…от причитания и плача: из сердца русской древности, как будто, льющийся в современность стих: трудно нагруженный содержанием, лёгкий, полётный в исполнение:
…а твоя-то беда – лебеда да байда
так себе ерунда любованье одно
у меня-то беда – половодья вода
с головою туда да на самое дно
я твою-то беду за часок обойду
болтовнёй разведу водкой-чаем залью
а своей-то квартирку на Пресне найду
поселю её там неулыбу мою…
Беда, как стержневой персонаж: контрастность определённых, с чаем и квартиркой, бед…
Голос Н. Лясковской – мелодичный и глубокий, мёдом метафизики прослоённый, голос – с ясною песней повенчанный, смысловые вибрации разнообразны, но всегда своеобычны.
…предельно удлиняются строки, исследующие одновременно: женскую тяготу, стремление и психологию, бездну современности, требующей именно такого словарного состава, множественность жизненных переплетений – на береговой кромке вечности:
…пальни из стартовой пистоли погожим вечером – и вот
толпа оскаленных ассолей своей мечты кровавой ждёт
пища по берегу топочет вбирая море в бездны глаз
чего ж вся эта блазень хочет луска духовный псориаз –
что с юга им надует счастье из вод восстанет черемных
что лановой червовой масти прибудет из миров иных
и всех девиц сграбастав скопом умчит в кинопрокатный рай
с подскоком по дурным синкопам где ждёт их вечный лалулай…
Длинная строка – как характерная харизматичность поэзии Лясковской.
С болью возникающая тема всеобщности: человечества, как единого круга - но так видится только с точки надмирности, с полей небес, а внизу, здесь, на земле, где всё слишком заверчено вокруг одних и тех же пороков-грехов – совсем иначе даётся бытийный расклад:
И сошлись однажды наши да враги,
призывает каждый: «Боже, помоги!»
Все несут иконы, крестятся пучком,
все кладут поклоны, падают ничком...
Магазин заряжен, через грудь калаш,
наши в камуфляже, вражий камуфляж.
Если глянуть с неба – как одна семья!
Что вам: мало хлеба, люди-братовья…
Сходятся вновь волей войны, сами часто – заложники не пойми чьих воль; сходятся люди – вместо братской спелости взаимоотношений; и поэт, как сейсмограф бытия, болезненно реагирует на боль, раскалывающую человеков.
Поэт Н. Лясковская – боль и песня, собственный индекс интонаций, сразу узнаётся манера.
И музыка её – своеобразна: тонко вьётся, вспыхивая ячейками особенно важных смысловых гнёзд.
Принятие жизни – густое, медовое, с последовательностью упоительных подробностей:
Как в зеркале, вдруг отражается в сердце весенняя дерзость листвы –
и хочется жить, встрепенуться, согреться, откинуть платок с головы,
стряхнуть чей-то прах с обожжённой ладони, забыть имена палачей,
не чуять спиной смертоносной погони, не слышать угрозы врачей.
Длинная строка, свидетельствующая о хорошей жадности к жизни, боязни что-либо упустить из её бесконечного реестра…
И даже если смертоносная погоня, прорывавшись сквозь полупрозрачную пелену кошмара, становится фактом яви, всё равно – эстетическое наполнение жизни столь велико, что оправдывает все каверзы судьбы, все – с лихвою.
Сложная философия Лясковской, словно вшифрованная в поэтические, широко и вольно разворачивающиеся строки:
вам легче выскочить вздымая рваный флаг
вперёд других – умрём же брат за брата
чем каждый день один хотя бы шаг ступать по направлению к утратам
вам легче за химеру умереть за взгляд за жест за счастье за идею
чем тщиться день за днём перетерёть оковы страсти цепи блудодея…
День за днём перетирать оковы… скажем – греха, собственной мерзости: кропотливый, невозможный труд, настоящий подвиг жизни: потруднее мгновенной смерти, посложнее, чем вздёрнуть флаг, пусть сделаешь это последний раз в жизни.
скорей спихнуть ярмо с усталых плеч – без осознания грехов и покаянья
чем много лет старательно беречь страданий свыше данных достоянье…
Достояньем воспринимаемое страданье – солевая мудрость, отдающая белой, тяжёлой, крупнозернистой солью Екклесиаста.
Онтологический опыт проводится через образный строй: понимание жизни, как двойственности, играет зыбкою музыкой правды:
Отличаю белое от чёрного, отличаю лебедя от ворона,
да сужу частенько сгоряча.
В человеке тьмы и света поровну: если я встаю на чью-то сторону –
у кого-то гасится свеча.
Много таких свечей каждый погасит за жизнь.
Н. Лясковская – одновременно: разбивает сад созвучий, где множественность смысловых растений подчинены эстетике единства, и творит поэтическую архитектуру: ажурную и высоко, готически вздымающуюся: чтобы видели и ощущали грядущие века-поколения.
