itemscope itemtype="http://schema.org/Article">

«Путь широкий…»

О Кольцове – своими словами

0
540
Время на чтение 7 минут

 

   Да, о Кольцове можно говорит только так – своими словами. Потому что говорить по-другому просто не имеет смысла. Все выверенно-учёное уже сказано, акценты расставлены, написаны горы книг. Я не критик, не литературовед, но стоит ли об этом жалеть? Ведь Алексей Кольцов принадлежит не только литературе. Это явление народной жизни, причем не усредненно-абстрактной европейской, а именно русской. С присущей  ей необъяснимой для человека иной культуры неотстранённостью от всякого страдания, широтой натуры, прочной укоренённостью в земном  - и неистребимым порывом к небесному. И всякий, кто осознает себя частью русского имени, не может не осознавать, не чувствовать сердцем своего кровного родства с поэтом.

   Я родился полтора века спустя, но вырос в степи, в русской степи, на краю того же воронежского простора. Моё детство, так не похожее на детство Кольцова,  впитало в себя извечные нехватки и прорехи крестьянского бытования, запах честного пота и знойную июльскую пыль с колючей осотовой остью. Нас разделяло только время, но всё остальное роднило: равнина, простор этот неоглядный,  поля, овраги,  синеющая вдалеке размытой утренней дымкой пойма. Да разве только это?

   Чёрный ворон, тяжело вминающий крылья в серую вату предосеннего степного неба…

   Долгая январская вьюга, перехватившая пуповину большака  - затем лишь, чтобы вынести погодя село к просветленно-синему родительскому небу, как  крепко спеленатого, пахнущего снежным молоком младенца…

   Ползущая по утреннему, тугому, в крупных крапинах росы листу огородной щирицы божья коровка, - вестница неохватно-просторного, доброго, синеокого степного дня…

   А саднящие вечерние мозоли на руках, которые хочется, утишая жжение, тронуть легонько языком?

   А запах вынесенной только что из полутьмы конюшни сбруи,  сыромятного ремня,  крутого лошадиного пота?

 

     Конечно, поэт - это стихи. Но только ли строки, длинные или короткие рядки букв-зёрнышек, дивно  проступающих  сквозь  белую-белую, как намывной донской песок, ниву-пашенку? Или, быть может, и то, что там, за ними; и то, что вырастет из них? Зацветёт, заколосится, вздрогнет-зашумит юными голосами, молодыми мечтами, горячей кровью самой?

   Там, за буквами-зёрнышками Кольцова, судьба такая знакомая: душа ранимая, чуткая и горячая, рвущееся к горнему сердце – и серые, равнодушные дни, обстоятельства,  тяжкой острожной городьбой заступающие не только даль, но и само солнце.

   И лишь порой – редкие солнечные лучи,  пробившиеся случайно сквозь ту извечную городьбу: книжная лавка, чтение, друг Сребрянский (Серебрянский).

   Первая любовь, зоренька-свет Дуняша, так скоро заслонённая чёрной тучей расчетливой человеческой подлости, пропавшая в донских степях, но не сгасшая, не забытая.

    Станкевич, издание книги, при жизни первой и единственной, дружба с Белинским…

   Но рядом с этими солнечными полосками ещё нестерпимее горькая повседневность: дела торговые, трудное, безденежное строительство дома, кредиты, закладные,  тяжбы.

   Непонимание, а порой и предательство близких. Играющая с поэтом, как кошка  с воробышком-перволётком, болезнь: то отпустит, даст надежду слабую, то снова перехватывает дыхание, лишая последних сил. В его письмах к Белинскому последних лет сквозит тоска и надежда, но явственнее звучит первая. Кольцов понимает, что из паучьих пут торговой своей повседневности-полунужды ему  уже не вырваться.

   И всё же в лирическо-песенном выплеске его души так мало жалобы, печалования над собой. Почти вся лирика Алексея Кольцова – печаль и удаль, необоримая воля широкого, глубинно-русского национального чувства. Иначе откуда бы взялись эти строки, в которых личное лирического героя («Не плачь, Грунюшка») так мало значит перед общим, неизбывным, неоглядным:

   В края дальние

   Пойдет молодец,

   Что вниз по Дону,

   По набережью,

   Хороши стоят

   Там слободушки!

   Степь раздольная

   Далеко вокруг,

   Широко лежит

   Ковылой-травой

   Расстилается!

   Ах ты, степь моя,

   Степь привольная,

   Широко ты, степь,

   Пораскинулась,

   К морю Черному

   Понадвинулась.

   Какой размах, какая  сдержанная мощь, какая нежность неизреченная в этих напевных строках, «ковылой-травой» льнущих к Родине. Трудно поверить, что это не вершина поэтической речи, не сама поэтическая истина, а лишь приближение к  ней. Кажется, что здесь можно если не поставить точку, то хотя бы помедлить, перевести дух, элегически обозревая «степь раздольную». Но не таков Кольцов (а может, то, что ведет его?). И вот уже летят – не слева-направо, перу подвластные, а справа-налево, блистающей полоске стали  вслед  -  строки, коим суждено жить, покуда звучит на свете русская речь:

   Раззудись, плечо!

   Размахнись, рука!

   Ты пахни в лицо,

   Ветер с полудня!

    Освежи, взволнуй

   Степь просторную!

   Зажужжи, коса,

   Как пчелиный рой!
   Молоньей, коса,

   Засверкай кругом!

   Зашуми, трава,

   Подкошонная;

   Поклонись, цветы,

   Головой земле!

     Скажите, можно ли  полнее, точнее, яснее и глубже выразить смысл и  волю русскости? Мне кажется, что нет.

 

    Критики, чем-то похожие на средневековых алхимиков, неустанно пытаются разглядеть,  выделить таинственное «вещество поэзии». Они растирают поэтические строки в пыль, взвешивают, смешивают, выпаривают. Как всякое  научное знание, это занятие благое, нужное: ведь должны же мы наконец объяснить, почему иногда (очень редко!) обычные, даже порой не совсем «правильные» слова («молонья», «подкошонная»), сойдясь вместе, становятся вдруг музыкой, тайной.  Но в то же время  - возможно ли истолковать эти строки, если они давно уже сами  стали степью и небом, и звоном, и шелестом, и русской судьбой?

    Если они встретили меня в детстве, взяли за руку и повели - к родной земле, к людям, живущим на ней, к себе самому –  притихшему, переполненному восторгом и мукой, непослушными губами пытающемуся подобрать мелодию ещё не рожденного слова.

   Если мне, человеку давно уже немолодому, всё ещё веет в лицо  «ветер с полудня» - свежий, хранящий от жара и остуд, влекущий к труду и преодолению ветер поэзии…

 

   Прочёл недавно в одной из воронежских газет нечто вроде этого: «Кольцов  - это наш всероссийски известный бренд, и мы должны научиться его в полной мере использовать». Да, рачительно мыслят люди. По-хозяйски. Разве это плохо? И всё же словцо это – «бренд», ставшее нынче вполне обычным, разговорным – в таком контексте показалось мне не только чужим, но и чуждым, обидным.

   Разве Алексей Васильевич Кольцов – всего лишь  торговая марка, под которой нам легко  будет выдать за сокровища  пустеющие эти, бурьяном обмётанные земли, замусоренные поймы и мелеющие реки, все нравственные вывихи наши?  Разве можем мы так поступить? Да и выдать – перед кем? Перед чужими? Перед ловчилой и вором, ищущими очередное «поле чудес», чтобы поскорее зарыть в землю свои неправедные денежки – да не просто зарыть, а непременно с прибылью! Полно, да  знаем ли мы слово Кольцова, помним ли?

   У чужих людей

   Горек белый хлеб,

   Брага хмельная –

   Неразымчива!

   Речи вольные –

   Все как связаны;

   Чувства жаркие

   Мрут без отзыва…»

  Нынче на смену боли и страсти, заключенным в поэтической строке, всё чаще приходит слоган – примитивный, прилизанный хлыщ в стильном прикиде. Он – фантом, у него нет души, но многих ли это смущает?

   «Жажда – всё…»,  «Голосуй, а то проиграешь», и так далее, и тому подобное. Примитивные штампы, клише, ежедневно, ежечасно вбиваемые в голову. Не наше, чужое, но цепляется за память, как прибрежная череда за рукав: попробуй потом выбери. Откуда это пошло, кем придумано?

   И вспоминается мне почему-то строка известного современного стихотворца, гулкая и вроде бы значительная, тысячи раз цитировавшаяся, бездумно разобранная пишущим людом  на заголовки в сотнях вариаций. Повторяем, даже не пытаясь вдуматься: поэт – больше, чем поэт… да возможно ли? Ведь поэт – настоящий, Божьей милостью – это Вселенная; разве может быть она больше или меньше чего-то, тем паче – самой себя?  А выше, «больше» неё  только Творец. Уж не Ему ли пытается уподобить себя ( именно себя, чего уж тут лукавить) тот стихотворец –  да, одаренный, но уж слишком заласканный  властью, привыкший постоянно тереться о её штанину носитель «гордого духа гражданства»? А мы и обрадовались: ну как точно сказано. На самом деле сказано не точно, а всего лишь броско. Вполне в духе жанра, который условно можно назвать эстрадно- шумовым. Не из него ли вышли все эти сегодняшние пустоватые реалти-шоу, вырос этот  навязчивый слоган, пытающийся вытеснить живую человеческую речь?

    А вот Кольцову никаких словесных подпорок, обоснования собственного поэтического величия никогда не было нужно. «Раззудись, плечо», - и идет он, Косарь, затравевшим степным угором: ноженьки мочит в росе земной,  лбом горячим небесный ветер трогает. И свершается, будто само собой, дело вечное: ложатся под косой выспевшие травы, ложатся светло: не пропадая – земле кланяясь. И занимается дух – то ли от сбитой косой цветочной  пыльцы, то ли от идущего навстречу широкого света, то ли от тихого касания милосердного того ветра небесного, незнакомого и - родного до щемящего горева в груди, до просветленных слез. И сквозь слезы те светлые проступает, как в зыбучем июльском мареве, теснится, наплывает что-то почти неразличимое, но верное, доброе, ждущее и зовущее нас.

   Вот она, поэзия – истинная, врачующая сердце и возвышающая душу. Разве ей взмыслится  требовать себе чего-то  большего – власти ли, славы, признания собственной исключительности?

 

   В стихотворении Кольцова с неслучайным названием «Путь» лирический герой, добрый молодец, у которого «много дум в голове//, много в сердце огня», с горечью говорит:

   Путь широкий давно

   Предо мною лежит;

   Да нельзя мне по нём

   Ни летать, ни ходить.

   Но почему же? Да всё потому, что « на путь – по душе -// крепкой воли мне нет». Попросту говоря, страшно ему, добру молодцу, на путь тот ступить. А вот автор, неприметный в ряду других воронежских мещан, презренным ремеслом занятый прасол Кольцов, казалось бы, навсегда был лишен такого пути. Не было у него «много слуг и казны», да что там  - не было ничего, кроме таланта, веры тихой и любви к горькой своей  Родине. И ведь решился он без всякого раздумья «на погибель идти - // песни петь соловьем». И – ценою жизни – нашел «путь широкий» - свой, единственный, русский путь. Впрочем, почему свой, разве только свой? – наш путь.

   Низкий поклон тебе, путеводный Поэт…

Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите "Ctrl+Enter".
Подписывайте на телеграмм-канал Русская народная линия
РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям.
Комментарии
Оставлять комментарии незарегистрированным пользователям запрещено,
или зарегистрируйтесь, чтобы продолжить

Сообщение для редакции

Фрагмент статьи, содержащий ошибку:

Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta

Полный список организаций, запрещенных на территории РФ, см. по ссылкам:
http://nac.gov.ru/terroristicheskie-i-ekstremistskie-organizacii-i-materialy.html

Иностранные агенты: «Голос Америки»; «Idel.Реалии»; «Кавказ.Реалии»; «Крым.Реалии»; «Телеканал Настоящее Время»; Татаро-башкирская служба Радио Свобода (Azatliq Radiosi); Радио Свободная Европа/Радио Свобода (PCE/PC); «Сибирь.Реалии»; «Фактограф»; «Север.Реалии»; Общество с ограниченной ответственностью «Радио Свободная Европа/Радио Свобода»; Чешское информационное агентство «MEDIUM-ORIENT»; Пономарев Лев Александрович; Савицкая Людмила Алексеевна; Маркелов Сергей Евгеньевич; Камалягин Денис Николаевич; Апахончич Дарья Александровна; Понасенков Евгений Николаевич; Альбац; «Центр по работе с проблемой насилия "Насилию.нет"»; межрегиональная общественная организация реализации социально-просветительских инициатив и образовательных проектов «Открытый Петербург»; Санкт-Петербургский благотворительный фонд «Гуманитарное действие»; Мирон Федоров; (Oxxxymiron); активистка Ирина Сторожева; правозащитник Алена Попова; Социально-ориентированная автономная некоммерческая организация содействия профилактике и охране здоровья граждан «Феникс плюс»; автономная некоммерческая организация социально-правовых услуг «Акцент»; некоммерческая организация «Фонд борьбы с коррупцией»; программно-целевой Благотворительный Фонд «СВЕЧА»; Красноярская региональная общественная организация «Мы против СПИДа»; некоммерческая организация «Фонд защиты прав граждан»; интернет-издание «Медуза»; «Аналитический центр Юрия Левады» (Левада-центр); ООО «Альтаир 2021»; ООО «Вега 2021»; ООО «Главный редактор 2021»; ООО «Ромашки монолит»; M.News World — общественно-политическое медиа;Bellingcat — авторы многих расследований на основе открытых данных, в том числе про участие России в войне на Украине; МЕМО — юридическое лицо главреда издания «Кавказский узел», которое пишет в том числе о Чечне; Артемий Троицкий; Артур Смолянинов; Сергей Кирсанов; Анатолий Фурсов; Сергей Ухов; Александр Шелест; ООО "ТЕНЕС"; Гырдымова Елизавета (певица Монеточка); Осечкин Владимир Валерьевич (Гулагу.нет); Устимов Антон Михайлович; Яганов Ибрагим Хасанбиевич; Харченко Вадим Михайлович; Беседина Дарья Станиславовна; Проект «T9 NSK»; Илья Прусикин (Little Big); Дарья Серенко (фемактивистка); Фидель Агумава; Эрдни Омбадыков (официальный представитель Далай-ламы XIV в России); Рафис Кашапов; ООО "Философия ненасилия"; Фонд развития цифровых прав; Блогер Николай Соболев; Ведущий Александр Макашенц; Писатель Елена Прокашева; Екатерина Дудко; Политолог Павел Мезерин; Рамазанова Земфира Талгатовна (певица Земфира); Гудков Дмитрий Геннадьевич; Галлямов Аббас Радикович; Намазбаева Татьяна Валерьевна; Асланян Сергей Степанович; Шпилькин Сергей Александрович; Казанцева Александра Николаевна; Ривина Анна Валерьевна

Списки организаций и лиц, признанных в России иностранными агентами, см. по ссылкам:
https://minjust.gov.ru/uploaded/files/reestr-inostrannyih-agentov-10022023.pdf

Александр Нестругин
«России нужно стать собою!..»
Из новых стихов
15.02.2022
«Как будто бы вчера…»
Геннадий Лутков и Анатолий Жигулин: до и после «Чёрных камней»
07.02.2022
«Не плачьте обо мне…»
Лирика Алексея Решетова
31.01.2022
Все статьи Александр Нестругин
Последние комментарии
О красных и белых
Новый комментарий от Vladislav
29.03.2024 10:28
«Такого маршала я не знаю!»
Новый комментарий от Владимир Николаев
29.03.2024 07:07
«Не только кощунственный, но и антигосударственный акт»
Новый комментарий от Александр Волков
29.03.2024 06:47
Пикник на обочине Москвы
Новый комментарий от Vladislav
29.03.2024 00:17
Если всерьёз об Эдмунде Шклярском и о «Пикнике»
Новый комментарий от С. Югов
28.03.2024 23:30
«Не плачь, палач», или Ритуальный сатанизм
Новый комментарий от Калужанин
28.03.2024 22:04
Молчать нельзя осаживать
Новый комментарий от Александр Тимофеев
28.03.2024 21:09