Предлагаем вниманию читателей два рассказа из книги нашего постоянного автора Максима Зотиковича Воробьёва «Жизнь огня».
Вообще, рассказы, вошедшие в эту книгу, весьма различны в жанровом отношении: от документальной прозы до фантастики и притчи. Почетный гость, приглашенный на вечеринку, вдруг меняет обличие и растворяется в воздухе. Цветущей планете угрожает превращение в сырьевую колонию, а в пламени, вырывающемся из жерла вулкана, проступают черты огненного исполина.
Крушение
Самолет привычно и монотонно гудел на десятикилометровой высоте. Пассажиры шатались по салону, кое-кто уже храпел. Ежедневный, будничный рейс из Петропавловска-Камчатского в Москву. Толик, рыхлый парень семнадцати лет, возвращался домой. Он давно привык к самолетам. Несколько раз летал в Европу и Египет с родителями на каникулах. Сейчас он летел один. Самолет неожиданно стала бить крупная дрожь.
«Просим оставаться на своих местах, и пристегнуться. Наш самолет входит в зону турбулентности».
Дежурная фраза стюардессы, не раз уже слышанная, не возымела своего действия. Самолет был заполнен чуть больше чем наполовину. И сегодняшние пассажиры, по-видимому, летали этим рейсом не один раз. Два мужика впереди продолжали разговор о каких-то месторождениях и бригадах. Полная женщина возле иллюминатора спала. Кресло между ней и Толиком было свободно. Он подсел поближе и вытянулся к иллюминатору, пытаясь разглядеть, что там делается на воле, но ничего не увидел. Сплошная белая пелена.
Вздумалось же родителям отправить его в гости к черту на кулички. Мол, когда ещё увидишь Камчатку, а тут родственники какие-то дальние объявились, в гости приглашали. Самим, небось, надо в Москву слинять, вот и хотят мосты навести. Правда, приняли его хорошо, всю неделю кормили, показывали вулканы, разные достопримечательности. Но и не навязывали своё общество, когда он хотел отдохнуть. Хорошо, что комната отдельная была. Лег себе на диван и лежи, слушай любимую рок-группу. Вулканы, конечно, это прикольно, но толку то от них особо никакого. Ну, торчат они над городом, этот, как его, рельеф украшают – и все. А то ещё извергаться начнут, это же вообще труба будет. Нет, в Москве и привычней и спокойнее, да и дефицитов никаких нет. Тем более друзья, подруги, в общем - полная жизнь! До школы неделя осталась, можно еще оттянуться, а то последний класс, учеба, надо будет к экзаменам готовиться. Скорее бы долететь. Уже два часа в полете, значит осталось еще семь. Первым делом своему корешу, Рашиду, позвоню. Пусть ко мне прируливает, расскажу ему про край света. Он там сроду не бывал, да и вряд ли поедет.
Лёгкая дрожь под ногами заставила Толика нервно обвести глазами салон самолета. Стюардессы нигде не было видно. Люди продолжали свою обычную мирную жизнь авиапассажиров, но возникло какое-то напряжение. Внезапно начало закладывать в ушах и Толька понял, что самолёт попал в воздушную яму.
«Внимание! Всем пассажирам пристегнуться и оставаться на своих местах! Просим соблюдать спокойствие».
***
Диспетчеры потеряли связь с самолётом в то время, когда он пролетал над Якутией. Как стало потом известно из материалов расследования специальной комиссии, непонятные перебои в работе двигателя совпали с плохой видимостью из-за тумана, и сильнейшей электромагнитной аномалией. Совокупность факторов привела к выходу из строя всех приборов самолёта. Он совершил вынужденную посадку, во время которой погибли все пассажиры и экипаж. Но это стало известно только через неделю. Главная трудность заключалась в том, что из-за потери связи район бедствия был известен только приблизительно, и на поиски ушло несколько дней.
***
Всё, что происходило после удара самолета о землю, Толька помнил плохо. Аварийный выход, возле которого он оказался, был открыт, он прыгнул на землю, плохо соображая, какая это высота, и сразу бросился бежать, подальше от горевшего самолета. Следом за ним выпрыгнула женщина, потом ещё кто-то, он не видел, бежал со всех ног и в этот момент прогремел взрыв. Толька упал ничком и замер, ожидая самого худшего. Но всё было тихо. Даже очень тихо. Правильнее сказать, такой тишины он не слышал никогда. Всю жизнь он провел в Москве, если и выезжал оттуда, то вместе с родителями, на дачу к бабушке с дедом в дальнее Подмосковье. Там конечно было тише и скучнее, чем в Москве, но всё равно, то собаки лают, то пьяные соседи орут. Приёмник дедов с утра до вечера работает. В общем, что-то всё время шумело. А здесь ничего. Толька даже сначала испугался, что оглох, но потом пошевелился и услышал, как шуршит одежда. Тогда он поднялся и посмотрел назад, на самолет. Он высился черной громадой окруженной пламенем. Языки огня уже утратили свою силу и вяло лизали то, что ещё могло гореть.
Самолет упал на край огромной поляны. Настолько огромной, что пилот, по-видимому, выбрал это место для вынужденной посадки. Но просчитался. Прыгающий по всем неровностям самолёт не смог погасить скорость и со всего размаху врезался в огромные ели. Смял их, изломав свои крылья, и только тогда остановился, уже дымясь. А через минуту взорвались топливные баки.
Всё произошло очень быстро. И только сейчас, глядя на остатки самолёта, Толька почувствовал холод. Он смотрел на догорающие остатки самолёта и начинал осознавать, весь ужас своего положения. По краям поляны вздымалась густая, нетронутая тайга, пошел мелкий, холодный дождик, а он был один со всем грузом произошедшего и, надвигающегося на него со всех сторон, еще неизведанного. От страха и жалости к самому себе он заплакал. Что-то, мешая, болталось у него на груди. Это были вывалившиеся из нагрудного кармана футболки наушники МП 3 плеера. Он совсем забыл про него. Внезапно справа впереди что-то зашевелилось. Из травы сначала показалась голова, а потом и человеческая фигура во весь рост. Это была женщина.
Словно загипнотизированные они медленно подошли к остаткам самолёта. Он уже догорал. Они смотрели на угасающие языки пламени и не могли оторваться.
- Тебя как зовут?
-Толька, - вздрогнув от неожиданности ответил парень.
- Меня Светлана. Будем знакомы.
***
К вечеру заметно похолодало. Тольке хотелось есть и временами по его телу прокатывалась волна дрожи. Он с нетерпением всматривался в небо и вслушивался в таежные шорохи, ожидая спасения; но плотный туман укрыл все окрестности, и ничего не было видно или слышно. Темнота стала сгущаться и, вместе с ней, сгущался туман, неумолимо приближавшийся со всех сторон. Тольке стало ещё холоднее и тоскливее. Он выскочил из самолёта в чем сидел – футболке и джинсах. Для ночёвки под открытым небом это наряд явно не подходящий, тем более в тайге. Но выбора не было. Присев на корточки он надел наушники и включил плеер. И только-только закрыл глаза, чтобы хоть немного отвлечься от реальности, как подошла Светлана и, зябко кутаясь в кофточку, предложила:
- Давай сядем рядом, теплее будет.
Они уселись на какой-то обгоревший обломок и прижались друг к другу спинами.
- Давай о чём-нибудь говорить, - после некоторого молчания предложила Светлана, - чтобы быстрее время шло, ну и не так страшно было.
- О чём? – буркнул Толька.
- Обо всём! Расскажи о себе.
- Чё рассказывать то?
- Ну, сколько тебе лет, где живёшь, учишься.
- В Москве, в одиннадцатом классе… Холодно мне.
- Мне тоже. Ты говори, чтобы отвлечься от мыслей. Мне вот тридцать два года. Родственники у меня на Камчатке, а в Москву летела на работу. Тебя, небось, родители ждут?
- Ну, ждут. Не дождутся.
- Нас обязательно найдут! Немного подождём, и за нами прилетят. Мы должны дождаться спасателей! Сейчас просто надо провести время. Ты что думаешь делать после школы, учиться?
- Да, конечно. Ещё не решил, кем буду: юристом или финансистом.
- Что это тебе нравится?
- Не знаю… Во всяком случае деньги реальные будут. Не руками же работать!
Сгустившийся мрак заставлял их напряженно всматриваться в темноту, прислушиваться к звукам леса. Но тайга жила своей, недоступной для случайных людей жизнью. Жизнью, которая шла своим чередом уже тысячи лет, и в которой для пришельцев из другого мира не было места.
***
Под утро Толька провалился в тревожную дремоту, сквозь сон чувствуя обволакивающий его тело холод. Он уже много раз пожалел, что не развел огонь от догорающих остатков самолета. Впрочем, он и не знал, как это делается, но всё равно было жалко призрачно упущенной возможности. Он и проснулся от сырости и холода.
Вокруг стояла белесая пелена, сквозь которую едва проступали стволы деревьев. Туман был осязаемо густ и влажен. В голове промелькнули картинки вчерашнего дня и от жалости к самому себе у Тольки навернулись слезы. Светлана ещё спала свернувшись в клубочек, подняв воротник кофточки и втянув в рукава кисти рук. Стараясь не шуметь, Толька поднялся и пошел к ближайшим кустам. Кроссовки моментально промокли и в них захлюпала вода. Стараясь по густой траве идти помедленнее и поаккуратнее он вернулся на место. Пытаясь согреться и не намокнуть ещё больше, Толька помахал руками, и стал укладываться на примятую траву рядом с девушкой, потом прижался спиной к её спине. Она лишь что-то пробормотала во сне и сжалась ещё сильнее. Спине скоро стало теплее и Толька стал мечтать о своей квартире в Москве. Диван, одеяла и пледы представлялись ему сейчас самым прекрасным, что только есть на земле .Самым большим желанием было залезть в чистую постель и натянуть на себя все одеяла, которые бы попались под руку. Под эти мечты он снова задремал.
Разбудил его яркий свет. Туман бесследно растаял, и солнце стало пригревать поляну своими, ещё теплыми, лучами. Светланы рядом не было но Тольке было не до неё. Он наслаждался теплом, вольготно развалясь на просохшей траве. Было хорошо и уютно, только комары стали доставать. Вчера он их и не заметил, а может и не было их вчера? А сейчас постоянно пищат на разные голоса над головой, садятся на лицо и руки, а он только вяло отмахивается от них. Когда же прилетят спасатели? Хотелось пить и есть.
В животе что-то противно сжималось. Больше всего на свете Толька хотел оказаться дома. Там ни комаров, ни тайги и наверняка есть что-нибудь съестное. Чипсы, кола, попкорн даже дурацкая каша, которую он так не любит - всё сейчас бы съел. В животе стало как-то противно урчать. Его охватило раздражение. Вздумалось же родителям отправить его на эту дебильную Камчатку! Вот пусть теперь с ума сходят, ждут, волнуются. Они, наверное, думают, что он погиб. А он здесь – живой, но никому не нужный и забытый. А вдруг его не найдут?! Нет! Обязательно искать будут, ведь целый самолет упал. Куча народа, денег. Комиссию какую-нибудь создадут. Надо только дождаться спасателей. Как надоели эти комары!
- Ты не спишь? – неожиданно спросила подошедшая Светлана.
- Нет, - буркнул Толька и приподнялся на локте.
- На том краю поляны речка есть. Вода чистая. Можно попить, умыться.
***
Это был прекрасный день! Теплое солнце и чистая, холодная вода, которую можно пить сколько влезет. Ветер ласково трепал кроны елей и пихт, раскачивая их кроны неторопливо и торжественно. Но Толька к природе был равнодушен. Он никогда не ходил в походы, разве что на даче с родителями в ближайший лесочек на шашлыки. Про тайгу и вообще ничего не знал. Он включил плеер и стал слушать свои любимые, уже много раз слушанные песни.
Набравшись смелости, двое уцелевших людей решили осмотреть останки самолета. Была у них тайная надежда, найти что-нибудь съестное.
Черный, обгорелый остов возвышался над землей, доставая почти до середины молодых елей. Внутрь залезть они не смогли – слишком высоко. Походили вокруг, но кроме покореженного черного металла и покрытых черной сажей обломков ничего не нашли. Внезапно в траве Толька увидел чей-то обгоревший ботинок, а из него торчала оторванная по колено, обугленная нога. Обрубок был густо облеплен мухами. Тольку чуть не стошнило, он отвернулся и быстро отошел подальше. У него пропала всякая охота что-либо искать. На всякий случай он отошел на другой край поляны. Светлана последовала за ним.
Солнце уже начинало прятаться за верхушки деревьев. Наступающие сумерки были мягкими и теплыми. По сравнению со вчерашним вечером они казались ласковыми и почти домашними. Растянувшись на траве еще можно было насладиться теплом и спокойствием.
- А я место хорошее нашла для ночлега, - Светлана улыбалась от радости,- под елкой. Пойдем, посмотришь. Толька поднялся и послушно пошел за ней.
Под раскидистыми, густыми ветвями старой ели действительно было уютно, только немного жестко.
- Здесь даже дождь не страшен,- радовалась женщина,- и от речки близко. Нужно только травы нарвать, чтобы мягче спать было. Они стали рвать траву руками, но она была сочная, упругая и крепкая. Рвать её было тяжело. Скоро Толька устал.
- Хватит, мне и так сойдет. – Тяжело дыша, он с отвращением глядел на свои зеленые ладони.
- Ладно, давай умоемся и попьем. – Света посмотрела на него с легкой жалостью.
Он потер в ручье свои ладони, они почти отмылись. Затем ополоснул лицо, и хлебнул несколько глотков, черпая воду обеими руками. Потом поднялся, и, не дожидаясь Светланы, пошёл к ёлке.
Расправив кое-как набросанную у входа траву, Толька залез под ветви и вытянул ноги. Вроде ничего. Твердо конечно, но по-любому лучше, чем сидеть на обломке самолета.
Подошла Светлана и тоже полезла под полог густых еловых лап. Когда она полностью забралась внутрь, то оказалась крепко притиснутой к Тольке. Он хотел отодвинуться, но было некуда, мешал ствол.
***
Весь следующий день Толька чувствовал слабость и вялость. Даже есть почти не хотелось. Было прохладно. Солнце лишь изредка выглядывало из-за облаков и его лучи не успевали согреть землю. Двигаться не хотелось, да и было утомительно. Весь день Толька пролежал в еловом убежище. Уныние, отупение и равнодушие к происходящему вокруг всецело овладели им. Да собственно и ничего и не происходило. Казалось, ничто не может вывести его из этого оцепенения. Даже голод как будто утих.…Только прохлада донимала, он хотел согреться т все никак не мог. От этого хотелось плакать. Светлана что-то говорила, уходила, приходила опять – Тольке было все равно.
Вечером женщина неожиданно расплакалась.
- Меня мама ждет! А я тут в тайге… Она там с ума сходит. Ты целый день пролежал, хоть бы сделал что-нибудь. Еду бы поискал.
Толька разозлился:
- Сама ищи! Все равно тут жрать нечего!
***
Утро было безрадостным. Серая пелена и мелкий дождь. Снова сырость и холод. Вдобавок опять захотелось есть. В животе что-то громко и противно урчало, перекатывалось и сжималось. Наконец Толька не выдержал. Вылез наружу, и, торопливо срывая попадавшуюся в руку траву, стал запихивать ее в рот.
- Да не жри ты все подряд, кретин! - Закричала Светлана высунувшись из под ветвей.
Но Толька не слушал. На третей горсти в рот попалось что-то колючее и жгучее. Рот наполнился горькой слюной. Отплевываясь он подбежал к речке, стал полоскать рот и жадно пить. Вернулся в убежище злой и обессиленный. Через полчаса у него начались рези в животе. К вечеру его вырвало какой-то слизью с травой и боли успокоились.
Он лежал в укрытии и тихо плакал от отчаяния.
***
Прошло ещё два дня. Они почти перестали разговаривать. Бездумно ходили по поляне, сидели, лежали, глядя в серое небо. Мысли стали обрывочн6ыми и куцыми. Толька вспоминал Москву, друзей, компигры, фильмы.
Вспомнилось, как Мишка рассказывал, что прочел в Инете о потерпевших кораблекрушение. Они долго плыли на плоту, жрать было нечего, и они стали есть друг друга, чтобы с голоду не подохнуть. Мысль мелькнула, унеслась прочь, но через некоторое время вернулась. Вернулась и осталась.
Сколько ещё ждать? Найдут их или нет? Пока найдут они тут с голода сдохнут, или от холода… Эта женщина – случайная знакомая, могла бы тоже с другими сгореть в самолете, а она – живёт. И я тоже живу. Хочу жить! Мне и так уже тяжело – дальше некуда. Не могу больше терпеть! Не хочу! Умираю от голода! Хоть что-нибудь сожрать! Сколько еще мучиться?! Она то уже свое пожила, дочь родила… А он тут должен умереть?! И так совсем слабый стал, сердце бьется, отдышка. А она ещё ничего, шевелиться как ни в чем ни бывало. Вот если бы…
Казалось, кто-то невидимый и могущественный нашептывал ему план спасения. Мысли путались. Толька с трудом поднялся и, шатаясь, дотащился до родника. Попил воды умылся. Стало вроде бы полегче. Он стал рассуждать холодно и расчетливо:
«Нужно выжить. Выжить любой ценой! А еды здесь нет. Значит только женщина, другого выхода нет. Как же это сделать? Она, похоже, не слабей его, а еще эта слабость от голода! Нужно дождаться ночи!»
Он медленно поплёлся к убежищу.
Светлана сидела возле ели на траве и что-то напевала. Так, тихонечко, для себя. Он от этого почему-то разозлился, возненавидел ее аж до дрожи. – Я тут умираю, а она поет! Ну подожди! Молча прошел мимо и залез в убежище. Было прохладно. Солнце выглянуло из-за туч, но больше не грело своим теплом. К вечеру стало совсем холодно.
Зашумели ветки – это Светлана втискивалась в убежище. Её била мелкая дрожь и стучали зубы.
- Очень холодно! Давай прижмемся друг к другу, чтобы не замерзнуть!
Парень не ответил. Он тоже дрожал. Дрожал от холода и злости. Надо было согреться. Они прижались друг к другу. Пелена отчаяния и ненависти захлестнула его.
Ощутив тепло живого тела, он, внезапно, неожиданно для себя, потерял над собой всякую власть. Рядом с его щекой оказалось шея, и будущий адвокат впился в неё зубами. Что было дальше помнилось смутно.
***
В конце августа в Якутии наступает осень. Начинает властно заявлять о себе ледяное дыхание зимы. Ночные заморозки, когда температура опускается гораздо ниже нуля не редкость. Так было и в эту ночь.
Он сжался в комок, стараясь сильнее прижаться к трупу женщины, но от него уже веяло холодом. Тогда он выпихнул его ногами из убежища и нагреб к себе всю траву. Всё сильнее болел живот. Скоро боли стали невыносимыми. Словно, кто-то внутри режет его тупыми ножами. Он стонал от боли, но не мог ни кричать ни перекатиться на другой бок. При каждом резком движении или напряжении боль становилась нестерпимой. Подтянув колени к груди и держа руки на животе он непрерывно дрожал от холода. Мысли опять спутались. Почти в забытьи он слышал чей-то жуткий хохот, но не мог понять, откуда он идёт. Вокруг стояла глухая тайга и ночь. Им овладели равнодушие и оцепенение.
Первые лучи солнца озарили побелевшую траву, сверкающую ледяными искрами длинных серебряных игл. Но он этого уже не увидел.
Когда иней растаял на солнце, но еще густел белым покровом в тени, показался вертолёт.
Он застыл в центре поляны огромным, чужеродным монстром. Обгоревший самолет стал главным объектом внимания прибывшей команды. С первого взгляда было ясно, что выживших нет. Искали черный ящик.
- Может кто-нибудь всё-таки уцелел? - Нерешительно спросил молодой спасатель.
- Навряд ли. – Командир отряда мужчина лет пятидесяти с сединой покачал головой. Уже седьмой день. Да ещё заморозки… На всякий случай обыщите поляну. Далеко в лес не уходить!
Через час его тронул за рукав один из подчинённых.
- Петрович, там...,- и махнул рукой в сторону большой ели на краю поляны.
Они молча смотрели на трупы. Обезображенное тело женщины со следами зубов и почти отгрызенной головой и молодой, скорчившийся парень с исцарапанным лицом и засохшей кровью на губах и подбородке. Он лежал с открытыми, невидящими глазами, в которых застыли боль и ужас.
Командир всё понял. Молча оглядел столпившихся вокруг людей и твёрдым голосом отчеканил:
- Значит так, запомните: выживших в катастрофе нет! Погибли все! Никаких подробностей. Ясно? Трупы зарыть, взять части тел для экспертизы. Незачем про это языком трепать. Всё понятно?!
Собравшиеся молча наклонили головы. Вокруг высилась тайга, и кроны деревьев отчужденно и сурово раскачивались под крепким северным ветром.
2013
Отсталая цивилизация
Звезда Деметра из галактики NGC 4315 давно превратилась в маленькую блестящую точку, затерявшуюся среди других звезд, но до Солнечной системы было еще далеко. Командор разведывательного космического корабля Джеймс Кид выключил диктофон, раскрыл пачку «Орбита» и принялся меланхолично жевать. Для продолжения отчета надо было собраться с мыслями. Ему повезло. Экспедиция впервые в истории освоения дальнего космоса открыла планету почти полностью идентичную земле, да еще и с достаточно развитой цивилизацией разумных существ, почти не отличимых от людей. В памяти мельтешили недавние воспоминания. Они пробыли на планете почти полгода, точнее, пять месяцев и двенадцать дней. Достаточно времени для изучения, но вопросов все равно было больше, чем ответов. Особенно непонятной оказалась степень развития цивилизации. Разумеется, она более отсталая, чем земная, но насколько? В космос они не летают, хотя по уровню технологий вполне могли бы. В ближний, на околопланетную орбиту спутник запустить, например. В биологии совсем отсталые, до генной инженерии до сих пор не додумались. Вернее, как Джеймс понял из разговоров, это направление у них под запретом. Социальный строй – полное средневековье. На земле даже не поверят – монархия, причем тесно переплетенная с религией. Несколько десятков местных народностей давно объединены в единое планетное государство. Но что самое поразительное – у них нет армии! Так, небольшая кучка стражей порядка, которую лишь с натяжкой можно назвать внутренними войсками. Джеймс несколько раз беседовал с монархом и на его недоуменные вопросы тот отвечал одинаково: «Нам не с кем воевать, а убийство – противно Богу».
- А угроза из космоса? – выпалил Джеймс.
- За всю нашу трех тысячелетнюю историю – вы первые пришельцы. При этом не проявляете агрессивных намерений – монарх внимательно посмотрел в лицо командора.
Тот утвердительно кивнул, а про себя подумал: «Какая уж тут агрессия, с экипажем в шесть человек». По приблизительным подсчетам население планеты колебалось в пределах полутора – двух миллиардов. Джеймс изобразил дружелюбную улыбку и задал вопрос, давно его занимавший:
- А почему вы, если религия занимает столь важное место в вашей жизни, не приняли нас за богов?
У монарха заиграли веселые огоньки в глазах, и легкая улыбка тронула губы.
- Видите ли, командор, во-первых, Бог один. А во-вторых, ваше поведение, физические свойства и образ мыслей красноречиво свидетельствуют о том, что вы люди. Причем, несмотря на высокую степень технического развития, с достаточно примитивными понятиями о религии и нравственности.
Джеймс закусил губу.
- Простите, я не хотел вас обидеть, - монарх дружески похлопал командора по плечу, - просто правдиво ответил на ваш вопрос.
Вопросы, вопросы… их было слишком много.
Обитатели планеты додумались до лазеров, широко используют их в промышленности и медицине. Да и смертность, кстати, низкая. А средняя продолжительность жизни – двести двадцать тамошних лет. Астрономический год отличается от земного незначительно, так что вполне хороший показатель. На земле сейчас около ста пятидесяти, - вспомнил Джеймс, - правда здесь и болезней и эпидемий поменьше, чем у нас. Самым непостижимым было умение аборигенов управлять климатом планеты. На земле только-только вплотную подошли к решению этого вопроса. И все эти достижения меркнут на фоне отсутствия свободы слова и религиозного мракобесия. Любое государственное событие является одновременно и религиозным, и наоборот. А их немыслимо длинные богослужения! Командору ни разу не удалось достоять до конца, даже из любопытства. Тратить несколько часов бесценного времени ради приличия он просто не имел права.
Джеймс выплюнул жвачку, которую тут же подхватил утилизатор и снова включил диктофон.
- Перехожу к конкретным предложениям. Представляется целесообразным послать на планету просветительную экспедицию, которая могла бы в полной мере ознакомить аборигенов с нашими достижениями и образом жизни. При этом нужна широкая пропаганда среди местного населения. Необходимо наладить выпуск печатных средств массовой информации на местном языке и радиопередач. К сожалению, телевизионной сети вещания на планете нет. Огромный плюс для нас - всеобщая грамотность населения планеты.
Демократические принципы должны быть внедрены в сознание каждого инопланетянина. Поскольку местная власть будет этому противиться, организовать массовое недовольство, переходящее в беспорядки. Вооружить население. После чего несложно произвести государственный переворот, ввиду отсутствия вооруженных сил. Монарха и преданное ему духовенство, во избежание в будущем эксцессов сопротивления, целесообразно изолировать или ликвидировать. Лучше всего руками самих аборигенов. Под нашим чутким, но ненавязчивым руководством провести, впервые в истории планеты, выборы народного самоуправления. Список кандидатов мы утвердим заранее. Придать этому событию статус государственного, всепланетного праздника и отмечать его ежегодно. Под предлогом защиты населения от космического вторжения развернуть военную базу, оборудованную согласно нашим новейшим достижениям. В результате этих мер в правительстве будут только исключительно преданные нам аборигены, которые будут содействовать достижению наших целей. Таким образом, мы получаем доступ к богатейшим природным ресурсам планеты, которые столь необходимы землянам. При умело поставленной работе аборигены сами будут добывать нужные нам ископаемые и отдавать нам в обмен на наше военное покровительство или по выгодной для нас цене. Необходимое оборудован6ие у них уже имеется. Крайне выгодное для нас сотрудничество, при минимальных затратах. Такой шанс упустить нельзя.
Командор снова отключил диктофон и удовлетворенно откинулся на спинку кресла. Что ни говори, а он уже вписал свое имя в историю. Может быть, его назначат главным представителем земных интересов на этой планете. Будущее было радужным и прекрасным!
