Путь к Господу спокойным, действительно, назвать трудно. Столкновения, различность мнений с фатальной неизбежностью набрасываются на последователя Христа. Иудеи считали и считают, что Иисус нарушил предания старцев, которыми держался старый иудейский мир, которым этот мир спасся в самые страшные потрясения.
«Тогда приходят к Иисусу Иерусалимские книжники и фарисеи и говорят: зачем ученики Твои преступают предание старцев? ибо не умывают рук своих, когда едят хлеб. Он же сказал им в ответ: зачем и вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего? Ибо Бог заповедал: почитай отца и мать; и: злословящий отца или мать смертью да умрет. А вы говорите: если кто скажет отцу или матери: дар Богу то, чем бы ты от меня пользовался, тот может и не почтить отца своего или мать свою; таким образом вы устранили заповедь Божию преданием вашим. Лицемеры! хорошо пророчествовал о вас Исаия, говоря: приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня; но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим. И, призвав народ, сказал им: слушайте и разумейте! не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека. Тогда ученики Его, приступив, сказали Ему: знаешь ли, что фарисеи, услышав слово сие, соблазнились? Он же сказал в ответ: всякое растение, которое не Отец Мой Небесный насадил, искоренится; оставьте их: они — слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму. Петр же, отвечая, сказал Ему: изъясни нам притчу сию. Иисус сказал: неужели и вы еще не разумеете? еще ли не понимаете, что всё, входящее в уста, проходит в чрево и извергается вон? а исходящее из уст — из сердца исходит — сие оскверняет человека, ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления — это оскверняет человека; а есть неумытыми руками — не оскверняет человека» (Мф. 15: 1-20).
Уже говорилось, что даже фарисейский закон разрешал изменять Завет, если было Откровение Божье. Господь видел лицемерие пришедших к Нему иудеев. В Израиле произошло самое страшное, что могло произойти с Богоизбранным народом: Божественный Закон был подменен человеческим преданием, в котором плотское мудрование торжествовало над духовным пониманием. Торжество человеческого предания над Божественным не просто ошибка человеческого разума, это попытка ликвидировать первоначальное Бытие по Сути.
Ведь грехопадение Евы и Адама были не просто непослушания своему Творцу, это было совершение человеческого поступка в противовес Божественному повелению. Ева не просто любопытствовала, она свою волю ставила выше Отцовской. В своеволии происходит подмена понятий: ложь начинает чувствовать себя праведной, более того, она становится властительницей дум, прикрывая свои поступки многочисленными фантазиями. В этих фантазиях и пребывала израильская элита. Согласиться с ними, значит, лишить народ его истинного назначения. А в этих фантазиях – предания старцев. Это предание убаюкивало народ всевозможными установлениями и сказочными колыбельными. Эти земнородные колыбельные с жуткой неотвратимостью низводили в сознании иудея небесные песнопения до своего уровня, или заставляли импульсивных потомков Сима исполнять их механически, не вдумываясь в их содержание.
Живое общение с Богом требует живую связь с человеком. Откровение выше всех обрядов и установлений. Этого и боялись книжники и фарисеи. Их устраивало гниение, горение было не для них. В огне горели их установления, поэтому боялись его.
Если отменить предание старцев, значит, надо было отменить куплю-продажу, ростовщичество, т.е. то, что категорически запрещал закон Моисея (а как отменишь, когда торговля в храме приносила баснословные барыши).
Отвечая иудеям, Господь вновь и вновь показывал, что Он не разрушал Закон, Он его восстанавливал. Поэтому Он вспоминает ветхозаветного пророка Исайю, которого ревнители старины без угрызений совести убили, распилив на пилораме.
Христос вынес приговор всему иудейству. «Все иудейство заключается в преданиях о подобных предметах. И если ты отвергнешь эти предания, то отвергнешь и все его» - писал Святитель Иоанн Златоуст.
Отвергая предание, Господь не просто иудейство отвергал, но отношение к Бытию, насаждаемое иудейской религией. Эта религия перестала быть верой Давида и Соломона, они уводили народ вдаль от Святого Писания, в неисследимые адские глубины, поэтому Христос и не обращается к книжникам и фарисеям. Он обращается к народу, понимая бесперспективность этого обращения в том смысле, что большинство, к сожалению, останется в предании старцев, но Его обращение к личности. Это попытка разбудить сознание тех, которые, возможно, станут избранными. Потому-то Он обращает внимание на внутренний мир, а не внешние атрибуты.
Конечно, Иисус не отрицал поста, но уже предвидел, что соблюдение поста превратится не в средство очищения души, а в самодостаточную цель. Совершенно очевидно, что можно прекрасно не вкушать мяса и не пить молока, но при этом убивать людей и словом, и делом.
Христос уже в начале Своего служения ясно обозначил приоритеты – Царствие Божие в сердце человека, и это сердце необходимо очищать от всякой скверны, входящей извне. Именно извне приходит в сердце злоба и ненависть, становясь частью этого сердца. Ненависть, соединившись с человеческим естеством, удесятеряет свои силы, делая человека несвободным, лишенным возможности совершить нравственный выбор.
Лишенный свободы человек, привыкает все вопросы бытия решать насильственным путем. Иудеи вскоре от споров перейдут к действиям. Когда нет аргументов в словесном споре, то в дело вступает насилие.
Иудейский мир не мог, безусловно, принять духовную революцию Христа, которая, по сути, представляла собой возвращение к первобытию, к искоренению первородного греха. Выступая против старческого предания, Господь четко обозначил фигуры тех деятелей, которые ревностно свидетельствуют о Свете, оставаясь при этом сами во тьме.
Вот вопрос вопросов, который был обозначен в первом веке. Господь предвидел, что и в Его Церкви будут происходить процессы, схожие с теми, что были в ветхозаветной церкви. Лицемерие – вот грех, способный разрушить духовную жизнь человека. Господь прощает ошибки, принимает покаяние, но если оно искреннее.
Лицемерие – это болезнь, это как раз-то господство человеческого предания над Божественным. Лукавый понимает, что человек не может жить без Бога: она пуста и бессмысленна. Активно воздействуя на плоть, демоническая сила старательно погружает ее в сон, в состояние апатии и равнодушия, придав церковной жизни безжизненную форму. В таком состоянии больше заботишься о теле, чем о душе.
Наверно, поэтому Христос неожиданно, видимо, и для Своих учеников покидает пределы галилейские и отправляется в языческие страны.
«И, выйдя оттуда, Иисус удалился в страны Тирские и Сидонские. И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется. Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами. Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева. А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне. Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Она сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их. Тогда Иисус сказал ей в ответ: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь ее в тот час. Перейдя оттуда, пришел Иисус к морю Галилейскому и, взойдя на гору, сел там. И приступило к Нему множество народа, имея с собою хромых, слепых, немых, увечных и иных многих, и повергли их к ногам Иисусовым; и Он исцелил их; так что народ дивился, видя немых говорящими, увечных здоровыми, хромых ходящими и слепыхвидящими; и прославлял Бога Израилева» (Мф. 15: 21-31).
На первый взгляд странное решение, но Господь уходил от избранного народа, чтобы начать проповедь и тому миру, который, казалось, был религиозно безнадежен. И вот среди этого безнадежного мира, который иудеи называли миром псов, Христос встречает женщину, вера которой превосходила даже веру Его учеников. Господь скажет ей жесткие и страшные слова. Казалось бы, нет спасения.
«Как же поступает жена? Она в самых Его словах находит себе защиту. Если я пес, говорит она, то значит не чужая. Справедливо сказал Христос: Аз приидох на суд (Иоан. IX, 39). Жена любомудрствует, показывает великое терпение и веру, не смотря на свое уничижение; а иудеи, получая исцеления и почести, воздают противным. Я знаю, - говорит она, - что чадам необходимо давать пищу; но и мне она не совсем возбранена, не смотря на то, что я подобна псу. Если мне вовсе нельзя пользоваться пищею, то нельзя участвовать и в крохах. Если же я могу иметь хотя малое участие в ней, то мне она не совсем возбранена, не смотря на то, что я подобна псу; или лучше, потому особенно я и имею в ней участие, что подобна псу. Христос знал, что она скажет это. Потому-то и медлил (оказать ей помощь); для того и отказывался даровать ей просимое, чтобы показать ее любомудрие. Если бы Он вовсе не хотел оказать ей помощи, то не оказал бы ее и после этого, и не стал бы снова заграждать ей уста. Но как поступил Он с сотником, сказав: Аз пришед исцелю его (Матф. VIII, 7), чтобы мы узнали о благочестии этого мужа и услышали от него слова: несмь достоин, да под кров мой внидеши; как поступил Он с кровоточивою, сказав: Я чух силу изшедшую из Мене (Лук. VIII, 46), чтобы чрез то сделать известною веру ее; как поступил с самарянкою, чтобы показать, что она не отошла от Него и после обличения, - так поступает и теперь. Он не хотел скрыть столь великой добродетели жены, и то, что говорил ей, говорил не для того, чтобы укорить ее, но чтобы призвать к Себе и открыть скрытое сокровище» (Свт. Иоанн Златоуст).
Хананеянка не философствовала подобно иудеям, она верила, что Бог спасет ее дочь. Неотступная молитва оказалась спасительнее всех разговоров. Господь предложил нам размышление о данном событии, показывая спасительность неустанного обращения к Нему. И вот уже становится понятным призыв Апостола, чтобы мы молились непрестанно Богу. В молитве обретаем свободу и способность к пониманию Божественных дел. И что важно, спасая язычницу, Иисус фактически окончательно стал отходить от иудеев. Уходя из Тирских и Сидонских пределов, Он вновь возвращается в Галилею, страну полуязыческую.
«Не в Иудее Он живет постоянно, но в Галилее, по причине большого неверия иудеев, ибо жители Галилеи были более расположены к вере, чем те. Вот их вера: они подымаются на гору, хотя были хромые и слепые, и не устают, но бросаются к ногам Иисуса, считая Его выше человека, почему и достигают исцеления. Итак, и ты взойди на гору заповедей, где сидит Господь. Слепой ли ты и не в состоянии сам собою видеть хорошее, хромой ли ты и, видя хорошее, не в состоянии прийти к нему, нем ли ты, так что не способен ни слушать другого, когда он увещевает, ни сам увещевать другого, калека ли ты, то есть не можешь протянуть руку для милостыни, другим ли чем болен ты, - припав к ногам Иисуса и коснувшись следов Его жизни, будешь уврачеван» (Феофилакт Болгарский).
Как часто именно следов Его Святой жизни не желаем замечать. Разломанный на части дом пытаемся вновь отстроить, но поломанную душу, разорванное на части свое пространство стараемся склеить одномоментным клеем, не замечая невозможности этого сделать. Разорванное духовное пространство не способно создать соборное сознание.
В разорванности души пребывала иудейская элита. Национальное самосознание, расколотое на части, уже не могло вести этнос к религиозному возрождению. Известно, что нация представляет собой религиозный тип. Религиозный же тип Израиля с приходом Христа оказался в расстроенном положении. Господь фактически воссоздавал национальное сознание Своего народа, но элита хотела остаться в своих ложных представлениях. Эти ложные представления, конечно же, также были способны создать религиозный тип. Именно этого и добилась израильская интеллигенция, создав искаженный тип, в котором присутствует их представление о Боге.
Господь, конечно, помнит о Своем народе и до конца цивилизации будет предоставлять шанс на спасение. Невозможно забыть те Святые ростки, которыми держится наша цивилизация. Эти Святые ростки, возможно, прорвутся сквозь люмпен-буржуазное сознание, которым уже две тысячи лет поражена иудейская элита.
Христос готов еще насыщать Свой народ, если он придет к Нему с верой и любовью.
«Иисус же, призвав учеников Своих, сказал им: жаль Мне народа, что уже три дня находятся при Мне, и нечего им есть; отпустить же их неевшими не хочу, чтобы не ослабели в дороге. И говорят Ему ученики Его: откуда нам взять в пустыне столько хлебов, чтобы накормить столько народа? Говорит им Иисус: сколько у вас хлебов? Они же сказали: семь, и немного рыбок. Тогда велел народу возлечь на землю. И, взяв семь хлебов и рыбы, воздал благодарение, преломил и дал ученикам Своим, а ученики народу. И ели все и насытились; и набрали оставшихся кусков семь корзин полных, а евших было четыре тысячи человек, кроме женщин и детей. И, отпустив народ, Он вошел в лодку и прибыл в пределы Магдалинские» (Мф. 15: 32-39).
«Научая смирению, размещает народ на земле. Научая же прежде пищи благодарить Бога, Он и Сам благодарит. Ты спросишь, каким образом там, хотя пять хлебов было и пять тысяч насытившихся, осталось двенадцать корзин, здесь же, хотя количество хлебов было большее, а число насытившихся меньшее, осталось только семь? Можно сказать, что эти корзины были больше коробов или что это сделано для того, чтобы одинаковость чуда не побудила их, учеников, забыть, потому что если бы и теперь осталось двенадцать корзин, то они могли бы, вследствие равенства чуда, забыть, что Господь в другой раз совершил чудо над хлебами. Ты же знай и то, что четыре тысячи, то есть имеющие вполне четыре добродетели, семью хлебами, то есть духовными и совершенными изречениями, питаются, ибо число семь - символ семи духовных даров. Они лежат на земле, полагая ниже себя все земное и презирая его, как и те пять тысяч легли на траве, то есть поставили ниже себя плоть и славу. Ибо всякая плоть - трава, и всякая слава человеческая - цветок полевой. Семь корзин осталось здесь в остатке, ибо духовное и совершенное было то, чего не могли съесть. Осталось то, что поместилось в семи корзинах, то есть то, что один Святой Дух знает; ибо Дух все проницает и глубины Божии (1 Кор. 2, 10)» (Феофилакт Болгарский).
Христос вновь вершит чудо для Своего народа. Но совершаемая Им милость должна была побудить народ задуматься о духовном. Господь насытил тела, чтобы не ослабел дух. К сожалению, часто забываем, что материальное должно служить духовному, а не наоборот. Погружение в материализм иной раз принимает какой-то фатальный характер. Материальное благополучие и достаток понимается как благословение Божье. Если человек богат, значит, Господь любит его. Извращенное восприятие жизни буквально пронизывало иудейское общество (наверно, поэтому Христос больше любил простых галилеян). Стоит понять, что материализм лишает человека самого важного, что есть у него – личности. Кроме того, и об этом говорилось выше, материализм лишает человека всяких признаков жизни. Отсутствие жизни – что как не смерть?
Насыщая людей, Господь являет Свою неповторимую Личность. Совершающий милость призывает к этому и тех, кого насытил. Совершить же это может только реальная личность. Предлагая миру многоликость, Христос, тем самым, закладывал основы соборного отношения к бытию. Мир выходил из неоформленного хаотического состояния, в котором он пребывал. К сожалению, ветхозаветное предание было фактически забыто, или хитро трансформировалось в предание старцев. Вот эту трансформацию и пытался преодолеть Господь в сознании людей, пробуждая в них забытый образ Божий. Возрождение же образа Божие, возможно, если произойдет осознание, что мы ответственны перед Богом, который вершит с нами по Своей воле.
«Он действует как хозяин в доме, который заводит порядки и, поддерживая их, не вяжет себя, однако, ими, а относится к ним властно, с хозяйственным благонамерением. Противники веры не понимают значения Божия промышления и расширяя его в мыслях своих далее должных пределов, и не видя осуществления своих соображений на деле, отвергают самое промышление. Того промышления, которого они требуют, точно нет: но несомненно есть такое, какое угодно учредить и содержать Самому Господу Богу» (Феофан Затворник).
В предании своей воле Господу человек обретает свободу, получая все необходимое и потребное. Это видится странным. Каким образом, отдавая свою волю в руки Господа, мы остаемся свободными? Все дело в том, что мы забываем, что Господь – наш Отец. Разве любящий Отец не предоставляет свободу своим детям? И разве любящие дети не ощущают свободу, данную Отцом. Это свобода в наших поступках, за которые несем ответственность. Каждое действие, совершаемое нами, наполнено смыслом, если совершается с любовью, а там, где любовь, там и свобода. Свобода – это не хаотическое движение сердец, это духовная дисциплина, ставшая сутью человеческого естества. Сердце бьется в унисон с Божественными деяниями.
Мы становимся частью единого космоса, в котором каждая составляющая его, выполняет предназначенное ей действие. Это объективная истина. И тот, кто не следует Божественному правилу, выпадает из Большого космоса, переставая быть и малым космосом. Тот, кто выпал из Божественного ряда, впадает в маловерие и начинает постоянно требовать знамений, подтверждающих существование Божественного Бытия.
«И приступили фарисеи и саддукеи и, искушая Его, просили показать им знамение с неба.
Он же сказал им в ответ: вечером вы говорите: будет вёдро, потому что небо красно;
и поутру: сегодня ненастье, потому что небо багрово. Лицемеры! различать лице неба вы умеете, а знамений времен не можете.
Род лукавый и прелюбодейный знамения ищет, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка. И, оставив их, отошел» (Мф. 16:1-4 ).
Искушая Бога, маловеры ищут оправдания своей слабости. Именно жаждущие знамений приведут Христа в синедрион, а потом будут яростно требовать Его распятия. Они живут в мире постоянной повышенной подозрительности. Внутреннее состояние такого человека крайне опасно и тревожно. «Он, как в древнегреческом театре, надевает на себя маску судьи и вдруг начинает видеть смысл жизни в изобличении ошибок и грехов других людей <…> Подозрительный человек вообще перестает замечать самого себя, поскольку все его внимание, все его интересы сосредоточились не в собственной душе, не в том, что реально составляет его жизнь, а – в других. Он как бесчувственный механизм, работающий от заведенной пружины, единственная функция которого – выискивать в людях недостатки. Жизнь других, заполнившая поле его сознания, на самом деле иллюзорна, она не может заменить ему собственной жизни, которую он «проскальзывает», не замечая» (Прот. Михаил Дронов).
Фарисеи уже не думали о своем спасении, их волнует нечто другое – образы, созданные их воспаленным воображением, куда они поселили Бога. Наверно, о них писал митрополит Антоний Сурожский: «мы думаем, что обращаемся к Богу, а на деле обращаемся к образу Бога, созданным нашим воображением; и мы думаем, что стоим перед Ним со всей правдивостью, тогда как на деле выставляем вместо себя кого-то, кто не является нашим подлинным «я», - актера, подставное лицо, театральный персонаж».
Подлинность в образе Божьем, но этого образа не было в естестве фарисеев. Господь называет их лукавыми, потому что их души окончательно попали во власть демонической силы. И это сила, естественно, требовала знамений, как во времена искушений Иисуса в пустыне. Этой силе, конечно, не нужна Истина, ей необходимо увести человека с Божественного поля, чтобы он окончательно запутался и забыл собственное «я». Лукавый всегда стремится, чтобы мы не были самим собою, чтобы не могли определить свою подлинную личность, которой необходимо стать перед Богом. Ведь именно образ Божий стремится к своему Творцу. Поэтому цель – ликвидация этого образа.
Но как же найти себя? И, найдя себя, не ужаснемся ли увиденному? Совершенно естественно, что требовать знамений легче. По большому счету, это касается не тех, кто спрашивает, им не нужен ответ, потому что отвечать к тому же некому. Перед Господом нет реальной личности. Род лукавый и прелюбодейный вряд ли достоин Божественного ответа. Поэтому Христос отсылает фарисеев к пророку Ионе, показывая преемственность двух преданий, которые не приемлют представители иудейской элиты.
Но Христос, безусловно, желает, чтобы искренние искатели Истины достигли Ее.
«Переправившись на другую сторону, ученики Его забыли взять хлебов. Иисус сказал им: смотрите, берегитесь закваски фарисейской и саддукейской.Они же помышляли в себе и говорили: это значит, что хлебов мы не взяли. Уразумев то, Иисус сказал им: что помышляете в себе, маловерные, что хлебов не взяли? Еще ли не понимаете и не помните о пяти хлебах на пять тысяч человек, и сколько коробов вы набрали? ни о семи хлебах на четыре тысячи, и сколько корзин вы набрали? как не разумеете, что не о хлебе сказал Я вам: берегитесь закваски фарисейской и саддукейской? Тогда они поняли, что Он говорил им беречься не закваски хлебной, но учения фарисейского и саддукейского» (Мф. 16: 5-12).
Достижение возможно, как и узнавание самого себя, через собеседование с Богом. Общение с Богом обязательно совершит нравственный переворот и переворот в сознании. Человек увидит себя совершенно в другом виде, чем был доселе.
Вначале ему будет тяжело осознавать, что это он – скучный и неинтересный. Но это узнавание поможет ему избежать коварного греха, - ложь. Узнавание себя поможет избежать фарисейской закваски, будет способствовать нахождению подлинной личности. Это нахождение начнется в пустыне, ибо душа, ищущая себя, вначале обнаружит пустоту. Но даже, если после встречи с самим собой, произойдет разочарование, «это не означает, что ничего не остается в нас, потому что в глубине нашего существа мы созданы по образу Божию, и это совлечение всего ненужного очень похоже на расчистку прекрасной древней стенной живописи или картины великого мастера, которую в течение веков, поверх подлинной красоты, созданной мастером, закрашивали лишенные вкуса люди. Сначала чем больше расчищаем, тем больше появляется пустоты, и нам кажется, что мы только напортил там, где было хоть несколько красоты; пусть немного, но хоть сколько-то. А затем мы начинаем открывать подлинную красоту, которую великий мастер вложил в свое произведение; мы видим убожество, затем промежуточную путаницу, но в то же время можем предугадать и подлинную красоту» (Митр. Антоний Сурожский).
Пустота, действительно, пугает того, кто увидел ее, прочувствовал сердцем, но в то же время она показывает реальную картину духовного убожества, в котором оказываемся. Но как от пустоты перейти к Полноте и Красоте. Необходимо избегать в своем пути поиска Бога различных фантазий, которыми смущает лукавый, избегать той самой фарисейской закваски, избегать «своих догадок, которым, если верить, то им и конца не будет, и они никогда не попустят душе быть мирной» (Авва Дорофей).
Христос требует избегать фарисейской закваски еще и потому, что именно в ней корень двойственного отношения к бытию, сомнение в существовании Предвечного.
Для многих сомнение – это обязательное отношение к жизни, так сказать монтеневская подушка, с помощью которой, находясь в удобном положении, голова способна думать, не ведая усталости. Но на самом деле зачастую сомнение в Божественном Бытии ведет человека не столько к размышлению, сколько к отрицанию очевидного. Вспомним, что фарисеи требовали знамений после событий, которые должны были прекратить всякие разговоры о знамениях. Их сознание было поражено неверием. Его-то и требовал изгнать Господь из своего естества.
Он призывал вернуться к себе, то есть тому образу, который был дан Отцом изначально. Но фарисейская закваска не только в отказе вернуться к своему первообразу, но она и в лживом отношении к действительности, в искаженном восприятии Слова. А это искажение зарождается в фарисеях, потому что только себя считали держателями Божественной Истины. Они вжились в роль «праведников», и не желали с ней расставаться. Вот эту роль Господь выбивал из-под первосвященников. Причем выбивал открыто, гласно, тем самым, обличая их во лжи. А какой лжец любит, когда ему указывают на его неправду. Проблема фарисеев была еще и в том, что многие из них искренне верили, что они действительно знают Истину и служат Божественному Закону, имеют представление, как оградить Божественный Закон от посягательств людей.
Причина их заблуждений, видимо, в элементарном недоверии к себе и Богу. В результате этого недоверия фарисеи, сами того не замечая, превратились в манипуляторов сознания, которые должны постоянно контролировать окружающую действительность. Недоверие к Богу порождает в человеке стремление подменить любовь властью. Именно властью бредили иерусалимские книжники. Христос был опасен для них тем, что открыто показывал их стремление. При этом Сам совершенно не нуждался в прерогативах земного царя, прекрасно понимая, что земного царя не столько любят, сколько боятся. В страхе и хотели держать свой народ фарисеи. Первосвященникам не нужна была любовь, им было необходимо признание-подчинение. Потому-то фарисейские души были поражены гордыней, этим первым грехом. Но пораженный гордыней человек на определенном жизненном этапе, обнаружив свою несостоятельность по управлению миром, становится пассивным наблюдателем происходящего. Но гордыня не дает возможность освободится от греха, и начинается осуждение ближних и дальних, виновные, как ему думается, в его опустошенном положении. Попав в такое состояние, человек неизбежно сталкивается с одиночеством. И, если он не обратится к Богу с непрестанной молитвой, то попадет в лапы фарисейской манипуляции, которые начнут вызволять из одиночества, играя на самолюбии слабодушного, хваля на перебой заблудившегося. «Одобрение требуется для того, чтобы заполнить отсутствие внутренней уверенности в правильности своих поступков и вообще своего состояния. Поэтому человек в своих взаимоотношениях с людьми всеми способами стремится добиться от них одобрения» (Прот. Михаил Дронов).
Но одобрение людей, желание славы объективно приводит к духовному падению. Ибо необходимо искать славу, которая от Единого Бога. Эту славу и предлагал Господь Своим ученикам, призывая отбросить всякое сомнение и роли, которые, порой, играем в жизни. Только, став подлинной личностью можно исповедовать Христа Богом.
«Придя же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков. Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты — Христос, Сын Бога Живаго. Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах; и Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах. Тогда [Иисус] запретил ученикам Своим, чтобы никому не сказывали, что Он есть Иисус Христос» (Мф. 16: 13-20).
Либо исповедовать, либо отрицать. Апостолы сделали свой выбор. В первую очередь этот выбор сделал Петр. За свою горячую искренность Господь назначил его первоверховным Апостолом, в руках которого ключи от Царства Небесного. Это великая награда и ответственность. Петр получил от Сына власть прощать грехи, но открыл ему то, что Христос - Бог, Сам Отец. На горячей вере Петра Христос начинал созидание Своей Церкви. Это было удивительно! Смертный человек получил право вершить суд в Вечности. Это было невероятно. Конечно, кто-то увидит в этом проявление языческого начала, где человек становился богом. Однако ни в одной религии человеку не давались прерогативы Бога, свойства – да, но не власть вершить суд над себе подобными.
«Отец даровал Петру откровение о Сыне; Сын же откровенное познание об Отце и о самом Себе посеял во всей вселенной, и простому смертному вручил, давши ему ключи, власть над всем небесным; и он распространил Церковь по всей вселенной, и явил ее сильнейшею самого неба» (Свт. Иоанн Златоуст).
Обратим внимание, что власть дана не только на земле, но и на небе. Впервые в истории цивилизации человек, действительно, становился не просто участником событий, но и их руководителем и вершителем. Такую власть Господь даровал Церкви, врата ада Которую никогда не одолеют. Следует подчеркнуть, что такую власть Господь дал именно Церкви, а не только Петру. Петр же явился выразителем соборного единства Церкви. Апостолы предоставили Петру сказать Истину, о которой говорил еще Нафанаил. Но наступило время, когда признание Апостолов уже было не столько результатом чудесного воздействия на сознание, сколько осмысленное и выстраданное отношение к Божественной Личности. Это отношение кругообразно выстраивалось вокруг Скалы, ставшей фундаментом Божественного Царства.
Но Петр стал скалой не только Новозаветной Церкви, он явился и начатком израильского народа, который до сих пор почитается избранным. Предок этого избранного народа отворял и затворял врата Эдема, теперь это мог делать сын Адама – Петр. Но Эдем, Ключарем которого стал Петр несравненно выше древнего рая. Господь дал Своим последователям разумение, которое они использовали для достижения свободы, ставшей сутью Нового Бытия.
Всякий, кто уклонялся от этой свободы, таким образом, совершал свой выбор, подобно Адаму. Но, если Адаму было непонятно его Божественное происхождение, то ученики Христовы уже получили знание о себе и Боге. Наверно, стоило потерять, чтобы понять, что вернул человеческому естеству Христос. Человек обрел Истину.
Конечно, посыпятся возражения, что Церковь, получившая Божественные прерогативы, не всегда права в своих действиях. И это будет неверное понимание Церкви как Божественного организма. Церковь – это не просто собрание людей, обладающих или не обладающих мистическим видением, это собор небесных святых и кающихся на земле грешников, во главе которых стоит Христос, Который ошибаться не может по определению. Не Петр стоит во главе Церкви, но Богочеловек (и уж тем более не римский папа).
Безусловно, церковные люди (напомню, что это кающиеся грешники), порой, совершают необдуманные действия, более того, ошибки, способные привести даже к отпадению от Божественной благодати. Но это ошибки отдельных людей, которым Господь предоставил право выбора. Другой вопрос, как эти люди использовали свое право. Не надо видеть в Церкви общественно-политическую организацию или благотворительный фонд. Кто так думают, никогда не поймут природу Церкви. Наверно, поэтому эти люди ошибки отдельных людей переносят на Самого Христа, с Которым вступают в бесполезный спор, завершающийся для них впадением в ересь.
Ошибались ли Апостолы? До великого таинства Воскресения ошибки были неизбежны. Например, тот же Петр и после Воскресения иной раз будет поступать по-человечески. Но Церковь всегда поправляла своим соборным разумом даже того, кого Господь назвал небесным Ключарем. Сам Христос показал тому незабываемый пример.
«С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть. И, отозвав Его, Петр начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою! Он же, обратившись, сказал Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое. Тогда Иисус сказал ученикам Своим: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною, ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее; какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою? ибо приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с Ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его. Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем» (Мф. 16: 21-28).
В Петре и человеческая слабость, и Божественная сила. Его колебания по-человечески совершенно понятны. Более того, они привлекают человека, как это не покажется странным, к Церкви, в которой совершается путь от несовершенства к совершенству. Этот путь, возможно, совершить только соборно, устраняя в себе низменные страсти, чтобы достичь верхней ступени Божественной лествицы, где человек вступает в общение с Абсолютом, воплощенной Любовью и Свободой.
Достичь этого путем эфемерного единения, напоминающего партийную дисциплину, невозможно. Конечно, мы вполне можем добиться для себя относительной свободы. Именно относительная свобода предлагает Господу избежать креста, и получает страшный отпор. Не уход от креста, а восхождение на него предполагает обретение абсолютной свободы. Во время этого восхождения преображается неизбежно человеческое существо, становясь заметно просветленные. Во время восхождения Бог всегда рядом с нами. Его цель – уничтожить грех, сидящий в нас и угрожающий нашей жизни и свободе. Ради этого Господь готов идти на смерть, чтобы победить ее и показать Своим последователям, что идущий вослед Ему, преодолеет смерть и обретет жизнь вечную.
Петр же пребывает еще в относительности, ему еще сложно понять Божественный замысел. Христос начинает разрушение ада, а Петр еще в области земных представлений.
Пройдут годы, и великий Апостол будет вершить то, что совершал Иисус Христос. Причем будет вершить не только он, но и та Церковь, епископом которой поставит его Господь.
«Сколь счастлива эта церковь! Все учение ее апостолы напитали своей кровью; в ней Петр уравнялся с Господом в страдании, Павел венчался кончиной Иоанновой, в ней апостол Иоанн, после того как был погружен в кипящее масло, ничуть не пострадал и был сослан на остров <…> Она признает одного Бога, Творца мироздания, и Иисуса Христа, рожденного от Девы Марии, Сына Бога-Творца, и воскресение плоти. Она сочетает Закон и Пророков с Евангелиями и писаниями апостольскими, отсюда черпает веру, знаменует ее водою, облекает Духом Святым, питает таинством причащения, побуждает к мученичеству и никого не принимает, кто против этого учения» (Тертуллиан).
Эта Церковь, воистину, ошибаться не могла, Она вела свой народ к Незыблемому и Непостижимому. В Ней человек, действительно, обретал потерянный рай. Но непросто рай, он ощущал свою личностную принадлежность к совершаемому чудесному событию Богообщения. Относительность же вела человека к потере личности. Эрих Фромм пессимистично скажет, что «множество фактов свидетельствует о том, что человек, по-видимому, выбирает роботизм, а это означает в конечном итоге безумие и разрушение».
Против механистического отношения к жизни выступает Христос, призывая следовать за Собой, восходя на крест. «Без сомнения вам известно, что доставляет нам свободу. Потому и Павел, склоняя нас к этому, - я разумею свободу нам приличную, - упомянув о кресте и крови Господней, убеждает такими словами: ценою куплени есте, не будите раби человеком (1 Кор. VII, 23). Помышляй, говорит, о дорогой цене, какая заплачена за тебя, и не будешь рабом ни одного человека; а под дорогою ценою он разумеет крест» (Свт. Иоанн Златоуст).
Следование за Крестом Господним, конечно же, представляет собой тяжелый физический и нравственный суд, но это следование дарует победу над рабством и смертью.
«Итак, напечатлей крест в уме твоем и обними спасительное знамение душ наших. Этот самый крест спас и преобразовал вселенную, изгнал заблуждение, ввел истину, землю обратил в небо, людей соделал ангелами. Когда при нас крест, тогда демоны уже не страшны и не опасны; смерть уже не смерть, а сон. Крестом все враждебное нам низложено и попрано» - писал Святитель Иоанн Златоуст.
Но совершить крестный подвиг способен человек, который ликвидировал в себе двоедушие и сомнение относительно Божественного Бытия, который вычистил ложь из своего сознания, предал свою человеческую волю Провидению, Которое имеет попечение о каждом. Следование за Богом совершает в человеке необратимые изменения. Он уже никогда не станет прежним, даже если и совершит на своем пути трагические ошибки. Богообщение не забывается.
Так устроен человек, что потерянное когда-то хочется вернуть обратно. Тем более, что потерянное – Божественное Бытие. И Господь обещает Своим ученикам показать это Бытие.
«Значило ли это, что конец мира настанет уже при этом поколении? Многие ученики именно так и пончли Иисуса. Между тем Он говорил не столько о грядущем, сколько о том, что совершается ныне, что началось еще в первые дни Его проповеди. Посеянное Христом семя растет, зерно становится деревом, а тем временем Суд уже происходит, новая эра уже наступила» (Прот. Александр Мень).
Царство уже было на земле, но люди еще не могли до конца осознать это великое таинство. Говорю о тех, кто был не чужд религии и имел представление о Святом Предании и Писании, даже были частью этого Св. Предания.
Следование за Крестом Господним – это, конечно, было не обязательное явное восхождение на крест, подобно Христу. Но крест может выражаться по-разному. Жить по заповедям – разве не представляет собой следование за крестом? И исполнять то, чего пожелает Бог. Но как узнать Его желание? Разрешай всяк соуз неправды, разрушай обдолжения насильных писаний, всякое списание неправедное раздери. Раздробляй алчущим хлеб твой, и нищия безкровныя введи в дом твой: аще видиши нага, одей, и от свойственных племене твоего не презри. Тогда разверзется рано свет твой, и исцеления твоя скоро возсияют; и предъидет пред тобою правда твоя, и слава Божия обымет тя. Тогда призовешь Меня и услышу тя; еще глаголющу ти, реку: се приидох (Ис. LVIII, ст. 6-9)!
Господь придет! Но зачем? Чтобы разрушить геенну огненную и даровать человеку Новую жизнь, в которой не будет плача и скрежета зубов, в которой он осознает себя полноценной личностью, способной к пониманию и вниманию.
Способный к пониманию и вниманию не философствовать будет, но пожелает взойти на гору, где явлено Царство Божье явно.
«По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии. Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте. И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались. Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь. Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса. И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря: никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых. И спросили Его ученики Его: как же книжники говорят, что Илии надлежит придти прежде? Иисус сказал им в ответ: правда, Илия должен придти прежде и устроить всё; но говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его, а поступили с ним, как хотели; так и Сын Человеческий пострадает от них. Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе» (Мф. 17: 1-13).
Все никнет пред сим великим событием. Господь возвращал Свое благословение. Человек обретал реальные контуры Нового Бытия. Произошло убедительное событие, способствующее окончательно сделать выбор в пользу Богоусыновления.
Господь показал избранным Своим, что они способны стать богами. Отныне Царство Божие зримо присутствовало среди людей. На горе Фаворской земная Церковь соединилась с небесной. Теперь нет уже оправдания тем, которые говорят, что Бога не было на земле, и потому следовать за Ним, представляет собой пустую трату времени. Господь показал реальность Своего Бытия, в котором принимает участие человек. Причем этот человек не только Нового Завета, но и Ветхого.
«Для чего же тут являются Моисей и Илия? На это можно много представить причин. И, во-первых, так как одни из народа почитали Христа за Илию, другие за Иеремию, иные за какого-либо из древних пророков, то и являются главные пророки, чтобы видно было различие рабов от Господа, и то, что Петр справедливо похвален, за исповедание Христа Сыном Божиим. Можно указать, далее, и вторую причину. Иудеи часто обвиняли Христа в преступлении закона и в богохульстве, - будто бы Он похищал славу Отца, Ему не принадлежащую, и говорили: несть Сей от Бога, яко субботу не хранит (Иоан. IX, 16); и еще: о добре деле камение не мещем на Тя, но о хуле, яко Ты, человек сый, твориши Себе Бога(Иоан. X, 33); поэтому, чтобы показать, что оба обвинения произошли от зависти, а Он свободен и от того и от другого, - то есть, что Он ни закона не преступил, ни славы, не принадлежащей Ему, не присвоил, называя Себя равным Отцу, - Он представляет мужей, прославившихся и исполнением закона, и ревностью к славе Божией. Если Моисей дал закон, то иудеи могли заключить, что он не потерпел бы презрения этого закона, как они думали, и не стал бы служить нарушителю его, для него неприязненному. Также и Илия из ревности к славе Божией не предстал бы и не повиновался бы Христу, если бы Он был противником Божиим, и назвал Себя Богом и равным Отцу, не будучи таковым на самом деле.
Наряду с указанными можно привесть и еще причину. Какую же? Этим явлением Иисус Христос хотел научить учеников тому, что Он имеет власть над жизнью и смертью, и владычествует над небом и землею. Для того-то и являются здесь и умерший, и еще не испытавший смерти. Пятую же причину (а это действительно пятая) представил сам евангелист. Она состоит в том, чтобы показать славу креста, утешить Петра и других учеников, боявшихся страдания, и ободрить их сердца. В самом деле, явившиеся два мужа не молчали, но говорили о славе, которую он намерен был явить в Иерусалиме, т. е. о страдании и о кресте, потому что страдание и крест всегда называются славою» (Свт. Иоанн Златоуст).
Поэтому многие, узнавая о последующем кресте, отступают по своему малодушию от Бога. Сами Апостолы, видя такое чудесное событие, тем не менее, еще далеки от совершенного понятия. Их осенило облако, близость Святой Троицы, а они еще пребывают в состоянии земного притяжения; голос Божий проникает в сердце, но привычка трехмерной реальности настолько въелась в существо Апостолов, что пытается вытолкнуть из сердца зов Божий. Слово Божие входит в сознание, но не овладело всем естеством, потому предлагают сотворить кущи, рукотворный храм, не понимая, что рядом с ними находится Нерукотворный. Господь реально преображал мир и человека, который еще не мог осознать всего величия происходящего. Необходимо, чтобы понять, молчание и Воскресение, после которого придет осмысление тайны Боговоплощения. И в этой тайне присутствуют не только Апостолы, но и пророки Ветхого Завета. Христос преображал Два Завета, восстанавливая последовательность исторической цепи. Ветхозаветная святость вливалась в Предвечность Нового Завета. Но человек становился «тем, чем не был – своего рода смерть и рождение» (Бл. Августин).
На горе Фавор рождался Новый человек. Можно сказать, что на Фаворе зримо осуществилась Божественная и человеческая реальность. Церковь будущего возвращалась из прошлого, чтобы стать настоящим. В этом настоящем она будет готова претерпеть нечеловеческие страдания и мучения. Но претерпеть могли только те, кто реально знал, что ожидает христианина в пакибытии, кто знал, что Христос способен преобразить наше существо, фактически родив его заново. М. Мамардашвили писал, что «Иисус Христос мог родиться сколь угодно раз, но если в один прекрасный день Он не родился в тебе, ты погиб». Но родиться он может в нас только тогда, когда мы прикоснемся к Фаворской Ограде, войдем в Нее, где произойдет истинная встреча души человеческой (невесты) с Богом (Женихом) – «начинается взаимное перехождение одного в другое, и Бог бывает в душе, и душа также переселяется в Бога. Невеста достигла, кажется, самого верха в надежде благ, ибо, что выше сего – пребывать в самом Любимом и в себе восприять Любимого?» (Св. Григорий Нисский).
Однако важно понять, что именно Бог явился ради нашего спасения, и без Его участия невозможно наше новое рождение. Св. Николай Кавасила скажет: «Не мы искали, но были взысканы. Сам Он приник на землю и нашел образ, и был в тех местах, где блуждала овца, поднял ее и восставил от блужданий, не переместив людей отсюда, но пребывающих на земле соделал небесными, вложил в них небесную жизнь, не возводя на небо, но небо, преклонив и низведя к нам». Апостол писал, что «Бог во Христе примирил с Собою мир» (2 Кор. 5,19).
Если же вернуться в реальность, в которой пребывали Апостолы после преображения, то, конечно же, многое еще смущало их. И в первую очередь те самые предания, насаждаемые книжниками в народе. Святитель Иоанн так толковал:
«Итак, ученики узнали об этом не из Писаний, но им открыли книжники, - и молва об этом носилась в простом народе, как и о Христе. Потому и самаряныня сказала: Мессия приидет; егда Той приидет, возвестит нам вся (Иоан. IV, 25); и книжники вопрошали Иоанна: Илиа ли еси ты, или пророк (Иоан. I, 21)? Итак, среди иудеев, как я сказал, была молва о пришествии Христа и Илии, но они неправильно толковали ее. Писание говорит о двух пришествиях Христа, о бывшем и будущем. И Павел, указывая на оба пришествия, сказал: явися благодать Божия спасительная наказующи нас, да отвергшеся нечестия и мирских похотей, целомудренно и праведно и благочестно поживем. Вот одно пришествие; послушай, как и о другом говорит. Сказавши эти слова, он присовокупил: ждуще блаженнаго упования, и явления великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа (Тит. II, 11-13). Также и пророки о том и другом упоминают; они говорят, что предтечею одного из них, именно второго, будет Илия, а первого был Иоанн, которого Христос называет Илиею - не потому, чтобы он был Илия, но потому, что он совершал служение Его. Как Илия будет предтечею второго пришествия, так Иоанн был предтечею первого <…>
Хотя об этом не говорили ни книжники, ни писания, но так как апостолы стали уже проницательнее и внимательнее к словам, то скоро поняли. Откуда же узнали об этом ученики? Прежде им было сказано: той есть Илиа хотяй приити (Матф. XI, 14), а здесь говорится, что уже пришел; и опять: Илиа приидет и устроит вся. Но не смущайся и не считай за ошибку, когда в одном месте говорится, приидет, а в другом: пришел. Все это справедливо. Когда Христос говорит: Илиа приидет, и устроит вся, разумеет самого Илию и будущее обращение иудеев; а когда говорит: той есть хотяй приити, то по образу служения называет Иоанна Илиею».
Кстати, объявление Иоанна Предтечи Илией впоследствии стали понимать как реинкарнацию некоторые теософы и последователи кармических превращений (даже не замечая, как мечтают индийские учителя выпасть из колеса сансары). Не хотят замечать, что на Фаворе Илия явился в своем реальном теле и собеседовал с Христом, как и Моисей. Самое смешное, что некоторые теософы утверждают, что Христос до своего воплощения был Моисеем. Трудно представить себе, что на Фаворе Господь (или Моисей) беседовал сам с собой. Это было бы за гранью всякой фантазии.
Когда-то протодиакон Андрей Кураев пишет, что «если Илия был телесно вознесен в горний мир, то где же пребывало тело Илии, когда душа его воплотилась в Иоанна Крестителя? Неужели в небесном мире при жизни Иоанна Предтечи находилось мертвое тело Илии? Тело, оставленное душой, ведь и называется трупом. Религиозная мысль может предположить, что в Царстве Божием находятся души, временно разлученные с земными телами. Но что там может находиться мертвое тело, временно покинутое душой (которая ушла из него, чтобы вселиться в Иоанна), - это гипотеза уж слишком экстравагантна».
Кстати, идея перевоплощения рьяно поддерживалась таким мыслителем как Даниил Андреев, считавшим, что Церковь намеренно устранила из Предания и Учения идею переселения душ. Совершенно очевидно неправомерность данного утверждения. Церковь никогда не замалчивала данную проблему. Просто-напросто в христианской среде этому не придавали значения, воспринимая данные суждения, как нелепость языческого мира. И если и говорили об этом, то в связи с платоновской и пифагоровой идеей реинкарнации (достаточно указать на работу Тертуллиана «О плоти Христа», опровергавшего эллинских философов, упрятавших того же Гомера в тело павлина).
Об опасности оккультизма говорил архиепископ Иоанн (Шаховской): «Если оккультное богословие заставило великого пророка Илию раствориться в личности Иоанна Крестителя, то, согласно этой вере, мы ни одного святого не можем призывать по имени и ни одного усопшего не можем любить».
Чтобы возвести клевету на Церковь в ранг истины, оккультисты часто берут в себе в союзники Оригена, христианского мыслителя третьего века, который будто бы признавал переселение душ. «Памфил в «Апологии Оригена», обращая внимание на диалогичность книг Оригена, писал: «Обвинители Оригена не поняли ни того, как он трактовал этот вопрос (о переселении душ), ни того, что его метод рассуждения по сути своей таков, что не всегда речь идет от одного и того же лица, но что время от времени обсуждается то, что может быть сказано противоположным способом, и не замечая, что в этом и состоит искусство дискуссии, они обвиняют его в этом учении, уверяя, что он сказал от себя самого то, что он излагал от имени противников».
Чтобы не быть голословным приведем фрагмент из книги Оригена «О началах», где он писал: «Думаем, ни в коем случае нельзя принять того, что утверждают некоторые в своей излишней пытливости, будто души доходят до такого упадка, что, забывши о своей разумной природе и достоинстве, низвергаются даже в состояние неразумных животных, или зверей, или скотов… Мы же эти мнения, противные нашей вере, отвергаем и отметаем».
Таким образом, Святая Церковь всегда отрицала идею реинкарнации. Она учит, что человек жив душой, а будущее Царство явлено на Фаворской горе, где преображаются не только тела, но и души, и даже одежды, т.е. каждый микроэлемент этого мира преображался Господом. И какой смысл этим элементам претерпевать постоянные превращения? Эти превращения и так происходят: от низшего к высшему. Этого не желают видеть те, кому близки кармические идеи. По убеждению Оригена, именно язычники «презирают истину и противоборствуют ей, вообще, впадают в заблуждение и так далеко заходят в нем, что желаю самих себя считать богами, Ангелами Божиими, демонами добрыми или героями, каковыми они будто бы делаются чрез превращения человеческой души, преисполненной добродетельной жизни».
Надо признать, что Израиль, в принципе, был далек от индуистского восприятия жизни. Если и появится это восприятие, то только в восьмом веке от Р. Х., когда возникнут многочисленные секты внутри иудаизма. Во времена же Христа Дух Илии воспринимался иудеями как Божий дар, который почивал не только на Иоанне, но еще ранее на Елисее, которому был передан дар Илии.
Главное же в Фаворском событии – явленное реально Царство Божие, участники Которого способны изменить существующую действительность. Но те, кто еще не стал созерцателем и участником этого Царства, не способны преобразить и изменить человеческое естество.
«Когда они пришли к народу, то подошел к Нему человек и, преклоняя пред Ним колени, сказал: Господи! помилуй сына моего; он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо часто бросается в огонь и часто в воду, я приводил его к ученикам Твоим, и они не могли исцелить его. Иисус же, отвечая, сказал: о, род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? приведите его ко Мне сюда. И запретил ему Иисус, и бес вышел из него; и отрок исцелился в тот час.
Тогда ученики, приступив к Иисусу наедине, сказали: почему мы не могли изгнать его? Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас;
сей же род изгоняется только молитвою и постом» (Мф. 17: 14-21).
Тому, кому ведомы еще сомнения, трудно совершить превращения действительности, сделав природу положительной. Чтобы это совершить, необходимо соорудить в себе несокрушимый храм Божий. Но почему он, порой, в нас сокрушаем? Ответ очевиден. Маловерие и сомнение заставляет нас терпеть позорное поражение. Только безграничная вера способна горы перевернуть, что, кстати, зафиксировало и народное сознание практически всех этносов. Но откуда в нас это маловерие. Совершенно понятно, что это маловерие еще присутствовало в ветхозаветные времена, но почему и в новозаветные, оно не исчезло? Причина, возможно, кроется в нашем неправильном понимании свободы. Зачастую мнимую свободу мы принимаем за истинную. Оказавшись в ложных представлениях, теряем драгоценную нить, которую, казалось бы, нащупали, и вместо Богообщения впадаем в сомнение, а потом и в атеизм.
Атеизм – это странная болезнь, поражающая человеческое существо. Очевидный примитивизм почему-то начинает преобладать над здравым смыслом. Но этому примитивизму кажется, что он и есть здравый смысл, ибо невозможно горе по слову перейти с одного места на другое. Хотя сегодня любой ученый скажет, что слова материализуются.
Видя нашу неустойчивость, Господь предлагает нам пост и молитву, способные победить демонические силы внутри нашего естества. «Вот ограда! Хоть бесов бездна и весь воздух набит ими, но ничего не смогут сделать тому, кто огражден молитвою и постом. Пост – всестороннее воздержание, молитва – всестороннее богообщение; тот совне защищает, а эта извнутрь устремляет на врагов всеоружие огненное. Постника и молитвенника издали чуют бесы и бегут от него далеко, чтобы не получить болезненного удара. Можно ли думать, что где нет поста и молитвы, там уже и бес? Можно. Бесы, вселяясь в человека, не всегда обнаруживают свое вселение, а притаиваются, исподтишка научая своего хозяина всякому злу и отклоняя от всякого добра; так что тот уверен, что все сам делает, а между тем только исполняет волю врага своего» (Еп. Феофан Затворник).
Но победить этого врага можно только с помощью Божьей. Не стоит обольщаться только специальными упражнениями и так называемой медитацией, которой увлечены представители буддистского направления. Не в том дело, что мясо не будешь вкушать, а как жизнь свою выстраивать, - вот смысл. И Господь показывает этот смысл.
Израиль, в принципе, спокойно относился к этому положению Христа. Пост и молитва были частью существа иудея. Прекрасно понимали они и необходимость искреннего исповедания Бога и следования Его заповедям, но сила привычки была такова, что искренность превратилась в естественный бытовой процесс, в котором вполне допустимо ложное отношение к действительности. Бог из абсолютного владыки стал частной или семейной собственностью, с которым можно было договориться. В то же время иудей прекрасно понимал, что Бог не та субстанция, с которой можно договориться. Этот парадокс уживался в сознании иудея. И этот парадокс мешал сосредоточить душу и направить ее к Богу. Наверно, поэтому иудей, просящий Господа излечить его сына, виновным в его болезни делает луну, а потом свое маловерие или неверие перенесет на учеников Иисуса, которые оказались неспособными излечить его сына. Как это по-человечески! Искать причинно-следственные отношения не в себе, но в ближних своих.
Но как смутились ученики Христовы! Феофилаакт, экзарх Болгарский, писал: «Апостолы испугались, не потеряли ли они дарованной им благодати над демонами? Поэтому наедине, волнуясь, спросили. Господь, укоряя их, как далеких еще от совершенства, говорит: "по неверию вашему"; если бы вы имели теплую, горячую веру, то она, хотя бы и казалась малой, совершила бы великое. Где апостолы переставляли горы, об этом ничего не написано. Но вероятно, что они переставляли, хотя и не написано, так как не все записано. Иначе: обстоятельства не требовали, поэтому апостолы и не переставляли, но делали гораздо большее. Обрати внимание, что сказал Господь: "скажете горе сей: перейди отсюда", то есть когда скажете, тогда и перейдет. Но апостолы не говорили этого, потому что время не требовало и не было нужды, и поэтому горы не переходили. Скажи, они и перешли бы. "Сей же род", то есть род демонов, "изгоняется только молитвою и постом". Ибо должно особенно поститься тем, кто находится во власти демонов, и тем, кто имеет намерение исцелять от них. Молитва же бывает истинною тогда, когда она соединена не с пьянством, а с постом. Обрати внимание и на то, что каждая вера есть зерно горчичное. Оно считается ничтожным, по причине буйства проповеди, но если случается добрая земля, оно развивается в дерево, на котором вьют гнезда птицы небесные, то есть мысли, парящие ввысь. Поэтому кто имеет теплую веру, тот может сказать этой горе: перейди, то есть демону. Ибо Господь показал демона исходящего».
Хотелось бы сказать не столько теплую, сколько горячую веру (возможно, переводчик не точно перевел). Кроме того, пост дисциплинирует того, кто находится в переходном состоянии, когда любовь к Богу и ближнему еще не стали сутью естества. Собственно, пост и есть переход, подготовка к крестному восхождению, которое неизбежно для того, кто хочет быть последователем Христовым.
«Во время пребывания их в Галилее, Иисус сказал им: Сын Человеческий предан будет в руки человеческие,
и убьют Его, и в третий день воскреснет. И они весьма опечалились( Мф.17: 22-23)».
«Часто заранее говорит им о страданиях, чтобы не подумали, что Он против воли страдает, а вместе с тем для того, чтобы они приучились и не смутились неожиданным событием, когда оно наступит. Однако к прискорбному присоединяет и радостное, именно что Он воскреснет» (Бл. Феофилакт Болгарский).
Господь показывает не просто неизбежность пути, по которому должны следовать Его последователи, но и тот факт, который трудно оспорить. Тот, кто не пожелает идти на Голгофу, сам будет вбивать гвозди в руки и ноги Христовы. Третьего не дано. Даже, если убежишь, все равно необходимо будет совершить выбор. Дело только во времени.
«Смотри же, как апостолы и после того даже, как Петру уже сделано было порицание, после того, как Моисей и Илия, беседуя о страдании, называли это дело славою, после того, как и Отец свыше подал глас, и столько было чудес, и воскресение уже было при дверях (потому что Христос сказал, что Он не долго будет оставаться в объятиях смерти, но в третий день воскреснет), - все же не перенесли слов Христовых, но опечалились, и опечалились сильно. Это произошло от того, что они еще не разумели силы слов Христовых, как то показывают Марк и Лука. Один говорит: не разумеваху глагола, и бояхуся Его вопросити, (Марк. IX, 32); а другой: бе прикровен от них глагол,да не ощутят, и бояхуся Его вопросити о глаголе (Лук. IX, 45). Но если они не понимали, то как же могли печалиться? Нельзя сказать, чтобы они ничего не понимали; напротив, знали они, что Он умрет, потому что непрестанно слышали о том. Но чтобы могла когда-либо случиться с Ним такая смерть, и что вскоре она должна разрушиться и произвесть бесчисленные благодеяния, - этого они ясно еще не понимали; не знали и того, что это за воскресение. Потому-то они и скорбели, что весьма любили Учителя» (Свт. Иоанн Златоуст).
Израиль же, конечно, был в недоумении. Тот путь, на которой встал Христос, для них был непостижим. Они жили еще человеческими законами. Впрочем, и сами ученики не могли вместить, несмотря ни на какие чудеса, то, что творил Господь.
«Когда же пришли они в Капернаум, то подошли к Петру собиратели дидрахм и сказали: Учитель ваш не даст ли дидрахмы? Он говорит: да. И когда вошел он в дом, то Иисус, предупредив его, сказал: как тебе кажется, Симон? цари земные с кого берут пошлины или подати? с сынов ли своих, или с посторонних? Петр говорит Ему: с посторонних. Иисус сказал ему: итак сыны свободны;
но, чтобы нам не соблазнить их, пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми, и, открыв у ней рот, найдешь статир; возьми его и отдай им за Меня и за себя» (Мф. 17: 24-27).
Им было сложно осознать, что вместе с ними не исполнитель закона, но Его Вершитель. Призвав создать в себе храм Божий, Христос ликвидировал в нашем существе относительность, приобщая к Абсолюту. Тот, кто идет на крест, выпадает из ряда установленных обычаем постановлений, он не податное сословие, но чадо Божье, в которого Господь вмещает Свои ценности, приучая даже на чудо смотреть, как на обыкновенную реальность. Но это обыкновенная реальность выстроена уже под Божественным углом зрения, которое не понимается и не принимается не-христианским миром.
Впереди страсти и мучения, позорная смерть, но Господь думает не о Себе, Он показывает путь, по которому следует идти Его последователям, показывает Свой угол зрения.
«Чтобы, говорит, нас не считали гордыми и склонными к презрению и чтобы мы не соблазняли их, дай подать, ибо Я даю ее не потому, что должен дать, но для того, чтобы исправить их немощь. Отсюда научаемся, что не должно служить соблазном там, где нет вреда для нас. Где есть вред для нас от какого-либо действия, там не должно заботиться о тех, которые неразумно соблазняются. Чтобы показать, что Он есть Бог и владеет морем, Христос посылает Петра добыть статир из рыбы, а вместе с тем мы научаемся и некоторому таинству. Ибо и наша природа - это рыба, погруженная в глубину неверия, но апостольское слово извлекло нас и нашло в наших устах статир, то есть слова Господа и исповедание Христа. Ибо кто исповедует Христа, тот имеет в своих устах статир, состоящий из двух дидрахм. И Христос, как Бог и как человек, имеет два естества. Итак, этот статир, Христос, предан на смерть за людей двух родов - за язычников и иудеев, за праведников и грешников. Если же увидишь какого-либо сребролюбца, ничего не имеющего во рту, кроме серебра и золота, считай, что и он рыба, которая плавает в житейском море. Но если бы нашелся какой-нибудь учитель, подобный Петру, то он уловляет его и извлекает из уст его золото и серебро. Под статиром некоторые разумеют многоценный камень, который находят в Сирии, другие же - четвертую долю златницы» (Бл. Феофилакт Болгарский).
Рождая Новый мир, Христос обращает внимание на, казалось бы, маловажные детали, но мозаика создается из небольших предметов. И каждый предмет может стать либо жемчужиной, либо ненужной стекляшкой.
Действительно, в духовной жизни нет маловажных деталей, потому что человек есть образ Божий, и каждое его движение налагает на него определенную ответственность перед Творцом. И в этой ответственности человек должен вести себя как дитя, искренне и честно.
«В то время ученики приступили к Иисусу и сказали: кто больше в Царстве Небесном? Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное; итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном; и кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает; а кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской. Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит.Если же рука твоя или нога твоя соблазняет тебя, отсеки их и брось от себя: лучше тебе войти в жизнь без руки или без ноги, нежели с двумя руками и с двумя ногами быть ввержену в огонь вечный; и если глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя: лучше тебе с одним глазом войти в жизнь, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную. Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного. Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее» (Мф. 18: 1-11).
Христос потребовал для многих невозможного, стать подобными детьми. Это значит, ликвидировать в своей природе эгоистическое начало.
«Вы доискиваетесь, говорит, кто больше, и спорите о первенстве. Я же говорю: кто не будет ниже всех, тот недостоин царствия небесного. И прекрасный представляет пример. Но и не представляет только, а на самом деле поставляет посреди их отрока, пристыжая самым тем, что видят они пред собой; убеждает быть столько же смиренными и простосердечными, как и младенец, который не имеет ни зависти, ни тщеславия, ни желания первенства, но обладает высокою добродетелью простоты, беззлобия и смирения. Итак, нужно иметь не одно только мужество и благоразумие, но и добродетель смиренномудрия и простоты. Когда мы не имеем этих добродетелей, то сколь бы ни велики были наши дела, спасение наше сомнительно. Младенца хотя бы поносили, хотя бы наказывали, хотя бы хвалили, хотя бы честили, он ни в первом случае не досадует и не укоряет, и в последнем не гордится» (Свт. Иоанн Златоуст).
Слово Христово возвращало Своих учеников к изначальному бытию, когда человек обладал первобытным взглядом на вещи, которым и сегодня обладают дети. «Детское строение сердца образцовое. Дети, пока не раскрылись в них эгоистические стремления, пример подражания. У детей что видим? Веру полную, не рассуждающую, послушание беспрекословное, любовь искреннюю, безпопечение и покой под кровом родителей, живость и свежесть жизни, с подвижностью и желанием научаться и совершенствоваться» (Еп. Феофан Затворник).
Основа данного Слова Христова – научение смирению. Однако утверждения Иисуса всегда в противной среде вызывало неприятие и отторжение. История нашей цивилизации указывает на факты, когда дети являют собой образец жестокости и фанатизма, что даже пророк Елисей не выдержал и проклял детей, оскорбляющих его (в памяти всплывают дети-убийцы и садисты, с наслаждением расстреливающие камбоджийских интеллигентов и монахов). Но стали дети таким не в силу своей природы, а потому что взрослые научили их совершать такие страшные поступки. Искаженные неравномерным бытием люди в детское сознание насаждают свои представления и свои понятия. Вместо Божественного бесстрастия предлагают детям чувственное понимание мира. По слову Преп. Симеона Нового Богослова, вместе с возрастом человека рождается гордость. Христос же предлагает исправить нашу поврежденную природу обращением к детскому началу. Он, как истинный Художник, желает спасти Свое любимое творение. Возвращая нам младенчество, Господь возвращал первобытную любовь, которая, по слову Апостола «долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает (1 Кор. 13, 1-8)».
К не перестающей любви призывал Бог Своих чад. Эта любовь готова к соблазнам века сего, о неизбежности которых говорит Господь. «Придти соблазнам надобно, но погибать от них нет необходимости. Если бы, например, какой-нибудь врач сказал (ничто не препятствует опять представить тот же пример): надобно придти такой-то болезни, - из этого еще не следует, что эта болезнь необходимо должна причинить вред человеку осторожному. Эти слова Спаситель сказал, как я выше заметил, для того, чтобы вместе с прочими пробудить от усыпления и учеников Своих. Чтобы они не предавались усыплению, как будто бы им назначено было вести жизнь покойную и безмятежную, Он предсказывает о множестве предстоящих им внутренних и внешних браней. И Павел, указывая на это, сказал: внеуду брани, внутрьуду боязни, беды во лжебратии (2 Кор. VII, 5; XI, 26). Также рассуждая с ефесскими пастырями в Милете, говорил: востанут нецыи от вас глаголющии развращенная (Деян. XX, 30). И сам Христос сказал: врази человеку домашнии его (Матф. X, 36)».
Любовь Господа помогает человеку сделать нравственный выбор, уничтожая в самом себе зло, которое в нас вселяется по причине нашей беспечности, по слову Свт. Иоанна Златоуста. Поэтому Христос жестко требует от нас удаляться от порока и ненависти, начало которым в нашей цивилизации положил Каин и его неразумные дети.
Если не удалимся от порока, то объективно останемся в нем, и будем сами служить соблазном для других. Может ли учитель, фундаментально впавший в блудную прелесть, научить любви своих учеников? Весьма проблематично. И себя погубит, и учеников. Настоящая любовь будет пытаться сделать все возможное, чтобы соблазн был побежден в сердце ученика. Иной раз эта борьба становится совместным преодолением зла, чтобы обрести в своем естестве добро и любовь, которую дарует Господь.
Эта любовь готова идти за самым потерянным и заблудшим человеком, чтобы вернуть ему образ первоначального Бытия. И в этом нет никакого принуждения, ибо в Его Царстве, по слову Льва Шестова, слово «принуждение» теряет всякий смысл.
«Как вам кажется? Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся? и если случится найти ее, то, истинно говорю вам, он радуется о ней более, нежели о девяноста девяти незаблудившихся. Так, нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих» (Мф. 18: 12-14).
История нашей цивилизации со своих первых шагов, к сожалению, это путь отпадения от Бога. Каким-то особым образом путь Каина врезался в судьбу человека и не желает из нее выбираться, обращая мир в многократную трагическую песнь. «История предстает логической цепью этих драм – антиномии эти не логические, а моральные – в соответствии с принципом этического содержания истории» (Эммануил Менделевич).
И в этом этическом содержании истории мятежный дух сатаны буквально пронизывал естество человека. И если бы не огонь Божественной любви, то неизвестно как бы завершилась наша история, в начале которой, по словам Марка Теренция Варрона, легче встретить было Бога. Но наша цивилизация связана, по слову Михаила Лифшица, с преступлением. Однако в гул преступного мира ворвалась тишина Христова. Эта спасительная тишина вводила цивилизацию в Новые законы, по которым следовало жить. Именно жить, а не существовать.
Немаловажное значение Христос придавал и социальной составляющей нашей цивилизации. «Видишь ли, как много побуждений представляет нам Господь, заставляя пещись о низких по состоянию братьях наших? Итак, не говори, что такой-то кузнец, сапожник, земледелец - человек глупый и потому достоин презрения. Чтобы тебе не подвергнуться этому злу, посмотри, как многими доказательствами убеждает тебя Христос умерять самого себя, и прилагать попечение о тех людях. Он поставил дитя посреди и сказал: будите яко дети, и: иже аще приемлет отроча таково, Мене приемлет(ст. 5). А кто соблазнит, тот подвергнется жесточайшему наказанию; и сказав: уне есть ему, да обесится жернов осельский на выи его, и потонет в пучине морстей (ст. 6), не удовольствовался этим, но присовокупил еще: горе человеку тому, имже соблазн приходит (ст. 7), и повелел удаляться таковых, хотя бы они были для нас вместо рук и глаз. Потом и ради ангелов, которым вверены эти меньшие братия, заставляет нас почитать их, и собственною волею и страданием побуждает нас к тому (потому что когда говорит: прииде Сын человеческий спасти погибшаго, то указывает этим на крест, как и Павел говорит о брате: за него же Христос умре, - Рим. XIV, 15), и волею Отца, потому что и Ему не угодно, чтобы кто-либо от малых погиб. И наконец употребляет общее доказательство, что и пастырь, оставив сохраненных им овец, ищет погибшей, и когда найдет ее, весьма радуется о обретении и о спасении ее» (Свт. Иоанн Златоуст).
Господь вырывал человека из пасти прожорливого и бездушного минотавра, цель которого была не только поедать людей, но и лишить их понимания происходящего, внося в сознание разрыв, при этом прикрываясь геометрически правильными фигурами. Эти правильные черты превращали Вселенную в свист и грохот. Вырвать нас мог только Богочеловек.
Но Спаситель не просто протягивал руку помощи, Он созидал в нас доселе невиданное отношение к Бытию, которое явно шло вразрез с традициями иудейства.
«Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь. Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе. Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18: 15-20).
Человеку свойственно уходить в сторону от проблем. Наблюдая очевидную неправду, зачастую трусит, убегая в свою нишу, в которой нет Бога. Наверно, поэтому Христос предлагает обличать, чтобы спасти и брата согрешающего, и обличителя. И это обличение должно носит тайный характер. Иисус, зная нашу обостренную щепетильность, предлагает уединенную беседу, в которой, возможно произойдет рождение нового человека. Если же рождения не произойдет, то согрешающему брату дается еще один шанс: его будут обличать при свидетелях. Господь знает, что мы часто молвы людской боимся больше, чем Бога. И эту боязнь использует к нашему спасению. Но бывают такие упрямцы, что их способно увещевать только Церковь, Которой Христос вручил Божественные прерогативы (уже говорилось выше, что Святая Церковь получила от Господа Божественные права). Церковь, таким образом, была введена Господом в человеческую историю, причем не сторонним наблюдателем, а ее непосредственным участником, воздействующим на исторический процесс. Если же не принимают Ее воздействия, то становятся отлученными от Благости Божьей, Которая пребывает там, где есть сообщество людей, где вершится общественное Богослужение (литургия).
«Смотри, каким бедам он подвергает упорного: и здешнему наказанию, и будущему мучению! А этим он угрожает не для того, чтобы так и случилось, но чтобы устрашенный угрозою, т. е. и отсечением от Церкви, и опасностью быть связану на небесах, стал кротче и, зная то, если не в начале, то по крайней мере после многих осуждений, оставил гнев. Так Спаситель установил первый и второй и третий суд, а не вдруг отверг грешника, чтобы если он не послушает первого суда, то покорился бы второму, а если презрит и этот, то устрашился бы третьего, если же не уважит и последнего, ужаснулся бы будущего наказания, - определения и суда Божия» (Свт. Иоанн Златоуст).
Но ведь Суд Божий уже в том, что человек лишает себя возможности быть среди тех двоих или троих, просящих Бога. И страшно, когда Бог увидит среди молящихся того, кто не простил брату своему, кто лицемерно просит Бога о благодеяниях. Нет, конечно, он хочет получит просимое, но возможно ли это? Иеремия, молившийся за неверных иудеев, услышал в ответ: ты не молися о людех сих, не услышу бо тебя (Иер. XI, 14)».
Говоря о прощении, Христос, конечно же, обращался к личности, тройственный состав которой не всегда был в согласии. «Можешь думать, что и в том случае, если плоть и дух приходят в согласие и плоть не похотствует на дух, тогда Господь находится посреди. Соглашаются и три силы души - ум, чувство и воля» (Бл. Феофилакт Болгарский).
Достигший этого согласия не будет противоборствовать Церкви однозначно, правильно понимая ответ Христа Апостолу Петру.
«Тогда Петр приступил к Нему и сказал: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи раз, но до седмижды семидесяти раз. Посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить; тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен. Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и всё отдам тебе. Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его» (Мф. 18: 21-35).
«Желая знать сколько раз должно прощать брату, св. Петр спросил предрешая: «прощать ли до семи раз?» И сказав это думал, что назначил самую большую меру. Как коротко терпение человеческое! Господь же, применяя Свое долготерпение к нашим немощам определил: «не говорю тебе до семи, но до седмижды семидесяти раз». Это тоже, что сказать: всегда прощай и не думай не прощать. Всепрощение и будет отличительною чертою христианского духа, как всепрощение – источник и постоянная поддержка жизни в нас о Господе, от лица Божия. Всегдашнее прощение всем всего есть внешняя одежда христианской любви <…> Оно же самое верное ручательство за прощение и на последнем суде; ибо если мы отпустим, отпустит и нам Отец наш небесный (Мф. 6,14). Таким образом, если хочешь в рай – прощай всем искренно, от души, чтоб и тени не оставалось неприязненности» (Еп. Феофан Затворник).
Действительно, те, кто плывут на корабле Христовом, должны прощать друг другу взаимные обиды. Прощение становится знаменем, по которому будут узнавать христиан. «Святая Церковь не утрачивает своего великодушии, как бы велики ни были грехи людей» (Бл. Августин). Кто-то скажет, что постоянное прощение развращает людей, что в Церкви открывается простор греху. Такое мнение ошибочно. Если человеку не дать возможности покаяться в своем преступлении, то он неизбежно придет к самоуничтожению, подобно герою Достоевского Свидригайлову. Есть и те, которые, подобно Гитлеру, никогда не придут к покаянию. К таковым обращается Апостол Павел в послании Римлянам: «Но по упорству твоему и нераскаянному сердцу ты сам себе собираешь гнев на день гнева и откровения праведного суда от Бога, Который воздаст каждому по делам его» (Римл. 2, 4-6).
«Нужно, чтобы боязнь этого суда Божия не выходила из мысли нашей, нужно, если ты не хочешь грешить, помнить о присутствии Божиим не только в месте собрания, но и дома, не только дома, но и на ложе твоем, ночью на постели твоей, в сердце твоем. Итак, если отнимешь убежище покаяния, умножаются грехи вследствие отчаяния» (Бл. Августин).
Милосердие Божие безгранично, потому что человек – храм Божий, и Господь хочет восстановить этот храм. «Десять тысяч талантов должны мы, как ежедневно благодетельствуемые, но не воздающие Богу ничего доброго. Десять тысяч талантов должны и те, кто принял начальство над народом или над многими людьми (ибо каждый человек - талант, по слову: великое дело человек) и затем нехорошо пользуется своею властью. Продажа должника с женою и детьми его обозначает отчуждение от Бога, ибо тот, кого продают, принадлежит другому господину. Разве жена не плоть и супружница души, а дети не действия ли, зло совершаемые душой и телом. Итак, Господь повелевает, чтобы плоть была предана сатане на погибель, то есть была предана болезням и мучению демона. Но и дети, разумею силы зла, должны быть связаны. Так, если чья-либо рука крадет, то Бог иссушает ее или связывает чрез какого-нибудь демона. Итак, жена, плоть и дети, силы зла, преданы истязанию, чтобы спасся дух, ибо такой человек не может уже действовать воровски» (Бл. Феофилакт Болгарский).
Бог прощает должника, прощает долг, хотя тот просит только об отсрочке. Христос прощал Израиль, чтобы он вошел в радость Господа своего. Но Израиль, получив прощение, продолжал следовать каиновым путем, творя мятеж и насилие. Удаленный от Бога не способен на прощение – вот смысл данной притчи. Поэтому в дальнейшем, иудеи все дальше удаляются от Христа.
Дело в том, что ненависть привычнее. Человек от юности входит в непростые отношения друг с другом, где решение проблемы вершится простейшим, как кажется, способом: нет человека – нет проблемы. Это крылатое выражение товарища Сталина, видимо, уже давно кочевало в истории человеческой цивилизации. Однако Господь показывает и неумолимый закон возмездия. Когда попадаем под колесо возмездия, то зачастую руководствуемся животным инстинктом. Этот же инстинкт приводит к тому моменту, когда прощение становится невозможным. И не потому, что этого не хочет Господь, но в силу невозможности грешнику придти к покаянию. Это страшная правда!
Многие полагают, что раз Бог есть Любовь, то он обязательно простит, несмотря ни на какие прегрешения. Но дело в том, что согрешающие сами отвращают Бога от себя. Любовь же не может находиться там, где ненависть и порок правят свой разудалый бал.
Поэтому Христос созидает Церковь, строимую на новых началах Бытия. Он еще приглашает в Нее израильский народ, но их сознание настолько поражено искаженным преданием, что были не способны понять Спасителя. Как писали древние, природа даже склонялась пред Господом, но не иудеи. Отец Александр Мень писал: «Пламя Логоса горит «во тьме», постепенно пронизывая мироздание. Царству вражды и разложения Бог несет животворную силу единства, гармонии и любви. И, подобно растению, которое тянется к солнцу, природа внемлет этому призыву и повинуется Слову».
Иудейский мир, прячась за ветхозаветное предание, на самом деле отвергал его. Ибо именно это предание говорило о Спасителе, Царе мира и прощения. Но разве авторитеты для них Исайя и Иеремия? Те, которых они убивали и предавали на мучения и издевательства. Вослед этому иудейскому преданию пошли те, кто смысл жизни своей видит не в радостном освобождении от греха, но в постоянной жажде мести, беря на себя прерогативы Бога. Чем это заканчивается и показывает Христос.
Его же путь, путь Свободы.
«Когда Иисус окончил слова сии, то вышел из Галилеи и пришел в пределы Иудейские, Заиорданскою стороною. За Ним последовало много людей, и Он исцелил их там. И приступили к Нему фарисеи и, искушая Его, говорили Ему: по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею? Он сказал им в ответ: не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их? И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает. Они говорят Ему: как же Моисей заповедал давать разводное письмо и разводиться с нею? Он говорит им: Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими, а сначала не было так; но Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует. Говорят Ему ученики Его: если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться. Он же сказал им: не все вмещают слово сие, но кому дано, ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит» (Мф. 19: 1-12).
Путь к Абсолютной Свободе и Абсолютной Любви предполагает некоторые ограничения. Но эти ограничения несут чисто человеческий характер. Тот, кто уже находится на корабле Господнем, не может следовать законам человеческого естества, его путь – следовать воле Провидения. А эта воля ведет христианина, к заложенному еще в Эдеме, Бытию. В Эдеме Адам и Ева жили единой плотью и духом. Их естество носило неразделенный характер. Эта неразделенность, кстати, сказалась и в наказании, которое они понесли вместе. Но еще в раю была задумана эта неразделенность как смысл существования человека, которому Бог дал повеление плодиться и размножаться.
Таким образом, знаем, что Господь благословил рождение детей еще в раю. Можно ясно сказать, что рождение детей никоим образом нельзя связывать с грехом. В деторождении, кстати, видел причину сотворения женщины Бл. Августин, который брак понимал, как троякое добро: «вера, поколение и таинство. В вере наблюдается то, чтобы не вступали помимо брака в соитие с иною или с иным; в поколении – чтобы (дети) с любовию зачинались, благодушно кормились и религиозно воспитывались; в таинстве – чтобы брак не расторгался и чтобы разведенный или разведенная не вступали в союз с другим лицом ради поколения. Таково как бы брачное правило, которым или украшается естественная плодовитость или сдерживается невоздержная порочность».
Порочность, конечно же, не является основанием брака, но в человеке, поврежденном первородным грехом, обязательства брака заставляют вспоминать его истинное предназначение. Предназначение же в нерасторжимости брачных уз.
«Следовательно, как рассекать плоть есть дело преступное, так и разлучаться с женою - дело беззаконное. И на этом еще не остановился, но в подтверждение указал на Бога, говоря: еже Бог сочета, человек да не разлучает. Этими словами Он показывает, что разводиться - дело противное как природе, так и закону: природе, поскольку рассекается одна и та же плоть; закону, поскольку вы покушаетесь разделить то, что Бог соединил и не велел разделять» (Свт. Иоанн Златоуст).
Надо признать, что Слова Христа были сказаны в непростой общественно-политической обстановке. Фарисеи, в который уже раз искушали Господа. Однако Слова Христа носили абсолютно вечный характер. Отвечая конкретным людям в конкретное время, Господь облекал Свои изречения в субстанцию Вечности. Семья для Христа также входила в эту субстанцию. А в этой субстанции наблюдается естественность крестного пути. Поэтому брак представляется никак веселая прогулка двух сердец у берега лазурного моря, а шествие над обрывом, где неосторожное движение вполне может сбросить одно из сердец в пучину. Шествие над обрывом предполагает крепкую связь. Если кто-то кого-то бросил, то падают оба. Тот, кто развелся со своей женой, полагая, что она зла, и с другой он найдет свое счастье, глубоко заблуждается. Его падение не столь очевидно, но оно реально уже свершилось, потому что человек отказался от своего креста и венца. Отказавшийся от своего венца, вряд ли может считать себя христианином. И злая жена не испытание ли смирения доброго человека? Если же крест брака в невмоготу, то Господь предлагает путь еще более совершенный, который с трудом могли понять Его ученики.
«Им казалось, что слишком несносно иметь жену, исполненную всякого зла, и терпеть при себе постоянно неукротимого зверя.
Что точно ученики смутились, это показал Марк, говоря, что они наедине спрашивали об этом Иисуса. Что же значат их слова: аще тако есть вина человеку с женою? То значат: если муж с женою для того соединились, чтобы составлять одно; если муж так этим обязан, что он всякий раз, как скоро оставляет жену, поступает против закона, - то легче сражаться с пожеланием природы и с самим собою, нежели с злою женою. Что же сказал Христос на это? Не сказал: "да, точно, легче", - и это для того, чтобы не подумали, что это дело законное, - но произнес: не вси вмещают, но имже дано есть (ст. 11). Этим самым Он возвышает предмет, представляет его великим и, таким образом, привлекает и побуждает к нему. Но обрати здесь внимание на противоречие: Он называет это великим, а они легким. В самом деле, то и другое нужно было. Ему надобно было назвать это великим для того, чтобы сделать их усерднейшими, а они должны были своими словами показать легкость этого, чтобы и по этой причине преимущественно избрать девство и целомудрие. Так как речь о девстве могла показаться им очень тяжкою, то Он непременяемостью брачного закона возбудил в них желание девства» (Свт. Иоанн Златоуст).
«Господь говорит: добродетель девства доступна немногим. "Есть скопцы от чрева матери их", то есть есть люди, которые, по самому устройству их природы, не испытывают влечения к женщинам: целомудрие таковых не имеет ценности. Есть, далее, такие, которые оскоплены людьми. Себя же оскопляют для Царства Небесного не те, которые отрезывают свои уды, - нет, это проклято, - но те, которые имеют воздержание. Понимай и так: бывает скопец от природы - человек, по природному устройству невозбуждаемый к любострастию. Людьми оскопляется тот, кто, вследствие наставления других людей, удалил, как бы вырезал, разжжение плотской похоти; оскопляющий же сам себя - это человек, склонившийся к целомудрию не по наставлению других, а по собственному расположению. Совершеннейшим является этот последний: он не другим кем-либо приведен к Царству Небесному, но сам пришел к нему. Господь, желая, чтобы мы добровольно осуществляли добродетель девства, говорит: "кто может вместить, да вместит". Он не принуждает соблюдать девство и не уничижает брак; Он только предпочитает девство» (Бл. Феофилакт Болгарский).
Можно сказать, что с этих слов начинается монашеское движение в Церкви Христовой. Отсечение своих похотей и страстей Господь приравнивает к равноангельной жизни. Южному темпераменту трудно было согласиться на безбрачную жизнь, хотя уже в Ветхом Завете встречаются праведники, не жившие брачной жизнью, тот же, например, Иоанн Предтеча. Известно, что ессеи также отвергали брак. Однако разница между ними и Христом – фундаментальная. Ессеи считали женщину исчадием ада, что противоречит Божественному Преданию, которое почитало женщину, называя ее дающей жизнь (Евой). Способность даровать жизнь, что может быть выше этого?!
Но почему такое странное отношение к браку? Отчего те же ученики, так настороженно относятся к тому, что нельзя разводиться с женой. Видимо, причина в том, что их неофитское сознание еще не могло понять то, что впоследствии понял Апостол Павел, понимая брак как великое таинство между Христом (мужем) и Церковью (женой). Давая мужу власть быть Христом, Апостол, тем самым, конечно, налагал огромную ответственность на главу семьи, этой домашней Церкви.
Семья есть гармония между драгоценными частями, и каждая часть есть частица Тела Христова, разрывать Которое представляется величайшим преступлением. Осознание этого придет к ученикам значительно позже. Но, как говорилось выше, Господь обращается в Вечность. В этой Вечностью возможно быть только, обладая целокупностью бытия. В этой целокупности бывают иной раз и недоразумения. Например, не всегда Церковь сразу понимала слова Христа, происходили бурные выяснения. Но это были выяснения между братьями и сестрами, это были вопрошания детей своего Отца, как им жить, как правильно следовать в пути. Те же, кто не понимал таинственности отношений, выпадал из семьи, становясь для Царства Божьего блудником и мытарем.
Атеистическому сознанию понять это практически невозможно, потому что на брак смотрят только с так называемых общечеловеческих позиций. Узы брака им представляются нарушением личной свободы. Но эта личная свобода часто напоминает элементарную безответственность, которая неизбежно переходит в вольницу, где правит балом наипустейшая глупость. Душа человека требует горнего, это горнее вполне можно достичь посредством земной любви к своей жене; другой же путь – девство, который труден так же, как и семейный путь, ибо борьба с одиночеством не легче, чем взаимоотношения с неразумной женой.
Наверно, поэтому в Новоначальной Церкви семейные отношения были предпочтительнее. Девство получит особое распространение во времена сильных гонений, когда христиане не видели смысла связывать себя узами брака перед угрозой смерти. Но в первом веке от Р.Х. семья станет узлом, на который станут нанизываться петли, связующие человека с Христом. Поэтому важен был приход в Церковь детей.
«Тогда приведены были к Нему дети, чтобы Он возложил на них руки и помолился; ученики же возбраняли им. Но Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное. И, возложив на них руки, пошел оттуда» (Мф. 19: 13-15).
Христос определил первенство. Оно было отдано детям. Это удивительно, учитывая ту непростую эпоху, в которую творил Господь. Дети, как и женщины, занимали низшую ступень в общественной иерархии, поэтому предоставление им первенства выглядело несколько необычно. Даже в Новоначальной Церкви, которая знала слова Христа, отношение к крещению детей, т.е. допущение их к Благодати Божьей, вызывало многочисленные споры. Тот же Тертуллиан рекомендовал крестить юношей, наученных Слову, прошедших курс катехизации, способных разумно различать белое от черного. Такая точка зрения кажется правильной. Но разве разумом можно объять дела Господни? Не сердцем ли принимаем Его? К тому же в Святом Крещении смывается первородный грех, рождается от воды и духа, по слову Господнему, новый человек. Кроме того, наблюдаем силу веры в благословение Божье, которая исходила именно от женщин и детей. Бл. Феофилакт по поводу данного евангельского фрагмента писал:
«Матери приносили детей, чтобы дети их получили благословение чрез прикосновение рук Его. Но женщины с детьми подходили в беспорядке и с шумом, а потому ученики и не допускали их. Кроме того, ученики полагали, что достоинство их Учителя может унижаться, если будут подносить детей. Но Христос, показывая, что для Него приятнее тот, в ком нет лукавства, говорит: "пустите детей, ибо таковых есть Царство Небесное". Он не сказал: "этих", но "таковых", то есть простых, невинных, незлобных. Посему если и ныне к какому-либо учителю приходят христиане, предлагая детские вопросы, то учитель не должен удалять их от себя, но должен принять их».
На детской вере Господь строил Царство Божье. В ребенке разум еще не поврежден скептицизмом, анализом и синтезом происходящего: он верит в силу Господню.
«Почему же ученики не допускали детей? Из уважения к Иисусу Христу. Что же Он? Чтобы научить их смирению и истребить гордость мирскую, берет детей, обнимает их, и таковым обещает царствие, - о чем и прежде Он говорил. Так и мы, если хотим наследовать небеса, всеми силами должны стараться стяжать добродетель смирения. Цель любомудрия в том и состоит, чтобы с мудростью соединять простоту. Это есть жизнь ангельская. Душа дитяти чиста от всех страстей; дитя не помнит обид и к обидевшим подбегает как к друзьям, как бы ничего не бывало; сколько бы мать ни наказывала свое дитя, оно всегда однакож ищет ее, и более всех любит ее. Представь ему царицу в диадеме: оно не предпочтет ее матери, облеченной в рубище, но еще более будет желать видеть последнюю в рубище, нежели царицу в богатой одежде. Свое оно различает от чужого не по бедности или богатству, но по любви. Дитя ничего более не требует, кроме необходимого, и коль скоро насытится молоком, оставляет сосцы. Дитя не печалится, как мы, о потере денег и тому подобном; равно как не радуется подобно нам о таких скоропреходящих вещах; дитя не пристрастно к красоте телесной. Вот почему Христос и сказал: таковых бо есть царствие небесное, чтобы мы по свободной воле делали то, что дети делают по природе» (Свт. Иоанн Златоуст).
К этой природе Христос отсылал наше естество, поврежденное первородным грехом и каиновым предательством. Дитя будет совершенно равнодушен к богатству, чего уже нельзя сказать о юноше.
«И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Он же сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди. Говорит Ему: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя. Юноша говорит Ему: всё это сохранил я от юности моей; чего еще недостает мне? Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною. Услышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение. Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное; и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие. Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись? А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же всё возможно» (Мф. 19: 16-26).
Вечность предлагает исполнение заповедей Божьих. И юноше кажется, что он их исполняет. Он почитает мать, отца, не прелюбодействует, не лжет, не крадет. Но, если будем внимательны, то обратим внимание, что Господь назвал вторую часть Декалога, начиная с пятой заповеди. И эту вторую часть юноша исполняет. Это вызывает уважение. А далее, казалось бы, неисполнимое требование. Часто за это требование ругают Христа и Его последователей. Но на самом деле это было требование Моисеевого Закона, который призывает в первой заповеди возлюбить Бога более всего на свете, а во второй не творить себе кумира. Юноша думал, что он, исполняя часть заповедей, уже будет в Царстве Божьем. Но Господь показал ему, что он не может там быть не потому, что Он создает новые требования, которые неисполнимы, но в силу неисполнения Ветхого Закона. Молодой иудей не только не исполняет заповедь любви к Богу, но, нарушая вторую заповедь, он пренебрежительно относится и к ближним. Богатый только потому богатый, что рядом есть бедный. Вследствие этого делается вывод, что богатые не могут наследовать Царство Божье. Но тогда полмира не достигнут Горних высей. Против ли богатства как такового Христос? Видимо, нет. Господь против страсти к богатству, которая превращает человека в раба вещи. Овеществление человека – вот что страшно.
Проблема иудейского мира состоит именно в овеществлении человеческого естества. Против этого порядка вещей выступал Сын Божий.
«Действительно, не столько имеют препятствий на пути ко спасению те, которые владеют немногим, сколько те, которые погружены в бездну богатства, - потому что страсть к богатству тогда бывает сильнее. И я никогда не перестану повторять, что приращение богатства более и более возжигает пламя страсти и делает богачей беднее прежнего: возбуждая в них беспрестанно новые пожелания, заставляет чрез то сознавать всю свою нищету. Смотри вот, какую силу и здесь показала эта страсть. Того, кто с радостью и усердием подошел к Иисусу, так помрачила она и так отяготила, что, когда Христос повелел ему раздать имение свое, он не мог даже дать Ему никакого ответа, но отошел от Него молча, с поникшим лицом и с печалью. Что же Христос? Яко неудобь богатые внидут в царствие небесное (ст. 23) <…> Сказав здесь, что неудобно богатому войти в царствие небесное, далее показывает, что и невозможно, не просто невозможно, но и в высшей степени невозможно, что и объясняет примером верблюда и игольных ушей. Удобнее, говорит, есть велбуду сквозе иглины уши проити, неже богату в царствие Божие. А отсюда видно, что немалая и награда ожидает тех, кто при богатстве умеет жить благоразумно. Потому Христос называет такой образ жизни делом Божиим, чтобы показать, что много нужно благодати тому, кто хочет так жить» (Свт. Иоанн Златоуст).
Но кто же наследует Царство Божье? Вопрос, волнующий человечество со времен Адама. Тот, кто беспрекословно исполняет волю Божью. Ответ невероятно прост. Исполнение Его воли неизбежно приведет и к исполнению социальных обязательств. Ясно и понятно, что построение совершенного общества возможно только в Граде Божьем, но человеку кажется, что революционное насилие способно изменить его естество. Глупая утопия! Он изменит общественную ситуацию, но страсть к вещам останется. Не будет потребление больших вещей, но останется увлечение малыми. Это увлечение разбудит и уснувшую было страсть к крупным состояниям. Любая революция порождает крупные состояния. После Французской революции появится буржуазия, готовая продать любого, кто больше заплатит. Власть, лишенная монархических принципов, будет покупаться и продаваться. Какую революцию не возьми, обнаружишь большие деньги или владение собственностью безраздельно. Тот, кто материальное благополучие ставит выше духовного, неизбежно приходит к опустошению, как физическому, так и душевному. Вещь в силу своей материальности не способна дать человеку свободы, не способна его и накормить, потому что материи всегда мало. Вещь рождает запросы, которые постоянно повышаются. Вместо свободы в человеке развивается алчность и зависть. Потому-то Господь требует удалиться богатства, что обладание им делает человека подверженным завистливой страсти. Следование же воле Господней совершает в человеке нравственный переворот и возвращает ему первобытную свободу. Именно боязнь потерять личную свободу (а богатство предполагает определенную свободу передвижения и совершения поступков) приводит к тому, что удаляемся от Бога. То есть духовному миру предпочитаем материальное.
Надо признать, что путь к Богу многим видится несколько запутанным, не видят в нем общественных перспектив и карьерного роста, т.е. о Боге зачастую думаем по-человечески. Отсюда сомнения в правильности пути. Достижение свободы видится недостижимым идеалом и начинаем довольствоваться земными вещами. Поэтому Христос говорит о невозможной возможности, которая дана Богу.
Человеку вновь напомнили о его праве выбора. Совершить подвиг – вот что ждет от человека Господь, напоминая ему, что Царство Божье силой берется. И предание своей воли Божественному Провидению есть подвиг, который совершаем ради своего же спасения.
«Тогда Петр, отвечая, сказал Ему: вот, мы оставили всё и последовали за Тобою; что же будет нам? Иисус же сказал им: истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, — в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых. И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную. Многие же будут первые последними, и последние первыми» (Мф. 19: 27-30).
Вот он смысл Бытия, которого так мечтает достичь человек. Как часто в бесконечных спорах и разговорах теряем фундаментальное. Необходимо всего лишь по-детски принять волю своего Творца. Для того, кто это совершил, человеческие законы не могут быть определяющими. Однако это не значит, что христианину все позволено. Ему позволено творить добро. Оставление семьи, добро ли? Во имя Господа, безусловно. То, что человеку видится нелепым, на самом деле представляет собой Божественную Истину.
«Чтобы кто-нибудь не подумал, что сказанное выше касается одних только учеников, Господь распространил обетование на всех, поступающих подобно ученикам Его. И они, вместо родственников по плоти, будут иметь свойство и братство во Христе, вместо полей - рай, вместо каменных домов - горний Иерусалим, вместо отца - старцев в церкви, вместо матери - стариц, вместо жены - всех верных жен, не по браку - нет, но по духовной любви и попечению о них. Но Господь не повелевает непременно разлучаться с домашними, а только тогда, когда они препятствуют благочестивой жизни. Подобным образом Он повелевает пренебрегать душой и телом, а не в том смысле, что надо убивать самого себя. Смотри, как Бог, будучи благ, не только возвращает нам покинутое нами, но сверх того дает еще и вечную жизнь. Постарайся же и ты продать имение свое и раздать нищим. А имение это у гневливого - его гнев, у прелюбодея - его прелюбодейная склонность, у злопамятного - памятозлобие и т. д. Продай же это и отдай бедным, то есть демонам, у которых нет ничего доброго. Возврати свои страсти виновникам страстей и тогда будешь иметь сокровище, то есть Христа, на небе, то есть в своем уме, поднявшемся на высоту. Ты можешь иметь внутри себя небо, если станешь таким, каков Тот, кто превыше всех небес» (Бл. Феофилакт Болгарский).
Если не станем, то уподобимся иудеям, которым Господь дал великое обетование быть избранным народом, сделав их первыми по чести и достоинству. Однако они пренебрегли Учением Христовым. Получив обетование, иудейская элита не понесла смиренно крест, но вознеслась в своем самомнении, отбросив от себя радость Святости. Эту радость поднимут языческие народы, став царственным священством, ветвью, привитой к священному древу.
Конечно, выглядит странным, что иудеи не поняли того, к чему призывал Христос. Их поразила удивительная близорукость. Мечтая о горнем царстве, они в то же время, выстраивали Его согласно земным представлениям. Трудно представить себе еврея, бросившего свою семью ради высокого и горнего. Но это трудно представить сегодня. Во времена Христа именно иудеи, которыми были Апостолы, наполнилась Церковь Христова. Лучшие из лучших вошли в Храм Божий, худшие остались вне его, и история еврейского народа пойдет по печальному сценарию, потому что элита Израиля в большинстве своем не пошла за Иисусом из Назарета.
«Ибо Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свойи, договорившись с работниками по динарию на день, послал их в виноградник свой; выйдя около третьего часа, он увидел других, стоящих на торжище праздно, и им сказал: идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, дам вам. Они пошли. Опять выйдя около шестого и девятого часа, сделал то же. Наконец, выйдя около одиннадцатого часа, он нашел других, стоящих праздно, и говорит им: что вы стоите здесь целый день праздно? Они говорят ему: никто нас не нанял. Он говорит им: идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, получите. Когда же наступил вечер, говорит господин виноградника управителю своему: позови работников и отдай им плату, начав с последних до первых. И пришедшие около одиннадцатого часа получили по динарию.
Пришедшие же первыми думали, что они получат больше, но получили и они по динарию; и, получив, стали роптать на хозяина дома и говорили: эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной. Он же в ответ сказал одному из них: друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною? возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе; разве я не властен в своем делать, что хочу? или глаз твой завистлив оттого, что я добр? Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных» (Мф. 20: 1-16).
«Царство Небесное есть Христос. Он уподобляется человеку, потому что принял наш образ. Он домовладыка, так как господствует над домом, то есть церковью. Сей-то Христос исшел из недр Отца и нанимает работников в виноградник, то есть для изучения Писаний и исполнения заповедей, содержащихся там. Можно и так понимать: Он нанимает всякого человека возделывать виноградник, то есть совершенствовать во благом собственную душу. Он нанимает одного утром, то есть в детском возрасте, другого - около третьего часа, то есть в отроческом возрасте, иного около шестого и девятого часа, на двадцать пятом или тридцатом году, вообще, в мужском возрасте, и около одиннадцатого часа - старцев, ибо многие уверовали, будучи уже старцами. Или иначе: под днем разумеется настоящий век, ибо в течение его мы работаем, как в течение дня. В первом часу дня Господь призвал Эноха, Ноя и их современников, в третьем - Авраама, в шестом - Моисея и живших вместе с ним, в девятом - пророков, а в одиннадцатом, под конец веков, - язычников, у которых не было ни одного доброго дела: их "никто не нанимал", то есть ни один пророк не был послан к язычникам» (Бл. Феофилакт Болгарский).
Как и у народа, у каждого человека свой путь. И у каждого своя встреча с Богом. В этом и изумительность христианства. Двери раскрыты перед всеми, сделай усилие, и Господь примет Свое творение. Он ждет в любой час, в любую минуту дня: дверь откроется незамедлительно. Бог принимает всех и каждого, зная наши грехи и слабости. Он никого не упрекает, Он прощает и приглашает разделить с Ним радостную трапезу Любви. Но на призыв Отца не всегда отвечаем приветливо. Даже, идя на царский пир, испытываем зависть к ближним своим. Как это не прискорбно, но, порой, входя в храм Божий, не только о своей душе думаем. С каким-то тупом упрямством начинаем перебирать грехи ближних своих, вспоминаем их прежнюю жизнь, осуждаем. А если пришли раньше, то насмехаемся над неопытным неофитом (не могу не вспомнить старушек, шикающих в храме, на пришедших в него первый раз), совершая тягчайший грех гордыни. Ибо осуждаем, вследствие гордости, сидящей в нас. Придя в Храм, забываем ради чего и во имя Кого пришли в Него. Господь принял, нарекая нас христианами, чтобы более не возвращались на старую дорогу греха, чтобы, бывши праздными, по слову Св. Кирилла Александрийского, стали делателями Добра. Тот, кто не стал на стезю Добра, останется вне Виноградника Божьего.
«Но слушай, что говорят те: мы понесли тяготу дне и вар (Матф. 20, 12). Правду говорят они: язычники в период закона не несли тяготы ярма закона и однако ж были уравнены с первыми в работе. Друже, говорит, Аз не обижаю тебе. Не обижает праведный Судия. А чтобы слова: хощу сему дати, якоже и тебе, ты не счел лицеприязнию, а не делом благодати, думай так: сколько бы мы ни делали, сколько бы ни трудились, мы ничего не делаем достойного цены: вся правда человека, якоже порт нечистые (Ис. 64, 6). Все есть дело благодати, как говорит Павел: оправдаеми туне благодатию Его (Римл. 3, 24): и не от дел, да никтоже похвалится (Там же). Дар Божий не потому, что мы не трудимся, но потому, что ничего достойного награды не можем сделать. Ибо говорится: егда сотворите вся повеленная вам, глаголете, яко раби неключимы есмы, яко еже должни бехом сотворити, сотворихом. В самом деле, ты подаешь бедному хлеб, а получаешь в наследие Царство Небесное, - видишь, что значит: хощу дати...» (Свт. Кирилл Александрийский).
Словом и делом Господь выжигает в человеческом естестве лукавство. Известно, что отец лжи – дьявол, и с ним в Царство Божье войти не представляется возможным.
К сожалению, иудеи не услышали Христа, объявившего Свои предостережения всенародно. «А далее: аще (ужели) око твое лукаво есть, яко Аз благ есмь. (Матф. 20, 15) Не сказал, что святые лукавы; напротив: не лукавы ли вы, так как Я благ? Ибо поистине Он благ по благости. Не по работе, следовательно, и плата: труд ничтожен, а награда велика. Ты напоил жаждущего чашею воды, а получаешь ихже око не виде и ухо не слыша (Ис. 64, 4; 1 Кор. 2, 9). Видишь, как Он благ. А начинает от последних к первым потому, что первые будут последними: и нареку не Мой народ народом Моим (Ос. 2, 23) и потом: дондеже (когда) исполнение (полное число) языков внидет; тогда и весь Израиль спасется (Рим. 11, 25) во Христе Иисусе, Господе нашем…»(Свт. Кирилл Александрийский).
На самом деле Христос, обличая израильский народ, в то же время говорит о великой надежде, о спасении всего Израиля. Будет ли это Израиль по крови, или Господь говорит об истинных израильтянах в духе и истине? И логично ли спасать того, кто яростно выступает против воли Провидения, более того, поведет Иисуса на Голгофу. Но пути Господни неисповедимы, и нам ли ведать их величие? Однако в этой неисповедимости присутствует удивительная ясность: Бог принимает и спасает свое чадо, если оно приходит к Нему.
Жизнь человека полна превратностей, и одна из страшных превратностей – заразительная болезнь под названием атеизм. Именно неверие толкает людей совершать многочисленные преступления не только нравственного, но и физического характера. Неверие заставит народ иудейский требовать распятие Бога (про священство не говорю, они, полагаю, вполне понимали, Кто стоит перед ними), будет совершать разрыв народного сознания. Слава Богу, что у этого народа сохранился остаток, тот самый остаток, который будет спасительным для всего народа, в лице Апостолов и учеников Христовых. Именно они сохранили лицо еврейского народа, дали толчок его истинному развитию, восстановив лик этому народу, сбросив личину, которую набросило на него старческое предание фарисеев и саддукеев. Двенадцать учеников станут Начатком Вселенной, отражением Света, идущего на Голгофу.
«И, восходя в Иерусалим, Иисус дорогою отозвал двенадцать учеников одних, и сказал им: вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть; и предадут Его язычникам на поругание и биение и распятие; и в третий день воскреснет» (Мф. 20: 17-19).
Господь шел на смерть, показывая пример Своим последователям. Именно следование за Богом, действительно, сохранит израильский народ. Этот народ совершит самое страшное, что можно совершить – Богоубийство. Но и в этом народе будут 12 Апостолов, ставшие основанием Соборной Церкви (правда, один из этих апостолов, подобно многим представителям иудейской элиты, предаст своего Бога).
Идя на Голгофу, Христос в то же время оказывает каждому христианину доверие. Господь, в который раз показывает, что спасение не только в Его руках, но и в наших. И выбор совершаем мы, и только мы. Спустя века, этот выбор сделать намного легче, чем это было совершить ученикам Христовым. Им трудно было уразуметь, что Человек, воскресающий других, сам будет умерщвлен, более того претерпит страшные страдания и мучения. Видимо, у Иуды после слов Христа, с одной стороны, еще более зародилось непонимание предназначения Сына Человеческого, с другой – возможно, укрепился в мысли, что, идя в Иерусалим, Христос восстановит Царство Израиля.
Эмоции захлестывали Иуду, его, искаженное материализмом сознание, ожидало величия. Воображение рисовало покоренных народов, склоненных пред Иисусом, по правую руку Которого Иуда, наверно, видел себя. Конечно, он опечалился, услышав о смерти Мессии. Но как-то не укладывалось это в голове. Понимали, что это возможно, если рассуждать по-человечески, но Апостолы знали, что перед ними Бог. Как же может умереть Бог? Наверно, любого это могло бы смутить. Несмотря на слова Христа, на предсказания пророков и Моисея, в смерть Иисуса поверить было проблематично. Понять же таинство Воскресения Апостолам, несмотря на то, что видели воскресших людей, было не дано.
Это не удивительно. Спустя тысячелетия человечество продолжает спорить о таинстве Воскресения, а вышедшего из клинической смерти спрашивают о его загробных видениях. Человек часто размышляет, следуя своей относительности. Наверно, поэтому Апостолы, сыны Грома, думают о первенстве в Царстве, Которое Господь устроит в Иерусалиме.
«Тогда приступила к Нему мать сыновей Зеведеевых с сыновьями своими, кланяясь и чего-то прося у Него. Он сказал ей: чего ты хочешь? Она говорит Ему: скажи, чтобы сии два сына мои сели у Тебя один по правую сторону, а другой по левую в Царстве Твоем. Иисус сказал в ответ: не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я буду пить, или креститься крещением, которым Я крещусь? Они говорят Ему: можем. И говорит им: чашу Мою будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься, но дать сесть у Меня по правую сторону и по левую — не от Меня зависит, но кому уготовано Отцем Моим. Услышав сие, прочие десять учеников вознегодовали на двух братьев. Иисус же, подозвав их, сказал: вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мф. 20: 20-28).
Господь вновь показывает высшее смирение, дарующее блаженство. Но это блаженство дается скорбями. Возможно, мать Апостолов хотела, чтобы они сели возле Господа, но при этом избежали скорбей. Они еще далеки от высшего Царства, их сознание, несмотря на многочисленные чудеса, приземлено. При этом их приземленное сознание живет ветхозаветным преданием, пророки которого называли Мессию царем Израиля. Иерусалим манит их, там, по слову пророков, произойдет восстановление израильского Царства. Но именно в этот момент Христос был как никогда одинок. Он знал, какое царство Его ожидает в Великом городе. И в тоже время Он, действительно, устраивал Царство, но это было Царство Духа. В этом Царстве не от мира сего не дано было садить по разным сторонам, потому что не будет в нем покоя, но смерть и печаль, которую необходимо будет преодолеть на первых лестницах Бытия, чтобы достичь желаемого Божественного покоя. Достижение Царства Божьего, возможно, только пройдя через мучительные страдания, через смертную чашу и крещение кровью. То есть мир возможен только после войны.
Апостолы согласны. Они еще не понимают, что их ждет впереди. Но, как говорится, что просили, то и получили. «Предсказал им, что они будут убиты и удостоятся мученической кончины. И действительно, об Иакове все знают, что он был убит Иродом четверовластником, а об Иоанне многие спорят. Говорят, что так как предсказание Христа не может быть ложным, и Иоанн не потерпел еще мученической кончины, то он еще и не умер, а живет доселе и вместе с Енохом и Илией будет убит около кончины века. Златоуст же ясно учит, что Иоанн умер и даже был убит. Изъясняя Евангелие от Иоанна, во второй беседе он говорит: Евангелием он обнял всю вселенную, телом пребывал в середине Азии, т. е. Ефесе, а душой удалился в такое место, которое приличествует святым. В первой же беседе Златоуст говорит, что Иоанн даже чашу Христову испил и крещением Его крестился: и он добровольно был заклан, претерпев мученические язвы и множество бедствий за Христа. Подвижником и мучеником называется не только тот, кто умер насильственной смертью за Христа, но и тот, кто претерпел бичевание и многое другое за Него. И впоследствии мы находим очень много подвижников, предавших Богу душу свою в мире, и, однако, никто не скажет, что за это они лишились мученического достоинства. А что Иоанн умер, об этом он и сам свидетельствует в Евангелии, говоря: и не рече ему Иисус, яко не умрет (Ин. 21, 23), и в книге Апокалипсиса (11, 3) об этом свидетельствуется от лица Спасителя, потому что в словах: и дам обема свидетелема Моима, и прорицати будут дний тысящу двесте и шестьдесят, оболчена во вретище, — разумеются Енох и Илия» (Евфимий Зигабен).
Только голгофский путь способен привести человека к царскому венцу и поставить его по правую или левую руку Господа. Но даже великие подвиги не делают человека автоматически сидящим одесную Бога. Христианская история повествует, что места, которые просили Иоанн и Иаков, были приготовлены для других Апостолов – Петра и Павла. Однако вряд ли спустя годы Иоанн и Иаков подвергали решение Христа сомнению. Слишком многое придется им осмысливать. Кстати, результатом станет Евангелие, написанное любимым Апостолом Господним Иоанном. Эти два ученика-брата пронесут через века слова Сыны Божьего и Человеческого.
Но в момент своего вопроса они многое еще не осознавали, как не осознавали и другие Апостолы. Они начали негодовать на них за то, что они хотели первенства. Но это негодование не было праведным. Думается, каждый хотел сам сесть по правую или левую сторону Отца. Потому-то Христос показывает им новую систему ценностей, которая должна стать нормой их бытия. В этой системе человек становится подлинным образом Божьим, в котором нет лукавства и нет того, что подпитывает гордость, власти. Власть друг над другом призывает Иисус вычеркнуть из апостольских отношений. В Царстве Божьем, действительно, наличие власти друг над другом, уничтожит в человеке, заложенные в нем Божественные добродетели. На любви друг к другу будет созидаться Церковь Христова. Первенство же в этой Церкви будет заключено в следование за Богом на Голгофу. Господь изначально предостерегает Свою Церковь от стяжательного пути земных представлений. Если кто провозгласит себя властителем в Церкви, то значит произойдет подмена понятий, подмена Царства. И вместо Мессии народ обнаружит лжемессию. Надо признать, что миру легче признать лжемессию, потому что сложно понять любовь без выгоды. Иудейская элита призывала любить за что-то, потому-то так часто требовали от Христа знамений и чудес. Им не дано было осознать, что в мир пришла бескорыстная любовь, которая не дает в рост, не требует обратно даренное, но искупает грешное человечество.
Конечно, трудно было понять служение Господа, трудно было осмыслить тот образ раба, который принял Христос. Но именно служение людям станет осью христианского колеса истории. «Пусть будет он слугою и рабом других, подобно тому, как и Я пришел в мир не для того, чтобы кто-нибудь служил Мне. Хотя теща Петра и Марфа, сестра Лазаря, и другие жены служили Ему, но не потому, что Он нуждался в их служении. Итак, Я пришел не для того, чтобы кто-нибудь служил Мне, но скорее для того, чтобы Самому послужить другим, заботясь и врачуя у одних души, у других тела, а у иных души и тела, и что гораздо важнее служения и рабства, — чтобы отдать душу свою для искупления многих, которые сделались рабами диавола. Многих здесь сказал вместо всех, потому что Священное Писание часто употребляет слово многих вместо всех. За всех Он отдал душу свою и всех искупил, хотя многие по своей воле остались в рабстве. Кому он отдал душу свою? Отцу, потому что, умирая, Он воскликнул: Отче, в руце Твои предаю дух мой (Лук. 23, 46). Но ведь мы были рабами не Отца, а диавола? Для разрешения этого недоумения нужно заметить, что вообще выкуп получается тем, кто имеет власть над рабами, и освобождает из его власти рабов; выкуп, данный Иисусом Христом, как несравненно превосходящий всякий другой выкуп, рабов искупил, но не был получен тем, кто имел власть над этими рабами, потому что он не мог получить такого выкупа. Христос дал выкуп Отцу, как душу Его Сына; а так как выкуп дан, то хотя его и не мог получить тот, кто имел власть над рабами, однако рабы были освобождены. Каким образом Он дал душу Свою для искупления многих? Таким образом, — что добровольно отдал Себя на смерть для освобождения людей, и Своею смертью Он победил их властителя, который хотел убить Безгрешного. Смерть есть наказание за грех, а один только Христос не сотворил греха. Нужно заметить, что выкупом за нас называется не только душа Иисуса Христа, но и кровь Его. Поэтому, что здесь сказано о душе Его, то же самое говорится и о Его крови» (Евфимий Зигабен).
Итак, Господь шел на смерть ради нашего спасения, и каждый христианин должен поступать также, идя на свою Голгофу. Но не ради собственной славы и долгожданного величия на небе, но ради людей, которых Бог призывал любить так же, как и Его.
Свое служение Господь показывает и тогда, когда исцеляет иерихонских слепых (ученики же еще будут запрещать им просить об исцелении громко, еще не прониклись они идеей служения).
«И когда выходили они из Иерихона, за Ним следовало множество народа. И вот, двое слепых, сидевшие у дороги, услышав, что Иисус идет мимо, начали кричать: помилуй нас, Господи, Сын Давидов! Народ же заставлял их молчать; но они еще громче стали кричать: помилуй нас, Господи, Сын Давидов! Иисус, остановившись, подозвал их и сказал: чего вы хотите от Меня? Они говорят Ему: Господи! чтобы открылись глаза наши. Иисус же, умилосердившись, прикоснулся к глазам их; и тотчас прозрели глаза их, и они пошли за Ним» (Мф. 20: 29-34).
Кто из нас, идя к Богу, не взывал к Нему, и не просил исцеления? И Господь дает прозрение. Пусть каждый оглянется на свой путь, и обнаружит, сколько раз Господь промывал наши глаза, чтобы увидели очевидное. Ведь, очищая око от слепоты, Господь очищает наш ум, ибо, если наш ум будет во тьме, то и весь состав нашего тела также будет пребывать во тьме.
Но обратим внимание, что Господь исцеляет именно двух слепцов. «Отчего же эти получили прозрение, а другие нет? Оттого, что не вопияли; а не вопияли оттого, что не имели упования; упования же не имели оттого, что не угождали Богу; Богу не угождали оттого, что мало веровали. К кому придет настоящая вера, тот в ту же минуту начнет угождать Богу; а с угождением Богу начнет входить и упование; а от всего этого – молитва, вынуждающая всякую помощь свыше. Таким уж отказа не бывает. Да они и просить умеют, и верно знают, что просить должно, и меру прошения понимают, и неотступность терпеливую в молитве держат. Все это непременно надо, чтобы иметь успех; сама по себе молитва слабокрыла» (Еп. Феофан Затворник).
Укрепляет же человека, конечно же, Господь. Абсолютная Свобода, идя на Голгофу, не забывает подарить Себя жаждущим. В этом суть Христа, - идя на смерть, даровать жизнь, идя во тьму, даровать свет. Ведь вся наша жизнь, в сущности, слепота.
И спасение наше заключено в пламенной молитве. Эта молитва напоминает прошение мореплавателя во время чудовищного шторма остановить волны и пощадить его корабль и команду. И Господь милует, направляя ладью к Иерусалиму, где душа была готова войти в Храм и петь осанну Сыну Давидову.
Фото Даниила Михайлова, https://efnez.ru/
