I. Приношение Императору Павлу
Одно из главных неоцененных деяний Императора Павла – его верный геополитический взгляд, едва не вернувший России ее всемирно-историческое значение, в значительной степени утраченное в результате того же Раскола.
Раскол и геополитика
Дело в том, что в 1653 году у России был прямой шанс встать на Амуре, занять Маньчжурию, застенный Китай и Корею, стать владыкой Тихого океана.
Вместо этого сменился вектор русской геополитики с просторов Тихого океана на узкость Босфора-Дарданелл. О которые мы потом два с лишком века разбивали лбы.
Произошел раскол русского суперэтноса, в результате которого самая пассионарная часть вместо расширения границ Православного царства ‒ расширения территории православия на земле, – извела себя в «гарях», восстаниях, скрылась в скитах и по сути была отделена от остального тела русского народа. В результате по Нерчинскому договору 1689 года граница Росси была перенесена с Амура на север Охотского моря, и мы навсегда лишились выхода к теплым морям.
В 1694 году был создан Банк Англии, и, по Божиему попущению, – в результате «самоустранения Третьего Рима», – всемирной земной империей стала «Анти-Римская» Британская, говоря шире ‒ «англосаксонская». Занимающая первенствующие позиции на земле по сей день.
Мировой Остров против Сердца Земли
Чтобы оценить заслугу Императора Павла, очертим кратко мировую геополитику и геостратегию, – понимаемые как контроль над планетарным пространством, – за последние три века.
В глобальной геополитике два основных геополитических противника: Суша и Море-Океан. Причем под «Сушей» понимается ее евразийский «центр тяжести», «Сердце земли» − «Heartland» по-английски, − удивительным образом, совпадающий с границами Российской Империи и Советского Союза, до его «распада».
Это «Сердце земли», Хартленд, окружает так называемый внутренний полумесяц – Римленд, совпадающий с прибрежными пространствами Евразии, за преобладающее влияние над которыми идет борьба между «Сушей» и «Океаном».
И наконец, есть центр тяжести «Океана» − «Мировой Остров» или Внешний Полумесяц, назовем его для краткости Айленд, состоящий из материков и островов за пределами Евразии.
Силовая структура Айленда, заметим, целиком находится во власти «англосаксов», понимая под таковыми англичан и североамериканцев.
И всю эту силовую структуру Айленда, следует употребить, по мнению англосаксонских классиков геополитики, для уничтожения стратегического противника в лице Хартленда либо прямой агрессией, что до недавнего времени было чревато, либо, что сподручнее, путем удушения его стратегией колец «анаконды» – экономической или военной блокады. Что происходит, в частности, и сейчас.
Геополитическая конфигурация «Суши» и «Океана» неизменна и останется таковой до полного уничтожения одного из противников.
Английский географ и разведчик Хэлфорд Джон Маккиндер (1861-1947) в своем докладе «Географическая ось истории» (1904) предложил структурировать планетарное пространство системой концентрических кругов. В центре системы как раз и находимся мы, − находится «географическая ось истории», или «осевой ареал», тождественные понятию «Россия», или «Сердце земли». На охватывающей «осевой ареал» периферии – англосаксонский «мировой остров».
Главной опасностью для «Острова» Маккиндер считал возможный союз России и Германии: «…Скоро перед нашим взором явится мировая империя. Это может случиться, если Германия захочет присоединиться к России в качестве союзника».
Заметим, кстати, что присоединяется обычно слабейший к сильному.
А почти за десять лет до Маккиндера, американский адмирал Альфред Тайер Мэхэн (1840-1914) объяснил, как следует оптимальным образом сдавить «Сердце земли» в смертельных объятиях анаконды. Роль этих колец должен играть Римленд – постепенно расширяясь как некая континентальная часть мирового Острова, и все более приближаясь к границам Хартленда, а желательно и сминая их.
Как и Маккиндер американский адмирал совершенно справедливо считал, что интеграция с геополитическими потенциальными союзниками усиливает мощь государства. Поэтому ни в коем случае нельзя допускать создания аналогичных интеграционных образований у противника. Напротив, противника, следует разъединить, а лучше стравить между собой, и поодиночке удушать в кольцах «анаконды», перекрывая выходы к морским пространствам.
Теории Маккиндера и Мэхэна по удушению Хартленда развил американский геополитик Николас Спайкмен (1893-1943).
Он собственно и ввел, вместо «внутреннего или берегового полумесяца», понятие Римленда – («рим» − обод, ободок, край) − гигантской дуги, включающей приморские евразийские государства, и подлежащей «интегрированному контролю» со стороны Айленда.
Только контроль над Римлендом, окаймляющим территорию Евразии, поможет Айленду нейтрализовать влияние «Хартленда».
Спайкмен следующим образом перефразировал известный тезис Маккиндера: «Кто контролирует Римленд, тот контролирует Евразию, а кто контролирует Евразию, тот контролирует судьбы всего мира».
Самое любопытное, что Айленд в лице Британской Империи применял стратегию удушения Континента задолго до получения теоретического ее обоснования. Генерал Алексей Вандам, наш великий и неоцененный геополитик, еще в работах 1912-1913 годов показал, как расширяющийся Римленд постепенно стискивал в своих жестких объятиях Хартленд (не употребляя этих и иных нынешних геополитических терминов). Вандам говорит о постепенном отступлении вглубь Евразии «центра сопротивления» континентальной Европы.
Скажем, в середине XVII века таким центром можно было считать Мадрид – столицу крупнейшей на тот день колониальной Испанской империи. Затем этот центр отступает на восток – в Париж, а после Французской революции и наполеоновских войн, еще далее на восток, условно говоря – в Берлин.
Вандам предупреждал, что в смертельной для России конфигурации вступления в Мировую войну в рядах Антанты, – в противоестественном «союзе» с нашим вечным врагом Англией, – даже победа в войне станет для России геостратегическим поражением.
И центр обороны континента сместится к Москве.
Это было сказано в 1913 году, и не подразумевало даже революции. Сейчас граница Римленда проходит у Смоленска, и удавка на шее Хартленда затянулась до предела.
Римленд-2020
Теория, которая предсказывает факты – теория верная. Так принято говорить в теоретической физике. Но тоже справедливо и в геостратегии.
«Баланс сил в Европе» или «разводка лохов»
Генерал Вандам указал также механизм, с помощью которого мировой Остров в лице Англии осуществлял уже два столетия свои планы. Механизм этот по-английски именуется «The Ballance of power in Europe», что переводится на русский как «Баланс сил в Европе».
Как сказал сто с лишком лет назад один английский публицист подполковник Поллок: «Пока Европейские державы разделены на группы, и мы в состоянии будем противопоставлять их одну другой, Британская Империя может не опасаться никаких врагов, кроме Палаты Общин».
Надо признать, долгие столетия политика «Баланса сил в Европе» исправно служила Англии, по крайней мере с наполеоновских войн, помогая ей держать под контролем континентальную Европу без особых жертв со своей стороны. Это в определенной степени удалось Англии даже в Первую и Вторую мировые войны. Хотя здесь следовало бы точности ради, говорить уже об успехе стратегии не столько английской, сколько «англосаксонской».
Не зря один современный автор, назвал такую политику «разводкой лохов», уточнив при этом что лох – боевое подразделение в армии Александра Македонского, типа роты, составляющая четверть моры из тысячи бойцов. Таким образом,
1 мора = 4 лохам.
Стоит уточнить, что, говоря о лохах, составляющих мору, автор использует греческую терминологию, но при этом уточняет, что по латыни мора (mora) означает умирание, замедление. И именно такая мора нужна была Англии, для того, чтобы континентальная часть Европы начала умирание или замедление в своем развитии, что так блестяще выявили обе мировые войны.
Император Павел – интересы России выше всего!
Но вернемся во времена Павла Петровича. Он недаром считается ныне едва ли не самым гениальным из русских Царей. Именно Император Павел сделал все от него зависящее, чтобы Россия перестала бы быть английским лохом. Внешняя политика Павла I – целиком подчинена национальным интересам России. Это политика мира, политического равновесия и защиты слабых.
Вступив на престол, он сказал канцлеру Безбородко: «Теперь нет ни малейшей нужды России помышлять о распространении своих границ, посему она и без того довольно уже и предовольно обширна… а удержать свои границы постараемся и обидеть себя никому не дадим; … все содержать будем на военной ноге, но при всем том жить в мире и спокойствии».
Но кто же даст России жить в мире и спокойствии?!
Для Павла цель истинной политики ‒ защита этических ценностей. В его глазах святость принципов и справедливость имели преимущество перед корыстными и просто прагматическими целями. … Защита слабых…
В начале царствования такими слабыми показались Императору королевские режимы Европы «обижаемые» революционной Францией, и фельдмаршал Александр Суворов и непобедимый адмирал Федор Ушаков были посланы им «спасть царей».
Наши в Альпах
Последовал знаменитый поход Суворова по Верхней Италии и Швейцарии, и штурм кораблями Ушакова береговых крепостей Архипелага.
России эти походы принесли весьма «нематериальную» славу, а ее Императору, ‒ узревшему как его войска в критический момент были брошены австрийскими союзниками на произвол судьбы, ‒ сильное огорчение.
При этом Россия одновременно принимала еще участие в походе Англии против Голландии и находившихся там французских войск. Поход оказался неудачным, но англичане, достигнув главной своей цели, ‒ уничтожение голландского флота, ‒ не слишком беспокоились из-за поражения на суше. Они в любом случае были в выигрыше.
О русских союзниках англичане не думали вовсе, они даже не позаботились об обмене русских пленных. Напротив, остатки русского экспедиционного корпуса они намеревались применить против ирландских повстанцев, не поставив этого вопроса перед императором Павлом.
Император-рыцарь был оскорблен в лучших чувствах.
Внешняя политика России меняет курс
Но, как говорится, нет худа без добра. Измена союзников по коалиции против Франции, использовавших беспримерный успех Суворова в Италии в своих корыстных целях, а также восстановление сильной власти во Франции в лице первого консула Бонапарта послужили причиной резкого изменения курса внешней политики.
И хотя цели ее остаются прежними – прочный мир и политическое равновесие, – их осуществление Павел I видит теперь в союзе с революционной Францией.
В беседе с датским послом Розенкранцем Павел Петрович так изложил свою позицию: «Долгое время я был того мнения, что справедливость находится на стороне противников Франции, правительство которой угрожало всем державам; теперь же в этой стране в скором времени водворится король если не по имени, то по существу, что изменяет дело».
В этих словах Павел I проявил и прозорливость, и широту взгляда!
Нужно было обладать незаурядным государственным умом и мужеством, чтобы вопреки установившимся традициям и мнению ближайших советников так круто повернуть внешнеполитический курс страны.
Интересы России были поставлены новым Императором выше отвлеченных принципов легитимизма, – революционная Франция становится союзником России, – «две наиболее разобщенные географией страны – революция и крайний абсолютизм, встали во главе и на страже европейского порядка».
Сближение между великими державами идет быстрыми темпами.
«Франция может иметь союзником только Россию»
Это слова Наполеона Бонапарта. На ветер Первый консул слов не бросал.
Уже строятся совместные грандиозные планы: высадки войск в Ирландии, военных действий в Средиземном море, похода в Индию. Англия оказывается в одиночестве: Франция, Россия, Пруссия, Дания, Испания, Португалия, Швеция, Голландия, Италия – все против нее.
В Лондоне царит паника, нет хлеба, закрыты европейские порты. Дания занимает Гамбург, Пруссия – Ганновер, казачьи полки устремляются к предгорьям Индии.
Правительство всемогущего Питта Младшего пало. Со дня на день ожидали объявления войны.
На этом фоне почти незаметным прошло присоединение Грузии к России по ее долголетним смиренным просьбам.
Причем можно утверждать, что без личного участия Павла Петровича грузинам еще долго пришлось бы околачивать петербургские пороги. А ведь Грузии грозило буквально физическое уничтожение, это сейчас они такие самостоятельные.
Так что денно и нощно Бога должны они всенародно молить о Императоре Павле ‒ за то, что вообще существуют.
Но вернемся к русско-французскому союзу. Укоренилось мнение, что поход в Индию – плод фантазии полубезумного царя. Оказалось, что это далеко не так.
По плану, составленному самим Наполеоном, русский корпус в составе 35 тысяч человек должен был в июне сосредоточиться в Астрахани.
Из Франции по Дунаю, Черному морю к Царицыну и далее в Астрахань на соединение с ним двигался 35-тысячный корпус во главе с талантливым и бесстрашным генералом Массеной, который по настоянию Павла I должен был возглавить франко-русские войска.
Затем объединенные русско-французские войска должны были пересечь Каспийское море и высадиться в Астрабаде. Путь от Франции до Астрабада рассчитывали пройти за 80 дней, еще 50 дней требовалось на то, чтобы через Герат и Кандагар войти в главные области Индии.
Поход собирались начать в мае 1801 года и, следовательно, в сентябре достичь Индии. О серьезности этих планов говорит маршрут, по которому когда-то прошли фаланги Александра Македонского, и союз, заключенный с Персией.
Бонапарт, которому нельзя отказать ни в уме, ни в воинском таланте, запрашивает Павла: «Хватит ли судов?», «Пропустит ли султан?»
И Царь гарантирует суда и свое воздействие на Порту. Одновременно он замечает: «Французская и русская армии жаждут славы: они храбры, терпеливы, неутомимы, их мужество, постоянство и благоразумие военачальников победят любые препятствия».
«Нельзя не признать, что по выбору операционного направления план этот был разработан как нельзя лучше, – пишет один из крупнейших специалистов по военной истории России XVIII-XIX вв. д.и.н. С.Б. Окунь. – Этот путь являлся кратчайшим и наиболее удобным.
Именно по этому пути в древности прошли фаланги Александра Македонского, а в 40-х годах XVIII века пронеслась конница Надиршаха.
Учитывая небольшое количество английских войск в Индии [плюс наличие в Индии французских колоний], союз с Персией, к заключению которого были приняты меры, и, наконец, помощь и сочувствие индусов, на которые рассчитывали, следует также признать, что и численность экспедиционного корпуса была вполне достаточной».
Павел I уверен в успешном осуществлении франко-русского плана покорения Индии.
Напомним, что 2 февраля 1801 года в Англии пало правительство всемогущего Питта.
Европа замерла в ожидании великих событий. Никогда раньше Россия не имела такого могущества и авторитета в международных делах. «Этому царствованию принадлежит самый блестящий выход России на европейской сцене», – признает Ключевский.
Вдруг с далеких берегов Невы пришла потрясающая весть – император Павел I мертв.
Англия – спасена!
Узнав о случившемся, Бонапарт пришел в ярость.
«Они промахнулись по мне в Париже, но попали в меня в Петербурге», – воскликнул он.
«Они» – это англичане. В Париже были уверены в причастности Англии к трагедии, случившейся в Михайловском замке. И позже, на острове Святой Елены, вспоминая об убийстве Павла I, с которым установил такие дружеские связи, Наполеон Бонапарт всегда начинал с имени посла Уитворта. И не без оснований.
Англия была спасена, и история Европы пошла по другому пути.
Не будь этой трагедии, ясно одно – не было бы полутора десятилетий всеевропейских войн, не было бы Аустерлица, Ваграма, Фридланда, Бородино и битвы народов под Лейпцигом.
Не было бы пожара Москвы, сотен тысяч, если не миллионов жертв с русской, французской и иных сторон.
В союзе две великие державы сумели бы обеспечить Европе долгий и прочный мир!
Август Коцебу: «Последствия доказали, что он – Павел – был дальновиднее своих современников в проводимом им курсе внешней политики…
Россия неминуемо почувствовала бы благодетельные ее последствия, если бы жестокая судьба не удалила Павла I от политической сцены.
Будь он еще жив, Европа не находилась бы теперь в рабском состоянии. В этом можно быть уверенным, не будучи пророком.
Слово и оружие Павла много значили на весах европейской политики».
Русское безумие и английское золото
Павел I пал жертвой худшей части гвардии и придворных, недовольных проводимыми им реформами.
Убийство Императора Павла. Французская гравюра
Немалую роль здесь сыграл посол сэр Чарльз Уитворт и «английское золото». Отметим, что именно Уитворт является автором «безумия» Императора Павла.
Уже в марте 1800 года, когда Павел отвернулся от Англии, Уитворт в секретной депеше писал своему правительству: «мы должны быть приготовлены ко всему, что бы ни случилось.
Но факт, хотя я с сожалением сообщаю, – что император буквально не в своем уме. Уже несколько лет это известно ближайшим к нему лицам, и я сам имел несколько случаев за этим наблюдать. С тех пор, как он вступил на престол, его умопомешательство постепенно усиливалось и в настоящее время приводит каждого в сильнейшее безпокойство.
В этом-то и кроется роковая причина многого, что случилось, и к той же причине мы должны будем отнести и новые сумасбродные выходки, какие, может быть, нам придется оплакивать.
Император не руководится в своих поступках никакими определенными правилами или принципами. Все его действия суть последствия каприза или разстроенной фантазии, стало быть нет и не может быть ничего верного.
По причинам, слишком посторонним, чтобы их объяснить, я прилагал все усилия, как можно далее устранять эту роковую причину всех наших обманутых ожиданий.
Я никогда ни на минуту не терял из виду огромной важности извлечь из его характера всевозможные для нас выгоды и хранил замкнутыми в своей груди тревожные опасения, сопровождавшие все мои труды.
Но, как бы то ни было, истина должна быть открыта, наконец.
Чарльз Уитворт
Мы должны знать, от чего зависят наши дела, но в то же время мы не должны забывать, что император, каков он ни есть, самодержавный владетель могущественной, связанной природою с Англией империи, из которой исключительно мы можем добывать средства для поддержания первенства нашей морской силы».
Как пишет в своем исследовании об Императоре Павле историк Евгений Шумигорский, «в Лондоне не только знали о готовящемся заговоре на жизнь императора Павла, но даже способствовали успехам заговора деньгами.
Многие современники (напр., брат фаворитки, кн. Лопухин) были убеждены в этом, но разумеется документальных данных отыскать нельзя, тем более, что о секретных делах в Англии министры, даже при смене, передавали друг другу на словах.
[Светлейший князь Петр Васильевич] Лопухин, сестра которого была замужем за сыном Ольги Александровны Жеребцовой, утвердительно говорил, что Жеребцова получила в Англии уже после кончины Павла два миллиона рублей для раздачи заговорщикам, но присвоила их себе.
Спрашивается, какие же суммы были переданы в Россию ранее?
Питт, стоявший тогда во главе английского министерства, никогда не отказывал в субсидиях на выгодные для Англии дела на континенте, а Наполеон, имевший безспорно хорошие сведения, успех заговора на жизнь императора Павла прямо объяснял действием английского золота».
Убийцы Павла I были бесконечно ниже его умом и характером, но они ославили свою жертву «полубезумным тираном», и никто им не возражал.
Слухи о его «странностях» и «жестокостях» в большинстве своем исходили из уст людей, стремившихся или оправдать убийство императора, или хотя бы с ним примириться.
«Он осужден своими убийцами – осуждая его, они оправдывали себя!» А правительство целое столетие ревниво оберегало память императора Александра I в ущерб памяти его отца.
Но самое страшное, что убийство Императора Павла вновь свернуло Россию с верного пути Высшей Стратегии – в терминологии генерала Вандама, – на который наша страна не вернулась по сей день.
А героическую Русскую Армию ввергло в ряды английских лохов – и в наполеоновских войнах, и в роковой для судеб христианских империй Первой мировой войне.
Император Павел вместе с Наполеоном Бонапартом могли поставить крест на могуществе Мирового Острова, под пятой которого мы ныне находимся.
«У меня никогда не было интересов, противоположных интересам России»
До конца своей жизни Наполеон сожалел о своем погибшем союзнике.
Уже будучи на острове Святой Елены он говорил об этом своему верному биографу графу де Лас Казу. Сохранилась запись от 7 августа 1816 года:
«…В конце этой беседы император завел разговор о русском императоре Павле. Он рассказал о вспышках гнева, вызванных у того вероломством английского кабинета министров.
Павлу была обещана Мальта, когда англичане овладеют ею, и, соответственно, Павел с нетерпением ожидал, что он будет реально гроссмейстером Мальты.
Мальта была покорена, но английские министры отрицали, что обещали ее Павлу.
Достойно доверия сообщение о том, что, прочитав эту бесстыдную ложь англичан, Павел был настолько возмущён, что, схватив депешу английских министров, он на глазах у всех членов своего правительства шпагой проткнул её насквозь и приказал отправить ее обратно в виде его ответа.
Ответ Императора Павла английскому послу.
Рисунок из первого парижского издания «Мемориала Святой Елены» Лас Каза
«Если это было актом безумия, ‒ заявил Наполеон, ‒ то следует признать, что это было безумие благородной души: так выражает негодование добродетель, которая неспособна подозревать о подобной подлости».
В то же время, английские министры, обговаривая с нами условия обмена военнопленными, отказались включить в их число русских военных, взятых в плен в Голландии и воевавших на стороне англичан.
«Я был охвачен душевным состоянием сродни состоянию Павла. [Я угадал тип характера Павла. И схватил фортуну за волосы]
Я воспользовался благоприятным моментом, собрал этих русских, взятых нами в плен, снабдил их одеждой и безвозмездно отправил обратно на их родину.
С этой минуты благородное сердце Павла было предано мне полностью, а так как у меня никогда не было интересов, противоположных интересам России, и так как я никогда не говорил ни о чем другом, как только о справедливости и верных жизненных принципах, то не было никаких сомнений в том, что впредь Петербургский кабинет был бы моим союзником.
Наши враги почувствовали опасность, и великодушие Павла оказалось для него роковым. Дело могло обстоять именно так, ибо существуют кабинеты министров, для которых нет ничего святого».
Слова Императора французов: «у меня никогда не было интересов, противоположных интересам России», сказанные уже на Святой Елене, когда подводились итоги жизни, - дорогого стоят. Они показывают, что война 1812 года была, по сути, жестом отчаяния со стороны Наполеона.
Поскольку Англию, не желавшую заключить мир с наполеоновской империей ни на каких условиях, можно было сломить только континентальной блокадой с непременным участием России. Об этом и была речь и в Тильзите, и при других переговорах с Наполеона с Александром. Но в отличие от отца, сын значительно менее верно понимал истинные геополитические интересы России, а возможно был под давлением тех кругов, что и осуществили убийство Павла. Есть свидетельства, что и Александр стал после Тильзита получать угрожающие письма.
Все это лишний раз подтверждает слова того же Вандама, что война 1812 года, как и остальные наполеоновские войны были и для России, и для Франции, да и для всей континентальной Европы, сплошным недоразумением.
Недоразумением, захлестнувшим на шее Европы удавку английского морского могущества.
Император-мученик
Вместо заключения
Жизнь и смерть Императора Павла от рук клятвопреступников и изменников – явное свидетельство его мученичества за любовь к Богу, России и Русскому народу.
Голгофа Императора Павла напоминает верному сердцу Голгофу других Царственных Мучеников – Императора Николая и его семьи. Характерно, что и количество клеветы, до сих пор продуцируемых в адрес этих Богом данных, лучших в истории русской истории государей, также, как минимум сравнимо.
Князь Николай Жевахов писал в воспоминаниях: «Отношение императора Павла I к Церкви было таково, что только революция 1917 года прервала работы по его канонизации, однако сознанием русского народа император Павел давно уже причислен к лику святых.
Дивные знамения, благоволения Божия к праведнику, творимые Промыслом Господним у его гробницы, в последние годы перед революцией не только привлекали толпы верующих в Петропавловский собор, но и побудили причт издать целую книгу знамений и чудес Божиих, изливаемых на верующих молитвами благоверного императора Павла I».
Император Павел давно канонизирован в сознании оставшихся верными Богу и Отечеству православных людей.
В приближении 220-й годовщины мученической смерти Государя Павла Петровича остается надеяться, что этим сознанием проникнется и Священноначалие Русской Православной Церкви.
И данной ему Господом властью совершит чаемый нами акт причисления благоверного Государя Павла Петровича к лику святых царей «За Христа, Россию и Русский народ» душу положивших.
1. Мудрый Павел