Гудермес-95

Василий Назаренко (слева)

В новейшей истории России первая чеченская кампания, начавшаяся 11 декабря 1994 г. и бесславно закончившаяся 31 декабря 1996-го, поражает и военных историков, и просто непредвзятых исследователей своей непредсказуемостью, нелогичностью и необъяснимостью. Иногда так, что хочется воскликнуть вслед за известным думским политиком прошлого: «Что это: глупость или измена?»[1].

Потому что, если поставить себе целью – ход первой кампании просто разумно объяснить, – в действиях тогдашнего высшего военно-политического руководства страны, безусловно, становятся отчётливо видны явные признаки государственной измены. Это и проведённый в нарушение всех требований боевых уставов штурм Грозного в новогоднюю ночь с 31 декабря 1994 г. на 1 января 1995-го. Это – регулярно объявляемые «моратории» на действия федеральных войск (как раз, именно в тот момент, когда им удавалось добиться максимальных результатов!), которые противники федеральных войск, разумеется не соблюдали (только за октябрь 1995 г. подразделения российских войск в Чечне подверглись провокационным обстрелам со стороны боевиков более 600 раз[2]). Это –возможность безнаказанно уйти из Будённовска в горные районы Чечни для банды террористических убийц Шамиля Басаева со следом начавшимися бесплодными переговорами с лидерами незаконных вооружённых формирований[3], в ходе которых боевичьё беспрепятственно возвращалось в ранее освобождённые нашими войсками населённые пункты и безнаказанно расправлялось с нашими сторонниками среди чеченцев. Это – запрет генералу Константину Пуликовскому уничтожить засевших в Грозном в августе 1996-го сепаратистов вместе с их лидерами – и тут же, торопливо заключённое между А. Лебедем и А. Масхадовым Хасавюртовское соглашение. По своему содержанию оно было более позорным для России, чем Брестский мир, привело, в конечном итоге, к очередному обострению обстановки на Северном Кавказе и новому вводу российских войск в Чечню (разумеется, после того, как НВФ пополнили свои ряды, а также запасы вооружения, боевой техники и боеприпасов!). Совершенно нелогично, мягко говоря, в условиях жестокой, кровопролитной войны выглядели средства массовой информации России (вроде бы, финансируемые государством!), которые транслировали на всю страну передачи с участием боевиков, брали у них интервью, создавая кровавым головорезам благородный имидж «борцов за свободу», и одновременно поливали российских солдат и офицеров грязью. Возмущает бездействие правоохранительных органов, сквозь пальцы наблюдавших, как чеченская диаспора в регионах России рэкетом и мошенничеством зарабатывает боевикам денежные средства на продолжение боевых действий. Вызывает гнев и презрение позиция некоторых депутатов Государственной думы типа «правозащитника» С. Ковалёва, который, находясь на стороне дудаевцев, не раз и не два обращался к военнослужащим федеральных сил с предложением сложить оружие и сдаться в плен врагам российского государства[4]. При этом возмущает отсутствие на всё это какой-либо реакции высшей государственной власти! Ну, разве что, Госдума отстранила С. Ковалёва от должности Уполномоченного по правам человека в России, оставив в рядах своих депутатов.

Впрочем, к чему гадать и возмущаться? Думается, будущему поколению российских следователей, прокуроров и судей предстоит огромный объём работы по установлению истины и определению степени вины в действиях тогдашних высших должностных лиц государства. Авторы не сомневаются в том, что рано или поздно этот день настанет.

В арабских странах эмиссарами дудаевского режима была развёрнута масштабная кампания по сбору средств для вербовки моджахедов и финансирования их действий – как в Чечне в ходе партизанских операций, так и террористической деятельности в России.

На соседней Украине не остались в стороне от участия в борьбе с российскими войсками боевики УНА – УНСО[5].

И просвещённая Европа, безусловно, оказывала разностороннюю помощь дудаевскому режиму.

Но больше всего удивляет, что, несмотря на всё это, федеральные войска продолжали вести боевые действия, иногда - достаточно успешно.

Так сложилось, что в первую чеченскую второй по численности населения и значению после Грозного город Гудермес 8-й отряд «Русь» освобождал дважды. Сперва в конце марта 1995-го – практически без боя, не считая незначительного боестолкновения на консервном заводе с небольшой бандгруппой, и без потерь. Второй раз – в декабре 1995 года, когда врага пришлось с тяжёлыми боями выбивать из города. Причём бои по ожесточённости были сравнимы со сражением за Грозный зимой 1994-95 гг.

Гудермес захватила банда молодого (28 лет), амбициозного Салмана Радуева, в прошлом комсомольского секретаря, а ныне – мужа дочери троюродного брата Джохара Дудаева. Несомненно, подонок мечтал о лаврах Шамиля Басаева (последний отчего-то относился к нему крайне несерьёзно и даже называл «истеричной женщиной»). Очень скоро мечты начнут сбываться – 9 января 1996-го он захватит в Дагестане Кизляр и Первомайское с массой заложников, станет «бригадным генералом Ичкерии» и на какое-то время не будет сходить со страниц СМИ. Позднее закончит свой жизненный путь в соликамском «Белом лебеде» и будет зарыт на окраине городского кладбища.

Вместе с Радуевым действовала банда Султана Гелисханова, бывшего начальника ГАИ Гудермеса, и до недавнего времени – Департамента государственной безопасности Ичкерии. Впрочем, в декабре 1995-го он был отстранён Дудаевым со своего высокого поста по подозрению в контактах с федеральными войсками и в Гудермес, видно, был направлен в качестве «штрафной пехоты».

В начале декабря 1995 г. бандиты подтягивали свои силы к Гудермecy. По данным разведки, они намеревались дестабилизировать обстановку в городе и сорвать выборы депутатов Государственной думы и главы Чеченской республики, назначенные на 18 декабря. Выборы могли наконец-то принести республике надежду на разрешение вооруженного конфликта. Разумеется, представители Ичкерии ни о каких выборах, играющих в пользу федерального центра, и слышать не хотели. Таким образом, нападение на Гудермес, как и предыдущие вылазки боевиков, носило ярко выраженную политическую окраску.

Утром 14 декабря 1995 г. боевики совершили нападение на Гудермес, вначале бандгруппой 30-40 чел. захватив районную больницу. Спустя минут сорок одетые в белые маскхалаты бандиты начали занимать дома рядом с местной комендатурой и обустраивать огневые позиции. Позже стало известно, что в город проникло около 600 дудаевцев. Основные их группы находились в районе больницы, комендатуры, железнодорожного вокзала Гудермеса. После захвата больницы боевики основные усилия сосредоточили на штурме временного военного городка. Разгорелся ожесточённый бой вокруг местной комендатуры, занимавшей довольно выгодную позицию. Это способствовало тому, что боевикам не удалось с ходу захватить здание комендатуры.

Находящийся в Гудермесе гарнизон федеральных войск вынужден был перейти к очаговой обороне. При этом местные милиционеры, за редким исключением, не оказывая сопротивления бандитам, предпочли «раствориться» в городе. Блокированные со всех сторон военнослужащие внутренних войск, бойцы ОМОНа и СОБРа отбивали атаки головорезов Радуева и Гелисханова.

На помощь окружённым были отправлены три колонны внутренних войск с трёх направлений. Все они попали в засады и понесли потери. С запада наступала колонна 59-го полка оперативного назначения, понесла большие потери. С севера — колонна 33-й отдельной бригады оперативного назначения, часть техники прорвалась к комендатуре. 14 декабря в 33-й брон отмечается день памяти. С востока — колонна 2-го полка оперативного назначения ОДОН, прорваться не сумела.

В зоне огня оказались чудом сумевшие прорваться сквозь внешнее кольцо блокады Гудермеса четыре БТРа и «Урал», принадлежавшие миномётной батарее 33-й отдельной бригады внутренних войск МВД России. Но, добравшись до цели, военнослужащие теперь сами нуждались в безотлагательной помощи: на броне в беспорядке остановившихся во дворе комендатуры БТРов и в кузове «Урала» — десятки убитых и раненых, которых уцелевшие при прорыве их товарищи в одиночку были не в состоянии эвакуировать в безопасное вместо. Помощь оказали калининградские СОБРовцы.

Стало ясно – без спецназа не обойтись.

15 декабря отряд «Русь» получил задачу вылететь в Гудермес для помощи заблокированным в районе железнодорожного вокзала, больницы и комендатуры военнослужащим и сотрудникам милиции. Непосредственное участие в боевых действиях принял личный состав второй и третьей групп специального назначения отряда.

Спецназ на вертолётах вылетел в район Гудермеса. На его окраине спецназовцам выделили три БТРа, два танка для усиления и огневой поддержки. Федеральные войска не оставляли попыток разблокировать окружённые боевиками объекты, и потому двум группам «Руси» предстояло срочно оказать помощь очередной военной колонне, попавшей в городе в засаду.

Бой в населённом пункте боевые уставы относят к числу боевых действий в особых условиях. Он невероятно труден, особенно, когда попадаешь в засаду.

Проскочив частный сектор, спецназовцы оказались на месте боестолкновения. Спешились. Рассредоточились. Машины стояли, часть из них горела, чёрные клубы дыма поднимались над колонной. Открыв мощный огонь, действуя слаженно, дерзко и решительно, русичи отогнали от неё боевиков. Огнём танковых пулемётов их поддержали наводчики танков и БТР. Под прикрытием спецназа танкисты подцепили первую машину с боеприпасами и потащили к своим. Подбежав к расстрелянным ЗИЛам, бойцы убедились, что спасать некого: девять солдат были убиты. Раненых боевики добивали, судя по ранениям в голову.

Спустя некоторое время боевики попытались атаковать спецназовцев. Однако, это было совсем не то, что нападать на беззащитную колонну! Заняв выгодные огневые позиции и буквально ощетинившись огнём, бойцы «Руси» не подпустили боевиков к себе, надёжно прикрыв эвакуацию тел погибших солдат.

Не успели вернуться на временную базу, как вскоре группы вновь вызвали на помощь – теперь уже другой, тоже попавшей в засаду военной колонне. Спецназовцы «Руси» спешили ей на выручку, но до места боестолкновения не добрались, потому что сами попали в засаду в районе деревни Джалки. Упал с брони смертельно раненым боец второй группы рядовой Олег Беляев.

Олег Беляев (при выполнении задачи по сопровождению командующего ОГВ(с) генерал-лейтенанта А.А. Романова)

Возглавлявший третью гСпН лейтенант Василий Назаренко успел подать команду на занятие круговой обороны, и тут же в его бедро впилась пуля. И не просто впилась, а пошла «гулять» дальше. Диагноз врачи позже выставят: «Огнестрельное пулевое проникающее ранение живота с повреждением тонкого и толстого кишечника». На помощь офицеру поспешил санинструктор третьей группы Евгений Коенен. Вскоре он тоже был ранен, но сам оказал себе помощь, вколов обезболивающее и перевязав рану, вёл огонь по боевикам и помогал товарищам, получившим ранения. Отлично себя показал в руководстве второй группой её старшина – Андрей Запорожцев. Столь же успешно он будет действовать через несколько недель в Кизляре и Первомайском. Умело действовали в Джалке будущий Герой России Олег Долгов, его боевые товарищи Бешта, Иван Суслов. Да практически весь личный состав второй и третьей гСпН отряда!

Именно поэтому мужество спецназовцев, участвовавших в тех событиях, по возвращению в Ханкалу получило в отряде наивысшую оценку. Помимо представлений к награждению заслуженными боевыми орденами и медалями, капитан Геннадий Моряков внёс предложение на Совет военнослужащих, имеющих право ношения Крапового берета: вручить святыню спецназа лейтенанту Василию Назаренко и всем, кто выполнял задачи в Гудермесе. Совет поддержал предложение Геннадия Морякова.

Русичи прибыли в ростовский госпиталь, где, перенеся несколько тяжелейших хирургических операций, в реанимационной палате лежал Василий Назаренко, весь в капельницах и трубках. Моряков подошел к раненому боевому товарищу, вручил Краповый берет, поздравил. Василий поднёс берет к сухим губам, поцеловал. И – неожиданно повлажнели глаза, закапали слёзы…

Дело в том, что заветной мечтой Василия Ивановича Назаренко, закончившего Казанское суворовское и в 1995 году Московское высшее общевойсковое училище (традиционно их называют кремлёвскими курсантами), была мечта стать краповиком. Невероятно выносливый от природы, приехав в командировку, он надевал на себя самый тяжёлый бронежилет, закидывал на плечо пулемёт ПКМ и во главе своего взвода совершал марш-броски вокруг вертолётной площадки Ханкалы, готовясь к квалификационным испытаниям на право ношения берета. Но обладателем его молодому офицеру, увы, довелось стать совершенно по-иному.

Мужественный человек, не уронивший до этого за всё время, несмотря на невероятные физические страдания, ни единой слезинки, заплакал. На следующий день Василия Ивановича не стало. Первая командировка в Чечню для молодого офицера оказалась и последней, первая государственная награда – орден Мужества – оказалась единственной и посмертно.

Младший брат Василия Ивановича, Фёдор, впоследствии продолжил дело старшего брата, прибыв офицером в восьмой отряд специального назначения «Русь» для прохождения службы.

События в Гудермесе закончились 23 декабря 1995 г., когда усилиями федеральных войск, с привлечением артиллерии и авиации, гарнизон города был разблокирован. Боевики, осознавшие, что к Гудермесу стянуты значительные силы, оставили попытки дальнейшего сопротивления и покинули город. По официальным данным потери российской стороны в результате боёв составили более 40 человек убитыми, по неофициальным — до сотни убитых, раненых, пропавших без вести.

Вечная память Василию Назаренко и Олегу Беляеву. Вечная память всем погибшим за целостность и независимость России!

Валерий Медведь, полковник в отставке,

Сергей Доценко, подполковник запаса,

ветераны боевых действий

На фото: Омоновец держит оборону в окружении.