В конце 90-х годов прошлого века состоялась моя первая беседа с писателем Юрием Васильевичем Бондаревым. Тогда ее опубликовать не удалось. Между тем, высказанные мысли выдающегося русского писателя-фронтовика, публициста и киносценариста нынче обрели еще более жгучую актуальность на фоне мировых военных конфликтов, развязанных США, глобального финансово-экономического кризиса, западных антироссийских санкций и прочих опасных катаклизмов, грозящих существованию всех народов планеты и прежде всего России.
***
— Юрий Васильевич, Вы хорошо знаете быт и нравы Западного мира, в том числе США, бывали там, писали много о нем в своих книгах. Чаще всего говорят о кардинальной несовместимости американского и русского образа мысли и понимания смысла жизни.
- Как-то в печати мне встретилось откровение некогда популярного советского актера Савелия Крамарова, польстившегося на «золотой рай» американского образа жизни, но вскоре очень горько в нем разочаровавшегося: в Америке всюду деньги, деньги, деньги, всюду деньги - господа. А без денег жизнь плохая, не годится никуда…— Кое-что мы знаем о характере и душе русского человека, но знаем ли мы особенности американского мышления, которое не первый год внедряется в сознание людей, уже подчинив себе половину мира? Американский образ жизни? Не есть ли это при обеспеченности и сытости напряженная склонность к постоянным раздумьям о неустойчивости личного бытия — об ускользающем из рук долларе, о сроках кредитов, о каждодневных бытовых счетах, о налогах и неумолимых процентах, кои надобно платить в этой установленной законами жизни взаймы, ибо так живет все общество «благоденствия»?..
В роли приглашенных гостей несколько лет назад госдепартамент любезно предоставил трем советским писателям возможность познакомиться с американской действительностью вблизи, не ограничивая познания наши ничем, кроме южных штатов. В этом электрическом, сияющем и днем, и ночью Эдеме, среди стеклянных небоскребов Нью-Йорка и шестидесятиэтажных ошеломляющих башен Чикаго, в теплом по - южному Лос-Анджелесе, в романтическом Сан-Франциско на берегу океана, в скучновато-сером Вашингтоне и стандартной Филадельфии происходили встречи с писателями (Стейнбек, Апдайк, Стоун, Чивер, Колдуэлл, Беллоу, Миллер, Олби), актерами кино и театров, режиссерами, студентами и профессорами главных университетов, верховными судьями, бизнесменами, миллионерами, денежной аристократией, могучими владыками несметного капитала и умопомрачительных состояний, встречи с негритянской интеллигенцией, фермерами, рабочими на фордовских конвейерах Нью-Джерси.
И неустанно я пытался «докопаться», понять, проникнуть в смысл, загадку и суть этой заокеанской таинственной «страны Свободы», которая со школьных лет притягивала, влекла меня романами Джека Лондона, Митчелл, Бичер Стоу, Кэрвуда, Сетон-Томпсона, фильмами несравненного Чаплина, талантливейшей диснеевской мультипликацией, а позднее — романами Драйзера и Вулфа, прекрасными полотнами жившего в Париже Уистлера и Сарджента.
И чем больше проходило встреч, тем в большую печаль познания впадал я, ибо одновременно с пышным зрелищным богатством разукрашенной государственной витрины, роскошью респектабельных магазинов, отполированных в граните и мраморе подъездов банкирского Уолл-стрит, лазурными бассейнами в виллах — на меня постепенно наплывала другая Америка, та, которая вызывала терпкую и унылую тревогу, разочарование и какую-то бесприютность среди через край показного изобилия, самопоклонения богатству и вульгарного самодовольства. И признаюсь: не возникло ни малейшего желания облететь вокруг статуи Свободы, в порывах забвения умиляясь прелестями невиданной демократии и правами человека.
Первое, что я понял в заокеанской стране: американская и русская цивилизации несовместимы, немыслимо далеки друг от друга, неизмеримо противоположны. Русская цивилизация со всей ее культурой, вариантами, вариациями, тонкостями и оттенками по сути своей вся сплошь духовная, то есть поднебесно-божественная, устремленная ввысь, напоминающая синюю музыку Вивальди. Американская цивилизация — сугубо приземленная (несмотря на небоскребы), грубо материальная, прочного серого цвета, алчно-потребительская, так как все в ней направлено на беспощадную гонку потребления, на культ богатства, денежной силы, накопления любой ценой, стяжательства, чтобы выжить в этой бешеной гонке за выживание и необузданное накопительство... И в этом бездушном миропорядке человек есть машина для добывания денег, живая машина, неуклонно деградирующее и примитивно думающее существо: деньги, деньги, деньги. Культ богатства так же, как и культ насилия, всегда был чужд русскому человеку, самой природой наделенному совестливостью в избытке.
— Американцами правят кумиры, созданные, как выражался выдающийся русский философ-эмигрант Иван Ильин, «мировой закулисой» и всеми средствами массовой информации. Журналисты западного мира, не смущаясь, бахвалятся: знаменитость-кумир делается ими в течение 48 часов. И примечательно то, что 80 процентов американцев не имеют своей точки зрения и повторяют мысли, продуманно-упредительно заготовленные «закулисой»…
— Абсолютное большинство американских обывателей не читает книг, за исключением, пожалуй, детективных серий, что отнюдь не считается зазорным. До первой моей сокрушительной печали познания я, неисправимый скептик, подозрительно проверял и взвешивал все, что слышал, знал и читал об Америке, и сначала, чистосердечно признаюсь, подвергал сомнению жесткое неприятие этой неординарной страны Эмерсоном, Торо, Кнутом Гамсуном, Голсуорси, Киплингом, Горьким, Ивлином Во, Фолкнером. И, уже опираясь на собственный опыт, я мало-помалу стал соглашаться с почтенными мыслителями и проницательными художниками, увидевшими в «средневековом могуществе денег» (К. Гамсун) все пороки, все изъяны буржуазной демократии с ее жестокой амбициозностью, где правит никак уж не народ, ибо свобода и равенство всех в обществе денежной диктатуры — смехотворны, лживы, иллюзорны, следовательно, благостное согласие между людьми невозможно, оно невероятно далеко от реальности, в которой вместе с владыкой долларом царят скользкое лицемерие, усмехающееся ханжество, ограниченность, беззастенчивый цинизм, сытое довольство, примитивность силы. Аргумент разрывной пули, расистская напряженность (белые – негры – мексиканцы – пуэрториканцы), прикрытая бахвальством фальшивой нерушимости Соединенных Штатов под звездно-полосатым флагом.
Под этим дорогим покрывалом мне бросились в глаза еще две черты Америки: здесь притворяются, что не «янки» пролили море крови, уничтожая индейцев, и здесь жестоко не любят, презирают, даже преследуют бедных, неудачливых людей — ничего не добился, не сумел сделать деньги, стало быть, виновен во всем. Когда я думал о захвате богатейших индейских земель и об этом гонении за бедность, приходили на память разительные суждения мудрецов о том, что в истоках каждого богатства лежит то или иное преступление. Преступление американцев перед коренным населением страны неискупимо!..
- Ваши проницательные наблюдения и умозаключения подтверждаются ранее высказанными словами мудрого американского прозаика Фолкнера: «…Мы отказались от смысла, который наши отцы вкладывали в слова «свобода и независимость», смысла, превращенного нами в наше время в пустой звук». Или: «…Может быть совершено любое действие, лишь бы оно освящалось выхолощенным словом «свобода». Или, наконец: «Если мы в Америке дошли в развитии нашей безнадежной культуры до того, что вынуждены убивать детей, каковы бы на то ни были причины, или какой бы ни был цвет их кожи, мы заслуживаем гибели и, очевидно, погибнем»…
- Всецело разделяю апокалипсический прогноз Фолкнера. В те мои американские дни я пришел к убеждению, что внешне прочная заокеанская опора Золотого Тельца — это Вавилонская башня, уже испытывающая толчки перед надвигающимся на континент землетрясением. Американская военизированная империя древнеримского подобия времен упадка, жадно заглатывающая в себя более половины чужеземного сырья. Задавившая мир своими купюрами, обеспеченными, кстати, лишь пятью процентами от номинальной стоимости, не выдержит, рухнет, рассыплется, как песчаная пирамида, при обрушившемся планетарном экономическом и национальном катаклизме под тяжестью необеспеченных бумажных банкнот и под изжигающей ненавистью поставленных на колени голодных народов. После Второй мировой войны Америка принесла всему миру столько военных и экономических бед (Филиппины, Корея, Лаос, Панама, Вьетнам, Камбоджа, Ливан, Гренада, Ливия, опять Панама, Ирак, Сомали, Югославия, опять Ирак, Сербия) — можно ли говорить о «сатьяграхе», о ненасильственном сопротивлении «демократических» США, что внушают ограбленным и окровавленным странам американские миссионеры, виртуозно выученные в специальных школах. Америка уже давно превратилась в гигантского клеща на теле человечества, и чем больше бедствуют и нищают зависимые от нее народы, тем богаче и жирнее становится империя, и тем жаднее высасывает она последние соки.
- Но военное и экономическое порабощение неизбежно рождает рано или поздно пробуждение национального самосознания и ответное насилие против насилия. И тогда уже невозможно будет построить ложный мост мало - мальского согласия ни под эгидой бессильной ООН, ни под коварной силой НАТО. Измученные долгой пыткой народы, вырвавшиеся из смертельно острых когтей Америки, ни единой слезинкой не пожалеют о ее крахе и падении. Что же ждет Америку — Страшный суд или новый Нюрнбергский процесс, на котором вспомнят о Хиросиме и Нагасаки, о массовом уничтожении мирного населения?..
- Америка останется неоправданной и не оплаканной. Так не оплаканной осталась Древнеримская империя, столетия питавшаяся человеческой плотью, сосавшая кровь завоеванных провинций. Но Древнеримская империя щедро оставила после себя знаменитое римское право, культуру слова, философию, ораторское искусство, мастерство архитектуры и ваяния, став преемницей греческой культуры.
Какое наследство оставит людям империя Америки? Технологию производства, которое породило индустриальное убийство жизни (40 процентов всех загрязнений на земле), отравленные воздух, вода, загазованные города, радиоактивные отходы и, как следствие, неизлечимые болезни. Подоблачные небоскребы, которые вряд ли сделали жизнь ньюйоркцев счастливее, вряд ли в их души вселили духовное начало и сделали цивилизацию духовной средой, а прагматично одномерный характер американца интереснее и глубже. Что еще? Вереницу президентов, напоминающих восковых кукол с одинаковыми застывшими улыбками, позами и жестами. Наконец — «демократию» и «равенство» возможностей». Нужно ли об этом всерьез говорить, коли политика имеет долларовую цену, вся без колебаний продается — и разум, и способности: души людей цинично отданы этой купленной политике, желтому дьяволу. Но, быть может, засияет в веках бесценным алмазом культура Нового Света? Неоспоримо — оставят о себе память несколько хороших писателей, ученых, кинорежиссеров, актеров, несколько незаурядных архитекторов европейского происхождения, а рядом, вперемежку с изделиями пошлейшей «масскультуры» будет стоять позорными знаками самая грязная порнография, распространявшаяся по всему свету подобно СПИДу с маркой «Made in USA».
Что даст человечеству такое наследство? Америка — это эволюция от республики к империи зла со своей больной идеей американской исключительности, которая гибельна для цивилизаций Западной Европы, России и Азии.
- Надо заметить, прогрессивная мировая общественность наконец-то осознала гибельную опасность всеразрушающего воздействия американских «цивилизаторов». Некогда бывшая центром европейской культуры, художественного вкуса и моды Франция первой начала сопротивляться оккупации американизма в эпоху здравомыслящего де Голля. Это было сопротивление засилью американской музыки, кинематографа, комиксов, детских игрушек — сопротивление шло не всегда успешно, но оно продолжается по сей день. Германия кое-как удерживает всё слабеющие с каждым днем традиционные немецкие позиции. Англия, известная консервативной национальной щепетильностью, изысканным альбионством, почти снобизмом, в последние годы утратила былую любовь к собственной старине, викторианскому духу, историческим традициям и заговорила «по-американски».
- Американская доктрина примитивизации сознания имеет глобальную цель — подвести мировую культуру к общему знаменателю. То есть создать всемирную империю дебилов, покорных рабов, которым голова нужна как необходимость для ношения шляп и модных причесок, а цивилизация выражается в умении употреблять туалетную бумагу!
— А что же мы, Россия?..
- К огорчительному сожалению, мы существуем в дурном анекдоте, выражаясь мягко. Накануне своей отставки премьер-министр Черномырдин, человек сверх - красноречивый, говорящий, по его же утверждению, не на русском, а на «российском языке», стало быть, «лингвист», сделавший открытие этого нового языка, поразил нас прямо-таки обвальным патриотизмом. Необузданной любовью к России. Во время пребывания в Америке Черномырдин в разговоре с вице-президентом США Гором зашелся от сладостного восторга, дрожащим голосом вознося хвалебные молитвы американскому образу жизни, американской культуре и, конечно, давно канувшей в Лету американской точности. Вместе с тем, намеренно сверкая глазами и впадая в гнев, он обратил свое неудовольствие против России, против им же, Черномырдиным, разрушенного и замороженного производства (25 миллионов безработных!), против обманутого и обнищавшего народа, не умеющего, мол, работать, «вкалывать», а создающего только беспорядок и хаос. Этот народ не понимает, что строится «народный капитализм», а всё «буровит, буровит» всякие «измы», в то время как «80 лет изгоняли призрак»: «Работать надо, а не буровить». Как всегда, Черномырдин убедительно живописен, поэтому, как говорится, всё кричало, и всё торчало в его подобострастной и гневной самобичующей речи; ясно было видно и оглушительно слышно, как он хотел понравиться Америке, как он лакейски ползал на коленях, заискивал перед Гором, этот неуклюжий даже в лести человек. Страстность его речи, разумеется, должна простить ему внезапные провалы памяти. Он невзначай запамятовал, что всё огромнейшее богатство России — заводы, гигантские комбинаты, жилые дома, дворцы культуры, университеты, школы, нефтяные и газовые промыслы, шахты, рудники, военная промышленность, космическая наука, несравненное искусство и литература — всё это было делом гения, таланта, умения, изобретательского разума и рук этих якобы не умеющих работать русских. Прискорбно несостоятельные «демократы» за годы своего бесславного правления не создали ничего, кроме пустого шума и ложных поз. Они жили и живут нескончаемым грабежом российских богатств, накопленных и созданных не умом «реформаторов», а Советской властью и социализмом (вот они, «измы», господин-патриот Черномырдин).
- Однако, Юрий Васильевич, с большой горечью не имею права не сказать, что несколько лет назад у русских стало очень заметно снижение чувства принадлежности к своей нации, чувства самосознания и воли, что прежде так ослепительно вспыхивало среди нашего народа в годы несчастий и бед. Не преобладает ли ныне давнее «двоеверие народа и наивность и славянская бестолковая доброта, голубиное сердце и доверчивость, и всеотсутствие змеиной печени — отчего вечно погибает русский народ?» Так со своей искренностью размышлял в письме к Тургеневу В. Стасов — истинный патриот России, поборник русского реализма, независимо мыслящий критик, прославленный идеолог «Могучей кучки» и Товарищества передвижников, даровитейших живописцев, будущей славы России.
- Читая Стасова и соглашаясь с ним, я думаю о судьбе, о звездных годах нашего народа, которому ненавистна стоическая любовь к року, о чем говорит вся история наша, ненавистное и бесстрастное отношение к трагическим периодам жизни. И я опять возвращаюсь к наивысшему человеческому терпению и мужеству — к незабвенному Сталинграду, всемирного значения подвигу, который ждет Россию и униженный мир. В истории нет места для положительного «если бы». Но все-таки — если бы пал Сталинград и пала Россия, то через короткое время пала бы и высокомерная самообожаемая Америка. Нетвердая солдатским духом, мало испытанная выдержкой и огнем, она не вынесла бы наступательного натиска мощной немецкой армии. Поэтому подвиг воображаемого на земле Америки Сталинграда представить при самом тщательном усилии фантазии невозможно. Стоит лишь вспомнить вялые бои с японцами на островах в Тихом океане и постыдное бегство в Арденнах на исходе войны, при полном перевесе союзнических сил.
- И все-таки я спрашиваю: остались ли в России натуры сильные, цельные, подлинно народные? Бросается в глаза, что иные самозваные политики мелкого калибра приспосабливаются к любому строю, но ничего не строят, они вроде бы нацелены решать все конфликты, но не решают ни одного. Таким образом, страна поставлена в сверхкризисное положение — «быть или не быть»…
- Тем не менее, надо прекратить апокалипсические вопли и нытье! Плач оскорбляет трезвое мышление и ослабляет волю. Много в жизни изломано, исковеркано, сознание иных одурманено и опустошено. Но, Бог миловал, еще не повреждена полностью душа нации, душа лучших ее людей — и в этом надежда на сопротивление насилию геноцида. И я верю, страстно верю, что надежды не останутся облегчающими снами бодрствующих. Ничем не поколеблена вечная истина: всему на белом свете бывает конец, всему время и место. То, что сегодня властвовало на земле, в самодовольстве и самопоклонении торжествовало, кроваво судило, подчиняло вооруженной силой, подкупом и лестью, управляло судьбами миллионов людей, подобно империи Древнего Рима, завтра — в развалинах, ржавчине и пепле, заносимое безразличными к истории песками, уже безжизненно, мертво, и вокруг нет оплакивающих. Этот призрак исхода маячит и на берегах Тихого океана. Пока еще сильная Америка вступила в свой последний древнеримский фазис, после которого — пустыня, ничто, возмездие вставшего с колен мира.
- Глобальное сокрушение Америке пророчат и всевозможные оракулы-прорицатели. Однако их прогнозы, идеалистические, конечно, в своей основе, зачастую и не сбываются…
- Исходя из многочисленных экономических, политических и главным образом нравственных посылок, я глубоко верю предсказаниям ясновидцев, что Америка, сотни лет продуманно ослаблявшая и разрушавшая весь мир и Россию, сама падёт, исчезнет как империя с политической карты планеты, разорвется в ближайшие десятилетия на север и юг, по штатам, искусственно и насильственно соединенным, на «Латинский Техас и протестантский рассудительный Восток» или станет «негро-латинской Америкой». В каждом нечестивом господстве над миром и человеком заложено сокрушительное поражение — история повторяется, как дурной сон…
- Наверное, грешно так говорить и даже думать, но, право, как хотелось бы увидеть искаженные ужасом лица американцев, оглушенных взрывами ракет мщения на земле истощенного глупостью Клинтона. Неужто не будет справедливого отмщения этой стране? И за Северную Корею, и Вьетнам, и Югославию, и за Сербию, и за Ливию, и за Ирак, и еще за многое, многое, многое…
- Рано торжествовать победу и пожимать друг другу руки с гауляйтерскими улыбками завоевателей мира. В каждом нечестивом успехе, где льется человеческая кровь и слышен плач детей, заложено сокрушительное поражение. Не мной открыто.
Беседовал Владимир Юдин,
г. Тверь
2. Юрий Бондарев про "измы"
1. Вечная Память!