Кровавая заря Ходынки

СКРЫВАЕМЫЕ ПРИЧИНЫ ОБЩЕИЗВЕСТНЫХ СОБЫТИЙ

Книга 1

ПЕРВАЯ ТОЧКА НА ГРАФИКЕ РЕВОЛЮЦИИ

V

СХОДНЫЕ КАТАСТРОФЫ

Часть V-10

Дело алмазного ожерелья

МОСКВА 2023

СОДЕРЖАНИЕ

КРОВАВАЯ ЗАРЯ ХОДЫНКИ

КНИГА 1. ПЕРВАЯ ТОЧКА НА ГРАФИКЕ РЕВОЛЮЦИИ

V СХОДНЫЕ КАТАСТРОФЫ

Часть V-10

Дело алмазного ожерелья

Великий копт

Колье и кардинал

Процесс и суд. Через Бастилию – в Англию

Янсенисты или иллюминаты?

Графики революций

Дело алмазного ожерелья

Продолжим о сходстве в подготовке французской и русской революций. Поскольку у королевской четы не было больного гемофилией наследника, нужды в друге и целителе, французском варианте Распутина, у нее не было. Очевидная мишень для клеветы и инсинуаций отсутствовала.

Но и с усложненной задачей «энциклопедисты» с блеском справились.

Великий копт

Помог в этом деле прогрессивной французской общественности маг и гипнотизер, называвший себя графом Алессандро Калиостро. Известен он был в разных европейских столицах как маркиз Пеллегрино, граф Феникс, маркиз Мелисса и Бельмонте, в Испании – дон Тисчио, а в той же Франции бывал еще маркизом д'Анно или графом Гаратом.

Любил называть себя также Великим коптом египетского франкмасонства. По менее экзотическим версиям под этими именами вошел в историю Джузеппе Бальзамо, родившийся от вполне нетитулованных родителей в трущобах Палермо^[1].

Но ребенок оказался смышленым. Видимо путешествовал по Востоку, и с какими-то восточными секретами мог познакомиться и принять на вооружение. Сильный дар гипнотизера признают и друзья, и враги графа. К тому же задурить головы оглушенному просвещением европейскому обществу второй половины XVIII века было несложно.

Оставившие веру, − легко впадают в суеверия. Достаточно посмотреть вокруг.

Одним словом, граф, маркиз и Великий копт произвел изрядный фурор в аристократических салонах от Парижа и Лондона до Петербурга. Влекомая чисто женским любопытством однажды пожелала увидеться с египетским графом и романтичная королева Мария-Антуанетта.

Вдвоем со своей самой близкой подругой принцессой де Ламбалль, закутавшись в плащ и под чужим именем, она рискнула посетить мага и чудотворца, и была, конечно, узнана им. Уж на это способностей у Калиостро хватило.

А по Парижу пошли гулять дополнительные сплетни об особых отношениях мага с королевой. И от мужа той крепко попало – нечего поощрять суеверия.

Но больше не было ничего. Ни встреч, ни писем. Никакого нового материала не только для сплетен, но и просто для досужего разговора.

И что же? На пустом месте возникает так называемое «Дело об алмазном ожерелье», в котором навсегда сплетаются имена Королевы и Каллиостро, и которое сыграло в идеологической подготовке французской революции и очернение королевской фамилии, ту же роль, что в нашей истории сплетни о Распутине и Царице.

Колье и кардинал

Дело собственно было в следующем. Еще предыдущий Людовик номер Пятнадцатый заказал для своей последней любви мадам дю Барри роскошное ожерелье у парижских ювелиров Бомера и Басанжа, стоимостью в эскадру линейных кораблей^[2].

К моменту готовности ожерелья − из 629 крупных бриллиантов чистейшей воды! − любвеобильный король скончался.

Мадам дю Барри, сделавшая блестящую карьеру от проститутки и любовницы парижского палача Шарля Анри Сансона, в 1793 году и гильотинировавшего ее (не подумайте – ничего личного!), до графини и любовницы короля, после смерти последнего имела массу неприятностей, и уж точно было ей не до ожерелья.

Новая королевская чета по настоятельной просьбе крайне огорченных ювелиров осмотрело драгоценность, но помочь им ничем не смогла.

Королеве ожерелье показалось вульгарным, а Король предпочел за такие деньги купить все-таки эскадру. У адмирала Сюффрена был достойный сюзерен.

И вдруг в 1785 году почтенные ювелиры, уже отчаявшиеся пристроить свое сокровище в хорошие руки, получили письмо от кардинала герцога Луи де Рогана. В этом письме кардинал заверил ювелиров, что королева давно жаждет приобрести колье, но в тайне от своего экономного мужа, а потому обращается к услугам герцога. Ввиду ограниченности средств покупка может быть совершена только в рассрочку, и за сумму в 1 млн. 600 тысяч ливров. И хотя это была явно заниженная цена, ювелиры поспешили согласиться.

Кардинал лично забрал ожерелья, оставив труженикам огранки гарантийное письмо, подписанное королевой. Обратившиеся к королеве с напоминанием о том, что срок первого платежа давно прошел, Бомер и Басанж понимания не встретили. Реакцией Марии-Антуанетты было вначале недоумение, а затем негодование.

Поручительное письмо было подделкой, а о судьбе ожерелья был не в курсе и сам де Роган.

Процесс и суд. Через Бастилию – в Англию

Общепринятой версией, хотя про общепринятость в этой темной истории говорить затруднительно, считается, что герцога, говоря попросту, подставили и надули.

К надувателям относят известную авантюристку графиню Жанну де ла Мотт, прообраз миледи в «Трех мушкетерах», и ее близкого друга графа Калиостро.

Слева направо − кардинал Луи Рене Эдуард принц де Роган, Жанна де Люз де Сен-Реми де Валуа − графиня ла Мотт, и королева Франции − Мария Антуанетта

Калиостро был близок и к герцогу-кардиналу, очень интересовавшемуся тайной «эликсира безсмертия», и иными магическими секретами. Кроме того, герцог страстно желал найти общий язык с королевой, которая терпеть его не могла еще с той поры, когда де Роган был послом при Венском дворе, отличаясь при этом недопустимо длинным для дипломата языком, в сочетании с безудержной и извращенной фантазией.

Де ла Мотт сама, или через графа-чудотворца довела до сведения де Рогана, что королева готова забыть прошлое, в обмен на услугу по приобретению ожерелья. Для доказательства искренности королевских слов была устроена в Версале мимолетная встреча кардинала с женщиной, похожей на Марию-Антуанетту. Роль королевы сыграла подруга Жанны модистка Николь Лаге, видимо с этих пор ставшая называть себя баронессой Ге д`Оливá.

Когда обман раскрылся, возмущенная королева потребовала следствия и суда. Само ожерелье в это время было, как считают, в Англии, куда увез его граф де ла Мотт, достойный супруг. По делу проходили сам де Роган, Жанна де ла Мотт и Верховный копт граф Калиостро. В конечном итоге кардинала оправдали, и чтобы не мозолил глаза, сослали на приход в Овернь.

После девяти месяцев в Бастилии вышел на свободу и Калиостро, и немедленно уехал в Англию, где 20 июня 1786 года написал «Послание французской нации», предсказывая крушение обидевшей его монархии и разрушение Бастилии, на месте которой будет площадь для общественных прогулок».

Калиостро

Говорят, что когда это письмо прочла Екатерина II, считавшая до этого авантюриста не более чем героем своих комических пьес, то воскликнула:

«Калиостро – негодяй, достойный виселицы!»

Графиню де ла Мотт приговорили к клеймлению и пожизненному заключению. Но через год она, очаровав охрану, бежала из тюрьмы. В Англию, естественно. Там занималась, в том числе, сочинением всевозможных гадостей про королевскую чету.

Янсенисты или иллюминаты?

«Дело об ожерелье» и особенно сам процесс, где конечно не было упомянуто имя королевы, нанес огромный удар по престижу монархии, и многие, в том числе полковник Винберг, полагают, много способствовало «как развитию самого революционного движения, так и жестокостям, впоследствии проявленным чернью по отношению к Королевской Семье»^[3].

Да и сейчас публика предпочитает слушать сплетни про королеву, и мудро повторять, «что мол дыма без огня не бывает», и кто там еще виноват – неизвестно. А «солидные источники», что марксистские, что либеральные, с удовлетворением подчеркивают, что «дело о колье» выявило всю гнилость французской монархии, смятенной скоро народным гневом. Поневоле вспомнишь слова Винберга об отчасти подкупленной, отчасти слепой и одураченной официальной науке.

Впрочем, есть и серьезные историки. И вот среди них основными считаются две версии.

Первая. Ряд современных историков считают, что «дело о колье» было сфабриковано янсенистами^[4]. Зная о связи графини ла Мотт с кардиналом де Роганом, враги монархии и церкви увидели «возможность облить грязью королевский скипетр» заодно с церковной иерархией в одном флаконе, – и небезуспешно ею воспользовались.

Вторая. Другие историки, например, такие как Ф.В. Винберг и английский историк Х.Р. Уильямсон считают инициатором всего дела с ожерельем именно Каллиостро.

Уильямсон считает, что «великий маг» был агентом тайного общества иллюминатов и устроил аферу с ожерельем, чтобы опорочить французский королевский дом, а затем и вовсе низвергнуть монархию во Франции. Такого же мнения придерживается Винберг, хотя на принадлежности Каллиостро к конкретному ордену не настаивает. Впрочем, роль иллюминатов в революции 1789 года достаточно освещена у того же Винберга.

Связь с масонами самого Каллиостро сомнений не вызывает. Полагают, что именно с их помощью и произошло успешное превращения уроженца палермского дна или аравийских песков в графа многих стран и народов. Известно, во всяком случае, что он принадлежал к их ложам в разных странах и особенно тесно был связан с английскими масонами.

Каллиостро был вхож в круги посвященных высших степеней, и считают даже, что он стремился объединить под своим руководством все масонские группы Европы.

В любом случае, «дело ожерелья» стало грандиозной провокацией «сил разума и прогресса» по дискредитации последней сакральной монархии Западной Европы.

Графики революций

Похоже, прав был князь Н.Д. Жевахов, говоря, что не было бы в России Распутина, «прогрессивных» христопродавцев такая бы мелочь не остановила. Пример с Каллиостро это ясно показывает. Так что и тут – то же лекало, тот же штамп.

Сходство деталей доходит до смешного: полная двоичность.

Травля Королевы: «Австриячка!»

Травля Царицы: «Англичанка!» (сначала), «Гессенская муха» (больше в придворных кругах), «Немка» (это уже во время войны, ближе к заговору Февраля).

Дальше:

− самая известная подруга Королевы – мадам де Ламбаль;

− самая известная подруга Царицы – Анна Вырубова.

Сейчас уже больше, чем на сто процентов установлено – невиннейшая в обоих случаях дружба. Но кого это волновало тогда?

Работу доблестных французских и русских высших, и просто образованных кругов по разрушению режима, а для многих и по самоуничтожению мы тоже отметили.

«Дело ожерелья» − «дело» Распутина.

Кажется, хватит сходств?

Но мы забыли еще один весьма важный момент. Еще одно основополагающее сходство:

французские Генеральные Штаты и русская Государственная Дума. Государственной пользы от обоих учреждений, − что от черной дыры для ближайших звезд.

Представляли они оба не свои народы, а исключительно себя родимых. Нам, современникам нынешней Думы, это и без исторических экскурсов очевидно.

«Я думаю, − говорит полковник Винберг, − что не рисковал бы нисколько своим состоянием какой-нибудь шутник, назначая крупную денежную премию тому, кто указал бы хотя на одно действительно полезное, производительное, крупное мероприятие, которое в России, за годы болтовни членов Государственной Думы, было бы обязано выполнением одному из составов этой Думы.

Ни такого мероприятия, ни такого начинания − не было.

Государственная Дума может похвастаться только двумя деяниями, свершенными ею с большим эффектом, чем пользой для Родины. –

Деяния эти были − война с Германией и устройство Петербургских беспорядков 1917 года, приведших нас к революции; да и то − для второго дела пришлось обратиться за помощью и „высоким покровительством" к английскому послу...

Совершенно одинакова была роль Генеральных Штатов во Франции»^[5].

«Созванные Королем для разрешения важных финансовых проблем Генеральные Штаты, с помощью герцога Орлеанского, негодяя и уголовника графа Мирабо, трусливого аббата Сийеса, "благородного" Лафайета и нескольких десятков сомнительных личностей, объявляют себя "Национальным Собранием", присваивая себе право говорить от имени нации, на 90% состоящей из верных Королю крестьян-католиков»^[6].

Теперь-то сходства уж точно хватит?

И по приведенным точкам построенные «графики революций» будут иметь неотличимый вид. Но вот что самое интересное, и практически невероятное даже с математической точки зрения.

У этих графиков есть и общая совпадающая начальная точка.