Нежная мечтательность, и – галантная игра: на русский манер, с неповторимостью бытового своеобразия и переливами красок…
С автопортрета 1921 года Сомов смотрит очень конкретно, будто это инженер, а не художник, но художник… отчасти инженер реальности, исследующий её тем инструментарием, какой не могут предложить другие виды деятельности.
Гимназия важна была не столько учением, сколько встречами: Сомов знакомится с Бенуа и Кузминым, с Философовым: с ними же позже и создаётся «Мир искусства»: мир своеобразной галантной гармонии и тотального изящества.
В Петербургской академии художеств учится, после участия в выставке Общества русских акварелистов в скором времени уезжает в Париж…
Журнал «Мир искусств», быстро ставший знаменитым, оформляется им.
Сияющая галантность легка: кавалеры и дамы, сады, белеющие статуи…
Ватто улыбается на заднем плане, жемчужные переливы мерцают, оттеняя цвета.
Тонкий мастер книжной графики… чьи только книги не оформлял, широтой собственного диапазона пользуясь – от Гоголя до Бальмонта.
Искусство должно быть утончённым, линия – предельно капризной; получив заказ на изготовление иллюстраций к «Книге маркизы» Сомов демонстрирует это.
Галактика галантности влечёт его.
Выехав из советской России в Америку в качестве уполномоченного «Русской выставки», на родину Сомов не вернулся: время отрицало его утончённость, галантность, игру…
Но глобальное время сохранило созданный им причудливо-прихотливый, пронизанный светом и воздухом пантеон…
