Малолетний Сашка в далеких 50-ых годах увидел, что его дядя по имени Коля копает что-то грандиозное.
- Что ты копаешь? - спросил Сашка.
- Бомбоубежище, - ответил тот.
- А зачем?
- Ну как же, война будет, и мы там прятаться будем от бомб.
Слова родного дяди, да еще и учителя, произвели на Сашку большое впечатление, тем более, что война ох как прошлась по его деревне. Почти в каждом доме кто-то не пришел с войны.
Деловой Сашка перешел к животрепещещему вопросу: «А что мы есть будем?»
«Червей!», - сказал дядя, и достал из земли жирного червяка.
«На, пробуй!», - сказал дядя.
«Сначала ты», - ответил умный Сашка.
Дядя, как потом понял Сашка, сделал вид, что слопал червяка.
Бедному Сашке пришлось съесть червяка по-настоящему.
И это, может быть, определило вектор его жизни.
Во–первых, раз будет война, то, что нужно делать?
- Надо стать разведчиком.
А для этого что нужно?
- Знание иностранного языка.
И Сашка настойчиво овладевал иностранными языками.
Во-вторых, на каждом семейном застолье многие годы обязательно всплывала история про червяка. Хохотали все. (Как выясняется сейчас, в 2024 году - зря хохотали. Опять на нашу землю пришла война. И нам «сверху» впиливают поедание всяких червяков под презентабельным названием «личинки чёрных львинок». У дяди Коли, возможно, был пророческий дар. Прим. автора).
Вернемся в 50-е.
Такой небольшой позор перед родными был полезен способному и целеустремленному Сашке, а то бы вознесся.
Он и вознесся, но гораздо позже. Стал, как дядя – учителем, да еще и французского языка, с посещением Парижа и переводом на французский стихотворений Рубцова. Но червяк, может быть, не дал Сашке, а теперь Александру Борисычу, превратиться в либеральную «бабочку», которая порхание по заграницам ценит больше Родины. Ныне Александр Борисович Сурков – настоящий патриот нашей Родины.
Да, «может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать».
Так что спасибо дяде Коле, Коломенским просторам и червяку. И еще – друзьям дяди Коли, к которым он ходил чуть не каждый день – Горюновым из Каменки.
Теперь спросим у читателей. Дорогие читатели, а Вы знаете, кто такие Горюновы?
Горюны вы мои, Горюны,
Выразители русской печали.
Не вернулись с той жуткой войны
Даже те, кто на ней не бывали.
Кто изнашивал сердце в труху
Над бессоньем металла и мысли.
И летят, всё летят по врагу
Ваши русские души и жизни.
Это стихотворение о Горюновых написал Вадим Квашнин, тоже из клана Горюновых, ныне покойный. Поэт высокого полёта.
Как-то странно, «кольт», «смит и виссон» - это у нас, у русских на слуху.
А своего «кулибина», изобретателя пулемета СГ-43, Горюнова Петра Максимовича, мы не знаем. А ведь его СГ-43, начиная с 1942 года, был взят на вооружение советской армии, а потом еще 16 зарубежными армиями.
На вопрос Сталина: «Чей пулемёт лучше?» знаменитый Дегтярев сказал: «Горюнова».
Горюновых было два: Петр Максимович и его племянник Михаил. Петр был простым слесарем в КБ Дегтярева, пока не сделал свое детище – СГ-43. Дорабатывали его втроем – Пётр, его племянник Михаил Горюновы и Воронков. Это были не только гениальные изобретатели, но и трудоголики.
Петр Максимович и Михаил Михайлович Горюновы
Да, «может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать».
Петр Максимович умер от непосильной нагрузки на 41–м году жизни.
После смерти Пётр Горюнов был награжден Сталинской премией, а Михаил Горюнов так и работал до пенсии над вооружением.
Вот с кем дружил дядя Александра Борисовича.
Семья Горюновых жила в своем доме в Каменке. Семья была большая, десять детей. 7 сыновей и трое дочерей. Старшие три сына с началом войны ушли воевать. Скоро семейство получило похоронку на сына Ивана. А потом утонул самый младший, Алексей. Мать семейства, Евгения Андреевна, думала, что по её недосмотру. От горя у Евгении Андреевны отнялись ноги. Но она не сдавалась, а лечилась ...муравьями.
Сначала почти ползла, потом ковыляла в лес, к большому муравейнику возле березы и опускала ноги в муравейник. И молилась, конечно. И знаете – помогало!
Но как у неё болела душа, кто это может сказать…
Мы не поймём, а вот Божия Матерь её утешила чудесным образом, явившись ей в образе иконы Казанской Божией Матери на берёзе возле муравейника. Ноги Евгении Андреевны выздоровели.
А потом и сын, которого считали погибшим, вернулся.
Недаром есть такие строчки в акафисте Казанской Божией Матери: «Ра́дуйся, явле́нием ико́ны Твоея́ тьму́ лю́тых обстоя́ний отгоня́ющая!»
И вот мы, через примерно через 80 лет после этих событий, едем нашей командой на это освященное место. Команда наша состоит из внучки Евгении Андреевны Горюновой – Тамары Ивановны, её дочки Светы, Александра Борисыча Суркова и меня, автора этих строк.
Александр Борисыч, как всегда, в пути исполняет песню «Три танкиста» ...на монгольском языке. Этой песне его тоже научил дядя Коля, служивший в Монголии.
Проезжаем деревню Каменку, где было родовое гнездо Горюновых. На дом Горюновых больно смотреть.
Дом Горюновых в деревне Каменка Коломенского района
Интересно, что дом находится под государственной охраной, согласно Постановлению Администрации Коломенского района М.О. № 157 от 27.02.1993 г.
Правда, здорово охраняют?
И вот я здесь, права была молва,
Что умер дом. Какое запустенье!
И сразу безнадёжные слова
Слагаются в одно стихотворенье.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Одна только дверь не закрытая,
Холодная печка не топлена,
Пустынна, как жизнь позабытая…
( Автор - Вадим Квашнин. )
Но мы едем дальше. До начала леса.
Вот она, берёза, а перед ней муравейник. Муравейнику, местные говорят, примерно 200 лет.
Внучка Евгении Андреевны – Тамара Ивановна у берёзы
К сожалению, никто из живых родственников, потомков Михаила Максимовича и Евгении Андреевны Горюновых, ничего не знает о дальнейшей судьбе иконы, явившейся на берёзе.
Бабушка Евгения Андреевна только перед своей смертью рассказала Тамаре о явлении иконы. Времена были безбожные, и этим всё объясняется. Рассказала только, что это была Казанская икона Божией Матери.
Потом Тамара высчитала, что явление иконы было в июле 1943 года. А после, зимой, Евгении Андреевне пришел «треугольник», в котором было написано, что сын её, Иван Михайлович (ставший потом отцом Тамары), остался в живых. Он, тяжело раненый, чуть не замёрз в полях под Сталинградом, и был спасён …лисой, которая его, уже засыпавшего смертным сном, стала лизать в лицо. Он очнулся, зашевелился, его нашли санитары на огромном снежном поле под Сталинградом и дотащили до санчасти.
Евгения Андреевна поехала в Сталинград, к воюющим сыновьям, повезла курочек….
Как её пропустили в места боёв? «Нашу мать не пустишь, как же», - говорили сыновья.
Тем более, что она была матерью Михаила Горюнова, который вместе с дядей Петром дорабатывал пулемёт СГ-43, к тому времени самый лучший.
До смерти Евгения Андреевна ходила в чёрном.
Евгения Андреевна Горюнова с родственниками
Рассказывает Тамара (в девичестве Горюнова):
«Семья Горюновых была богомольная. Прабабушка (Тамары) пешком ходила в Иерусалим. Дед Тамары, Михаил Максимович, собирался восстанавливать разрушенный в соседней деревне храм, и к нему со всей округи приносили иконы.
Михаил Максимович Горюнов (сидит, слева стоит Тамара)
Храм не удалось восстановить, потому что после войны начался голод. Горюновы кормили голодных. К ним приезжали на лошадях и приходили за едой люди из всей округи. Где брали пропитание? А на них исполнялись слова Евангелия: «Не оскудеет рука дающего».
Приведём слова из акафиста Казанской иконы Божией Матери:» Ра́дуйся, все́м моля́щимся сокруше́нным се́рдцем пред пречи́стым Твои́м о́бразом поле́зная да́рующая!»
(Интересно, как мы познакомились с Тамарой. Я из Москвы в трудные девяностые, когда негде было работать и, буквально, нечего было есть, уехала из Москвы в Коломну к себе на дачу, которая мне неожиданно досталась по наследству, надеясь просто на «авось». В Коломне я пошла в действующий храм на службу. В храме вдруг ко мне подходит служащая в храме женщина и говорит: «Есть хочешь?»
«Ещё и как!», - был ответ. И пока как-то не утряслось дело с работой, она меня подкармливала каждый день в храме, да еще и с собой давала. Это и была Тамара.)
Бабушка, Евгения Андреевна, была молчаливая. Из рук Псалтирь не выпускала. Псалтирь у неё была от руки переписанная, крупными буквами. Никогда ни на кого не ругалась.
В критических ситуациях говорила: «Отец!».
И отец, дед Тамары, брал в свои руки ситуацию. Иногда он в руки брал ложку – когда кто-то пытался болтать за столом и ловко давал по лбу. А иногда и что-нибудь покруче. «Покруче» он взял, когда родители узнали, что один из сыновей блудит. Сын сбежал и проживал какое-то время в лесу, пока не покаялся. В наше блудное время об этом даже странно читать.
А так и сыновья, и дочери были хорошие, трудились с малолетства. Старших любили и уважали. Деда уважали и боялись.
Петр Максимович и его племянник Михаил были с детства изобретатели. В юном возрасте ещё изобрели «парашют», на котором «летали» с деревьев, пока взрослые не прекратили эти эксперименты.
Евгения Андреевна трудилась и молилась. Уже в возрасте ходила из Каменки в Коломну, а это километров 30, продавать масло, сделанное собственными руками. Все для семьи.
Эта крестьянка любила рисовать, писала стихи, играла на музыкальных инструментах. Из деревни к ней ходили посоветоваться.
Семья была не богатая, обеднела после «раскулачивания», но не бедная. В 70-е их дом ограбили воры, унесли часть икон. А потом Тамара иконы отнесла во вновь открытый храм, в Коломне, в который она пошла работать. Так никто и не знает судьбу явившейся иконы.
Это краткое и фрагментарное изложение истории простой русской семьи из деревни Каменка. Которую почтила явлением своей иконы Сама Матерь Божия. И из которой вышли значимые для всей страны изобретатели Горюновы и пронзительный поэт и, одновременно, агроном - Вадим Квашнин.
Да, еще, со слов Тамары – Вадим Квашнин был внуком Петра Максимовича и Евгении Андреевны не только по крови, но и по духу. Он изгнал из Лукерьино, где проживал, сектантов. Что и как было – никто не знает, но родственникам известен факт: сектанты сбежали, даже бросив дом.
Крепкая горюновская закваска. Крепкая русская православная закваска.
В эти нелегкие для всей страны и русского народа хочется не только вспоминать чудесные и ободряющие нас страницы прошлого, но и думать, что не утратила закваска силу. Об этом - словами Вадима Квашнина:
В лицо смотри - утратил ты
Твой гордый взор Великоросса
И полно прятаться в ночи
Среди объедков и отбросов.
Но пусть набатом прозвучит
В души и зов, и голос предков:
Под вечным зовом не скули.
В который раз начни сначала!
И навсегда себе верни
Страну, узнавшую начала.
