Мы сидим во дворе какого-то одного из сотен промышленных предприятий края и подбрасываем бродячим псам печенюшки собачьего корма. Корм – в количестве пяти мешков – привезли ребята из брянского волонтёрского объединения «Дух Отечества».
Собак бродячих в Донецке очень много. Где же я уже видел такое?
- Не ест, - вяло прокомментировал Гриша, коренастый боец среднего возраста.
- Ага. «Наш кот. Всегда. Сыт. Мя-у», - проговариваю я, пытаясь сымитировать фразу из культового в очень узких кругах мультфильма.
Гриша не отреагировал. Понимаю, что мой собеседник иронии не понял.
- Это такой мультик был. Оттуда цитата. А ты, Гриня, какого года? Восьмидесятого?
- Нет, семьдесят девятого.
Помолчав, он добавил нечто очень для него важное:
- А вот женился совсем недавно. Жена с восемьдесят первого.
- Детки уже есть?
- Есть. Мальчик. Два годика.
- Надо бы ещё. Нельзя растить единственного. Эгоистом может вырасти. Да и потом. Я вот, к примеру. в девяносто четвёртом за одно лето потерял троих товарищей. Погибли – кто как. И каждый был единственным ребёнком в своей семье. Представляешь: горе какое было у людей! Возраст за полтинник, новых уже не родишь. Вот и приходится готовиться к одинокой старости…
Гриня вздохнул. Хотел что-то сказать. Но мялся.
- Короче говоря, не подумай, что я детей так сказать «запасных» советую заводить… Слова то какие – одно нелепее другого… Не «запасных», конечно же. Но, всё-таки, не без этого.
К нам подошёл другой пёс, кстати, довольно холёный, и слабенько мотнув хвостом – чисто из соображений, видимо, приличий, - слизал несколько печенюшек корма.
- Слушай, Гриня, – вдруг прервал я молчание, - а ведь я уже наблюдал такие стаи довольно холёных – явно не бродячих – собак! На Косове. Там тоже после исхода из края сербского населения осталось куча собак беспризорных. Так и бродили бедолаги от одной кучи брошенных пожитков к другой. Растерянно нюхали, видимо, пытаясь найти хозяев. Или самим, так сказать, найтись среди мусора и развалин.
- Ну, наши собаки не пропадут. Каждое подразделение подкармливает такую стаю. Вот и вы тоже привезли нам корм для них.
- Это Алексей. Он зверят любит. Помнит о них.
- Ну, а как же о них не помнить? Они не дадут забыть о себе. А ты что, на Косово был?
- Да, в девяносто девятом.
- «Прилёты» сильные там были?
- Да, честно говоря, я туда приехал уже тогда, когда всё было кончено с «прилётами» и «отлётами». Был там тоже с гуманитарной миссией. Правда, привозил не макароны и носки. А был типа переводчиком. При монастырях. Монастыри сразу взяли под охрану НАТОвцы, чтоб албанцы не вырезали насельников и тех, кто там спасался из местного сербского населения. Ну, а мне доводилось помогать общаться инокам и инокиням с международами.
- Знаешь много языков?
- Да нет, куда там. Сербский немного знаю. Английский совсем так себе. Но там были рады и этому. Просто нужно было элементарные вопросы решать. Чисто бытовые.
- Патриарха, наверное, видел?
- Да. Несколько раз. Запомнил одну его… не то, чтобы проповедь, нет. Скажем так… мысли вслух.
- А что он вам рассказывал?
- Да про то, что вся эта эпопея – это всё следствие того, что в албанской семье – хоть у тракториста, хоть у профессора – по семь детей, а в сербской – хоть у профессора, хоть у тракториста – по двое. Которые потом норовят в тамошнюю «нерезиновую» умотать – ну, в Белград.
- Так и говорил?
- Нет. Говорил жёстче даже. Это я свои наблюдения проговариваю. А говорил он так: «Если сербская женщина делает семь абортов, а албанская рожает семерых детей, то Господь отдаст эту землю тому, кому она нужнее».
- Круто.
- Но по существу. Так что я вам с супругой очень советовал бы не останавливаться, пока ещё ей возраст позволяет.
Гриша помялся, а потом тихонько проговорил:
- Да должен был быть малыш.
Умолкнул. Но я не тороплю.
- Был «прилёт». И вылетели стёкла в той комнате, где малыш спал. Жена страшно перепугалась за малыша, кинулась туда… Ну а потом выкидыш случился.
Опять молчим. Стараюсь творить Иисусову молитву, памятуя о том, что заповедовал преподобный Серафим.
Стемнело, нам нужно уже уезжать.
На прощанье стараюсь с минимальной пафосностью пожелать всё-таки не оставлять своего малыша без братика или сестрички.
Песья стая провожает нас доброжелательным лаем. С одной стороны они должны показать солдатам. что не зря жуют собачий корм. С другой стороны – они же видели, что этот самый корм выгружали из нашего грузовика. А звери они умные. Здесь вам не тут. Это Донбасс!
Выехали.
Думаю о том, что теперь буду стараться иногда поминать за здравие воина этого и его пока ещё небольшое семейство. Не только по Синодику в рамках Утреннего правила, но и во «внеурочное», так сказать, время. И чем больше своего времени стану тратить в том числе и на эти мои слабые поползновения молитвенные, может быть, Бог даст, что-то путное совершу в этой жизни. За других помолишься – так и своей душе польза. Всё-таки какое-то количество секунд эта самая душа не будет наполняться мусором…
Примечание
Имя солдата изменено.
