От РНЛ. 7 ноября — пять лет памяти поэта, драматурга, создателя и издателя «Исторической газеты» Анатолия Парпары (1940 — 2020). Публикуем статью его памяти и подборку стихов.
***
Староваганьковский переулок Москвы. Дом Пашкова — рукописный отдел РГБ, где письма учителя моих прадедов С. А. Рачинского (1833 — 1902) к К. П. Победоносцеву, О. А. Новиковой, Б. Н. Чичерину…
А к ограде дома Пашкова примыкает храм Николы в Старом Ваганькове. Старинная церковь начала XVII века, которая обновлялась в XIX-ом, где служил священник военного ведомства Леонид Чичагов, в 1928–1933 гг. он — митрополит Ленинградский, ныне — священномученик Серафим (Чичагов). В этом храме на службах бывали Николай Васильевич Гоголь и Михаил Николаевич Погодин... Следующие полвека в церковных стенах держали книжный склад самой большой библиотеки Советского Союза.
Помню этот храм в 1998 году, он был уже украшен иконами какого-то очень русского ряда: святые князья древнерусские, воины Михаил Тверской, Роман Рязанский; мозаичная икона последнего русского царя Николая Александровича, созданная ещё до его канонизации в России. Позже там появилась икона праведного воина Феодора Ушакова с мощевиком.
Несколько икон часто мироточили, я впервые тогда увидела, как из центра большой, стоящей на полу иконы святого воина Георгия Победоносца набухает капля миро и тихонько оплывает.
В правом приделе храма — деревянная ростовая фигура преподобного Нила Столобенского, святого покровителя наших тверских и смоленских земель. К нему на остров Селигер дважды ходил походами Рачинский с учениками татевской школы. Угодник Божий сидит в чёрном суконном облачении схимника, а рядом с ним небольшая икона тверской княгини Анны Кашинской и старинная, в полный рост, икона преподобного Сергия Радонежского, небесного покровителя С. А. Рачинского.
Именно сюда, в Староваганьковский, 17, что чуть поодаль от храма, в дом за чёрной кованой оградой в редакцию «Исторической газеты» к Анатолию Анатольевичу Парпаре в 1997 году меня привёл руководитель литературной студии Александр Сергеевич Щеколдин. Я принесла ему тетрадку, в которой школьным почерком были написаны стихи, а дальше — всё, что я на тот момент знала о Рачинском от своих предков, которые были его учениками. Редактор внимательно посмотрел рукопись и сказал: «Вот так и должны мы этих людей приводить за руку в нашу жизнь, чтобы они нам здесь помогали…» Внимательно посмотрел на меня и добавил: «Будем работать».
Вскоре мы будем заходить в этот храм с Анатолием Анатольевичем, когда не будет служб, подолгу вслушиваться в его тишину, ощущая запечатлённое здесь время прошлых эпох, собранное, как в капле воды. А спустя некоторое время мы поедем в Троице-Сергиеву лавру, и я увижу, как Анатолий Анатольевич горячо молится Преподобному Сергию, игумену земли Русской. Уезжая, мы зашли в церковную лавку, и он купил мне икону Преподобного в золочёном окладе и красном деревянном киоте на подставке. В залог — на жизненный путь.
Нет уже на этом свете Анатолия Парпары, нет редакции газеты за чугунной оградой в Староваганьковском переулке, как нет и Сергея Рачинского со всем его окружением, кипевшим жизнью и волей к преображению России. Но всё это незримо, как град Китеж, присутствует в моей жизни, в нашей жизни.
Чтите наставников своих, как сказал апостол Павел.
Анатолий Парпара родился 15 июля 1940 года на Филях в Москве, там же закончил школу. И вот он — рабочий московского завода им. Хруничева (ныне АО Государственный космический научно-производственный центр им. М. В. Хруничева), матрос на Балтийском флоте, затем студент-заочник факультета журналистики МГУ и метростроевец, начинающий поэт, а вскоре — руководитель литературного объединения им. Алексея Недогонова. В 1988-м закончил годичные Высшие офицерские курсы «Выстрел» и всю жизнь с гордостью носил звание капитан-лейтенанта запаса и старенькую тельняшку, видневшуюся в вороте рубахи.
Первая публикация Анатолия Парпары вышла в августе 1957-го в многотиражной газете «Всё для Родины» завода им. М. В. Хруничева, затем его стихи были опубликованы во флотских изданиях «На вахте» (Таллин), «Страж Балтики» (Калининград), в газетах «Молодёжь Эстонии», «Советская Эстония». Какой размах географии, какие просторы открыты парню из семьи рабочих! И какая огромная, цельная страна!
Пронзительное увлечение литературой, любовь к слову вело и выстраивало судьбу этого человека. Редакторам журналов было интересно разговаривать с Анатолием Парпарой, он знал особенности творчества мало известных поэтов, мог оценить и сравнить, и думал, думал, имел всегда только свою личную, непоколебимую точку зрения. С 1970-х годов стихи и статьи Парпары, в том числе о творчестве Михаила Пришвина, по которому он защитил диплом на журфаке МГУ, выходят в журналах «Москва», «Огонёк», «Октябрь», «Молодая гвардия», «Смена». В 1972 году — первая поэтическая книга «Ладомирка». А определила его творческий путь во многом Валерия Дмитриевна Пришвина, с которой он был дружен до конца её дней. Она была связующей нитью двух веков, двух таких разных эпох, нескольких поколений. Почитайте дневники Михаила Пришвина, подготовленные Валерией Дмитриевной, в них духовное осмысление происходящего со страной, и дано оно через природу, через человеческие характеры. Это жизнеутверждающая литература, так необходимая сегодняшней молодёжи. Анатолию Парпаре просто повезло, что ещё в 1960-е годы он прикоснулся к этому кладезю русской философии. А к кому из писателей сегодня может прийти молодой человек и кто ему поможет утвердиться на таком непростом, но необходимом литературном пути, выстроить этот путь и всё в нём мерить «мерою Христа»?..
С 1975-го по 1990-й Парпара — заведующий отделом поэзии журнала «Москва», и уже на изломе эпохи — в 1990-е — создатель, издатель и редактор «Исторической газеты», руководитель Фонда им. М.Ю. Лермонтова, который провёл десятки бесплатных литературных вечеров, поддерживая и объединяя писательское сообщество, сберегая культурное пространство русской классики. Ведь создатели Фонда — ближайшие друзья Анатолия Парпары — поэт Владимир Соколов и художник Фёдор Константинов — мощнейшие мастера искусства.
«Очень важно было тогда, 15 лет назад, — говорил Анатолий Анатольевич в нашей с ним беседе 2010 года, — когда среди горя и разора многие отчаялись, потеряли веру в достоинство народное, на примере героев прошлого показать, что есть среди нас и нынешние герои. Портреты исторических подвижников на первых полосах газеты заинтересовывали читателя, увлекали прочесть их жизнеописание и деяния…». Я убеждена, что в те два десятилетия постсоветской России «Историческая газета», собравшая вокруг себя столько достойных людей, а главное — молодёжь, выполнила свою миссию, заложила фундамент в строительство здания сегодняшней и будущей России…
Когда в 2008 году у Анатолия Парпары не было больше возможности издавать «Историческую газету», он, заботясь не только о моей семье, но и о духовном и творческом пути, посоветовал: «Помогай Андрею Печерскому и «Руси Державной»».
Как удивительно было то время конца 1990-х! Андрей Николаевич Печерский и Анатолий Анатольевич Парпара среди соратников выдающегося скульптора Вячеслава Михайловича Клыкова стояли у истоков создания Международного фонда славянской письменности и культуры. Какие яркие, духоподъёмные исторические и литературные вечера проводил в здании Славянского фонда в Черниговском переулке сначала Парпара, а после Нина Васильевна Карташова!
Отмечу ещё, что Анатолий Анатольевич помог воссозданию Российского исторического общества, отдав на это начинание половину Государственной премии им. А. М. Горького, полученной за свои исторические драмы в 1989 году. Вторую часть госпремии передал для восстановления Храма Христа Спасителя.
Но перед тем, как в 1996 году начать издание «Исторической газеты», Парпара перенёс несколько тяжелейших операций. Врач сказал ему, что проживёт в лучшем случае несколько месяцев… Когда в 1997 году я пришла в редакцию «Исторической газеты», Анатолий Анатольевич медленно ходил, не мог поднять пачку газет, а тиражи тогда были — 20–30 тысяч, и десятки книжных лавок по всей Москве, где ждали газету. Она и выходила, собственно, на эти, народные, деньги. Анатолий Анатольевич шутил: «Мы с тобой подвижники, потому что всё время куда-то движемся», и всерьёз говорил: «Я знаю, что это уже не моё время пошло, а Божье». И мы развозили тираж по Москве, в трамвае, в метро, потому что мир ещё жил без Интернета, и наша страна ещё была — самой читающей в мире. Больше этого уже не будет…
В раннем детстве Анатолий Парпара пережил ужасы фашистской оккупации в смоленской деревне, куда его, годовалого, увезла мать к своим родителям. Их деревню сожгли каратели за помощь генералу Белову, их расстреливали и ранили одной пулей с матерью, он, двухгодовалый, насколько дней лежал бездыханным от голода и грохота артналётов, его уже положили в гроб, связанный из досок от снарядов, но мать вырвала мальчишку из рук смерти… О пережитом — поэма Парпары «Незабываемое». Анатолий Анатольевич всегда жил с чувством готовности защищать Родину, с установкой — выжить, выстоять, спасти, помочь!.. Это самоощущение и наполнило жизнью и победной энергией строки его исторической трилогии: о времени Ивана III — «Противоборство»; о Смутном времени «Потрясение»; о крахе наполеоновской армии — «Поражение». Сегодня эти героические произведения актуальны как никогда, герои их, утверждающие жизнь, рождённые для подвига, служат нам примером. И отрадно, что фрагмент драмы Анатолия Парпары вот уже тридцать лет является частью спектакля «За Русь Святую», поставленном в Русском духовном театре «Глас».
Не странно ли, 1970-е и 1980-е годы, когда на наших улицах ещё размещены плакаты «Слава КПСС», Анатолий Парпара работает в архивах, изучает материалы XIV–XVII веков, а главное, отчётливо прописывает в своей драме, как Козьме Минину трижды во сне является преподобный Сергий Радонежский, то есть советский писатель выводит к своему читателю образ святого. И дилогия эта получает самую высокую литературную награду советского государства, и книга в 1991 году издаётся в «Советском писателе» 25-тысячным тиражом, отклики на эту дилогию как от известных писателей, так и от рабочих из самых дальних уголков Советского Союза, будут выходить в «Литературной газете» и других всесоюзных периодических изданиях. Это было время, когда страна перекликалась литературными произведениями, когда писатель был поистине «инженером человеческих душ» и «властителем дум». Как это вернуть в нашу жизнь?!..
Хочется и сегодня прикоснуться, присоединиться к этому мироощущению, к этим надеждам. Потому что мы снова стоим на опасном витке истории...
Ирина Ушакова
Впервые опубликовано в газете «Русь Державная»
***
Анатолий ПАРПАРА (1940 - 2020)
СТИХИ
Правда о кривде
Россия! Родина! Тревожно…
Опять волна неправоты,
И отмолчаться невозможно,
И кривда затыкает рты.
Она вошла в такую силу,
Она взяла такую власть,
Что пересилила России
Защитоборческую часть.
Увы, как ведают скрижали
Нам правду горькую свою,
Мы кривду и на трон сажали,
И поклонялись, как царю.
И возникало нестроенье
Средь стройных ранее рядов…
Умов то было помраченье,
Иль тайный промысел врагов?
Но наступало протрезвленье
От страшных и похмельных дней,
И правды мудрой воцаренье
Среди разора и скорбей.
И тот, кто жаждал неминучей
Погибели стране моей,
Вдруг лицезрел её могучей,
И возмужалей, и светлей.
И чувство славное свободы
В душе – напевно и легко…
С такой историей народы
Не пропадают в тьме веков.
И мы, с бедой встречаясь ныне,
Не отведём сыновьих глаз,
И кривду наглую отринем
В который раз!
В который раз!
1989
***
Перевожу поэтов Палестины
И чувствую бессилие своё,
Чтоб воссоздать бейрутские картины:
Разруху, мор, на трупах вороньё…
Сажусь писать, но предо мной маячит,
Блокнот вполне реально заслоня,
Уставший плакать обожжённый мальчик,
Похожий детством горьким на меня.
Постой, малыш, не порывайся к маме!
Ей приказала голубая смерть
Бессмертными и чистыми глазами
В родное небо без конца смотреть.
Постой, малыш, не выходи к дороге!
Там, видишь, ноги в жёстких сапогах?
Они уже перешагнули многих.
И ты для них – ничтожество и прах.
Скорей назад! Скорей, мой черноглазый!
Летит снаряд. Взрывается… Ложись!
Не в жизни – так в стихотворении обязан
Спасти тебя.
Так мне спасали жизнь.
Перевожу поэтов Палестины.
Ни сердцем, ни умом не устаю,
Как будто детства горькие картины
Из пепла наяву воссоздаю.
1977
Некрасов в Париже. 1857 г.
«Я хочу умереть в России!»
Из воспоминаний А. Панаевой
Не знакомый ещё с ностальгией,
Что тревожусь,
Когда возник:
«Я хочу умереть в России!» –
Сквозь столетье дошедший крик.
Не бывавший ещё чужеземцем,
Почему, растерявшись на миг,
Откликаюсь открытым сердцем,
Как на матери тихий вскрик!
Различаю, что временем скрыть,
Понимаю: отчизна скорбит –
Два великих поэта убиты,
Третий, звука лишённый, молчит.
Медицинские силы в бессилье.
Все светила твердят в унисон,
Если будет он жить в России,
То на скорую смерть обречён.
Но, замученный злою болестью,
Приобретший бессонный покой,
Не халал примириться с вестью
Унизительною такой.
И съедаемый ностальгией
(Что ему медицинский сонм!)
– Я хочу умереть в России! –
Прокричал еле слышно он.
Отчего ж,
как мальчишка пенью
Приручённого к дому дрозда,
так был рад я
его исцеленью
И продленью его труда?
Все заботы родимого края
На себя принимаю, как честь.
Через сердце своё пропускаю
Всё, что было в веках, что есть.
Пусть не станет бескровной фразой
Этот выдох души моей:
– Я с простором отеческим связан
Корневою системой всей.
И когда в чужедалье бескрылье
Вдруг настигнет, и я не взлечу,
– Я хочу умереть в России, –
По-некрасовски прошепчу.
1976
