«Ускорение», «перестройка», «гласность», «новое мышление»…

38 лет нас отделяют от «водораздела», изменившего цивилизационный курс развития нашей страны, определившего её раздробление и поражение в «холодной войне»

«…Мы ещё припомним,

Мы ещё припомним

Как предавали нас!

И нам не нужно будет много слов,

Чтобы узнать врага:

Мы узнаем его

По чуждому блеску глаз…»[1].

Александр Непомнящий,

русский поэт, бард, рок-музыкант

Часть первая

Под личиной «своих»

Россию невозможно победить извне: для Запада - это аксиома.

Русская игрушка «Неваляшка» (она же – «Ванька-встанька», «Иванец-киванец»), видимо, лучше всего выражает душу русского народа: сколько было на Святой Руси таких падений, после которых, казалось бы, страна отброшена назад на столетия, и нет никакой надежды разрешить непреодолимые проблемы. Но незримая сила всегда помогала преодолеть невзгоды и возвратить Русскому миру былое величие.

«Россия управляется непосредственно Господом Богом – иначе невозможно понять, как она вообще могла бы существовать!», – утверждал в своих мемуарах сын знаменитого фельдмаршала времён Анны Иоанновны, Сергей Христофорович Миних[2].

Сегодня у лидеров Запада появился соблазн – окончательно обрушить наземь ненавистную русскую «Неваляшку»:

«Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» (2-е послание святого Павла Фессалоникийцам, 2:7)[3].

Но, может, русским пора забыть о «толерантности» и «терпимости», «политике мира» и улучшения благоденствия других – в ущерб себе?

А перейти к прагматичному решению задач по укреплению двух настоящих союзников России – её Армии и Флота. Не на словах, а на деле привести в чувство олибералившуюся элиту и разобраться наконец-то с «пятой колонной» – КАРДИНАЛЬНО (т.е. не выпуская за рубеж, а как минимум направляя в «места не столь отдалённые»). Власти работать по принципу: «ясность наказания, справедливость награждения».

И главное – прекратить оглядываться на т.н. «просвещённый мiр», убоявшись, по Грибоедову, того, «что станет говорить Княгиня Марья Алексевна»[4]. Запад для России был, есть и останется «волком в овечьей шкуре».

Как тут не вспомнить басню И.А. Крылова «Волк на псарне», написанную в октябре 1812 г. и опубликованную впервые в газете «Сын отечества»:

««Послушай-ка, сосед, -

Тут ловчий перервал в ответ, -

Ты сер, а я, приятель, сед,

И волчью вашу я давно натуру знаю;

А потому обычай мой:

С волками иначе не делать мировой,

Как снявши шкуру с них долой».

И тут же выпустил на Волка гончих стаю»[5].

И ЭТО ПРАВИЛЬНО.

Прежде, чем говорить о состоявшейся 38 лет назад «перестройке», проведём краткий анализ исторических событий пяти прошедших столетий, и вспомним как наши соседи «держали камень за пазухой».

Речь Посполитая, «от моря до моря», давно мечтала присоединить к своим владениям богатую (а в смутное время – раздираемую раздорами во власти) Московию, и даже что-то начало получаться… Итог известен – после восьми войн и четырёх разделов Польша на столетие прекратила своё существование как суверенное государство.

Шведский король Карл XII во главе наиболее передовой для начала XVIII века в Европе армии вторгся в пределы России, но потерпел в Северной войне сокрушительное поражение. В результате Россия стала империей, а Швеция навсегда была вычеркнута из списка великих держав.

Противостоявший нам в Семилетней войне, доселе непобедимый король Пруссии Фридрих Великий от полного фиаско был спасён лишь смертью Елизаветы и воцарением в России Петра III.

После десятка войн с Россией Турция основательно надорвала свой потенциал и лишилась многих земель. Во всех этих войнах турки понесли в несколько раз большие потери, чем русские. Только в 34 крупных битвах турок с русскими, выступавшими в союзе с австрийцами, в XVIII веке турки потеряли около 200 000 убитыми и ранеными. Известно, что тогда турки принуждали участвовать в боях на своей стороне пленных, рабов и жителей завоёванных областей[6].

Демократические (т.к. свой статус обрели в результате «цивилизованных» демократических процедур) диктаторы Наполеон и Гитлер, приведя к нам для нашего завоевания огромные армии, оснащённые по последнему слову тогдашней западной военной мысли, лишь «растворили» их в наших просторах. Россия своей военной силой вошла в Париж и – в третий раз! – в Берлин.

Более того, мощь России после каждого отражения агрессии внешнего противника только увеличивалась.

И тогда Запад пошёл другим путём: ослабить (при благоприятном развитии ситуации – уничтожить) наше могущество нашими же руками.

Манипулятивные технологии

Методика разрушения могущественных государств изнутри известна с древнейших времён. Главное: было бы, что делить, а желающих половить рыбку в мутной воде – всегда достаточно!

Термин «стратегия непрямых действий» ввёл английский военный аналитик сэр Бэзил Генри Лиддел Гарт: «Когда я изучал очень многие военные кампании и впервые осознал превосходство непрямых действий над прямыми, мне просто хотелось более полно раскрыть сущность стратегии. Однако при более глубоком изучении я начал понимать, что метод непрямых действий имел значительно большее применение, что он является законом жизни во всех областях, философской истиной. Оказалось, что его применение служит ключом к практическому решению любой проблемы, решающим фактором в которой является человек, когда противоречивые интересы могут привести к конфликту. Во всех таких случаях прямой натиск новых идей вызывает упорное сопротивление, увеличивая, таким образом, трудность изменения взглядов. Изменение взглядов достигается более легко и быстро незаметным проникновением новой идеи или же посредством спора, в котором инстинктивное сопротивление оппонента преодолевается обходным путем»[7].

Вкладывать деньги в недовольных и провоцировать их на изменение существующего строя в недружественном государстве – значительно проще, чем вести открытую войну с этим государством. Цена победы другая, значительно дешевле. А Запад умеет и любит считать деньги.

Так, англосаксы ещё на заре XIX века поняли: точный удар придворным табакеркой в висок «непонятливому» русскому монарху может разом отменить уже начавшийся освободительный поход казачьих войск в Индию, эту сокровищницу Британской империи. Как говорят иудейские мудрецы: это уже не проблема, это расходы.

XX век принёс в мiр робототехнику и компьютерное моделирование, искусственный интеллект и электронные СМИ, системы социальных коммуникаций и глобального цифрового контроля. Помимо этого, посвящёнными людьми совершенствовались методики разрушения огромных империй изнутри. Инициировать «стихийные» беспорядки, «майданы» и гражданскую войну, свергнуть «недовольными массами» неугодное правительство – намного дешевле, чем проводить захватническую войну. Наконец, убедить непокорный народ самому отлить себе золотого тельца и начать ему поклоняться, как весь остальной т.н. «просвещённый мiр», – воистину бесценно. Затраты несопоставимы, а результат превосходит самые смелые ожидания.

В современных условиях на первое место выходят манипулятивные технологии. Поколение, что называется, вскормленное на западных ценностях, способно свергнуть любой политический режим: это показали прокатившаяся по миру череда «цветных революций», использование американцами для своих целей «пятой колонны» во время кампании в Ираке. Использовать для разрушения крепости противника социальные энергии внутри этой крепости – высший пилотаж для спецслужб. Зачем осаждать крепость, ходить на приступ, теряя своих солдат, когда по сходной цене найдётся предатель/агент влияния, который откроет для вас ворота?

Последние годы довольно часто в мировых СМИ мелькает научный термин «теория ХАОСА». Причём применительно к обществу и другим социальным системам. Теория хаоса подразумевает, что сложные системы чрезвычайно зависимы от первоначальных условий, и небольшие изменения в окружающей среде могут привести к непредсказуемым последствиям. Окончательно эта теория сформировалась во второй половине XX века, в т.ч. благодаря советским математикам А.Н. Колмогорову и В.И. Арнольду. Чувствительность к начальным условиям более известна как «эффект бабочки». Термин возник в связи со статьёй «Предсказание: Взмах крыльев бабочки в Бразилии вызовет торнадо в штате Техас», которую Эдвард Лоренц в 1972 г. вручил американской «Ассоциации для продвижения науки» в Вашингтоне. Взмах крыльев бабочки символизирует мелкие изменения в первоначальном состоянии системы, которые вызывают цепочку событий, ведущих к крупномасштабным изменениям[8].

Те, кто видит в т.н. «перестройке» советского общества 1985-1991 гг. всего лишь ряд случайных совпадений, «естественный ход развития», конфликт, обусловленный внутренними (духовными, политическими, социально-экономическими, культурными и иными) причинами, просьба внимательно оценить факты, изложенные в нашей статье. Только факты.

«Не будем нервничать и спокойно во всём разберёмся»[9].

Предтеча «перестройки».

Россия в первой половине ХХ века устояла в двух мировых войнах, пережила гражданскую. Страну приходилось поднимать и восстанавливать, затянуть до упора пояса: «не до жиру, быть бы живу».

А наши бывшие союзники по антигитлеровской коалиции объявили нам «холодную войну». Хотя даже наличие у них атомного оружия, не гарантировало победы. Но тут внезапно Запад получает «БОНУС» в лице внезапного появления на мiровой сцене персонажа «Н.С. Хрущёв».

Слава Богу, всего одиннадцать лет длилось правление страной верного троцкиста, «дорогого Никиты Сергеевича», но за это время дел по развалу нашего государства им сделано было многое. Судите сами.

Уже 15 марта 1953 г. – не прошло и двух недель после смерти И.В. Сталина! – в срочном порядке принимается закон о преобразовании министерств и ведомств, проводится более чем трёхкратное их укрупнение и ликвидируется Госснаб, т.е. ключевой и организующий орган, обеспечивающий в режиме реального времени слаженную работу межотраслевых кооперационных связей предприятий различных отраслей экономики, а также контроль поставок. Это привело к дезорганизации работы правительства по управлению экономикой страны. Вскоре всем стала ясна никчёмность этих «новаций», и через год министерства вновь разукрупнят.

Следующий удар был нанесен 21 марта 1953 г. постановлением правительства о прекращении строительства 20 крупнейших, в основном инфраструктурных, стратегических проектов, «осуществление которых не вызывается неотложными нуждами народного хозяйства». Благодаря этому было прекращено строительство Трансполярной железнодорожной магистрали, Туркменского канала, Волго-Балтийского водного пути, подземного тоннеля на Сахалин, ряда железных и автомобильных дорог и предприятий химической, судостроительной, нефтеперерабатывающей промышленности. На момент принятия этого решения по 75 процентам проектов уже велось строительство[10].

Что ещё успел сделать Хрущёв?

«Развенчал» на XX съезде КПСС «культ личности», создал в мiровом общественном мнении устойчивый миф о «кровожадном тиране» Сталине (тот, что потом подхватили и на все лады разнесли Солженицын, а также Ростовский, Дудинцев и прочие подписанты письма Л.И. Брежневу с просьбой не реабилитировать Сталина), наложил запрет на любое упоминание имени Сталина в позитивном ключе. Причём пошёл на сознательную ложь, заявив: «Когда Сталин умер, в лагерях находилось до 10 млн. человек». На самом деле на 1 января 1953 г. в лагерях содержалось 1 727 970 заключенных, о чём Хрущёву в феврале 1954 г. представили справку, подписанную Генеральным прокурором, Министром внутренних дел и Министром юстиции СССР. В ней содержались точные данные о числе осужденных всеми видами судебных органов за период с 1921 г. по 1 февраля 1954 г. Таким образом, и в докладе ХХ съезду КПСС, и во множестве выступлений Хрущёв исказил истину сознательно, утверждает Сергей Георгиевич Кара-Мурза[11].

Именно поэтому были подорваны позиции просоветских сил на Западе (так, после ХХ съезда тираж газеты французских коммунистов «Юманите» упал с 1 000 000 в 1956 г. до 80 000 экземпляров в 1957 г., а число коммунистов во французском парламенте сократилось со 150 до 7 депутатов[12]), ухудшились отношения с КНР и социалистической Албанией.

«Сократил и реформировал» Советскую Армию, Военно-Морской Флот, органы госбезопасности и внутренних дел, да так, что офицеров – ветеранов Великой Отечественной войны – с их бесценным боевым опытом без пенсии увольняли на «гражданку». 1342 чекиста[13] были преданы суду и приговорены к различным мерам наказания, включая расстрел, а места профессионалов заняли партаппаратчики-хрущёвцы. Были прекращены новейшие опытные разработки и не приняты на вооружение многие перспективные образцы вооружения (так, к середине 1956 г. на консервацию было поставлено 375 боевых кораблей, а на стапелях началась разборка недостроенных кораблей; из запланированных ранее 25 легких крейсеров проекта 68-бис («Свердлов») флот получил лишь 14)[14]. Сократили присутствие советских войск за рубежом, в частности вывели войска из Австрии (1955), Финляндии (1956), Румынии (1958). Порт-Артур по выводу из него советских войск в мае 1955 г. был передан КНР. Прямо запрещена была оперативная разработка партсовноменклатуры, таким образом, руководителей и работников партийно-советских органов вывели из-под действия Закона. В довершение в 1960 г. было упразднено МВД СССР, а органы внутренних дел включили отделами в исполкомы местных Советов[15].

«Подарил» от имени народа Советской России русский Крым Украинской ССР, а русские казачьи станицы – Чечено-Ингушетии.

Провёл амнистию полицаев, старост, власовцев, бандеровцев и «лесных братьев» в 1955 г.

Устроил в экономике страны неописуемый кавардак с «освоением целинных и залежных земель», разгоном машинно-тракторных станций, разделением обкомов партии на промышленные и сельскохозяйственные, упразднением отраслевых министерств и введением «совнархозов» (на их базе потом невероятно выросло и окрепло никем не контролируемое местничество).

Провёл кампанию, направленную против личных подсобных хозяйств граждан (с 1959 г. жителям городов и рабочих посёлков было запрещено держать скот, у колхозников личный скот выкупался государством. Начался массовый забой скота колхозниками. Всё это привело к сокращению поголовья скота и птицы, ухудшило положение крестьянства)[16].

Возвратил в Дрезденскую галерею все шедевры живописи (всего 1240 произведений искусства) – законные трофеи Советского Союза после разгрома гитлеровской Германии.

Легализовал аборты, ранее ограниченные И.В. Сталиным.

Развернул жесточайшую антирелигиозную кампанию, главным образом нацеленную против Русской Православной Церкви.

К началу 1960-х годов в СССР сложилась тяжёлая экономическая ситуация. Экстравагантные поступки «политического лидера» и поспешные реформы вызывали недовольство у населения страны. Особое недовольство проявляли жители южных регионов, являвшихся прежде всего аграрными.

В результате, когда Хрущёв находился на пленуме ЦК КПСС, где рассказывал об улучшении уровня жизни советских граждан, 15-16 января 1961 г. вспыхнули массовые беспорядки в Краснодаре, в ходе которых погиб 1 человек и 39 получили ранения, толпа разгромила здание крайкома КПСС, а по городу были расклеены листовки, в которых говорилось о «советском капитализме», «баснях Хрущёва и его сообщников». Автором листовок оказался бывший советский офицер Владимир Горлопанов, пострадавший от хрущёвского сокращения армии. Взбешённый «политический лидер» подавил беспорядки «всеми имеющимися средствами»[17].

1-3 июня 1962 г. в Новочеркасске рабочие Новочеркасского электровозострорительного завода им. С.М. Буденного (НЭВЗ) и другие горожане в ответ на повышение цен объявили забастовку. При разгоне рабочей демонстрации применили оружие, отчего погибли люди. Легко понять, что транслировавшаяся в это время по радио запись обращения Микояна к жителям Новочеркасска не только не успокоила граждан, но лишь вызвала раздражение. События освещались в американском журнале Time, британских и французских газетах, на Радио «Свобода»[18].

Важно: карательные меры были неадекватны ситуации и глубоко разочаровали граждан СССР. По мнению С.Г. Кара-Мурзы, действиями Хрущева была достигнута «профанация (лишение святости) Советского государства, разрушение его духовной связи с народом и одновременно создание комплекса вины в тех, кто это государство строил и защищал»[19].

Но, на наш взгляд, самое главное – Хрущёв успел вырастить поколение номенклатурных руководителей, которые, вслух говоря одно, на деле творят совершенно иное. И с вожделением взирают на «светлый град на холме». Не верившие в идеалы Советского строя, многие из них мечтали жить, как живут «успешные люди» на Западе, т.е. владеть собственностью на средства производства (в СССР даже при огромной власти им было это недоступно). В народе говорили: «чинуши устали жрать под одеялом».

То, что Хрущёв был именно троцкист, утверждал соратник Сталина Лазарь Каганович: «Я его выдвигал. Я считал его способным. Но он был троцкист. И я доложил Сталину, что он был троцкистом. Я говорил, когда выбирали его в МК. Сталин спрашивает: „А сейчас как?“ Я говорю: „Он борется с троцкистами. Активно выступает. Искренне борется“»[20].

Был ли Хрущёв сознательным врагом СССР или просто безмозглым дураком, не ведающим, что творит, оставим на усмотрение читателя.

Предпосылки т.н. «перестройки» - подлинные и мнимые.

Безусловно, после отхода в 1953-м от сталинских принципов управления партией и страной в СССР накапливались негативные явления.

У Леонида Ильича Брежнева не хватило решимости на полное искоренение хрущёвских «волюнтаристских» выкрутасов.

Республиканские элиты настолько окрепли, что, по мнению С.Г. Кара-Мурзы, «союзный центр уже был не способен посягнуть на их власть и интересы. Негласно, под лозунги интернационализма, проводилась “коренизация” нового типа - вытеснение русских кадров и обеспечение преимуществ не всех нерусских народов, а лишь “статусных наций”. В 70-80-е гг. партийная номенклатура стала сращиваться с ведомственной, ротация кадров замедлилась, центральная власть все больше утрачивала контроль над госаппаратом»[21]. В тех регионах, которые были национально-государственными образованиями (союзных и автономных республиках, областях и округах), местничество принимало национальную окраску. Образование региональных элит, включающих в себя и работников аппарата ведомств, и работников местных органов власти, породило новый тип политических субъектов - номенклатурные кланы[22].

Интеллектуальная часть номенклатуры воспринимала плановое управление народным хозяйством как неправильное. В 1965 г. начали социально-экономическую реформу, в которой критерием эффективности работы предприятия становилась прибыль, что являлось принципиальным отказом от сталинской теории советского хозяйства (работа И.В. Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР»). Вскоре реформа была свернута. С.Г. Кара-Мурза утверждает: «Увидев, что ориентация на прибыль прежде всего вызвала тенденцию к повышению цен… не стали доводить дело до краха экономики»[23].

Росла мелкая коррупция и произвол чиновников: в 1984 г. в ЦК КПСС поступило около 74 000 анонимных писем с жалобами. В 1983 г. были выявлены 390 000 взрослых людей, «не занятых общественно полезным трудом»[24].

«В южных республиках, — вспоминал генерал-лейтенант милиции в отставке А.И. Гуров (в 1988—1991 гг. — начальник Шестого главного управления МВД СССР – Авторы), — должность секретаря обкома стоила полмиллиона рублей, должность начальника УВД — 300 тысяч. Работника ГАИ — от трёх до пяти тысяч»[25].

С нарастанием дефицита товаров, особенно качественных, модных и современных, коррупция пустила корни в системе торговли. Престижными становятся профессии грузчиков и рубщиков мяса, в народе ценится знакомство с работниками торговли и посредниками, имеющими на них выход («нужными людьми»). Этот порок безуспешно высмеивается сатириками[26].

Но! Судя по динамике множества показателей, СССР в 1965-1985 гг. находился в состоянии благополучия, несмотря на многие неурядицы, которые в принципе могли быть устранены, скорректированы. И, безусловно, уровень коррупции в СССР в середине 80-х годов не идёт ни в какое сравнение с современным.

Ни о какой коренной «перестройке» со сменой социальных ориентиров речи не могло быть в принципе.

В принятой в 1977 г. Конституции СССР отмечалось, что диктатура пролетариата выполнила свою задачу, и Советское государство стало общенародным. То, что граждане нашей страны не были простыми статистами происходящего, свидетельствует тот факт, что в ходе обсуждения проекта Конституции было высказано около 400 000 предложений с поправками и дополнениями[27].

Стабильной стала демографическая обстановка с постоянным приростом населения около 1,5% в год.

СССР стал единственной в мире самодостаточной страной, надолго обеспеченной всеми основными ресурсами[28].

Советские граждане совершенно не догадывались, что их угнетают и эксплуатируют, пока в результате наступившей «гласности» им этого не сообщили. Не было признаков массовое недовольство Советским строем.

Но геростратовская «перестройка» давно зрела в умах первых лиц КПСС, получивших «путёвку в жизнь» при Хрущёве.

«Серый кардинал перестройки».

Александр Николаевич Яковлев, ставший при новом генсеке Горбачёве главным идеологом партии, в годы хрущёвской «слякоти» ездил на учёбу в США, где в 1958-1959 гг. стажировался в Колумбийском университете[29]. На стажировке был в одной группе с сотрудником КГБ, будущим изменником Родины О.Д. Калугиным. Научным руководителем Яковлева в США был Дэвид Трумэн — автор концепции политического плюрализма, один из видных антикоммунистов и политологов[30]. Главред «Советской России» Валентин Чикин вспоминал: «Яковлев всегда был двойственной фигурой. Он долго работал в отделе пропаганды, его никак не утверждали руководителем этого отдела — он был и. о. Его это ужасно раздражало, он искал опору и находил её не то чтобы в диссидентских кругах, скорее в кругах, бравирующих либерализмом. Он стал своеобразным магнитом для этой категории людей. Это было до того, как он уехал в Канаду. Я помню по временам работы в «Комсомольской правде» — там подрастала юная «пятая колонна». Были неплохие, способные ребята, у них не замечалось сильных контрастных проявлений антисоветизма, но тем не менее сердечко их чаще билось от западных поветрий»[31].

В ноябре 1972 г. Яковлев опубликовал в «Литературной газете» свою знаменитую статью «Против антиисторизма», в которой выступил против «русского национализма», на деле – против русских патриотов (в т.ч. в литературных журналах):

«В книге М. Лобанова мы сталкиваемся с давно набившими оскомину рассуждениями «о загадке России», о «тяжёлом кресте национального самосознания», о «тайне народа, его безмолвной мудрости», «зове природной цельности» и в противовес этому - о «разлагателях национального духа». В рассуждениях этих нет и грана конкретно-исторического анализа. Нет понимания элементарного - того, что «национальное чувство», «национальный дух» декабристов и Николая I, Чернышевского и Каткова, Плеханова и Победоносцева несовместимы, что в классовом обществе нет и не может быть единого для всех «национального самосознания»»[32], — гневно вещал на всю страну высокопоставленный чиновник.

После возмущения Михаила Шолохова Яковлев был отстранён от должности и на 10 лет отправлен, с глаз долой, послом в Канаду, где близко сошёлся с премьер-министром Трюдо. Позднее, в период руководства Яковлевым (1983—1985 гг.) Институтом мировой экономики и международных отношений им была направлена записка в ЦК КПСС о целесообразности создания в СССР предприятий с участием иностранного капитала.

О том, что Яковлев был завербован иностранной разведкой, первым сообщил генерал-лейтенант КГБ Евгений Питовранов, создавший в 1969 г. спецрезидентуру КГБ «Фирма», которая работала под эгидой Торгово-промышленной палаты СССР для получения информации через западных бизнесменов, заинтересованных в торговле с СССР, а затем вышла и на контакты с западными политиками. Через информированного американского политика Питовранов получил сведения о том, что посол в Канаде Яковлев сотрудничает с американской разведкой. Представители «Фирмы» проверили эту информацию и сообщили, что у посла появляются новые дорогие вещи, которые тот называет подарками знакомых, а повседневные траты посла значительно превышают не только зарплату, но даже средства, выделявшиеся посольству на представительские расходы. Председатель КГБ Ю.В. Андропов на основании полученных сведений подготовил записку Брежневу. Тем не менее генеральный секретарь, прочитав её, сказал: «Член ЦРК (Центральной ревизионной комиссии КПСС – Авторы) предателем быть не может». Андропов рассказал об этом своему заместителю Виктору Чебрикову после встречи с Брежневым, и в его присутствии порвал эту записку[33].

Позднее, в постсоветские времена, Яковлев откровенничал: «Прилюдно молились лжекумирам, ритуал был святостью, истинные убеждения — держали при себе. После XX съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества. Избрали простой, как кувалда, метод пропаганды «идей» позднего Ленина. Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработали (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и «нравственным социализмом» - по революционаризму вообще. Советский тоталитарный режим можно было разрушить только через гласность и тоталитарную дисциплину партии, прикрываясь при этом интересами совершенствования социализма. Оглядываясь назад, могу с гордостью сказать, что хитроумная, но весьма простая тактика - механизмы тоталитаризма против системы тоталитаризма – сработала»[34].

Вообще-то, нам не важно, был ли А. Яковлев и другие будущие «перестройщики» завербованными, платными агентами западных спецслужб или бесплатными, убеждёнными в своей правоте, агентами влияния. Вторые обходятся иностранным спецслужбам гораздо дешевле. Главное – не мешать им в припадке «праведного гнева» рушить свою собственную страну.

Стали ли сказочно богаты после разрушения СССР Горбачёв, Яковлев, Шеварднадзе? Не думаем. Находясь у руля Великой Державы, они имели всё необходимое для достойной жизни – и в моральном, и в материальном плане. Остались жалкие крохи. И презрение современников и потомков.

И да, не следует забывать, что и война за Нагорный Карабах, и война в Таджикистане, и две кампании в Чечне, и исход русских из республик бывшего Союза, и нынешняя специальная военная операция на территории входившей в СССР Украины – все имеют корни в 1985-1991 гг.

Хроника самоуничтожения.

Впервые необходимость совершенствования существовавшей экономической системы — т.н. «ускорения» — была провозглашена вновь избранным 11 марта 1985 г. генсеком ЦК КПСС М.С. Горбачёвым на пленуме ЦК 23 апреля того же года. Разумеется, эти меры касались только экономики, носили в основном административный характер и не затрагивали существа «развитого социализма».

Программный доклад Михаила на пленуме носил название: «О созыве очередного XXVII съезда КПСС и задачах, связанных с его подготовкой и проведением», в нём был провозглашён курс на ускорение экономического и социального развития СССР, предшествующий период был охарактеризован как «застойный», и впервые прозвучало слово «перестройка». По замыслу партийных реформаторов, предполагалось включить «дополнительные резервы и преимущества» социализма, повысить трудовую дисциплину на производстве (т.н. «человеческий фактор») прежде всего за счет усиления администрирования, эффективно использовать новейшие технологии в производстве и т.д. На пленуме говорилось лишь о необходимости ускорить темпы продвижения по социалистическому пути на основе эффективного использования достижений научно-технического прогресса, активизации «человеческого фактора» и изменения порядка планирования[35].

15—17 мая 1985 г. состоялась поездка Горбачёва в Ленинград, где на встрече с активом Ленинградского горкома партии он впервые публично упомянул о необходимости перестройки общественно-политической жизни: «Видимо, товарищи, всем нам надо перестраиваться. Всем»[36].

В течение 1985—1986 гг. были сменены 60% секретарей областных комитетов и 40% членов ЦК КПСС. Общество смотрит на это благосклонно: все ждут перемен. Обновился и состав Политбюро ЦК.

В 1985 г. начат процесс слияния и разделения министерств, в котором невозможно было усмотреть какую-либо единую систему («министерская чехарда»). Так, в ноябре 1985 г. были ликвидированы шесть сельскохозяйственных ведомств и учреждён Госагропром СССР. В апреле 1989 г. он был упразднен, часть его функций взяла на себя Государственная комиссия СМ СССР по продовольствию и закупкам, которая, в свою очередь, была ликвидирована в апреле 1991 г. с образованием Министерства сельского хозяйства СССР. В августе 1986 г. на базе Министерства строительства СССР созданы 4 министерства, ведающих строительством в разных районах СССР, а в 1989 г. упразднены. 20 июля 1987 г. ликвидированы Министерство тракторного и сельскохозяйственного машиностроения СССР и Министерство машиностроения для животноводства СССР, и на их базе создано Министерство тракторного и сельскохозяйственного машиностроения СССР, 2 декабря 1988 г. оно ликвидировано. Одновременно ликвидировано Министерство автомобильной промышленности СССР, а затем создано Министерство автомобильного и сельскохозяйственного машиностроения СССР.

В рамках перехода к «экономическим методам управления» и полному хозрасчёту предприятий было проведено радикальное изменение структуры управления. За один год в отраслях было полностью ликвидировано среднее звено управления с переходом к двухзвенной системе «министерство-завод». В центральных органах управления СССР и республик было сокращено 593 000 работников, только в Москве - 81 000. На 40% сокращалось число структурных подразделений центрального управления. Прямым результатом было разрушение информационной системы народного хозяйства[37].

Никто тогда и не подозревал, что грядущие шесть лет принесут народу то, что одиннадцатилетие Хрущёва покажется детскими игрушками.

Ещё в декабре 1984 г. Маргарет Тэтчер после знакомства с Горбачёвым отметила, что наконец-то в СССР появился человек, с которым можно иметь дело, и призвала своих коллег отнестись к нему с вниманием[38] .

Одной из первых внешнеполитических мер команды Горбачёва стало введение в начале апреля 1985 г. моратория на развёртывание советских ракет средней дальности (РСД) в Европе сроком до ноября 1985 г. Было заявлено, что, если США согласятся на аналогичные действия, мораторий станет постоянным. В том же месяце СССР напомнил о своей готовности не применять первыми ядерное оружие. С 6 августа 1985 г. установили односторонний мораторий на ядерные испытания сроком до 1 января 1986 г. (впоследствии его дважды продлевали в одностороннем порядке — в январе и августе 1986 г.). В США «с пониманием» отнеслись к подобным действиям Москвы, однако от встречных шагов воздержались[39].

Безусловно, стремление к миру похвально. Но не в одностороннем порядке и не за счёт безопасности своей страны.

2 июля 1985 г. на должность Министра иностранных дел СССР был назначен Э.А. Шеварднадзе. Решение Горбачёва оказалось для бывшего Министра неожиданным: безуспешно попытавшись переубедить генсека, формально А.А. Громыко его поддержал, но в беседе с сыном высказался жёстко: «В своей жизни я давно не испытывал такого удивления, а затем раздражения, как от решения Горбачёва о новом Министре иностранных дел… Я понял, что Горбачёв про себя этот вопрос решил окончательно, он со мной не советовался, а просто просил поддержать замену… В то же время я считал, что Шеварднадзе не подготовлен к тому, чтобы профессионально вести работу министра иностранных дел». Горбачёва же недостаток опыта у Шеварднадзе не смущал — наоборот, он подчёркивал, что такой выбор призван обеспечить «свежий» взгляд на внешнюю политику СССР, тем более что назначенному министру «присущи чувство нового, смелость, оригинальность подходов», отмечает профессор кафедры отечественной истории XX века МГУ А.С. Барсенков[40].

«Смелость и оригинальность» нового министра вскоре по достоинству оценят и военные, и штатские граждане страны.

Так, в январе 1986 г. Шеварднадзе, находясь с официальным визитом в Токио, заявил, что отныне Япония вправе поднимать на переговорах с СССР любые вопросы, включая территориальный[41].

В период с 1985 по 1986 г. в МИД сменилось 35 послов, а к маю 1987 г. были заменены 7 из 9 заместителей министра, 7 из 10 послов по особым поручениям, 8 из 16 заведующих территориальными отделами, 68 из 115 послов. Новые послы были назначены в ведущие страны Запада[42].

Люди, воспитанные «мистером нет» - Андреем Андреевичем Громыко, – покидали внешнеполитическое ведомство.

22—23 октября 1985 г. в Софии на закрытом заседании членов Политического консультативного комитета стран ОВД Горбачёв заявил о том, что СССР уважает независимость коммунистических партий и выступает за расширение самостоятельности своих партнёров из Восточной Европы, «каждая страна и каждая партия должны сами отвечать за свою политику перед собственным народом и опираться прежде всего на собственные силы»[43].

Исключительно важную роль в разрушении СССР сыграла бездумно/преступно (по факту – разницы никакой!) проведённая в рамках «ускорения» в 1985-1987 гг. т.н. «антиалкогольная кампания». Инициаторами кампании выступили члены Политбюро ЦК М.С. Соломенцев и Е.К. Лигачёв, которые полагали, что одной из причин стагнации советской экономики является общий упадок морально-нравственных ценностей «строителей коммунизма» и халатное отношение к труду, в которых был повинен массовый алкоголизм (если в СССР на душу населения приходилось 11 литров крепких напитков, 19 литров вина и 23 литра пива, то во Франции 6 литров крепких напитков, 90 литров вина и 44 литра пива[44]).

Что ж, благими помыслами дорога в ад вымощена.

7 мая 1985 г. были приняты Постановление ЦК КПСС («О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма») и Постановление Совета министров СССР № 410 («О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения»), которыми предписывалось всем партийным, административным и правоохранительным органам решительно и повсеместно усилить борьбу с пьянством и алкоголизмом, причём предусматривалось значительное сокращение производства алкогольных напитков, числа мест их продажи и времени продажи. 16 мая 1985 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом, искоренении самогоноварения», который подкреплял эту борьбу мерами административного и уголовного характера.

Иными словами, вместо того, чтобы вести комплексную и последовательную работу, сочетать стимулирующие и тормозящие меры, кампания была сведена в основном к запретам, «пугалкам» и штрафам.

В 1985-1990 гг. площади виноградников в РСФСР сократились с 200 до 168 тысяч га, восстановление раскорчёванных виноградников сократилось вдвое, закладка новых не производилась. Среднегодовой сбор винограда упал по сравнению с периодом 1981—1984 гг. с 850 000 до 430 000 тонн. При этом были уничтожены уникальные коллекционные сорта винограда. Например, был полностью уничтожен сорт винограда «эким-кара», компонент знаменитого в советские годы вина «Чёрный доктор». Особо жёстким гонениям подвергалась селекционная работа. Направленная на «моральное оздоровление» советского общества, «антиалкогольная кампания» в реальности воспринималась как абсурдная инициатива властей, направленная против «простого народа».

В стране возник рукотворный жесточайший дефицит. Бутылка водки превратилась в эквивалент твёрдой валюты.

С помпой было создано Всесоюзное общество трезвости, члены которого обязались не брать в рот спиртного ни при каких обстоятельствах. Туда начали «добровольно-принудительно» записывать тех, кто занимал в обществе какое-то положение и кому было, что терять. Поэтов заставляли переписывать стихи, из фильмов вырезались сцены употребления алкоголя. Запрещались банкеты при выпуске из ВУЗа, защите диссертации. Телевидение и радио пропагандировали «безалкогольные свадьбы» и новогодние застолья с лимонадом. Но это были цветочки.

Ягодки появились, когда осознали, что уменьшение продаж алкоголя нанесло серьёзный ущерб советской бюджетной системе, поскольку ежегодный розничный товарооборот в среднем сократился на 16 млрд рублей. Урон для бюджета оказался неожиданно велик: вместо прежних 60 млрд рублей дохода пищевая промышленность принесла 38 млрд в 1986 г. и 35 млрд в 1987 г. До 1985 г. спиртное давало около 25 % поступлений в бюджет от розничной торговли, за счёт высоких цен на него удавалось дотировать цены на хлеб, молоко, сахар и др. продукты. В 1984 г. алкогольных напитков было продано на 54 млрд руб. В 1985 г. они должны были дать 60 млрд, но было получено только 46, т.е. на 14 млрд меньше. Бюджет, который мог быть бездефицитным, был сведён с дефицитом в 14 млрд руб. Подобный дефицитный характер он затем сохранял вплоть до 1991 г.

Одновременно кампания мощно стимулировала рост теневой экономики. Резко выросло самогоноварение: продажа сахара выросла с 7850 тысяч тонн в 1985 г. до 9280 тысяч тонн в 1987 году (на 18%), считается, что на самогоноварение ушло 1,4 млн тонн, что дало 140—150 млн декалитров самогона. За самогоноварение было привлечено в 1985 г. 30 000 чел., в 1986 г. — 150 000, в 1987 г. — 397 000. Продажи клея БФ выросли с 760 тонн в 1985 г. до 1000 тонн в 1987 г.; жидкости для очистки стёкол — с 6,5 тыс. тонн до 7,4 тыс. тонн; дихлофоса — с 115 до 135 млн баллонов. В 1987 г. произошло более 44 000 отравлений на алкогольной почве (погибло 11 000 человек), число зарегистрированных Минздравом наркоманов выросло с 9000 до 20 000[45].

В 1989 г. теневые доходы, «изъятые из бюджета», составили 23 млрд. руб., в 1990 г. – 35 млрд. руб. Помимо тяжелого удара по государственным финансам, это привело к становлению мощной организованной преступности, активно начавшей вмешиваться в экономику и политику[46].

Осложнились отношения со странами СЭВ — Венгрией, Румынией, Болгарией, большая часть вина в которых производилась для экспорта в СССР. Внешторг отказался закупать вино в этих странах, предложив компенсировать упущенную выгоду другими товарами[47].

В.Ф. Грушко (бывший первый заместитель Председателя КГБ СССР) в своих воспоминаниях так высказался об «антиалкогольной кампании»: «Мы получили целый букет проблем: астрономический скачок теневых доходов и накопление первоначального частного капитала, бурный рост коррупции, исчезновение из продажи сахара в целях самогоноварения… Короче, результаты оказались прямо противоположными ожидаемым, а казна недосчиталась огромных бюджетных сумм, возместить которые оказалось нечем». Экс-советник Горбачёва Г.Х. Шахназаров писал: «Антиалкогольная кампания обошлась стране в 100 миллиардов рублей».

Массовое недовольство кампанией и начавшийся в 1987 г. в СССР экономический кризис вынудили советское руководство свернуть борьбу с производством и потреблением алкоголя. В результате продажи алкоголя резко пошли вверх, среднее потребление спиртного на душу населения к 1994 г. заметно превысило исходный уровень, что привело в результате к совершенно катастрофическому росту смертности в России[48].

Общество трезвости последний раз напомнило о своем существовании весной 1989 года, когда по квоте общественных организаций получило одно место на Съезде народных депутатов СССР[49].

В июне 1986 г. на пленуме ЦК Горбачёв говорил: «мы пошли по пути коренной перестройки всех сфер жизни общества», необходима «глубокая, всесторонняя перестройка». Тогда же был поставлен знак равенства между «перестройкой» и «революцией»[50]. «Таким образом, высшее руководство КПСС видело задачу не в постепенном реформировании, а в изменении через слом, с разрывом непрерывности», - считает С.Г. Кара-Мурза[51].

На XXVII съезде КПСС (февраль-март 1986 г.) Горбачёв заявил: «Принципиальным для нас является вопрос о расширении гласности. Это вопрос политический. Без гласности нет и не может быть демократизма, политического творчества масс, их участия в управлении»[52].

Гласность была большой программой по разрушению образов, символов и идей, скрепляющих «культурное ядро» советского общества и укреплявших гегемонию Советского государства. Эта программа была проведена всей силой государственных СМИ с участием авторитетных ученых, поэтов, артистов. «Успех этой программы, - считает С.Г. Кара-Мурза, - был обеспечен полной блокадой той части интеллигенции, которая взывала к здравому смыслу, и полным недопущением общественного диалога – «реакционное большинство» высказаться не могло»[53].

4 сентября 1986 г. Главлит СССР издал приказ № 29с, в котором цензорам было дано указание сосредоточить внимание на вопросах, связанных с охраной государственных и военных тайн в печати, и информировать партийные органы только о существенных нарушениях в идеологической сфере. Постановлением ЦК КПСС от 25 сентября 1986 г. было принято решение прекратить глушение передач некоторых зарубежных радиостанций («Голос Америки», «Би-би-си»). Полностью глушение зарубежных радиостанций в СССР было прекращено с 30 ноября 1988 г.[54]

Шлюзы были полностью открыты.

В декабре 1986 г. в Казахстане произошли массовые беспорядки, связанные с заменой местного партийного лидера русским. Они открыли долгую череду «перестроечных» «горячих точек», межнациональных конфликтов.

Военное руководство было фактически отстранено от участия в решении важнейших военно-политических вопросов. Так, поразившее весь мир заявление М.С. Горбачева 15 января 1986 г. о программе полного ядерного разоружения СССР в течение 15 лет было полной неожиданностью для военных. В 1986 г. была создана Межведомственная комиссия по разоружению (из руководителей МИД, МО, КГБ, Военно-промышленной комиссии Совмина и ряда отделов ЦК КПСС – т.н. «большая пятерка»). В ней нарастала напряженность, дошедшая 10 марта 1990 г. до открытого конфликта. Начальник Генштаба доложил, что в результате манёвров Шеварднадзе США получили право иметь 11 000 боеголовок против 6 000 для СССР. После этого конфликта комиссия была ликвидирована[55].

Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Сергей Леонидович Соколов, мы уверены, в критический момент не проявил бы беззубости и не дал разрушить СССР и уничтожить Советскую власть. Да и в «горячих точках», спровоцированных усилиями «перестройщиков», Советская Армия действовала бы по-другому. Судите сами. С.Л. Соколов – участник боёв на озере Хасан (1938), где командовал танковой ротой. За проявленное мужество награждён медалью «За Отвагу». Награждали в те времена не часто, и медаль за Хасан стоит ордена. В июне-сентябре 1941 г. – начальник штаба танкового полка на Западном фронте. После года с небольшим нахождения на высоких должностях в Автобронетанковом управлении РККА – снова на фронт. Карельский. Участвовал в обороне и освобождении советского Заполярья. Заработал орден Красной Звезды и медаль «За боевые заслуги». Проявил личное мужество и высокие организаторские способности в управлении бронетанковыми и механизированными войсками 32-й общевойсковой армии. Войну закончил полковником. Второй орден Красной Звезды и орден Красного Знамени получил уже после Победы. После войны командовал танковым полком, гвардейской механизированной дивизией, гвардейской общевойсковой армией, войсками военного округа. С 1967 г. – первый заместитель министра обороны СССР под руководством Маршала Советского Союза А.А. Гречко, почти всю войну прошедшего командармом на самых ответственных участках фронта и знавшего цену деловым качествам фронтовиков. В 1980—1985 гг., не оставляя занимаемой должности, возглавлял Оперативную группу Министерства обороны СССР в Афганистане. Отвечая за взаимодействие между советскими и афганскими войсками, де-факто планировал ведение боевых действий афганской армии и Ограниченного контингента советских войск, потому указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 апреля 1980 г. «за личное мужество и умелое управление войсками, проявленные при оказании интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан» был удостоен звания Героя Советского Союза. Став Министром обороны СССР, Сергей Леонидович стремился настойчиво проводить в жизнь линию на укрепление обороноспособности страны и сохранение военно-стратегического паритета с США. Видимо, потому он очень мешал и супостату (это древнерусское слово на военном сленге обозначает «противник» – Авторы) и «перестроечной команде»[56]. В частности, Сергей Леонидович категорически выступал против проекта договора по РСМД (как и его предшественник, внезапно ушедший в декабре 1984 г., сталинский нарком Д.Ф. Устинов).

В декабре 1986 г. проект новой военной доктрины был одобрен Советом обороны. Доктрина получила название «оборонной достаточности», и в ней было провозглашено отсутствие у СССР агрессивных устремлений в военной политике, признана недопустимость как ядерной, так и обычной войны, предложено сокращение вооруженных сил и обычных вооружений в Европе до уровня, при котором ни одна из сторон, обеспечивая свою оборону, не имела бы средств ни для внезапного нападения на другую, ни для развертывания наступательных операций вообще. Несмотря на невнятность формулировок, 28 мая 1987 г. в Берлине данная доктрина была принята в качестве новой военной доктрины Организации Варшавского Договора[57].

Воспользовавшись инцидентом 28 мая 1987 г. (в день пограничных войск КГБ СССР) в виде самовольного «визита дружбы» в СССР 18-летнего западногерманского пилота-любителя Матиаса Руста на лёгкомоторном самолёте с посадкой на Большом Москворецком мосту в Москве, что и сегодня, и тогда выглядит блестяще спланированной и проведённой спецоперацией западных спецслужб, Горбачёв отправляет в отставку Министра обороны СССР Маршала Советского Союза С.Л. Соколова. И да, никто иной, как А. Яковлев, превратившись в грозного инквизитора, принимает активное участие в чистке советского генералитета по «делу Матиаса Руста». За короткий промежуток времени, по данным самого Горбачева, «на пенсию отправили 1200 генералов»[58].

На высшие должности в силовых структурах теперь назначались только лояльные, сумевшие пройти «сито» «перестроечной команды».

В 1987 г. Горбачёв заявил о «новом мышлении для страны и всего мира». На деле политика т.н. «нового мышления» оказалась банальной игрой в одни ворота. Пораженчеством. Запад и не собирался отказываться от своих претензий на мiровое господство.

Аналитической поддержкой идей «нового мышления» занимались крупнейшие академические структуры, важнейшими среди которых были три подразделения Академии наук СССР (Институт США и Канады, директор — Г.А. Арбатов; Институт мировой экономики и международных отношений, директора: с 1983 по 1985 г. — А.Н. Яковлев, с 1985 г. — Е.М. Примаков; Институт экономики мировой социалистической системы, директор — О.Т. Богомолов), а также Институт общественных наук ЦК КПСС (руководитель — Ф.М. Бурлацкий)[59]. Во всех этих структурах сидели «птенцы гнезда Яковлева». Та самая, по Валентину Чикину, «пятая колонна» — только уже не юная, а подросшая: «неплохие, способные ребята», у которых «сердечко… чаще билось от западных поветрий»[60]. Либералы с партбилетами КПСС.

В апреле 1987 г. в ходе встречи с госсекретарем США Дж. Шульцем Горбачёв выдвинул предложение обсудить сокращение РМД без «увязки» с переговорами по РСД, что не исключало возможности их одновременного завершения. Подготовкой рекомендаций к таким переговорам по поручению Горбачёва занимались С.Ф. Ахромеев и А.Ф. Добрынин. Они составили записку, в которой изложили возможные позиции сторон и рекомендации. При этом Маршал С.Ф. Ахромеев специально подчеркнул, что американцы будут добиваться включения в перечень подлежащих сокращению РМД советской «СС-23» («Оки»), которая по советской классификации не считалась РМД, и на это нельзя соглашаться. Как свидетельствуют участники событий, непосредственно накануне переговоров «под прессом со стороны Горбачева… Шеварднадзе» Министерство обороны было вынуждено принять включение «Оки» в категорию РМД, но при условии ликвидации всех ракет — советских и американских — с дальностью полета в диапазоне от 400 до 1000 км. Характерна реакция на это Шеварднадзе: «Что же получается? Из-за каких-то полсотни или там сотни километров мы не можем начать ликвидацию ракет, направленных нам прямо в сердце? Приступить к масштабной программе ядерного разоружения? Это и есть пример, когда копание в технических деталях застилает нашим военным горизонт. За деревьями, причем мелкими, не видят леса». В ходе апрельских переговоров Горбачёва с Дж. Шульцем «Ока» была внесена в список ракет, подлежавших уничтожению[61].

8 декабря 1987 г. Михаил Горбачев и президент США Рональд Рейган подписали Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД), вступивший в силу 1 июня 1988 г. Стороны обязались за три года уничтожить все комплексы баллистических и крылатых ракет наземного базирования средней (1000–5500 км) и меньшей (500–1000 км) дальности, а также не иметь таких ракет в будущем. К июню 1991 г. договор был выполнен полностью: СССР уничтожил 1846 ракетных комплексов на 117 объектах, США — 846 комплексов на 31 объекте[62].

Не комментируем.

В Договоре по РСМД впервые было зафиксировано согласие Москвы контролировать соблюдение его условий не только национальными техническими средствами (спутниками-«шпионами»), но и проведением инспекций на ракетных базах и в местах уничтожения ракет[63].

Академик-социолог Т.И. Заславская, близкая к М.С. Горбачеву, так понимала «перестройку»: «Предстоящее преобразование общественных отношений действительно трудно назвать иначе, как относительно бескровной и мирной (хотя в Сумгаите кровь пролилась) социальной революцией. Речь идет о разработке стратегии управления не обычным, пусть сложным, эволюционным процессом, а революцией, в корне меняющей основные общественно-политические структуры, ведущей к резкому перераспределению власти, прав, обязанностей и свобод между классами, слоями и группами»[64].

Движущей силой «перестройки», по мнению С.Г. Кара-Мурзы, стал необычный союз части номенклатуры, стремящейся преодолеть назревающий кризис легитимности с сохранением своего положения (даже ценой смены идеологической маски), части интеллигенции, проникнутой либеральной и западнической утопией (ею двигали смутные идеалы свободы и демократии и образ «прилавки, полные продуктов»), криминальных слоев, связанных с «теневой» экономикой[65].

«Дискредитация символов и образов была проведена на большую историческую глубину: от Г.К. Жукова и Зои Космодемьянской, через Суворова и Кутузова до Александра Невского. Интенсивно использовались катастрофы (Чернобыль, гибель теплохода «Адмирал Нахимов»), инциденты (перелет в Москву самолета Руста), кровопролития (Тбилиси, 1989 г.). Большой психологический эффект вызвало широкое обсуждение заражения 20 детей ВИЧ-инфекцией в больнице г. Элисты в Калмыкии. Этот случай показателен потому, что в то же время в Париже обнаружилось, что Национальная служба переливания крови Франции, скупая по дешёвке кровь бездомных и наркоманов, ВИЧ-инифицировала 4 000 человек, но советская пресса и телевидение не дали об этом ни одного сообщения. Особым видом идеологического воздействия стали “опросы общественного мнения”. Насколько эффективным было давление на общественное сознание, говорит всесоюзный опрос 1989 г. “мнения об уровне питания”. Молока и молочных продуктов в среднем по СССР потреблялось 358 кг в год на человека (в США - 263), но при опросах 44% ответили, что потребляют недостаточно. Более того, в Армении 62% населения было недовольно своим уровнем потребления молока, а между тем его выпивалось в 1989 г. 480 кг (а, например, в Испании - 140 кг)», - считает С.Г. Кара-Мурза[66].

В октябре 1986 г. на встрече с писателями Горбачёв разъяснял, что В.И. Ленин ставил ценности общественного развития, общечеловеческие интересы выше интересов того или иного класса. Отталкиваясь от такого понимания, генсек заявлял, что «идеологические и политические разногласия должны отступить… перед приоритетом жизни и общечеловеческих ценностей»[67].

Следует отметить, что термин «общечеловеческие ценности» смысловой нагрузки не несёт. Мы согласны с мнением С.Г. Кара-Мурзы, что «ценности как исторически обусловленный продукт культуры общечеловеческими быть не могут, общими для всех людей как биологического вида являются лишь инстинкты»[68].

Главным препятствием на этом пути виделось государство, а главной задачей – «разгосударствление». В целом, всей программе гласности был присущ крайний антиэтатизм - в общественном сознании был очернён образ практически всех институтов государства. Особенно жёстко идеологическая кампания проводилась против КГБ, МВД и армии. Считая их наиболее консервативной частью Советского государства, идеологи «перестройки» стремились их психологически разоружить. «На деле, - считает С.Г. Кара-Мурза, - проводилась акция по разрушению положительного образа всех вооруженных сил в общественном сознании и по подрыву самоуважения офицерского корпуса»[69].

Вначале (до января 1987 г.) действовал лозунг “Больше социализма!”, затем лозунг “Больше демократии!” С 1988 г. начинаются радикальные изменения всех подсистем государства с разными вариациями антисоветских и антисоюзных лозунгов.

13 марта 1988 г. в газете «Советская Россия» появляется статья преподавателя Ленинградского технологического университета Нины Андреевой, в котором она выражает озабоченность курсом на огульное охаивание личности И.В. Сталина: «Не могу поступаться принципами».

Нина Андреева написала: «…недавно в одном из студенческих общежитии нашей "Техноложки" проходила встреча с Героем Советского Союза полковником в отставке В.Ф. Молозевым. Среди прочих ему был задан и вопрос о политических репрессиях в армии. Ветеран ответил, что с репрессиями не сталкивался, что многие из тех, кто вместе с ним начинал войну, пройдя ее до конца, стали крупными военачальниками... Некоторые были разочарованы ответом. Ставшая дежурной тема репрессий гипертрофирована в восприятии части молодежи, заслоняет объективное осмысление прошлого»[70].

Чтобы статью, несмотря на «гласность», пропустили, автору пришлось, по настоянию главного редактора газеты Валентина Чикина, добавить в текст следующий абзац: «Вместе со всеми советскими людьми я разделяю гнев и негодование по поводу массовых репрессий, имевших место в 1930—1940-х годах по вине партийно-государственного руководства. Но здравый смысл решительно протестует против одноцветной окраски противоречивых событий, начавшей ныне преобладать в некоторых органах печати»[71].

Мы помним, как в советской прессе того времени, вдруг резко ставшей «демократической», «перестройщики» травили автора этой статьи.

23 и 24 марта 1988 г. Политбюро по настоянию Горбачёва обсудило письмо Нины Андреевой. «В течение полутора часов мы выслушивали монолог генсека. Основной упор Горбачёв сосредотачивал на Сталине. Репрессии, репрессии, а что касается Победы в Великой Отечественной войне, то так затушевывал великий подвиг советского народа, что вроде бы она — эта Победа, пришла сама собой», — вспоминал много позже бывший тогда Министром обороны Д.Т. Язов о заседании в первый день. Результатом обсуждения стала подготовленная Яковлевым статья «Принципы перестройки, революционность мышления и действий», опубликованная в «Правде» 5 апреля 1988 г. В этой статье письмо было названо «манифестом антиперестроечных сил»[72].

Во время поездки в Красноярск в сентябре 1988 г. Горбачёв заявил, что интересы пролетариата «совпадают вообще с интересами трудящихся, а в широком плане со всеми прогрессивными интересами того или иного общества». Из этого следовало, что не нужно противопоставлять ценности одной общественной системы ценностям другой, поскольку они близки. «Таким образом, в 1988 г. в идеологии наметился переход к единой с западным миром ценностной системе координат. В этом контексте на официальном уровне в СССР все чаще появлялись высказывания о неизбежности деидеологизации международных отношений, что фактически же речь шла об их «переидеологизации», а теоретической основой этого становились идеи «нового мышления», - отмечает историк А.С. Барсенков[73].

Разрозненное диссидентское движение, закончившее своё активное существование в 1983 г., снова возродилось под лозунгами демократического. В мае 1988 г. был образован «Демократический союз», который в августе-сентябре 1988 г. провёл в Москве два антикоммунистических митинга. Появились первые «независимые» газеты и журналы[74]. В 1988 г. появились первые массовые политические организации с антисоветскими и антисоюзными платформами – «народные фронты» в республиках Прибалтики. Они возникли при поддержке руководства ЦК КПСС. В 1989 г. «фронты» перешли на открыто антисоветские позиции сепаратизма, компартии были расколоты или фактически ликвидированы. Начали выдвигаться идеи «республиканского хозрасчёта», затем – экономического суверенитета. В мае 1989 г. Балтийская ассамблея заявила, что нахождение Латвии, Литвы и Эстонии в составе СССР не имеет правового основания. На основе «прибалтийской модели» получили развитие националистические движения в других республиках СССР.

Будучи управляющим почти всего хозяйства страны (единого концерна), Советское государство через план поддерживало баланс между производством, потреблением и накоплением. Распределение ресурсов между отраслями и предприятиями регулировалось планом и ценами. В решениях XXVII съезда КПСС и утвержденном затем Государственном пятилетнем плане на 1986-1990 гг. нет и намека на отступление от этих принципов, подтверждено продолжение больших межотраслевых государственных программ - Продовольственной и Энергетической. Съезд изменил программу партии: провозглашался курс на «совершенствование социализма» (а не «построение коммунизма», как ранее); предполагалось к 2000 году удвоить экономический потенциал СССР и предоставить каждой семье отдельную квартиру (программа «Жильё—2000»)[75].

Тем не менее, в соответствии с объявленной в июне 1987 г. концепцией перестройки как перехода к рыночной экономике, почти сразу стала свертываться плановая система распределения ресурсов. Ещё в конце 1986 г. был принят Закон «Об индивидуальной трудовой деятельности». Уже в 1987 г. принимается постановление ЦК КПСС и СМ СССР о сокращении номенклатуры планируемых видов продукции, которые Госплан доводил до предприятий в форме госзаказа.

В 1987 г. был принят и с 1988 г. введен в силу Закон о государственном предприятии (объединении), предполагавший «полный хозрасчёт». С принятием Закона резко сократились капиталовложения - как плановые через госбюджет, так и из средств предприятий.

«Через Закон о государственном предприятии (объединении) (1987 г.), был вскрыт контур безналичных денег, стало возможно их превращение в наличные. Таким образом, не только резко были сокращены взносы в бюджет, но и на развитие предприятий средств почти не оставлялось. При этом сразу было нарушено социальное равновесие, т.к. личные доходы работников стали зависеть от искусственного показателя рентабельности: в легкой промышленности она составляла в 1990 г. 32%, а в топливно-энергетическом комплексе - 6,1%. Произошел резкий рост личных доходов вне всякой связи с производством. Ежегодный прирост денежных доходов населения в СССР составил в 1981-1987 гг. в среднем 15,7 млрд. руб., а в 1988-1990 гг.- 66,7 млрд. руб. В 1991 г. лишь за первое полугодие они выросли на 95 млрд. руб. (при этом зарплата в производстве увеличилась всего на 36%). Средства перекачивались из фонда накопления (инвестиций) в фонд потребления - “проедались” будущее развитие и будущие рабочие места», - отмечает С.Г. Кара-Мурза[76]

Была отменена монополия внешней торговли.

С 1 января 1987 г. право проводить экспортно-импортные операции было дано 20 министерствам и 70 крупным предприятиям. Через год ликвидированы Министерство внешней торговли и ГКЭС СССР и учреждено Министерство внешнеэкономических связей СССР, которое уже лишь «регистрировало предприятия, кооперативы и иные организации ведущие экспортно-импортные операции» (и могло вносить в правительство «предложения по их приостановлению»). Законом 1990 г. право внешней торговли было предоставлено и местным Советам.

Согласно Закону о кооперативах (1988г.) при госпредприятиях и местных Советах быстро возникла сеть кооперативов и совместных предприятий, занятых вывозом товаров за рубеж, что резко сократило поступление последних на внутренний рынок (многие товары давали выручку до 50 долларов на 1 рубль затрат и покупались у предприятий «на корню». Некоторые изделия (алюминиевая посуда) превращались в удобный для перевозки лом и продавались как материал. По оценкам экспертов, в 1990 г. была вывезена 1/3 потребительских товаров[77].

7 декабря 1988 г. в ООН Горбачёв заявил о сокращении в одностороннем порядке численного состава Вооруженных Сил СССР на 500 тыс. человек (около 15% их общего числа) и вооружений на 10 тыс. танков в течение двухлетнего периода; выводе из стран Восточной Европы более 40% советских танковых дивизий и придании структуре остававшихся там соединений оборонительного характера; уменьшении вдоль границы с Китаем численности советских войск. Решение об одностороннем сокращении было принято вопреки возражениям военных, которые и до, и после горбачёвской речи отстаивали необходимость соблюдения принципа «взаимности» при подходе к таким вопросам. В экспертных кругах США, утверждает историк В.А. Барсенков, к тому времени уже сложилось мнение, что «коммунизм начал отступать» по всем направлениям, и предложения Горбачёва об одностороннем сокращении собственных войск ещё больше убедили американцев в своей правоте. Результатом стало отсутствие ответных крупных (и тем более односторонних) инициатив[78].

«Вывод войск из Европы, особенно из Германии, выглядел как настоящее бегство. Зачастую бросали технику, вооружение, инфраструктуру военных городков и многое другое. Особенно унизительно выглядел такой «вывод» на фоне того, что американские войска в ФРГ продолжали там оставаться, остаются до сих пор. Почему-то у тогдашнего руководства страной… не возникло осознанных и озвученных вопросов к американским партнёрам: А почем же вы не выводите свой контингент из Европы?» – утверждает военный обозреватель и публицист Сергей Кузмицкий[79].

От союзных республик зазвучали требования о прохождении службы призывниками только в своих республиках, что означало подготовку к расчленению Советской Армии по национальному признаку[80].

«Перестройка» набирала ход.

Окончание следует.

Валерий Геннадьевич Медведь, полковник в отставке, председатель МООВ «Братство ветеранов Русь»,

Сергей Александрович Доценко, подполковник запаса,

ветераны боевых действий