(Фантастическая повесть. М.: Литературная Россия, 2020)
Как постоянно и как странно, что мы всё сетуем на упадок литературы, на её цветную поверхностность, на утрату единства и глубины, но как доходит до отдельного имени, то вдруг ловишь себя на старинном желании толкнуть соседа в бок: «А! Погляди-ка!» И смущаешься только, что вдруг он не разделит твоего восхищения – так мы постепенно оказались на подозрении друг у друга – не отстали ли от новых веяний века? Но про себя радуешься новизне словаря и мысли нечаянной книги, неожиданности взгляда на мир, молодой свободе и бесстрашию в выборе задач.
Это легче всего проверить на современной поэзии. Она давно не ходит «отрядами» – «громкая лирика» стадионных и политехнических Вознесенского и Евтушенко, «тихая лирика» Рубцова и Тряпкина, городская умная сдержанность Соколова и Чухонцева. А теперь вроде все врозь, но наткнёшься на подборку Зиновьева или Минакова, Ирины Евсы или Надежды Кондаковой и невольно зашепчешь вместе с Сальери: «Какая глубина, какая смелость и какая стройность…» И в прозе, и в прозе – прочтите Ксению Букшу или Ольгу Славникову, Евгения Чижова или Сергея Самсонова…
Присмотришься как следует и увидишь, что это не литература потеряла общее сердце, а мир взорвался и пошёл врозь, рассыпался фейерверком. Не горит ровно и греюще, а вспыхнул ярко и броско (не успеешь сказать «ой!» как уже погас), но разве от этого перестал быть праздником…
А я вот увидел фантастическую повесть Елены Сапрыкиной «Монастырь Земля», вспомнил её ещё поэтом Леной Сапрыкиной, приезжавшей несколько лет назад в великолукское село Борки на Праздник фронтовой поэзии, который я веду там тридцать с лишним лет, и уже там отдельной словом и взглядом (во всяком случае, сейчас мне хочется, чтобы это было) и тут, увидев прозу, заторопился с осторожностью перелистнуть: «Ну-ка, ну-ка…». А там уже не мог оторваться, не дочитав. Ах ты, какой молодец!
Утопия и антиутопия вместе – перевёрнутое замятинское «Мы». Третье тысячелетие, вся земля – монастырь, позабывшая за общей молитвой слова «война» «свобода», «император» для слов «покой», «любовь», «послушание» – монастырь же! Сразу невольно вспомнил набоковское «Но сердце как бы ты хотело, чтоб это вправду было так…» – чтобы Земля только любовь и мир, Луна – только лаборатория земного единства, и чтобы каждый помнил о каждом и неожиданно открывал, что мы все родня и нам только предстоит догадаться об этом, в том числе и благодаря этой книге. А сюжет-то, сюжет! Вирус, погубивший донововременную Россию и угрожающий уже этой нововременной, трёхтысячелетней «разветвлённой сетью вирусов, покрывающей сколь угодно большие пространства».
Поневоле тороплюсь взглянуть, когда писала: неужели прямо вот сейчас с газетной нетерпеливостью? Ведь не колонка для «Коммерсанта», не статья для «Дилетанта» и «Сноба». Книга! Ведь её не надиктовать, а родить надо. Вижу «подписано в печать 28 октября 2020 г», когда «ковидло», как подслащивает этот недуг русский народ, уже вовсю ломало историю и жизнь. Значит, Елена, не зря до поэзии журналист и учитель, успела ухватить умным сердцем прозаика суровую нитку не мимолётной тревоги, а вопроса к миру и долгого испытания и тотчас кинулась в работу: предупредить, удержать, спасти. Удержать от гибели нас, нынешних и упредить тех, уже вроде навсегда защищённых, что человек – всё человек. И он, и зная Божье попечение о себе, как они все там, на Земле, ставшей, наконец, монастырём, которого искали для неё Кампанелла и Мор, Сергий Радонежский и Серафим Саровский и даже (боюсь вымолвить) святые коммунисты первых революционных лет, искавшие всеобщего равенства, которое достижимо только в монастыре святого небесного будущего, всё непредсказуем даже и для самого себя.
Пересказывать не стану. Фантастика ведь, а читатель скользит по газетной странице «уличным» взглядом заоконной реальности – со своим бы вирусом управиться, не до фантастического. А всё-таки, когда выберется минута, то не поленитесь найти книгу (тут и интернет можно поблагодарить – он поможет) и будете вознаграждены светом высокой мысли, освещённой и освящённой светом Евангелия, чистотой прозы и равновесием сердца.
Это целительнее и спасительнее масок, перчаток и витамина «D», потому что рождено душой Поэта и Христианина. И это прививка устойчивее и неоспоримее высоких лабораторных исследований.
Валентин Курбатов, член Союза писателей России († 6.03.2021)
Впервые опубликовано в газете «Литературная Россия»
***
Повесть-поэма
Елена Сапрыкина, будучи замечательным поэтом, написала и издала отдельной книгой повесть. Хотя это и не столько повесть, как заявлено на обложке, сколько поэма в прозе. Язык этой прозы и композиция произведения имеют во множестве поэтические элементы. Особенно это заметно, когда автор с поэтическими подробностями и необычайной любовью описывает земную природу. Но и недосказанность, таинственность поступков, слов, намерений героев этой поэмы и причин тех или иных действий, происходящих в ней, выстроены во многом по канонам поэтического произведения. То есть за перипетиями содержания чувствуется некая тайна, о которой автор говорит вскользь, полунамеками и которую читатель должен самостоятельно прозревать или додумывать.
Во время обсуждения романа на интернет-конференции кто-то сказал, что мы имеем дело с вышедшей из-под пера Елены Сапрыкиной современной антиутопией, т.е. с попыткой иронически, без всякого восторга разглядеть земной мир, каким он будет через 100 лет. Да, наверное, это так. Элементы антиутопии в романе присутствуют. Однако присутствуют в нём и признаки утопии, особенно вначале, т.е. вполне объективного взгляда на нашу далёкую будущность. Автор пытается показать существование оставшихся людей на Земле по законам монастырской жизни. Она так и назвала свою книгу: «Монастырь Земля». Роман был начат ею ещё пять лет назад, но уже тогда она предвидела, что жизнь земная сократится не от ядерной войны, а от неких вирусов, уничтоживших человечество. (В этом смысле роман является в некоторой степени провидческим.) Останется на земле лишь 500 братьев и сестер, вся жизнь которых будет ограничена мужским и женским монастырями, а также Островом любви. Но детей у них с пяти лет будут забирать и отправлять навсегда в стены монастырей.
Однако каким-то таинственным образом в романе существует еще одна жизнь, скупо, кратко изображенная автором – океан, живая вода, откуда и исходят опасные для людей вирусы. И двое героев романа решаются выпить этой воды. С исполнения этого желания происходит завязка романа и развивается вся дальнейшая интрига повествования.
Жизнь землян, естественно, не бесконтрольна. За сто лет научного развития люди создали альтернативу земной жизни — на Луне. Там под искусственным куполом работают ученые, следящие за монастырями и при необходимости присылающие на Землю экспедиции своих специалистов. Управляет лунным куполом Главный историк, который на деле является киборгом, искусственным интеллектом. Даже и в этом Елена Сапрыкина предугадала нынешнюю реальность – активные потуги нашего ученого мира создать ИИ. Ну и, конечно же, желание некоторых правителей править вечно…
Естественно, выход к Океану и употребление его воды не остались для двух героев романа незамеченными на Луне. Срочный прилет на Землю специалиста по вирусам Ангелины становится главным событием повествования. И вся дальнейшая интрига начинает раскручиваться вокруг этого события. Один из заболевших от океанского вируса по имени Пётр, оказывается сыном Ангелины. А сама она, как открывает некий старец Сергий, в младенчестве была найдена и спасена настоятелем мужского монастыря отцом Феофилактом. Ангелина начинает понимать, что жизнь на Земле не только важнее и нужнее для неё, нежели работа на Луне, но и в любом положении для неё эта жизнь единственно настоящая и единственно спасительная. И она, вопреки возражению Луны, остается на Земле, не боясь оказаться в женском монастыре.
Я сознательно сжимаю сюжет повести-поэмы, не касаясь других интересных для читателя сюжетных линий, чтобы короче прийти к главной авторской мысли, к основной идее этого произведения: как бы ни складывалась для человека ситуация на Земле и каких бы невероятных «высот» ни достигли наука и техника, живая человеческая душа даже в стенах монастыря всё равно будет тянуться к красоте земной природы, всем сердцем чувствуя любовь Христа.
Роман Елены Сапрыкиной – это её серьезная творческая удача. И он не должен остаться незамеченным, так как является хорошим поводом для размышлений и вдумчивого критического анализа.
Валерий Хатюшин, главный редактор журнала «Молодая гвардия»
***
Поток познания
Первая прозаическая книга талантливой российской поэтессы Елены Сапрыкиной «Монастырь Земля» – важное и своевременное явление в литературе.
Автор рисует общество будущего сначала почти как утопию. Выжившие и рождённые после катастрофы люди могут жить в трёх «мирах»: только в мире монастыря; временно на Острове Любви и на Луне.
В Новом мире, который делится на указанные три сферы, средняя продолжительность жизни составляет 200-210 лет. Никто никогда серьёзно не болеет. Во младенчестве же, а тем более, в юности люди не умирают. Первоначально кажется, что это заслуга учёных, которые живут на Луне. Это элита, избранные, высоко одарённые личности. Это они изобрели НТЗ (новые технологии здоровья), лекарства КЖ (капсулы жизни). В Новом мире Сапрыкиной лечат арт-терапией, молитвой. Отчасти, люди мало болеют, так как получают «прививки ещё до рождения, будучи в утробе матери, благодаря особому способу введения веществ через плаценту». В новом обществе нет традиционных государств, войн, немногие знают слово «Император» (в контексте всего произведения вирус властолюбия и первенства, приводящий к гибели людей). От некоторых достижений науки и техники в Новом мире специально отказались, сочтя их опасными для людей. Несмотря на то, что институт традиционной семьи рухнул, детей, рождённых на Острове любви, после пяти лет забирают в монастыри, «никто не может на Земле найти своих родителей», частично семья сохраняется в преображённом виде: родители детей, вступая в брак, подчиняются Церкви, молодёжь растёт православной. Люди имеют свободный выбор сферы, в которой они хотят пребывать (кроме пребывания на Луне, вход и выход в общество учёных – строго регламентирован).
И, казалось бы, всё в этом новом мире замечательно. Но в блестящий, построенный учёными и духовенством миропорядок врываются элементы антиутопии. Появляются вирусы из океана, несущие неожиданные новые болезни. В борьбу с ними вступают учёные…
Роман имеет несколько сюжетных линий, каждая из которых связана не только с определённым героем, но и важной идеей или проблемой: Ангелина (спасение людей Земли), Пётр и Авдей (молитва как способ изменить жёсткие законы пребывания на Острове любви), отец Феофилакт (представление благодати, красоты божьего мира и веры в милосердного Творца).
Но главное, что нас интересует, это, конечно, каковы же эти земные люди нового общества? Они, как и раньше разные: честные и подлые, добрые и не очень, имеющие призвание творить, сочинять стихи, молиться Богу и просто живущие на земле и радующиеся дару жизни.
Злые люди бросают младенца – добрый монах Феофилакт подбирает девочку. Талантливый учёный Ангелина делает открытие — посредственный научный сотрудник Сибелиус присваивает его себе. Каждый занят каким-то делом, но у всякого есть душа, любовь, внутренний мир, воспоминания. Среди всех характеристик личности (речевой портрет, действия героев, реплики их в отношении других, саморазоблачения) излюбленный приём Елены Сапрыкиной – изображение потока сознания героев. В классических произведениях «потока сознания» (романы В. Вулф, Дж. Джойса, У. Фолкнера) до предела обострено внимание к субъективному, потайному в психике человека; нарушение традиционной повествовательной структуры, смещение временных планов принимают характер формального эксперимента. Елена Сапрыкина часто использует этот художественный феномен как элемент повествования. Поток сознания Петра в виде разговора с майским жуком неожиданно приводит героя к мысли стать монахом. Есть потоки сознания и у вирусолога Ангелины: между работой её занимают вопросы, как выглядит сейчас сын, стареют ли на Луне люди, воспоминания о жизни с сыном, когда он был маленьким. Неслучайно и одна из глав книги называется «Поток познания». Думаю, это, во многом, соответствует главной идее произведения, одновременно заключая в себе и намёк на вышеназванный художественный приём.
Главную идею книги автор, на мой взгляд, формулирует довольно чётко. Она заключается в том, что только вера в Бога и послушание ему могут привести к истинному познанию собственного я и, как следствие, к спасению. Устав душой от всех жизненных испытаний, одарённая научная сотрудница Ангелина предпочитает научной деятельности служение Богу в женском монастыре, жизнь на Земле – жизни на Луне. Она вдруг понимает, что «лунные научные изыски ничего не значили по сравнению с тысячеустной земной молитвой. Да, океан непрерывно рождал новые вирусы… Быть может, и так. Но кому они навредили, так и не установил никто. Нельзя было назвать час, когда прилив доставал вирусное нечто с океанского дна. А может, это и хорошо, что нельзя. Океан ведь по-прежнему был только водой, а источником жизни и её властелином во все века оставался Христос». И уход Ангелины в женский монастырь, и жизнь монахов, и быт, и духовный уклад семьи на Острове любви вернуться к христианской религии, в лоно церкви, забыть о гордыне, нечестных поступках, желании первенства.
Отдалённо по своему идейному смыслу и финалу произведение Елены Сапрыкиной напоминает мне «Чистый понедельник» Ивана Бунина, в котором героиня, познав, как ей кажется, все красоты светской жизни, таинственно уходит в монастырь. Есть у автора и переклички с классической фантастикой. У Елены Сапрыкиной люди пьют напитки радости и счастья, а в произведении Олдоса Хаксли «О, дивный новый мир» – сому, делающую их счастливыми. Но сюжет и идейное содержание у каждого автора свои. И, бесспорно, Новый мир Е. Сапрыкиной духовней и чище Нового мира О. Хаксли.
Идеостиль у Елены Сапрыкиной яркий и запоминающийся, поднимающий прозу до поэзии. «Экран засветился серебряными кузнечиками», «солнечный оладушек», «девочка-судьба». Прекрасные метафоры! «Лампада светила осторожно, словно ревниво прислушивалась к словам молящегося». Здесь олицетворение плюс сравнение в одном предложении. О брошенном в море крабе говорится: «Падая с высоты, он был похож на чёрное солнце, также неуклюже разбросавшее свои лучи». Яркое, необычное сравнение. А вот сравнительный оборот из мира фантастики: «в окно влетел большущий шмель и, жужжа, как космическое такси, летал вокруг моби-свечки». Мы видим в тексте игру паронимов «И вот наступил день прощания… Прощания или прощения?» Сравнения и метафоры Елены Сапрыкиной могут принимать образы целых развёрнутых картин или состояний: «…на душе было спокойно и свежо. Так свежо, словно она только что приняла душ из живых лепестков роз и после этого выпила коктейль счастья»; «и молитва потекла, как весенняя река, сбивая прибрежные льды и оставляя вместо них потоки свободной воды»; «два года стремительно пробежали по клавишам рассветов и закатов и сыграли свою неповторимую симфонию».
Само её произведение пронизано светом, любовью к божественной жизни, музыкой строк и образов, незримыми лучами вести о будущей лучшей жизни, которая откроется для людей верующих в Христа и по зову сердца решивших служить ему.
Ирина Иванова, кандидат философских наук
