…О, как бурлит Весна года 100-летия Юлии Владимировны Друниной!

И, увы, не только «Северной злой весной» «Люди дрожат от стужи» (стихи «Весеннее»). На благословенном Юге, любимом поэтом, преследуют нас небывалые погодные перепады. То – почти летняя жара в апреле, с потрясающей скоростью цветения и плодовых деревьев, и кустарников – сирени, черемухи, и – каштанов, а в первых днях мая и – любимых благоухающих акаций…

То – снова: «холода, холода», вплоть до заморозков ночами, воистину – стужа: отопление-то отключено.

Но страшнее – «стужа» «прилетов», разрушений, гибели людей… И многого прочего – неправедного. Но –

…Кто уцелел в огне,
Знает, что жизнь – чудо,
Молодость – чудо вдвойне.

Ах, если бы так просто было:

Все зачеркнуть, И все начать сначала

Все зачеркнуть. И все начать сначала,
Как будто это первая весна.
Весна, когда на гребне нас качала
Хмельная океанская волна.

Когда все было праздником и новью –
Улыбка, жест, прикосновенье, взгляд…
Ах океан, зовущийся Любовью,
Не отступай, прихлынь, вернись назад!

1960 г.

…В юности, в конце 50-х – начале 60-х я познакомилась с творчеством Юлии Друниной, ставшей любимым, близким по духу поэтом. Немало стихов знала наизусть, читала на школьных, студенческих вечерах.

Сегодня хочу вспомнить немногие. И – конечно, прежде всего:

Я ушла из детства в грязную теплушку

Я ушла из детства в грязную теплушку,
В эшелон пехоты, в санитарный взвод.
Дальние разрывы слушал и не слушал
Ко всему привыкший сорок первый год.

Я пришла из школы в блиндажи сырые,
От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,
Потому что имя ближе, чем «Россия»,
Не могла сыскать.

1962

В том же году написаны стихи «А всё равно». Вспомнила их, отвечая на вопрос одной из своих читательниц.

А всё равно

А всё равно
Меня счастливей нету,
Хотя, быть может,
Завтра удавлюсь…
Я никогда
Не налагала вето
На счастье,
На отчаянье,
На грусть.
Я ни на что
Не налагала вето,
Я никогда от боли не кричу.
Пока живу – борюсь.
Меня счастливей нету,
Меня задуть
Не смогут, как свечу.

Стихи «Зинка» содействовали созданию своих, воплотивших острую боль гибели поэта, проклятия виновников нашей общей трагедии.

Зинка

Мы легли у разбитой ели.
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, гнилой земле.

– Знаешь, Юлька, я – против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье,
Мама, мамка моя живет.

У тебя есть друзья, любимый,
У меня – лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет…
Знаешь, Юлька, я – против грусти,
Но сегодня она не в счет.

Отогрелись мы еле-еле.
Вдруг приказ: «Выступать вперед!»
Снова рядом, в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.

С каждым днем становилось горше.
Шли без митингов и знамен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку.
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам
Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы. –
Мы хотели со славой жить.
…Почему же в бинтах кровавих
Светлокосый солдат лежит?

Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав…
Белорусские ветры пели
О рязанских глухих садах.

– Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то, в яблочном захолустье,
Мама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый,
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом стоит весна.

И старушка в цветастом платне
У иконы свечу зажгла.
…Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала?!

21 ноября 1991 года советский поэт, писатель, участница Великой Отечественной войны, орденоносец; член Союза писателей СССР, секретарь Союза писателей СССР и Союза писателей РСФСР; народный депутат СССР; лауреат Государственной премии РСФСР им. М. Горького (1975); давшая свое имя малой планете с порядковым номером 3804, открытой крымским астрономом Людмилой Черных 8 октября 1969 года, покончила с собою.

За день до самоубийства, в письме, Юлия Друнина так объясняла причины своего решения:

«Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно только имея крепкий личный тыл… А я к тому же потеряла два своих главных посоха – ненормальную любовь к старокрымским лесам и потребность «творить». Оно и лучше уйти физически не разрушенной, душевно не состарившейся, по своей воле. Правда, мучает мысль о грехе самоубийства, хотя я, увы, не верующая. Но если Бог есть, он поймет меня».

Последние стихи поэта:

Судный час

Покрывается сердце инеем –
Очень холодно в судный час…
А у вас глаза, как у инока –
Я таких не встречала глаз.

Ухожу, нету сил. Лишь издали
(Все ж крещеная!) помолюсь
За таких вот, как вы, – за избранных
Удержать над обрывом Русь.

Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!

Мои стихи Юлии Друниной я читала 10 сентября 2003 года, посетив Старый Крым, будучи участницей Международной конференции, посвященной 100-летию Дома Поэта в Коктебеле. Поклонившись месту упокоения Александра Грина на кладбище Старого Крыма, преклонив колени у могилы Юлии Друниной (она схоронена недалеко, рядом с А. Каплером), я прочла свои стихи, рожденные 9 марта 1992 года:

Юлии Друниной

У нас отнимали жизни,
Но веру отнять не могли.

– Знаешь, Зинка, я – против грусти,
Но сегодня она не в счет...

Юлия Друнина

Знаю, в час одинокий, страшный,
Твоем «Нет!» всей тупой возне,
Помянула товарищей, павших
Ни за что, видать, на войне...

Я прошу: Ты прости, Всевышний,
Не её этот страшный грех.
Знаю: спросишь, и верю: взыщешь,
За разбитое сердце – тех,

«По-родству» растерзавших землю.
А спасти – нет сил, не суметь.
Ложь бесстыдную не приемля,
Предпочла по-солдатски – смерть.

– Знаешь, Юлька, я – против грусти,
Но сегодня она – не в счет...
В бой последний с иуд «златоустьем»
Седовласый солдат встаёт.

Признаюсь: стихи кончались словами «И – ведёт». Но, опасаясь быть неправильно понятой, опустила их. Разумеется, и мысли не было о следовании примеру уходу их жизни, но – борьбе до последнего с несправедливостью, неправедностью, бесчестием. со вселенским Злом.

И, как бы то ни было, но знание жизни, творчества Юлии Друниной – нам необходимы, укрепляют, поддерживают. В День её столетия повторяю: «Да будет светлой Память русского, советского поэта!»

8 мая 2024, Одесса.