Гибель династии как пролог Смуты

«Загадка заключается в том, что убийство Царевича никому не сулило политических выгод. Не говоря о Годунове, который, разумеется, отношения к преступлению не имел ни малейшего... Смерть Царевича Дмитрия могла быть выгодна только тому, кто стремился уничтожить саму Россию, нанося удар в наиболее чувствительное место ее церковно-государственного организма, провоцируя гражданскую войну и распад страны».

Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожского Иоанн.

«Самодержавие духа».

Кому выгодно?

Царь Федор Иоаннович стал последним Русским Царем из династии Рюриковичей, потомков Ивана Калиты. Наследника нам не оставил он.

Потенциальный же наследник – Царевич Дмитрий погиб 15 мая 1591 года в Угличе, при не ясных до сих пор обстоятельствах. И гибель его стала во многом детонатором грядущей Смуты. Поэтому в нашем сообщении уделим ей внимание.

В первую очередь вопросу: кому эта гибель, вероятное убийство, были выгодны.

Сейчас уже нет особой нужды доказывать, что собственно в Росси не было силы, заинтересованной в убийстве маленького Царевича. Понятно, что к такому делу не мог быть причастен благоверный Царь Федор Иоаннович. Но тем более не нужно было это убийство и Правителю Государства, царскому шурину Борису Годунову.

Царевич был убит в мае 1591 года, а Борис был избран на Царство в феврале 1598, через семь лет. Многие ли из нас, к примеру, в начале 1984 года, еще при Андропове, могли предвидеть «безславное и безмятежное» крушение Советской сверхдержавы через те же семь лет?

Приписывать столь многолетнюю прозорливость Борису право не стоит.

Но вот за Русским рубежом, силы, способные предвидеть последствия определенных деяний надолго вперед, обладавшие тысячелетним опытом специфических тайных операций вполне присутствовали. Из них в первую очередь следует назвать Католическую церковь, для краткости – Ватикан, с ее ударным отрядом иезуитов, а во вторую – выходящий в эти десятилетия на океанский простор «Мировой англосаксонский остров» – Англию.

Скажем несколько слов о каждой из этих сил в интересующем нас аспекте.

По разные стороны истории

Православие, в отличие от Католичества, относительно мало связывает себя с земной историей. Оно как бы располагается по ту сторону истории, внеисторично, и существует в истории как реальное мистическое присутствие «движущейся вечности» – эона, по определению В.Н. Лосского. Земную власть в ойкумене Православие отдает Царю, которого именуют «удерживающим» еще апостолы в своих посланиях. В Православной Империи – естественно – Православному Царю.

В отличие от Православия, Католичество по преимуществу – религия истории. В Православии в центре годового церковного круга – Воскресение Христово, в Католицизме – Его Рождество и земная жизнь. Это разные картины мира.

Православие теоцентрично и основная цель его подготовить человека к вечности. Католицизм, со времен по крайней мере блаженного Августина, занят преимущественно делами земными и человеческими. Поэтому история – для Католицизма прежде всего движение его самого вместе с паствой к «Граду Небесному», к Царству Божию, в центре которого – земной путь Церкви – то есть самого Ватикана – к мировой власти.

Следовательно, Католицизм, в отличие от Православия, есть сила в принципе антиимперская и даже можно сказать – антигосударственная. Ватикан – сам империя, и задолго до формального разрыва с Православием стал видеть в сакральной монархии своего первого, а может быть, и главного врага.

В свое время Ватикан создал и поддержал империю Каролингов только на время и в собственных целях – как «светский меч», направленный на противостояние истинной Священной Римской Империи, неточно именуемой Византийской империи. А также на латинизацию Северной Европы, включая славян.

Когда Западная империя – при Фридрихе II Гогенштауфене – стала проявлять себя как самостоятельная сила, Католицизм уничтожил династию. Как перед этим, руками Каролингов – мажордомов-«хозяйственников» при царском дворе, – уничтожил династию Меровингов.

Меровинги же, по мнению многих историософов, были обладателями истинной Царской крови, единственного истинного на Земле Царского рода. В этом роде кровь Троянских царевичей слилась с кровью земных родственников Спасителя, олицетворением которой стала Священная Грааль. Причем есть определенные основания утверждать, что эта же кровь присутствовала и в династии Рюриковичей.

Так что у Ватикана были все, – вполне почтенные для него основания, к полной «зачистке» этой династии. И конечно опыт планирования долгосрочных операций имелся в избытке. Примем это к сведению.

О власти и собственности

Что же касается «мирового острова», то в те годы и десятилетия он был передовым форпостом того, что назовут западной цивилизацией, цивилизацией Западной Европы.

Поясним что это такое в интересующем нас сейчас аспекте. Теория государства и права говорит о так называемых двух путях развития государства ‒ «восточном» и «западном».

В восточном случае власть первична по отношению к собственности, в западном ‒ наоборот собственность первична по отношению к власти.

Восточный принцип был реализован и в Ромейской и в Русской Империях Второго и Третьего Рима. И в своем предельном виде – в Советском Союзе.

Причем для в России этот принцип не случайность и не прихоть, а необходимость. По условиям климата и иным факторам у нас может быть успешным только «тягловое государство», – выражение Ключевского. Мы же можем говорить о Русском «цивилизационном» социализме, – не путать с «формационным» социализмом Маркса.

[Собственно, «цивилизационный» социализм и существовал у нас до указа 1762 года «О вольности дворянства». До указа землепашец был «крепок земле» дворянина, пока последний был «крепок» Государю службой. Некоторый аналог этого установления был и в советские, конкретно в сталинские времена, когда «служивый» даже на крупных постах имел привилегии в виде машин и госдач, пока реально служил.

Идеологические установки были во многом иные, однако аскетизм, самоотречение и самоотвержение от «государевых слуг» требовались и в царской, и в сталинской империи].

Возвращаясь к Мировому острову, отметим, во-первых, что именно на нем наиболее полно реализовался принцип: собственность первична по отношению к власти.

А во-вторых, за его военными и морскими успехами уже в XVI веке стояли, хотя бы частично, силы «блуждающего суперэтноса» – по определению Льва Гумилева, – имеющие тысячелетий опыт управления финансовыми и иными материальными потоками.

И Россия для Мирового острова могла быть приемлема только в качестве еще одной Индии. «Зачистка династии» и неизбежно следующая за ней Смута и создавали сами по себе ту «мутную воду» в которой столь удобно ловить рыбку всемирным рыболовам.

И еще одно. Противостояние «суши» и «океана», «Сердца земли» [Хартленда] и «Мирового острова», – главный нерв всей геополитики, – «строго дублируется и противостоянием сакральных Царских и королевских династий на всех уровнях»^[1].

Не является секретом «британский след» в странных смертях и просто откровенных убийствах русских царей от Ивана Грозного до Императоров Павла I и Николая II.

Было бы неосмотрительно просмотреть его наличие и в «углическом деле».

О служении и правах

Говоря же не просто о восточном, а православном типе государства в сравнении западном католическом, и особенно протестантском, можно сказать, что православное государство – государство служения, а западное – государство прав.

Служение есть не просто добродетель, но является, в некотором смысле, основой бытия, онтологически, как и любовь, будучи присуща самому Богу-Троице. Протопоп Аввакум в начале своего “Жития”, размышляя над сотворением мира, представляет себе, как это совершилось, и говорит о том, как происходил Предвечный Совет Троицы (Быт 1:26) о творении человека, а значит – мира:

«Отец сказал Сыну: “Создадим мир!” и Сын ответил: “Да, Отче!”.

“Но этот мир, ‒ говорит Отец, ‒ отпадет от своего пути, и для того, чтобы его спасти, Тебе придется стать человеком и умереть”.

“Да будет так!”‒ говорит Сын.

И Господь создал мир».

Так что творение «неба и земли» определено, в первую очередь, согласием Сына послужить Отцу, до смерти крестной. Но к этому необходимо добавить, что одним из устойчивых мнений отцов, в частности, преп. Николая Кавасилы, является то, что в этом Совете о творении человека и мира предвечно приняла участие Дева Мария. [У Бога в Его нетварной вечности времени нет. Поэтому «вчера-сегодня-завтра» или «прошлое-настоящее-будущее» для Бога-Творца не существуют. У Него − вечное «всегда» или «сейчас»].

Преп. Николай Кавасила в проповеди на Благовещение подчеркивает: «Воплощение Слова, − было не только делом Отца, Его Силы и Его Духа, – благоволения Отца, наития Духа и осенения Силы, но также делом воли и веры Пресвятой Девы.

Ибо как без участия Трех Божественных Ипостасей решение о воплощении Слова не могло быть принято, так и без согласия Пренепорочной и содействия Ее веры, Предвечный Совет Бога не мог бы быть осуществлен».

Наше бытие окончательно решено было словами Девы Марии: «Се, раба Господня!».

Как видим, само Творение стало результатом «симфонии» служений Бога Сына и Девы Марии. Значит и мы, подражая Христу и его Матери и оправдывая наше земное бытие, должны служить Богу, Родине и ближним.

А человеческая общность, в лице государства «традиционных», значит – православных, − ценностей, обязано быть государством служения, а не прав. Государство «прав» − от противника Божия.

Московское Царство −государство служения

Московское Великое княжество − Московское Царство и было государством, в основу которого было положено именно служение, а не права.

Только так оно смогло выжить в условиях почти непрекращающихся и при этом оборонительных войн, и в «мгновение исторического ока» распространиться из лесов и болот междуречья Оки и Волги до Тихого океана, заняв де факто всю территорию северной Евразии.

В этом было отличие Москвы, как от Киевской Руси, так и русских княжеств, возникших в результате «федерализации» последней. В них отношения между князем и «землею», или, вернее сказать, с представлявшим ее городом, складывались в целом на договорной основе. Русские города «рядились» со своими князьями как с равными, устанавливая в договоре с ними, «ряде», обязательства и права каждой из сторон.

Новгородцы, скажем, называя Александра Невского своим братом, могли распахнуть перед ним городские ворота и вежливо заявить, что перед князем «путь из Великого Новгорода чист», когда тот проявлял свой слишком, по их мнению, крутой нрав.

Иначе было в Москве. Когда в московские веси хлынул народ из разоренных татарами земель, Московский князь без всяких условий отводил землепашцам земли с угодьями, давал зерно, помогал обзавестись рабочим скотом и инвентарем. Работай, паши, богатей, если даст Бог. Но вот если война, то «избытки» сдашь как по «продразверстке». А надо – и в рать станешь.

Московский князь без всяких условий возвращал ратным людям, дружинникам погибших князей, оружие и честь, ставя их снова в строй, и давал им «в кормление» вновь заселенные волости. То же – боярам из сожженных городов и уцелевшим удельным князьям. Вместо договора – «целование креста» на верность.

Но в любой час дня и ночи, если пробил час, «княжие мужи» должны вскочить в седло и взяться за оружие, посадский люд − бросить свои дома и мирные занятия, и выступить «полком» в поход. «Служба копьем и головой» являлась в Москве безусловным долгом. Ее несли, не спрашивая платы, безсрочно, до последней капли крови.

Московский князь для своих людей был отнюдь не «братом», как Александр Невский для новгородцев, но «отцом родным» и «князем-батюшкой». Отношения князя с подданными были в Москве не правовыми, а патриархальными, делавшими условия совершенно излишними.

Именно эта особенность Москвы среди других русских городов позволила ей в тяжелейшей военно-политической обстановке создать политическое ядро, из которого «почти внезапно» возникла Великороссия – единая и неделимая Великая Россия.

У Русского народа существуют три врага…

Поговорим еще раз о тех «кому выгодно». До сих пор мы искали их среди врагов внешних. Но никакое внешнее воздействие не будет иметь успеха без наличия «сочувствующих» внутри страны. Провокации удаются только при активном участии самих провоцируемых.

Московская Русь была государством тотального служения – от Великого князя до последнего землепашца. Государством, как бы пирамидальной «формы»: с единственным властителем в вершине «пирамиды», и массивным основанием в лице «народа-земли».

Причем в связи с невероятно быстрым, начиная уже с Ивана Третьего, увеличением территории, Русь была государством с вполне развитым низовым местным самоуправлением на местах. Для нас звучит парадоксально, но при жесткой общегосударственной вертикали власти, при самых «жестких» государях, как всем известный Иван Васильевич Грозный, «земля» − земская Русь богатела и прекрасно самоуправлялась.

И она же − земская Русь − спасла страну в Смутное время. Как писал в своем труде «Земское дело в смутное время» историк-славянофил Павел Дмитриевич Голохвастов:

«Иоанн Грозный дал северо-востоку земскую автономию...

И когда воцарился Владислав, земская изба, великолепно устроенная, с подоходным налогом, кадастром, денежными раскладками, богатая, независимая и верная Самодержавию, сговорилась по волостям и городам, двинула вперед Минина и покончила с поляками и ворами, выведя, как матка, династию Романовых и крепя их долго земскими соборами»^[2].

Для Русского народа жесткая вертикаль государственной власти была благотворна, и была, как однозначно показывает наша история, – необходимым условием его выживания как народа.

Но эта же жесткая вертикаль власти всегда была «тесна» для «управляющего слоя» − «сильных людей своей земли». Поэтому Русь-Россия каждый раз, когда исторически она наиболее соответствовала идеалу «государства-служения» была, выражаясь «фигурально», беременна смутой. Недаром еще папа Ивана Грозного Великий Князь Василий Иванович сформулировал на уровне почти аксиомы:

«У Русского народа три врага – басурмане, латинцы, и сильны люди своей земли».

И если первые два врага в этой формуле могли исторически варьироваться, то третий всегда оставался на своем месте, меняя, впрочем, также исторически, обличье и со временем все понижаясь в качестве. Особенно моральном.

Узко понимаемые интересы элиты, говоря шире, «образованного», или как говорят нынче «креативного» класса, «сильных людей нашей земли», зачастую расходились и расходятся с интересами Русского народа и Русского государства.

Повторим еще раз: наиболее соответствующее христианскому идеалу «государство служения» – всегда «тесно» для сильных людей своей земли.

«Пятую колонну» из «сильных людей» эпохи Смуты и предшествующих ей десятилетий, можно условно разделить на два подотряда: к потенциальным «агентам Ватикана» принадлежала часть высшего боярства, уже тогда с вожделением смотревшая на «шляхетские вольности», а подходящую почву для произрастания сочувствующих «вольностям британским» представляла страта, вошедшая в историю под именем «жидовствующих».

Об опасности ложных исторических версий для судеб России

Не будет слишком смелым предположение, что «версия об убийстве Царевича Дмитриями агентами Бориса Годунова» была внедрена в народное сознание совместными усилиями иезуитов и иже с ними при посильном участии отечественных «сильных людей». И вошла в дальнейшем в Историю Карамзина, − яркого представителя и выразителя интересов страты «сильных людей», − на которой Пушкин, в частности, основал свою историческую драму «Борис Годунов».

Эта версия, внедренная в народное сознание, привела, в частности, не только к пассивности Русского народа, при вторжении наемного войска Самозванца в Россию, но и к восстанию горожан Москвы против правительства Годунова в 1605 году, на фоне форс-мажорных условий климата той поры.

Эта версия способствовала реализации замысла наших врагов и отечественных предателей: после скоропостижной смерти Бориса Годунова, – и убийства заговорщиками его жены и сына-отрока, – «зачистке» уже второй династии за десятилетие.

В результате – Московским Царством начал править Самозванец, ставленник иезуитов как ясно показывает Пушкин в своей драме…

«Народ безмолвствует»

Представляет интерес, что Пушкин, несмотря на принятую им карамзинскую версию, с большой симпатией выводит образ самого Царя Бориса – как умного, и мудрого, правителя, продолжившего и дело Ивана Грозного по укреплению позиций Руси на Западе и ее продвижению на Восток. А вот заговорщики у Пушкина, равно как откровенные враги России, поддержавшие Самозванца, симпатии, мягко говоря, не вызывают.

Последняя же ремарка «Народ безмолвствует» позволяет нам вывить крипто-замысел поэта:

Показать возможную гибель России в результате совместного воздействия внешних сил при участии отечественной пятой колонны.

Что проявилось и во время первой (не удавшейся до конца) революции 1905 года, и при крушении государства Российского в 1917 и 1991 году, – событий изоморфных, говоря математически, по своей схеме проведения, и не из-за военных поражений, а исключительно вследствие внутренней измены, ‒ измены верхов, «сильных людей своей земли».

Актуальна эта мысль и сегодня…

Напомню, что единственным мне известным исключением, когда «сильны люди своей земли» сидели как мышь под веником и четко выполняли приказы и пожелания Верховного Главнокомандования, ‒ это Великая Отечественная война. В чем несомненная немеркнущая заслуга Сталина.

В качестве основного вывода подытожу:

России, в любой форме ее политического и государственного бытия, для победы в любой серьезной войне, необходима зачистка, ликвидация пятой колонны.

В противном случае, героизм воинов и пролитая ими кровь, вновь будут тщетны.