или верхний, - всюду одинаковая свобода, звучность. Как материал, трудно себе представить лучшее драматическое сопрано".
Образ героини, совершающей подвиг во имя Родины, идеально подходил артистке по темпераменту, манере игры, вокально и даже чисто внешне. Высокая, статная, с крупными чертами лица, Фелия Литвин была живым олицетворением библейской легенды. Исполнив партию на русском языке, певица покорила публику и критику.
После дебюта на сцене Большого студенческая делегация попросила артистку выступить на благотворительном концерте "в пользу недостаточных студентов". Через несколько дней она уже поет в зале Благородного собрания.
"Публика оказала мне восторженный прием. С верхней галереи бросали цветы с таким рвением, что на плечах у меня остались от них синяки..."
Московские триумфы "Юдифи" сменились петербургскими.
"Уж и пела же она ее!.. Фраза "У вечерней зари я возьму алый блеск" произносилась так, что казалось, вот Юдифь уже вся озарена этим алым блеском, точно закутана в волнующееся алое покрывало. А при следующих словах на более высоких нотах: "Я у солнца возьму золотые лучи" - вся фигура Юдифи точно вырастала, и мнилось, что золотые лучи сияющей диадемой обвили ее голову, дрожат в ее волосах, всю пронизывают ее каким-то волшебным светом", - пишет в книге "Петербургская опера и ее мастера" Э.Старк.
В зимнем сезоне 1891/92 года артистка исполнила также партию Наташи в опере "Русалка" А.С.Даргомыжского. Но характер простой русской крестьянки удался ей меньше образа героической девы. Спустя несколько десятилетий Фелия Литвин признавалась: "...по-настоящему я поняла эту роль только в 1911 году, когда выступала с ней в Монте-Карло с Шаляпиным. Чтобы хорошо исполнять эту роль, нужно иметь русскую душу. Даже голос, и тот должен стать славянским".
Она мечтала выступить в операх Мусоргского; уже шла работа над партией Ярославны в "Князе Игоре" А.П.Бородина и Войславы в "Младе" Н.А.Римского-Корсакова. Однако в силу неизвестных нам обстоятельств дирекция Императорских театров не продлила контракт и Фелия Литвин покинула Россию.
Неудачное замужество и последовавший затем долгий бракоразводный процесс заставили Фелию Литвин покинуть сцену, на которую она снова вышла только в 1897 году в нью-йоркской "Метрополитен-Опера". В Нью-Йорке она возобновила свою музыкальную деятельность. Исполненная партия Изольды в музыкальной драме Рихарда Вагнера "Тристан и Изольда" стала одной из самых любимых в репертуаре певицы. "Как можно жить, не исполнив эту царицу ролей! Наверное, как и моей любимой героине, мне была суждена лишь одна любовь: я должна была жить на сцене и умереть на ней со словами Изольды на устах: "О, восторг!"
Между тем дирекция русских Императорских театров начинает приглашать Фелию Литвин. С 1899 по 1914 год она регулярно гастролировала в Петербурге, сделавшись фактически членом труппы Мариинской оперы. Не случайно почти все музыкальные словари и энциклопедии Запада пишут о ней как о русской певице.
"Каждый год я приезжала в Петербург и пела в Мариинском театре. В 1903 году я получила звание Солистки Его Величества, честь, которой обычно удостаивают артиста лишь после 25-летней службы в театре".
Во время русских сезонов С.П.Дягилева в Париже Фелия Литвин исполнила Плач Ярославны и дуэт Ярославны и Игоря из оперы А.П.Бородина "Князь Игорь" с Ф.И.Шаляпиным, пела "Песни и пляски смерти" М.П.Мусоргского, другие его произведения. В 1909 году на сцене оперного театра в Монте-Карло она выступала в опере А.С.Даргомыжского "Русалка" с Ф.И.Шаляпиным (Мельник) и Д.А.Смирновым (Князь). Потом были песенные циклы Р.Шумана, Р.Вагнера, Л.Бетховена. В программе московского концерта значились романсы П.И.Чайковского, М.П.Мусоргского, песни Брамса, Шуберта, Форе. В октябре 1913 года в Москве Фелия Литвин спела цикл романсов С.В.Рахманинова, один из них автор посвятил исполнительнице.
Через год началась война. Фелия Литвин окончательно оставляет оперную сцену. Отчасти - под влиянием событий, отчасти потому, что, воспитанная в традициях французской школы, она с трудом воспринимала новые музыкальные веяния. Сказывался и возраст. Фелия Литвин отдалась делу благотворительности.
"Я страдала за обе свои любимые отчизны: за Россию и за Францию. Все это время я выступала в Шатегийоне, Клермон-Ферране и Риоме, устраивала концерты в пользу солдат прямо на улицах. Пожертвования я собирала в кепи. Потом я вернулась в Париж и послала в "Фигаро" следующую телеграмму: "Не имея возможности отдать свою жизнь двум моим любимым отечествам - России и Франции, я отдаю им свой голос".
В 1915-1916 годах она поет перед солдатами русского экспедиционного корпуса во Франции. В 1917 году в концерте в пользу канадских солдат, который давала Фелия Литвин, принимали участие двадцать русских солдат-балалаечников.
Как педагог, Фелия Литвин воспитала солистов крупнейших оперных театров мира: "Гранд-Опера" в Париже, Большого в Москве, Мариинского в Петербурге. Из русских артистов своей карьерой ей обязаны И.Алчевский, Н.Куклин, В.Павловская-Боровик, Н.Кошиц. В 1927 году она становится профессором консерватории в Фонтенбло, во Франции, а 20 сентября того же года ей был пожалован орден Почетного Легиона с вручением бриллиантового креста.
Свои последние дни Фелия Литвин провела в доме для престарелых артистов в Париже, в пользу которого ею и ее учениками было дано немало благотворительных концертов. Глубоко чтимая когда-то Ж.Массне, Ш.Гуно, К.Сен-Сансом, К.Дебюсси, М.Равелем, А.Тосканини, А.Рубинштейном, А.Гречаниновым, С.Рахманиновым, певшая с Ф.Шаляпиным, И.Ершовым, Э.Карузо, А.Мазини, Жаном и Эдуардом Решке, она скончалась всеми забытая и покинутая.
"Я переселилась в дружную семью престарелых артистов... Я иду на это без слез, мужественно и твердо, потому что знаю, что так нужно. Впрочем, дирекция этого превосходного заведения приняла во внимание мое артистическое прошлое и мою нынешнюю деятельность и предоставила мне помещение, в котором я смогу продолжить свою педагогическую работу. Я не могу и не должна оставаться в бездействии. Была ли я счастлива? Не всегда... За все свои счастливые минуты я заплатила страданиями и печальным концом, мое сердце - вместилище скорби... Самой большой радостью были для меня мой труд и мои артистические успехи. Петь - значит жить... Правда, научить других тому, что доставляло тебе самой столько радости, это тоже радость! Но моего голоса, такого теплого, такого прекрасного, уже нет. На память о нем у меня осталось лишь несколько пластинок. И, дотрагиваясь до граммофона, я всегда говорю: "Здесь покоится Фелия Литвин".
Фотографии из коллекции автора
