211 лет назад, 3 января (старый
стиль) 1803 года небольшой русский отряд штурмом взял крепость Гянджи (Ганжи),
считавшуюся одной из сильнейших в Закавказье и бывшую ключом к северным
провинциям Персии.
Руководил походом на Гянджинское ханство, расположенное на территории северо-западного Азербайджана (у границ Грузии) представитель знатной грузинской княжеской фамилии генерал П.Д.Цицианов, собравший для этой цели отряд в 2 тысячи человек. «Уничтожив в 1803 году старинных врагов Грузии, лезгин, издавна периодически опустошавших Кахетию и покрывавших ее почву кровью ее сынов и пеплом пожаров, Цицианов, для ограждения русских владений от персов и турок, задумал в том же году овладеть ближайшим к Грузии Ганжинским ханством, потом идти на Эривань, взять Баку и таким образом утвердить русское влияние на Каспийском побережье Закавказья», - отмечал известный военный историк генерал В.А.Потто.
Подойдя к г.Шамхору князь направил
письмо Джавад-хану, в котором обосновывал права России на ханство и требовал от
него подчинения. «...Гянджа с ея округом,
во времена царицы Тамары принадлежала Грузии и слабостию царей грузинских
отторгнута от оной, - отмечал Цицианов. - Всероссийская Империя, приняв Грузию
в свое высокомощное покровительство и подданство, не может взирать с
равнодушием на расторжение Грузии, и несогласно было бы... оставить Гянджу, яко
достояние и часть Грузии в руках чуждых». Напоминая далее, что хан «шесть
лет тому назад был российским подданным» (в 1796 г. Джавад-хан добровольно
впустил в Гянджинскую крепость русский гарнизон, но после смерти Императрицы
Екатерины II, гарнизон был отозван), а теперь переметнулся на сторону Персии,
князь ставил ультиматум: «Пришед с войсками
брать город, я, по обычаю европейскому и по вере, мной исповедуемой, должен, не
приступая к пролитию крови человеческой, предложить вам сдачу города. Буде
завтра в полдень не получу ответа, то брань возгорится, понесу под Ганжу огонь
и меч, и вы узнаете, умею ли я держать свое слово".
В ответном послании Джавад-хан, уверенный в поддержке персов, заявил, что не только Гянджой, но и всей Грузией владели его предки. «Где это видано, - похвалялся хан, - чтобы вы были храбрее персиян. Видно, несчастный рок доставил вас сюда из Петербурга, и вы испытаете его удар».
Получив этот ответ, Цицианов повел русский отряд вперед и в двух километрах от Гянджинской крепости в местности Гуру гобу вступил в бой с ханскими войсками. После двухчасовой схватки Джавад-хан, потеряв около 250 человек, отступил в Гянджу (русские потери составили 70 убитых и 30 раненных). Началась длившаяся месяц осада крепости.
Гянджинская крепость была расположена на левом берегу реки Гянджи и имела форму шестиугольника до трех с половиной верст в периметре и считалась одной из самых укрепленных в Закавказье. Она была обнесена высокими и толстыми двойными стенами - глинобитной и каменной - с большим числом бойниц для стрелков. Поэтому задача перед отрядом Цицианова, явно недостаточного для такого рода дела, стояла непростая.
28 декабря князь Цицианов послал Джавад-хану письмо с предложением о почетной сдачи крепости. «...Для избежания пролития крови человеческой и чтобы на совести моей оное кровопролитие не оставалось, представляю вас, что европейские обычаи позволяют осажденным просить перемирия», - писал он хану. Но предложение было отринуто ханом, уверенно чувствующим себя под защитой высоких стен. И тогда на военном совете 2 января 1804 года было принято решение о штурме Гянджи.
Штурм крепости начался в темное и
морозное утро 3 января в 5 часов 30 минут. Первый штурмовой отряд под
командованием генерал-майора С.А.Портнягина в составе двухсот пеших драгун и
двух батальонов гренадер шел на приступ со стороны Карабахских ворот. Второй
штурмовой отряд под командованием полковника П.М.Карягина в составе двух
батальонов егерей провел отвлекающую атаку со стороны Тифлисских ворот. Сам же
генерал Цицианов руководил главным резервом: стрелковым батальоном, отрядной
артиллерией и двумя сотнями казаков.
Незаметно подкравшиеся к стенам крепости, русские войска были обнаружены противником и приняли на себя мощный огонь в упор, на головы атакующих обрушился град бревен и камней. Однако отряд егерей, впереди которого шел отважный Карягин, успешно преодолел первую стену и вступил в тяжелый бой в промежутке между двумя стенами. «Полковника Карягина колонна, - писал Цицианов, - отделяя на фальшивую атаку небольшой отряд, хотя и не должна была приступать к штурму прежде как услышит барабанный бой колонны генерал-майора Портнягина на стенах; но храбрый и поседевший под ружьем полковник Карягин, видя вред причиняемый от неприятеля посредством освящения и метким от того стрелянием, кинулся на лестницы и с победой вступил на стену...».
Однако затем атака приостановилась из-за сильных клубов черного дыма в междустенной зоне, поскольку оборонявшиеся накидали туда горящие бурки и тряпье, пропитанные нефтью. Две попытки преодолеть внутреннюю стену были неудачны - штурмующих опрокидывали вместе с лестницами. Наконец русские войска сумели взобраться на каменную стену и ворвались в крепость. Бои перекинулись на башни, в одном из которых был убит Джавад-хан. Вскоре погиб и сын хана Гусейнгулу-ага. Тем временем егеря полковника Карягина открыли Тифлисские ворота крепости для резерва Цицианова. Увидев, что все кончено, ханские войны стали сдаваться. К полудню Гянджинская крепость была полностью в русских руках.
Несмотря на то, что русские штурмовали крепость, а ханские войска оборонялись, потери выглядели следующим образом: русский отряд потерял от 250 до 350 убитыми и раненными, а противник - 1750 человек убитыми и 17 224 сдавшимися в плен. Также в качестве трофеев были взяты девять знамен, двенадцать орудий, шесть фальконетов и большие запасы оружия и провианта. Как отмечал генерал Потто, «...вооруженный неприятель был совершенно уничтожен. Достойно, однако, замечания, что из девяти тысяч женщин, находившихся в городе, ни одна не погибла во время штурма - обстоятельство неслыханное и непонятное в крае, поставившее в тупик азиатов, с удивлением видевших, что гяуры никого не увлекают в рабство, как того требовал давно установившийся в Азии обычай». Члены ханского семейства, попавшие в плен, в знак уважения к доблести, проявленной Джавад-ханом при защите крепости, не только получили свободу, но и щедро были одарены Цициановым деньгами и подарками. «Этот великодушный поступок быстро стал известен в горах, вызывая новое удивление и возвышая славу Цицианова», - писал военный историк.
Дабы утвердить побежденных в мысли, что русские уже никогда не оставят покоренного края, Гянджа была переименована в честь Императрицы Елизаветы Алексеевны (супруги Государя Александра I) в Елизаветполь, а само ханство превращено в Елизаветпольский округ Российской Империи.
За взятие Гянджи П.Д.Цицианов был
произведен в генералы от инфантерии, особо отличившиеся офицеры - Портнягин,
Карягин, Лисаневич и некоторые другие - получили ордена Святого Георгия, а все остальные
участники штурма - специально учрежденную по случаю победы медаль - «За труды и
храбрость при взятии Гянджи». Цицианов высоко оценил подвиги русских солдат при
взятии крепости. «Что касается меня, - писал
он по этому поводу, - то я не пришел еще
в себя от трудов, ужасной картины кровопролитного боя, радости и славы.
Счастливый штурм этот есть доказательство морального превосходства русских над
персиянами и того духа уверенности в победе, который питать и воспламенять в
солдатах считаю первой моей целью».
Взятие Гянджи имело огромное влияние, как на Персию, так и на другие ханства и княжества, граничившие с Грузией. Под впечатлением от русской победы 4 декабря 1803 г. присягу на верность России принес владетель Мингрелии князь Григорий Дадиани, а 25 апреля 1804 года был подписан трактат о присоединении к России Имеретии. Взятие Гянджи также обеспечивало безопасность восточных границ Грузии, которые подвергались неоднократным нападениям со стороны Гянджинского ханства. В донесении о победе князь Цицианов писал: «Нимало не сомневаюсь при том, что последствия и время оправдают меня в относительном к пользе дел в здешнем краю и тем пача, что Ганджийская крепость, почитавшаяся между Азиатцев неприступною, держит в страхе весь Адзербейджан и может способствовать торговле Грузинской по Каспийскому морю».
Закончить этот небольшой очерк уместно стихотворными строками А.С.Пушкина, посвященными генералу П.Д.Цицианову:
Я воспою тот славный час,Когда, почуя бой кровавый,
На негодующий Кавказ
Поднялся наш орел двуглавый;
Когда на Тереке седом
Впервые грянул битвы гром
И грохот русских барабанов,
И в сече, с дерзостным челом,
Явился пылкий Цицианов...
Подготовил Андрей Иванов, доктор исторических наук
