Ну вот, мы и опять вместе, дорогие читатели - четыре сына Федора Павловича Карамазова, и сам он тоже присутствует.
Заседают, как обычно, в трактире «Столичный город». Беседа, что называется, на злобу дня. Не стареют душой ветераны…
Федор Павлович: Ну что, Алексей, прав твой братец Иван оказался, нет никакого Бога, во всяком случае, в этом сотворенном им якобы земном мире…
Алеша: Из чего вы заключили такое, батюшка?
Ф.П.: Да из всего! Посмотри, что кругом делается. Если одним словом сказать – Смердяков всюду торжествует. Во всех странах и народах. И в Расеюшке нашей тоже.
Смердяков: Ваша правда, Федор Павлович. Я везде и всему голова. Я ещё когда предупреждал – всю Россию ненавижу. И лучшие люди меня в этом поддерживают.
Дмитрий: Кто тебя поддерживает, пес смердящий?
С.: Да почитай, все -- писатели, киноактеры, про театралов я уж и не говорю. Журналисты там всякие, адвокаты. А уж блогеры – все как один! «Гнойный», например – видели такого? А уж канал «Дождь» -- какие прекрасные лица! Один Быков полуотравленный – адамант! И всю правду-матку говорят. Это наше будущее, это наше эхо!
Д.: Да уж, твоё это эхо, лакей. Как говаривал Чехов, какие они декаденты, они же здоровеннейшие мужики, их бы в арестантские роты отдать…
Ф.П. Ты меня не отвлекай от главного, Митька! Смердяков не такой дурак, как ты думаешь – умней умного оказался, Все под его дудку танцуют – что в сети, что по телевизору. Это же духовная пища народов! Смерд крутит ручку, а смердята посматривают да поддакивают. А в перерыве реклама презервативов - не жизнь, а малина. Я сам о такой всегда мечтал. Вот он, новый русский человек, наконец, родился, и никто ему воспрепятствовать не может. Мережковский его когда-то «грядущим хамом» обозвал. Ошибся немного – он грядущий царь мира! И он уже пришел.
Алеша: Вы бы, батюшка, язык поберегли, того и гляди, отрежут – не на этом свете, так на том.
Ф.П. Кто отрежет-то? Не осталось таких хирургов-то… все осмердяковились, и я первый их них. Про науку герметизма слыхал, небось: что внизу, то и вверху, и наоборот. Игра с нулевой суммой – вот и вся ваша история после Каина.
Д.: Не верь пьянице, Алеша, есть ещё честные люди в народе русском. Вот хотя бы коммунисты, как я, да и вообще патриоты, которые об Отечестве думают. Не оскудела ещё земля наша. А небо тем паче, и врата адовы не одолеют его. Правда – всегда правда, и она своё спросит, как бы ни извратились людишки, от бело-черных до розово-голубых…
И.: Ах, оставьте меня со своими коммунистами, националистами, царистами… Всё это позавчерашнипй день. Не вам одолеть зверя-хама – за ним всё золото Рокфеллеров и Ротшильдов. За ним вся информационная власть транснациональной Империи-матрицы. Как она назовет вещь, такой она и будет. Дисциплинарная машина Апокалипсиса работает без сбоев. Человек-цифра ничего не боится и всё выдержит, даже силу низости карамазовской.
Алеша: Что же, и ты сдаешься без боя, Иван? Ты же гуманист…
И.: А что делать, Алеша? Я ведь, в отличие от вас с Дмитрием, на Творца мира сего не сильно уповаю. Я даже не знаю, добр он или зол, скорее, пожалуй, второе. А может, его и вовсе нет. Говорят же, что вакуум сам из себя порождает энергию и материю. Ты только представь себе – Черная Дыра, Бог-Пустота, а из него, например, Чапаев выскакивает… как у Пелевина. Чем не необуддизм?
Ф.П. и С. вместе: Ха-ха-ха!
И.: Да уж, смешно, когда бы не было так грустно, Я вот считаю себя либералом в лучшем, классическом смысле слова (не путать с либертарианством и либерастией). Я за свободу и самоопределение личности, но у меня уходит почва под ногами. Моей свободе не на что опереться, кроме самой себя, своего достоинства, своей гордости, наконец. Если угодно, я экзистенциалист, вроде Сартра. Я один, а вокруг Смердяковы. Ну, пожалуй, ещё несколько тысяч человек по разным уголкам земного шара раскиданы. И всё! Да, пожалуй, пора закрывать лавочку под вывеской «всемирная история». Не удался проект твоего Бога, Алешка, не удался…
Д.: Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов!!!
Ф.П..: Слыхивали мы уже эту песню, за семьдесят лет хватило, начинай другую.
Д. Коммунизм -- это будущее! Иначе все сдохнут. И даже те, кто потом в рай попадут. Ковид только первая прикидка. Или рванет что-нибудь над головой, и поминай, как звали. Общественная собственность на средства производства и сетевые структуры – другой дороги нет! И жесткая государственность, хоть царская, хоть президентская. Иначе каждый сумасшедший будет управлять государством. Интернет-демократию на то и выдумали. Порнограф-сатанист с миллионом подписчиков в блоге– что ещё надо?
А.: Боюсь, Дмитрий, что ты под коммунизмом/патриотизмом опять в рай без Бога метишь. А Иван сюда ещё свою пустую свободу добавляет, чтобы совсем людей с толку сбить. И они сожрут себя в день своей победы! И очистят место Зверю чтобы было, куда войти ему.
С.: Правильно мыслите, Алексей Федорович. Я, Смердяков Первый, Постчеловек, Царь смердящего мира, объявляю эру смердяковщины! Смердфест! Смердхайп! Я за дирижерским пультом, я за министерским креслом, я за профессорской кафедрой! И я там теперь навсегда. За мной энтузиазм миллионов, которых я вырастил в своих медиакратических садах Скорпиона, пока вы весь ХХ век возились со своими четвертыми идеологиями и пятыми империями! Главное – за мной молодежь, которая больше не читает ваших книг, не смотрит ваших фильмов и даже рок ей надоел. Её нынешняя жизнь – рэп, речитативный ритмизованный мат. Здесь её закон и пророки. Недаром этих рэперов на Петербургский экономический форум приглашают. И они будет валить на землю статуи ваших отживших героев и деревянных мудрецов, потому что единственный, кто ей нужен – это я, Смердяков первый и последний. Великий Инквизитор когда-то разрешил черни грех, (хотя сам, бедняжка в глубине души стеснялся своей гуманитарной слабости) а я, Смердяков, показал на всех экранах мира, как это делается! Куда до меня прежним демонам, с их блестящим крыльями или клопиной передоновщиной. Долой клопов из царской постели постчеловека! Царство моё построено – я сказал!
Ф.П. Узнаю родную кровь. Хоть и убивец, а всё же сынок.
И.: Да уж, Федор Павлович, породили вы гниду. Уж на что я толерантен, а и меня тошнит, А самое гадкое, что прав он, собака, хотя бы и наполовину. Нечего мне ему возразить – разве нового Дон Кихота выставить? Да ведь того ещё в ХУ11 веке осмеяли. И автора в тюрьму упекли. Чем я вашему лакею предложу – постпостпостмодерн? Очередную игру в бисер? Триста двадцать восьмую интерпретацию сонаты Бетховена с тройной додекафонной вставкой? Переодену Гамлета девочкой, а Офелиею – геем? Начертаю никому, кроме автора, недоступный структурно-семиотической нарратив, где повествуется о повествовании, пишется о письме, говорится о говорении, но абсолютно умалчивается о том, что король – он же постчеловек – голый? Конструкции, реконструкции, деконструкции (они же деструкции) – всё, что осталось честному либералу. «По Дерриде ботают» последние умники, называя эти камлания наукой и искусством. Просвещение гаснет. И поделом. Замолкаю, как Джон Кейдж перед роялем.
Д.: Рано отходную поёшь! Про Шестую роту слыхали? Ту самую, которую тысячу боевиков в горах не пропустила, хотя сама почти вся полегла? Про неё-то Смердяков с Иваном помалкивают. А она и есть нынешний бессмертный русский полк, главная наша сила. За веру и верность полегли – не за золото. Не в силе Бог, а в правде – 800 лет назад об этом знали, и тысячу лет назад, и две, и всегда будут знать. И пока на Руси хоть один человек за правду себя не пожалеет – ничего с ней не будет. Разве что «одной заботой боле, одной слезой река шумней…»
А.: Полку нужен командир и знамя! Ты кого предлагаешь в командиры, Дмитрий?
Д. Да хоть авторов «Коммунистического манифеста»! «В ледяной воде эгоистического расчета потопила она священный трепет религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности. Она превратила личное достоинство человека в меновую стоимость и поставила на место бесчисленных пожалованных и благо приобретенных свобод одну бессовестную свободу торговли». Между прочим, ещё в 1847 году написано. Молодые парни Маркс и Энгельс писали. Русский коммунизм нам нужен, и точка.
А.: Дважды в одну реку не входят. Мы свою дорогу прошли. Московская Русь, и Петербургская, и Советская – единая и непрерывная Святая Русь. «Горе вам, богатые, ибо уже имеет награду свою». Отсюда все провалы, про которые Иван с Дмитрием говорят. Россия – Российская Империя – это личный и соборный путь грешного человека к Богу. Самопреодоление ветхого Адама. Для того Бог и ведет нас сквозь историю более тысячи лет. Когда-то Савонарола раздал имущество своего монастыря бедным, начал их кормить и поить и объявил начало Царства Божия на земле, как на небе. В Италии ХУ века это было, но капитал быстро всё подавил, начался европейский путь к постчеловеку. Наша история капитализма как такового вообще не знала – Россия как тайное царство Христа этого не вмещает. «Удрученный ношей крестной, всю тебя, земля родная, в рабском виде Царь Небесный исходил, благословляя». У нас не было ни Возрождения, ни Просвещения, ни Идеализма, ни Романтизма, ни Позитивизма – всё это клички (лжеимена) поворотов Запада на пути к постчеловеку. Так будет и впредь, до скончания века. Война ангелов с демонами идет всегда, но когда-нибудь и она закончится. Как вторая Америка, Россия немыслима, и постчеловеку в ней делать нечего. Одна из задач России -- православной Российской Империи -- и состоит в том, чтобы не дать миру стать глобальной Америкой, то есть опошлить его до конца, до постчеловека. Постчеловек - это всесторонне проданный человек. Все это чувствуют, только сказать не умеют. А жаль. Одно слово правды весь мир перетянет.
С.: Я уже победил!
И.: И я так думаю.
Д.: Поглядим ещё.
А.: Христос воскрес! Аминь!
.jpeg)
