Державинъ Гаврiилъ Романовичъ (1743-1816).
Русский поэт, государственный деятель Российской империи, автор неофициального гимна Российской империи, сенатор, действительный тайный советник, первый министр юстиции Российской империи.
Награжден орденами: Орден Святаго Александра Невскаго, Орден Святаго Владимира 3-й степени, Орден Святаго Владимира 2-й степени, Орден святой Анны 1-й степени, Орден Святаго Иоанна Иерусалимскаго (командорский Крест).
(Приводим оду «Бог» в двух написаниях, двух грамматических видах, ода была впервые издана 3 апреля 1784 года в журнале «Собесѣдникъ», и многажды переиздавалась, с несущественными правками.)
Державин писал:
– Первое вдохновение, или мысль, к написанию сей оды получил он в 1780 году, «быв во дворце у всенощной в Светлое Воскресение, и тогда же, приехав домой, первыя строки положил на бумагу».
Далее, он писал о препятствиях, которые на долгое время замедлили создание оды: должностные обязанности, суета, городская жизнь. Четыре года он не мог завершить оду «Бог». И он уехал в деревню ради вдохновения.
Потом Гавриил Романович вспоминал, как чудесно он завершал оду:
– Не докончив последняго куплета [т. е. строфы] сей оды, что было уже ночью, заснул перед светом; видит во сне, что блещет свет в глазах его, проснулся, и в самом деле, ... вокруг стен бегает свет, и с сим вместе полились потоки слез из глаз у него; он встал и ту ж минуту, при освещающей лампаде написал последнюю сию строфу, окончив тем, что «в самом деле проливал он благодарныя слезы за те понятия, которыя ему вперены были». Новые понятия были ему «вперены», то есть, внедрены, открыты по вдохновению свыше. Так ода «Бог» была завершена содействием святых ангелов.
Стихотворение «Бог» – лучшее в мире стихотворение о Боге – получило мировую известность, и не только среди православных христиан, но и среди неправославных. В 19-ом веке и в начале 20-го стихотворение «переводилось 18 раз на французский язык, 9 – на немецкий», переводилось на языки: польский, английский, итальянский, шведский, чешский, греческий, японский, и во всей русской литературе в то время ни одно произведение не вызывало такого всенародного, и международного, отклика. Эта известность – дар Божий.
Державин писал про отзывы современников на его стихотворение «Бог»: оно – «отъ всехъ похваляется». Да, оно всеми одобряется, – и хотя оно, духовно написанное русским языком, создавалось не для богослужебного пользования, но оно достойно и церковного употребления – для проповеди, а создавалось оно, по благодати Божией, для исповедания его любви к Богу – любви личной и – любви всечеловеческой, и всенародной, всехристианской – православной любви к Богу, Творцу вселенной, Спасителю мiра. И еще создавалась ода для исповедания непостижимой премудрости Божией. Непостижимое нельзя постичь, но его можно исповедать, с блгодарностью Непостижимому Творцу.
Неизмеримые широта и глубина духовных и естественно-научных понятий, простота речи о бесконечности и вечности – эта дивная и непостижимая простота, красивая, соединенная с высоким слогом, иногда торжественным, или, вдруг – с низким; когда невозможное становится возможным, и является соединение философии и поэзии, лиричности и эпичности; и в некоторых стихах замечаешь диалектическое единство и борьбу противоположностей, которые были названы так позднее; и всё это, художественное и документальное, соединяется иногда в одной строфе или даже в одной строке; и является чудесное единство незримого и зримого, высокого и низкого, умопостигаемого и материального миров – ибо все в мире говорит о Боге Творце, – буквально все, небо, земля, растения, животные, люди, ибо это Он, Единый, Непостижимый, открыл нам тайны мироздания, Он, Премудрый, сотворил все это вкупе с нашими понятиями, Он, Отец, явил нам Свое Слово, Сына Божиего, и в Нем явил Себя, и усыновил. И это Он, Сверхъестественно великий, выше всякого слова и образа, Он, в Духе Своем, открыл нам словесность, и душевную и духовную, и дал уразумевать простое и непостижимое: СверхСущее назвал человеческими словами! О, ужас! Это страх Божий – начало премудрости. Ибо у Бога всякая вещь вещает! И жизнь вечнует. И человек вочеловечивается навечно. Ибо в Нем все сотворенное являет свет нетварный, свет Божий, благодать спасения. Это – богословие веры, надежды и любви, – дар Бога Творца.
Бог даровал Державину написать лучшее стихотворение о Боге.
Державинъ, ода «Богъ». 1784 г.
БОГЪ
О Ты, пространствомъ безконечный,
Живый въ движеньи вещества,
Теченьемъ времени превѣчный,
Безъ лицъ, въ трехъ лицахъ Божества!
Духъ всюду сущiй и единый,
Кому нѣтъ мѣста и причины,
Кого никто постичь не могъ,
Кто все собою наполняетъ,
Объемлетъ, зиждетъ, сохраняетъ,
Кого мы называемъ: – Богъ!
Измѣрить океанъ глубокiй,
Сочесть пески, лучи планетъ,
Хотя и могъ бы умъ высокiй, –
Тебѣ числа и мѣры нѣтъ!
Не могутъ духи просвѣщенны,
Отъ свѣта Твоего рожденны,
Изслѣдовать судебъ Твоихъ:
Лишь мысль къ Тебѣ взнестись дерзаетъ,
Въ Твоемъ величьѣ изчезаетъ,
Какъ въ вѣчности прошедшiй мигъ.
Хаоса бытность довременну
Изъ безднъ Ты вѣчности воззвалъ,
А вѣчность прежде вѣкъ рожденну
Въ себѣ самомъ Ты основалъ:
Себя собою составляя,
Собою изъ себя сiяя,
Ты свѣтъ, откуда свѣтъ изтекъ.
Создавый все единымъ словомъ,
Въ твореньѣ простираясь новомъ,
Ты былъ, Ты есть, Ты будешь въ вѣкъ!
Ты цѣпь существъ въ себѣ вмѣщаешь,
Ее содержишь и живишь,
Конецъ съ началомъ сопрягаешь
И смертiю животъ даришь.
Какъ искры сыплются, стремятся,
Такъ солнцы отъ Тебя родятся;
Какъ въ мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкаютъ,
Вратятся, зыблются, сiяютъ,
Такъ звѣзды въ безднахъ подъ Тобой.
Свѣтилъ возженныхъ милiоны
Въ неизмѣримости текутъ,
Твои они творятъ законы,
Лучи животворящи льютъ.
Но огненны сiи лампады,
Иль рдяныхъ кристалей громады,
Иль волнъ златыхъ кипящiй сонмъ,
Или горящiе эѳиры,
Иль вкупѣ всѣ свѣтящи мiры
Передъ Тобой – какъ нощь предъ днемъ.
Какъ капля въ море опущенна
Вся твердь передъ Тобой сiя;
Но что мной зримая вселенна?
И что передъ Тобою я? –
Въ воздушномъ океанѣ ономъ,
Мiры умножа милiономъ
Стократъ другихъ мiровъ – и то,
Когда дерзну сравнить съ Тобою,
Лишь будетъ точкою одною:
А я передъ Тобой, – ничто.
Ничто! – Но Ты во мнѣ сiяешь
Величествомъ Твоихъ добротъ;
Во мнѣ Себя изображаешь,
Какъ солнце въ малой каплѣ водъ.
Ничто! – Но жизнь я ощущаю,
Несытымъ нѣкакимъ летаю
Всегда пареньемъ въ высоты;
Тебя душа моя быть чаетъ,
Вникаетъ, мыслитъ, разсуждаетъ:
Я есмь – конечно есть и Ты!
Ты есть! – Природы чинъ вѣщаетъ,
Гласитъ мое мнѣ сердце то,
Меня мой разумъ увѣряетъ:
Ты есть! – и я ужъ не ничто!
Частица цѣлой я вселенной,
Поставленъ, мнится мнѣ, въ почтенной
Срединѣ естества я той,
Гдѣ кончилъ тварей Ты тѣлесныхъ,
Гдѣ началъ Ты духовъ небесныхъ,
И цѣпь существъ связалъ всѣхъ мной.
Я связь мiровъ повсюду сущихъ,
Я крайня степень вещества,
Я средоточiе живущихъ,
Черта начальна Божества!
Я тѣломъ въ прахѣ истлѣваю,
Умомъ громамъ повелѣваю,
Я царь – я рабъ; – я червь – я богъ!
Но, будучи я столь чудесенъ,
Отколѣ произшелъ? – безвѣстенъ;
А самъ собой я быть не могъ.
Твое созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источникъ жизни, благъ Податель,
Душа души моей и Царь!
Твоей то правдѣ нужно было,
Чтобъ смертну бездну преходило
Мое безсмертно бытiе;
Чтобъ духъ мой въ смертность облачился
И чтобъ чрезъ смерть я возвратился,
Отецъ! въ безсмертiе Твое.
Неизъяснимый! Непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображенiя безсильны
И тѣни начертать Твоей;
Но естьли славословить должно,
То слабымъ смертнымъ не возможно
Тебя ничѣмъ инымъ почтить,
Какъ имъ къ Тебѣ лишь возвышаться,
Въ безмѣрной разности теряться,
И благодарны слезы лить.
(Сочинения Державина. Том первый. Издание Александра Смирдина. 1851. Сверено с изданием: Сопиков. 1814)
«Замечательно еще событие с автором в младенчестве его, как будто указавшее его предназначение на прославление величия Божия. Он родился 1743 года Июля 3 дня, а в следующем году [1744], зимою, когда видна была комета и нянька держала его на руках пред окном... Гавриил, показав пальцем на комету, выговорил первое слово: Бог».
+ + +
Державин, ода «Бог»
Переложение грамматическое оды «Бог» русским языком первой четверти 20 века
Державин Гавриил Романович (1743-1816 гг.)
(Портрет Г.Р. Державина; В.Л. Боровиковский, 1811 г.)
Гавриил Державин всегда стремился приблизить свой стихотворный язык к церковно-славянскому языку, богослужебному. Он и при написании оды «Бог» употреблял слова хотя и простые, но не бытовые, а древние. Да, разговорный язык проще, понятнее большинству и часто действует сильнее, нежели слова святой правды. Разговорный язык пробивается сквозь все варианты, даже сквозь славянизмы, – и особенно там, где можно вопиять о Боге! или, хотя бы, громко проповедовать о Нем. Небольшие разночтения в словах, обнаруженные потом в разных изданиях его оды, явились следствием упорного улучшения или даже вдохновения свыше, и сохранились навсегда в печатных изданиях его оды, – именно так, в изданиях оды появилось несколько вариантов пунктуации, вариантов слов и даже вариантов строк. Ныне, при переложении оды на современный или почти современный русский язык, то есть, в грамматическом переложении языка 18-го века на язык начала века 20-го, мы, с помощию Божиею, для лучшего переложения выбирали из всех уже изданных вариантов оды наияснейшие слова и знаки произношения (интонации), то есть: наилучшие из слов в смысле богословском, в смысле художественно-философском, и, наконец, в смысле обще понятном, народном. И все это – только для того, чтобы стихотворение Державина «Бог» не казалось слишком обновленным или, напротив, слишком старинным.
Ода Гавриила Державина «Богъ» – это лучшая в России и в мiре проповедь о Боге в стихах: это – православное богословие в поэзии.
БОГ
О, Ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени превечный,
Без лиц, в трех лицах Божества!
Дух всюду сущий и единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто все Собою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем – Бог!
Измерить океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет,
Хотя и мог бы ум высокий, –
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света Твоего рожденны,
Изследовать судеб Твоих:
Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает,
В Твоем величье исчезает,
Как в вечности прошедший миг.
Хаоса бытность довременну
Из бездн Ты вечности воззвал,
А вечность, прежде век рожденну,
В Себе Самом Ты основал.
Себя Собою составляя,
Собою из Себя сияя,
Ты свет, откуда свет истек.
Создавый все единым словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!
Ты цепь существ в Себе вмещаешь,
Ее содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь,
И смертию живот даришь.
Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от Тебя родятся;
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вратятся, зыблются, сияют,
Так звезды в безднах под Тобой.
Светил возженных миллионы
В неизмеримости текут:
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры
Перед Тобой – как нощь пред днем.
Как капля в море опущенна,
Вся твердь перед Тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед Тобою я? –
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров – и то,
Когда дерзну сравнить с Тобою,
Лишь будет точкою одною:
А я перед Тобой – ничто.
Ничто! – Но Ты во мне сияешь
Величеством Твоих доброт;
Во мне Себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! – Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, разсуждает:
Я есмь – конечно есть и Ты!
Ты есть – Природы чин вещает;
Гласит мое мне сердце то;
Меня мой разум уверяет:
Ты есть – и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей Ты телесных,
Где начал Ты духов небесных,
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна Божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю;
Я царь – я раб; – я червь – я бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? – Безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Твое созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ Податель,
Душа души моей и Царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое безсмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился,
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! в безсмертие Твое.
Неизъяснимый, Непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображения безсильны
И тени начертать Твоей!
Но если славословить должно,
То слабым смертным не возможно
Тебя ни чем иным почтить,
Как им к Тебе лишь возвышаться,
В безмерной разности теряться
И благодарны слезы лить.
