Русская армия ‒ армия царская

История скажет свое слово о Русской Императорской Армии, и она может спокойно ожидать этого суда и не бояться его. Непостыженная, победоносная, несокрушимая, славная, предстанет она на суд истории, и к бесконечной веренице имен героев прибавится еще длинный список новых имен (генерал П.Н. Краснов. Памяти Императорской Русской Армии).

В лучах славы

Интерес к военной истории Отечества был присущ многим из военного и послевоенного поколения. Навсегда остались в памяти годы, когда сам воздух державы был пронизан лучами ослепительной славы русского оружия. До середины 1950-х годов слова «русский» и «советский», когда речь шла о военных подвигах и победах, были почти синонимами.

Напомню, что с 1942 года было запрещено снимать новые фильмы о гражданской войне, и наше поколение училось любви к Родине, ее армии и флоту по таким лентам, как «Александр Невский», «Минин и Пожарский», «Адмирал Ушаков», «Суворов», «Кутузов», «Адмирал Нахимов», «Максимка» и незабываемый «Крейсер ВАРЯГ».

Связкой с советскими временем служил «Чапаев», где не менее чапаевской вольницы врезался в сердце образ русских офицеров, идущих в последнюю свою атаку, на свои же русские пулеметы.

Но русские солдаты и офицеры возрождались в таких фильмах о Великой Отечественной войне, как «Два бойца», «Жди меня», «Небесный тихоход», «В шесть часов вечера после войны», которые до сих пор считаю лучшими о войне. Только люди из таких фильмов и могли выиграть ту войну.

К историческим фильмам естественным образом присоединялись и книги. Из дореволюционной истории больше всего об Отечественной войне 1812 года – столь же однозначно победоносной для России. Да, собственно, и последней победоносной, чуть ли не до 1945 года.

Действительно, из следующих крупных войн были проиграны, как всеми считалось тогда (а по сути считается и теперь): Крымская (1854-1855), ровно через полвека Японская (1904-1905) и конечно же Первая мировая.

Самодержавие виновато?

Объяснялись все эти поражения «загниванием» самодержавия, которое вело дело к распаду и гибели России. От них и спасла Россию Великая Октябрьская революция.

Последнее доказывалось наглядно взятием Берлина и Порт-Артура, контролем над половиной Европы и большей частью Азии, первой в мире ядерной бомбой и первым спутником.

Да и по фильмам было видно. «Александр Невский», «Минин и Пожарский», «Адмирал Ушаков», «Суворов», «Кутузов» − очевидные победы и триумфы, но уже в «Адмирале Нахимове», после Синопа – гибель героя на бастионах Севастополя.

Также героически погибал «лучший крейсер мира» «Варяг» вместе со своим маленьким боевым товарищем «Корейцем», «выполнявшим в дальних морях особое задание нашей Родины».

Выбивалась из ряда поражений царизма и его армии только русско-турецкая война 1877-1878 годов. Но и там победа казалось какой-то неполноценной, не вполне убедительной. Может потому и фильмов об этой войне не снимали, да и книжек не писали особо.

Как и вовсе не снимали фильмов о 1-й мировой войне.

Так и откладывалось в сознании: японская, потом сразу гражданская, а лучше сразу Великая Отечественная с грандиозным «Падением Берлина».

Это как-то утешало. Сразу за все.

Странности и недоумения

Первый удар в моем сознании по этой стройной концепции «загнивания царизма» был нанесен весной 1972 года. На книжном развале у арки Главного Штаба в Питере попалась мне на глаза небольшая растрепанная книжка в серой бумажной обложке с черными словами на ней: «Россия в мировой войне 1914-1918 года (в цифрах). – М.: ЦСУ. Отдел военной статистики. 1925».

Цифры, приведенные в таблицах этого статистического сборника, перевернули мне душу. Из них однозначно следовало, что русская царская армия была лучшей армией мира, а Россия к 1 марта 1917 года стояла на пороге сокрушающей победы (цифры и факты приведены ниже).

И это на фоне экономического, промышленного, а сегодня уже можно добавить, взлета народного образования и отечественной науки. Взлета стремительного, как взлет реактивного истребителя на форсаже.

Все материальные причины революции рухнули разом. Остались – не материальные, значит – духовные.

Свое новое вéдение я оформил в свою первую военно-историческую статью (в стол, по обстоятельствам времени), и оставил до лучших времен.

Да, и еще в этом же сборнике были данные о потерях в прошлых войнах. Ознакомившись с ними, также с некоторым изумлением узнал, что потери русской армии на «кровавых» полях и сопках Маньчжурии составили вместе с потерями флота едва 45 тыс. человек, включая умерших от ран и болезней. Столько, сколько, к примеру, в ельцинской РФ-ии позорных 1990-х вымирало за 2-3 дня без всяких войн.

Или − «военный пример», − потери за более чем полтора года японской войны в пять раз меньше безвозвратных потерь во вполне локальной Керченско-Феодосийской операции конца декабря 1941 – мая 1942 года.

Японские же потери, что характерно, были в два раза больше наших.

Так что японская война также стала вызывать определенное недоумение: если бы от таких потерь Россия признавала войну проигранной и прекращала ее, то последнюю Отечественную войну в 1941 году мы проиграли бы еще до полудня 22 июня 1941 года.

Странно было все это.

Войны военные и информационные

На выяснение всех странностей, связанных с войной Японской, а заодно и с Крымской, ушло с перерывами 37 лет. Оформилось это в 2-х томную трилогию «Цусима – знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий»[1]. В ней вполне документально показано, что, во всяком случае «военными» поражениями России, ни Крымская, ни Японская войны не являются: русская армия действительно была лучшей армией мира.

А Японскую войну можно считать даже победой Российской Империи, поскольку сокрушить ее мировому сообществу с помощью спровоцированной революции в тот раз не удалось.

Поражения России в этих войнах носили исключительно информационный характер. Иными словами, Россия действительно проигрывала в это время «Западу», но именно информационную, идеологическую войну.

Вместе с тем, следует отметить, что и достигнуть очевидных военных успехов русской армии не позволили ни в Крымскую войну (на ее главном – Крымском театре), ни в Японскую. Вернее сказать: не позволило! Собственное начальство! Светлейший князь Меншиков в Крыму 1854 года и генерал Куропаткин в Маньчжурии 1904-го.

А вот в турецкую 1877-1878 годов и, особенно, в 1-ю Мировую, «военные» успехи были, и блестящие. Что характерно, во время последней войны, начиная с 1915 года и по 1 марта 1917 года, были и блестящие дипломатические успехи.

Только успехи армии в Турецкую войну не удалось скрыть даже мастерам информационной войны, а грандиозные успехи царской армии в Мировой войне до последнего времени оставались покрыты туманом этой войны.

Так что, вместо гармоничной череды «минусов», военных поражений Российской Империи в войнах: Крымской, Японской и Мировой, при не вполне разъясненной Турецкой, получаем набор минусов-плюсов. Считая плюсом – наличие очевидных, никем не оспариваемых крупных военных успехов. Побед, не оспариваемых никем.

Война	Результат военный
Крымская война (1853-1855)	−
Турецкая война (1877-1878)	+
Японская война (1904-1905)	−
Мировая война (1914-до 01 марта 1917)	+

Если же к военным победам или поражениям добавить дипломатические, то картинка получится такая:

	Война	Результат военный		Результат дипломатический
Крымская война (1853-1855)		−	− (запрет быть флоту на Черном море)
Турецкая война (1877-1878)		+	− (Берлинский трактат)
Японская война (1904-1905)		−	− (Пол-Сахалина)
Мировая война (1914-до 01 марта 1917)		+	+ (Константинополь, Проливы, Азиатская Турция, свободное определение границы на западе, стратегический союз с Японией)

Поиск закономерности

Удивительно, что осознав победу России в Первой Мировой войне и даже написав о ней почти 40 лет назад, потратив десятилетия на решение загадок Цусимского боя, а по ходу дела и Японской войны в целом, а заодно и Крымской войны, показав, что Россия проигрывала не «военные», а информационные войны, я буквально до последних дней не видел закономерности, лежащей в основе наших побед и поражений начиная с 1850-х по 1917 год.

Хотя все необходимые для этого осознания факты были уже собраны и описаны.

Можете смеяться, но осознание пришло внезапно, 14/27 мая 2011 года, в 106-ю годовщину битвы при Цусиме. В результате него и выстроились приведенные выше таблицы.

Возможно, раньше мешало то, что в рассмотрение принимались войны, общественным мнением считавшиеся проигранными, а потому Турецкая война 1877-1878 гг. из рассмотрения выпадала.

С другой стороны, поразительно и то, что зная давно, что Мировая война – чистая военная победа Российской Империи (сначала ушла в небытие Империя, а за ней последовала и победа), − я все равно рассматривал эту войну в совокупности только с официально проигранными, то есть только с Крымской и Японской.

А между тем, Мировая, очевидно, коррелирует именно с Турецкой, а вот Крымская действительно только с Японской, почему и попала в книжку про Цусиму.

А теперь спросим себя, что существенно общего в этих парных войнах, одни из которых остались без видимых военных успехов, а две другие – наоборот. Дипломатию рассмотрим отдельно.

Для победы нужен Царь

Для этого уберем все второстепенные факторы, включая даже индивидуальные особенности командования, а также считаем для простоты, что Русская Императорская Армия в основном была адекватна самой себе в существе своем от Крымской до Мировой. Была и осталась Христолюбивым Русским воинством.

Тогда в «сухом» остатке получим следующее существенное различие между войнами «военно-успешными» (Турецкая и Мировая) и «военно-неуспешными» (Крымская и Японская).

В первом случае – в военно-успешных войнах – Государь был вместе с Армией: Александр II в Турецкую войну и Николай II в Мировую (с лета 1915).

Во втором случае – в войнах военно-безуспешных – Царь был далеко: Николай I в Крымскую войну и Николай II в Японскую.

Однако в Турецкую войну Александр II был просто при армии, на положении почти частного лица, и уехал сразу после взятия Плевны, прежде чем наступил кульминационный момент кампании: победоносные полки вышли к Константинополю, и остановить их было нечем. В Санкт-Петербурге же дипломатия свела почти на нет победы армии, а Берлинский конгресс обратил выигранную войну в игру с ничейным результатом.

[Почти год спустя после написания этих строк, мне попались на глаза мнение генерала М.Д Скобелева на эту именно тему. Известно, что Скобелев чуть не плакал, узнав, что именно благодаря «искусству» дипломатов русские войска не займут Константинополь: «Скоро объяснилось, что приказание остановиться на пути к Константинополю и не идти далее было получено из Петербурга… Оно совсем не следовало из Главной квартиры действующей армии. Потом его объясняли изменившимися условиями.

− Жаль, что Государя нет здесь при войсках!.. − говорил Скобелев.

− Все равно. Дипломатия работала бы так же.

− Нет ... Тут окружающая среда уравновесила бы влияние дипломатов... Им ведь все равно дипломатам... У них своя наука, свои таинства...

А у наших сверх того, и отечества нет вовсе...

Им главное, чтобы их считали не русскими варварами, а образованными европейцами. И ради этого они на все готовы… Вы их не знаете – я рос с ними. Все эти господа мои хорошие знакомые…

Для них Россия – ноль…»^[2]].

В 1915 году Николай II, который судя по его действиям, понял, или, во всяком случае, ощутил, выявленную выше закономерность, взял в свои руки армию, а фактически и дипломатию. Войну следовало выиграть на всех фронтах: и военном и дипломатическом.

И дипломатические успехи сопутствовали военным. В результате соглашений с Англией и Францией России должны были отойти Константинополь, Босфор, Мраморное море, Дарданеллы, и прикрывающие вход в них острова Эгейского моря, а также части турецкой территории, окаймляющие эти пространства с Запада и Востока. России также отходила значительная часть азиатской Турции, до южнее озера Ван.

В 1916 году был заключен стратегический союз с Японией: «Азия для азиатов», где таковыми признавались русские и японцы. Наконец уже в феврале 1917 года Россия получила согласие союзников в свободном определении своей границы на Западе. Это давало нам, прежде всего, возможность взять под контроль придунайские страны, чтобы Черное море стало бы окончательно русским.

Митрополит Антоний (Храповицкий) в своем слове на Торжество Православия в 1918 году сказал, что в результате победы в войне России должна была отойти территория Святой Земли, связанная широкой полосой земли с Кавказскими владениями:

«Россия должна была занять проливы Черного моря, но не покорять себе священной столицы Византии, а восстановить это священное государство наших отцов и учителей по спасительной вере Христовой, т.е. греков.

А себе приобрести отечество всех истинных христиан, т.е. Святую Землю, Иерусалим, Гроб Господень.

И, соединив ее широкой полосой земли с Южным Кавказом, заселить те святые места добровольными русскими поселенцами, которые ринулись бы туда в таком изобилии, что в несколько лет обратили бы Палестину и Сирию в какую-нибудь Владимирскую или Харьковскую губернию, конечно, сохранив все преимущества того полумиллиона христиан и их пастырей, которые доныне уцелели еще там от турецких насилий».

Так что может быть, и Иерусалим стал бы русским городом, если мы бы сами остались русскими, то есть православными, а не предали бы Веру, Царя и Отечество в Феврале 1917 года.

Да и Царьград был наш – нечего греков баловать. «Льстивы суть».

Но почему?

В чём же была причина острой необходимости присутствия Царя при Армии для того, чтобы эта армия могла одерживать победы?

В 1812 году Царь был сам по себе, Армия − сама по себе. И нормально. Париж взяли. А уже с Крымской пошли нелады.

Дело в том, что в 1812 году не только народ, понимая под этим словом «простых людей», но и «верхи» не мыслили себя вне самодержавия.

После победы над Наполеоном ситуация изменилась. Первой ласточкой стали декабристы.

Возникло взаимное недоверие между Государем и верхушкой общества. Количество верных людей в окружении Императора стало катастрофически снижаться. Запрещенное масонство и родственные ему по духу антихристианские течения все равно проникали во все сферы общественной жизни.

Отходу «образованного общества» от идеалов православной цивилизации способствовал также невиданный ни до, ни после взрывной, а говоря языком математики, экспоненциальный рост примерно с 1700 года положительной европейской науки, а с начала и особенно с середины следующего XIX века столь же взрывной экспоненциальный рост европейской техники. К каковому росту европейское, и тем более все остальное человечество своим предыдущим развитием было никоим образом не подготовлено.

В массовом сознании образованного, а тем более полуобразованного общества так называемая «научная картина мира» стала замещать картину религиозную. В этой «научной» парадигме не было место Богу, а значит, не было место Его Помазаннику[3].

Не дремали и традиционные враги православной империи, прежде всего англосаксонские державы (есть свидетельства, что канцлер Нессельроде – британский агент)^[4]. В результате Крымской армией командовал масон и откровенный антихристианин Меншиков, предварительно сорвавший операцию по захвату Проливов, проработанную командованием Черноморского флота[5].

Действия Меншикова в Крыму во многом предвосхитили действия Куропаткина в Маньчжурии в 1904 году, даже по форме.

Приводные ремни

Сергей Сергеевич Ольденбург, в своем знаменитом труде о Николае II сказал, что, когда последние русские православные государи XIX-XX веков пытались напрямую наладить связь с еще православными народными массами, то оказалось, что практически все приводные ремни в государственном механизме бездействуют.

В результате проведенного в «Цусиме – знамение ...» расследования, выяснилось, что Сергей Сергеевич еще весьма идеалистически представлял себе положение вещей.

«Приводы» эти не бездействовали, но волю выполняли отнюдь не Царскую!

Подробно это показано в «Цусиме» − на примерах Крымской и Японской войн, нетрудно показать это на примере подготовки к 1-й мировой и проведения ее первого этапа.

К весне-лету 1915 года после Горлицкого прорыва Макензена отчетливо наметился сценарий «военного проигрыша» войны. Отметим, что основные потери русской армии, особенно пленными также приходятся на этот этап. В это же время союзники затеяли провокационную Дарданелльскую операцию, чтобы перекрыть России путь в открытое, хотя бы Средиземное море.

Своим решением принять на себя труд Главкома Государь Николай II убрал между собою и армией «приводные ремни». Успех не замедлил последовать: уже в 1916 году последовал знаменитый Луцкий прорыв, справедливо названный, в посвященном ему труде моего старого друга Кавада Раша, «Императорским прорывом»^[6].

В марте-апреле 1917 года намечено было взятие Константинополя и Проливов. Специалисты считают, что по степени проработанности, Босфорская операция Черноморского флота, поддержанная специальными частями армии, не знает себе до сих пор равных, и была просто обречена на успех.

Надо было делать что-то с Царем

Лучшая в мире русская христолюбивая армия, была в полном смысле слова Царской Армией, «заточенной» под Царя. И если ей не мешали, проигрывать войн она не умела. Русско-турецкая и в особенности Мировая войны показывают это однозначно.

Но и в войнах, считающихся проигранными, «военно-безуспешными», Крымской и Японской, именно духовная связь Верховного Вождя Русского Христолюбивого Воинства, православного Царя-Помазанника Божия со своими воинами, готовыми лечь как один «За Веру, Царя и Отечества», была тем стержнем, что делала Русскую Императорскую Армию непобедимой.

Максимум, что могли сделать внешние враги при содействии внутренней «пятой колонны», не дать одержать этой армии яркой, очевидной победы.

То, что внутренние изменники в феврале 1917 года действовали в полной координации с врагами внешними (особенно с «союзниками»), показывает пример с лордом Мильнером. На Петроградской конференции января-февраля 1917 года тот почти ультимативно предложил Государю ввести в состав командования русских войск иностранных советников – поскольку свои «приводные ремни» Царем были выведены из строя. Отказ Царя, показал «кому-надо», что Русский Государь все понимает и будет вести Свою, Русскую политику.

Военная и дипломатическая победа России была обеспечена. Все 30-летние (по крайней мере, с 1887 года!) планы по военному сокрушению Российской Империи, последнего православного царства, рушились.

Надо было делать что-то с Царем. Дальнейшее хорошо известно.

Такова в кратких словах непротиворечивая концепция непонятных «военных» поражений и нереализованных побед Российской Империи за последние 60 лет ее существования.