itemscope itemtype="http://schema.org/Article">

Генерал Конев против Гитлера

Отрывок из повести «Марьинские клещи. Октябрь 1941 года»

Бывший СССР 
0
751
Время на чтение 61 минут

1

Тяжелый гул со стороны Ржева нарастал, усиливался, приближался.

Гул зловещий, наводивший страх.

И всё-таки самолёты фашистов с чёрными крестами на крыльях возникли над кромкой ближнего леса неожиданно. К их налётам невозможно было привыкнуть.

Дети сразу всполошились.

- Опять летять, опять бомбять! - закричала Маша, самая проворная из девчонок, игравших у колхозной конюшни. - Скорей бяжим на Логовежь, под вятлу, до дому не успеем…

- Бяжим, бяжим! - громко кричала Маша.

Подружки опрометью кинулись от конюшни. Только мелькали их подшитые валенки, да на ветру развивались платья из-под телогреек.

Прибежав на берег, они, будто птенцы, упавшие из гнезда, забились под коренья раскидистой ветлы, где была вырыта яма - из неё брали песок. Дети почувствовали себя в безопасности.

- Сюда они не полетять, - шепотом уверила подружек Маша Сидорова. - Мы посидим, посидим и пойдём назад, когда они улетять…

Подружки слушались её. Только Нина Соколова, всхлипнув, сквозь слёзы сказала:

-Меня мамка искать начнёт, она подумает, что меня убили, мамка меня будет ругать.

-Не убьють! - возразила Маша. - Здесь тихо!

В укрытие, где спрятались подружки, долетал гул моторов, вой падающих бомб, эхо взрывов со стороны села. Но им, сидевшим здесь, казалось, что всё это происходило не рядом, в родном селе, а где-то далеко-далеко, в какой-то чужой стороне.

Война врывалась повсюду в прифронтовой полосе в быт деревенских мальчишек и девчонок, ломала, коверкала их жизни.

В Марьине - тоже!

Село располагалось в двадцати километрах от Торжка, на юго-западном направлении, на знаменитом когда-то почтовом тракте Петербург-Москва. Тракт давно стал широкой автострадой, по ней тянулись наши армейские машины, техника, гужевые повозки…

За ними фашисты охотились с воздуха.

Летом немцы не трогали населённые пункты вдоль дороги. А осенью и по ним наносили авиационные удары, будто деревни являлись военными объектами.

Жить в Марьине стало страшно!

Самолёты с крестами появлялись внезапно в холодном октябрьском небе со стороны Ржева. Не щадили никого и ничего. Сильнее взрослых этих налётов боялись дети. Страх нагоняли и местные трагедии. Рядом с Марьиным, в деревне Тетерлево, бомба попала в дом колхозной семьи Волковых. Девочку Катю убило, а её старшую сестру Валентину ранило осколками в спину и ногу. Хорошо успели отвезти Валю в медсанбат нашей воинской части, она стояла ближе к Торжку.

Девчонку спасли.

Учителя отменили занятия в школе.

Поэтому подружки Маша, Нина и Вера пошли поиграть в «свои секреты» у конюшни.

***

… Путешествуя по Руси неоглядной, въедешь в иное село, где, будто в зеркале, отражена душа народа. Таково и Марьино! Оно вольно раскинулось вдоль большой дороги, привлекая резьбой на избах, церковью в честь Казанской иконы Божией Матери. В старину в нём проживало шестьсот душ. Действовали молочная лавка, трактир, питейное заведение, на горе стоял кожевенный завод. Умельцы из Марьина славились тем, что выделывали овчины, коровьи и козьи шкуры, шили тулупы и обувь, красили шерсть, валяли валенки, ковали в кузнях.

И, не оставляя ремёсел, превосходно крестьянствовали. Лён царствовал на полях. Волокно получалось лучше заморского или азиатского.

Не пустовали фермы и конюшни, скота имели вдоволь.

До войны в Марьине работал славный колхоз «Борьба». Да и в округе, в четырнадцати крупных деревнях, были свои колхозы. Много ферм, четыре конюшни, помещения для телят, навесы для техники, риги, склады - не перечислить всего, что имели. Чтобы добро не попало к фашистам, скот угоняли, технику увозили. Но не заберёшь с собой поля! Вокруг Марьина осталось несколько плантаций картофеля - не успели убрать. Картошка-то и спасла от гибели многих в голодную осень 41-го.

Сюда, рискуя погибнуть, приходили из деревень, копали картошку. А из неё делали люски - так называли в Марьине картофельные оладьи.

- Эх, напекла бы мамка люсков, - мечтала, сидя в яме, Маша Сидорова, - есть охота.

- И я есть хочу, - не утерпела худенькая Вера Ткачёва. - Сильно хочу. Маша, пойдём, темнеет, скоро ночь, а мы всё сидим да сидим.

-Давай пойдём, - согласилась Маша.

Девчонки выбрались из-под ветлы, пошли в сторону села. Оттуда навстречу плыл дым пожарищ. В центре Марьина горели четыре дома, столбы пламени вздымались в небо. Полыхало и одно из деревянных зданий начальной школы. В переулках между домами зияли воронки, в одной из них лежала убитая старушка.

-Мне страшно, - всхлипнула Нина Соколова, - побегли быстрее по домам.

-Побегли быстрее, - подхватила Маша.

Подружки устремились - каждая к себе.

Изба Сидоровых стоял в центре Марьина. Около неё прямо на дороге Маша увидела мертвого солдата. Рядом застыла бурая лужица крови, рука приложена к виску, будто красноармеец отдавал честь офицеру. Чуть подальше лежал ещё один убитый. По тому, что одет он был в незнакомую одежду, девочка поняла - фашист.

Ей стало ещё страшнее, чем тогда, когда увидела старушку в воронке.

Пока подружки хоронились в яме, немцы не только бомбили село, но и сбросили с самолётов десант, завязался бой. Наши отступили, фашисты вошли в село.

-Где ж ты шляешься? – накинулась на Машу мать. – Кричала тебе, искала тебя, а ты, как сквозь землю, провалилась. Где ты была?

- Под вятлой прятались, - пролепетала Маша. - Я с подружками от самолётов хоронилась.

- Под вятлой! - мать не поняла дочку. - Под какой ещё вятлой? Ох, задала бы я тебе порку, да не ровен час, в Свищево уходим…

- Зачем, мама, уходить? - спросила Маша.

- Зачем, зачем! Не видишь разве? - мать всё ещё не могла скрыть недовольства. - Немцы в Марьине, поэтому и уходим… А то, неровен час, и прибьют. Помогай собираться…

У Сидоровых было восемь детей. Старшему сыну дали «бронь», он трудился на заводе имени Лихачева в Москве, а остальные все тут. Хозяина забрали на оборонные работы под Торжок, и он оттуда пока не вернулся. Когда стемнело, Сидоровы, держа друг друга за руки, чтобы в темноте не потеряться, побрели в Свищево, в километре от Марьино, к родственникам.

Многие тогда уходили из родных изб, опасаясь варварства фашистов.

Они заняли лучшие дома. Резали скот. Жарко топили печи, жарили свежатину, отогревались от наступивших холодов.

Пировать пришлось недолго.

На третьи сутки сильным ударом наши войска выбили их из Марьина. Вражеский десант большей частью уничтожили, а частично рассеяли.

Трупы фашистов увозили и спихивали в заброшенный колодец на горе, где когда-то стоял кожевенный завод.

Началась тщательно продуманная, умело спланированная операция по разгрому врага на подступах к Торжку.

2

События той осени развивались не так, как намечал немецкий генерал-фельдмаршал фон Бок, чьи войска 14 октября заняли часть западной окраины Калинина.

Одурманенный победой, он приказал соединениям не допустить перехода Красной армии через реки Тверца и Мста в районах, прилегающих к областному центру. Цель у стратега была одна - упредить возможные маневры Красной армии, не дать ей выйти в направлении на Торжок, постараться быстрее оккупировать древний город.

Фон Бок спешил, до выполнения этой задачи времени оставалось в обрез.

Командующий группой фашистских армий «Центр» даже не мог предположить, что его «стратегию» советские полководцы разгадали и действовали на опережение.

… Глубокой ночью соединения 133-й стрелковой дивизии (ею командовал генерал-майор Василий Иванович Швецов) подошли к реке Тверце со стороны города Лихославля.

Ночь была тёмной, на шаг не видно ничего.

Подмораживало, дороги прихватила ледовая корка.

На чёрном небе мерцали мириады мелких звёздочек, ярко светили крупные звёзды Большой Медведицы. Ночной небосклон был живым!

Полки и батальоны за двое суток проехали и прошли нелёгкий путь - больше трехсот километров, от окрестностей города Андреаполя, где вели тяжелые бои. А из-под Лихославля сделали марш-бросок в пятьдесят километров. Погода не баловала - то дождь, то снег. Шли по лесным тропам, закрайкам болот, на проезжие дороги не выходили, опасаясь немецкой разведки.

Солдаты и офицеры ждали привала. Все устали, а некоторые простудились. Да и хотелось хотя бы помыться. Иннокентий Щеглов, начальник штаба 2-го батальона, по-отцовски радел о подчинённых. В мирное время геолог, а теперь опытный воин, он выслал на разведку квартирьеров. И те доложили: в деревне Рылово можно остановиться.

- Эх, банька - мечта моя, - вздохнул офицер. - Попаримся, отмоем окопную грязь...

… Бойцы, шедшие впереди, чуть не стукнулись лбами о крайний дом в деревне - стояла несусветная темень.

Сзади услышали гул мотора, увидели слабый свет подфарников.

Батальон догнал дивизионный вездеход.

Из машины вышел адъютант генерала Швецова. Он попросил начальника штаба Иннокентия Щеглова и командира 2-го батальона Александра Чайковского следовать за ним.

Вместе вступили в избу, где находилось правление колхоза.

В просторной комнате горела керосиновая лампа. У стола стоял командир дивизии, а рядом генерал, незнакомый Щеглову.

Это был И.С. Конев.

Статный, высокий, широкий в плечах, Швецов окинул вошедших взглядом выразительных карих глаз. Кивком пригласил к столу, где лежала большая карта. Он носил черные густые усы. Бойцы уважали генерала за смелость, отвагу и находчивость, проявленные в боях под Смоленском и Андреаполем.

- Мы находимся в данной точке, - обозначил на карте начальник штаба. - Вот деревня Старо-Каликино, а подальше - Ново-Каликино. Надо выбить противника оттуда, перерезать шоссе Москва-Ленинград, по нему идёт интенсивная переброска техники и живой силы фашистов в сторону Медного и на Торжок.

-Ваш батальон без промедления первым вступит в бой! - заключил начальник штаба.

Младший лейтенант Щеглов едва сдерживал себя, хотел выпалить комдиву: «Как же отдых, Василий Иванович? Где ночлег в тёплой избе? Где банька? Где, наконец, котелок горячих щей? Люди, сами знаете, как устали!».

Но только посмотрел на генерала - взгляды их встретились – и промолчал.

Швецов и Конев, пожелав удачи командованию батальона, покинули комнату и пошли к вездеходу.

Комбат Чайковский приказал приступить к переправе через реку Тверцу.

По деревне батальон спускался к берегу. Шёл второй час ночи. Солдатам запретили зажигать даже спички из-за опасения случайно быть замеченными.

В миномётной роте шагал и сержант Николай Басов. Он едва не падал, ноги были, как ватные, иногда перед глазами возникали и тут же исчезали оранжевые круги.

-До рассвета хоть подождали бы, чего уж гнать! - пожаловался Николай соседу в строю.

- Нам, сибирякам, всё по плечу, - отозвался тот. - Мы, сибиряки, народ привычный. Командир лучше нас знает обстановку, знает, куда и зачем надо идти…

- А я не сибиряк, я из Торжка, - вставил Басов. - Я не против командира, я за то, чтобы о людях думали, отдых дали...

- Ну и что, что из Торжка, - не унимался сосед. - Если попал к нам, считай себя сибиряком. У нас чужаков нет, все свои, сибирские.

- Свои, так свои, - не возражал Николай.

-Эй, разговоры прекратить! – прикрикнул командир роты.

Бойцы замолчали.

В Рылове мост через Тверцу был взорван фашистами.

Саперы отыскали брод в самом узком месте русла. Ширина реки составляла больше тридцати метров. Вода ледяная, хорошо, что ещё не тронута льдом. Первыми на лошадях переправили на другой берег разведчиков и боевое охранение. Они сразу двинулись в сторону станции Брянцево, разобраться, где фашисты, какие их силы на шоссе Москва-Ленинград.

На берегу кипела переправа. Резиновых понтонов, надувных лодок, даже обычных плоскодонок - ничего под рукой не оказалось. Уповали на одно: сибирякам всё по плечу. Разбирали старые сараи, делали из бревен плоты, связывали вместе конные повозки …

Сибиряки мастерили переправу дружно, не хотели подводить генерала, которого уважали.

3

Василий Иванович Швецов лично формировал 133-ю дивизию в Новосибирске. Был назначен её первым командиром. И выехал на фронт на четвёртый день войны.

В подразделение вошли земляки из районов Алтая и Сибири.

Некоторые командиры и комиссары воевали на озерах Хасан и Халкин -Гол в Монголии, а также в Испании в Гражданскую. Генерал знал в лицо едва ли не всех солдат и офицеров, их характеры, способности, помнил привычки и наклонности, что потом помогло в боевых ситуациях.

В августе сибиряки сражались на Западном фронте. А в сентябре их перебросили в окрестности Андреаполя прикрывать «стык» Западного и Северо-Западного фронтов.

Швецов был прирождённым полководцем. Ещё в детстве в деревне Лыковская на земле вологодской, неподалеку от большого села Андога, юный Вася часто попадал в центр ребячьих войнушек, был заводилой. Игры проходили с разведкой, засадами, ударами с флангов…

Взрослые, наблюдая подростков, подшучивали: «Ну, этот паренёк будет генералом, видно - натура военная!». Уже повзрослев, Василий, приезжая в Лыковскую на отдых, не мог удержаться от соблазна поиграть в войнушку с ребятнёй.

Плотнику Ивану Егоровичу жена Марфа Никаноровна родила 13 детей, выжили только трое, Вася самый младший. В зимнюю пору отец уходил на заработки. Владел плотницким ремеслом, был отменным портным, брал заказы в сёлах. На что-то надо было поднимать детей. К тому же родители мечтали выучить их грамоте, дать образование. Мечта их сбылась! Старшие брат и сестра окончили школу, учились дальше, не отставал от них и Вася.

Просторная изба Швецовых с надворными постройками стояла в центре Лыковской, на берегу быстрой, глубокой речки Шулма. Сойдёшь с крыльца - рядом песчаный берег, хоть купайся, хоть лови рыбку. Вася же на зорьке брал сумку с книгами и шёл в Вахонькинское Министерское училище. После обеда возвращался. В день отмерял по двенадцать километров. Иногда в половодье перепрыгивал с льдины на льдину, чтоб попасть с берега на берег, а иногда попадал в ледяную воду Шулмы. Тяга к знаниям была столь велика, что без ропота переносил дорогу и приключения.

Некий символ, знак Промысла проглядывал и в том, что Вася по окончании училища получил Похвальную грамоту. В ней красиво изображались эпизоды великой битвы на Бородинском поле в 1812 году. Тогда Россия отмечала 100-летие Отечественной войны с Наполеоном. Василий не раз тайком доставал грамоту, рассматривал русских солдат и офицеров, пушки, кавалерию. В юном сердце грезились честолюбивые мечты о служении Отечеству.

По обычаю деревни, младший сын - опора стареющих родителей. Доля эта выпала Василию. Уже подростком подрабатывал, приносил в дом деньги. Очень любил природу, землю, всё живое. Поехал в Орёл в школу садоводства. Агронома-садовода, однако, из него не вышло. Школу оставил. Подался на стройку Мурманской железной дороги.

В 1919 году добровольцем вступил в Красную армию. Воевал заместителем командира роты против Врангеля. В одном из боёв получил тяжелую контузию. Казалось бы, это должно было отвратить от армии. Василий, обладая изрядной волей, поступил наоборот - связал себя с воинской службой.

И не пожалел!

***

… Штабной вездеход всё ещё объезжал подразделения. Оба генерала уточняли задачи батальонам.

- Так мы останемся и без чая, и без сна, - вздохнул Швецов. - Давайте заедем в штаб, перекусим, да, может, и соснём часок-другой...

- Не возражаю, - ответил Конев.

Адъютант собрал на стол всё в той же просторной комнате правления колхоза.

Мешая ложкой чай, Конев заметил:

- Оказывается, мы земляки, Василий Иванович! Я и не знал.

- Да, я вологодский, - тепло отозвался Швецов. - В Череповецком уезде родился, в Лыковской. Проезжаешь большие села - Кадуй, Андога; места чудные, красивые, грибов, ягод летом не обобрать…

- А я из Никольского уезда, это на другом краю губернии, - поддержал беседу Конев. – И у нас места дивные. А какие рыбники пекут в Никольске! Это, я скажу, праздник. Люблю вологодский рыбник! Я начинал на сплаве, плотогоном.

-Вот как! - рассмеялся Швецов.

-А что смешного? - насторожился Иван Степанович.

-Так и я начинал на сплаве леса по рекам Шулма, Андога, Суда, начало у нас, получается, одинаковое!

- Да! - вздохнул Конев. - Пожалуй, и здесь, под Торжком, наши пути сошлись не случайно.

-Думаю, так, - согласился Швецов, - не случайно.

-А как обстоят дела в семье? - спросил Конев.

-Так-то всё в порядке, - сказал Швецов. - Только беспокоюсь за брата с сестрой, они остались в Ленинграде, а что такое блокада - сами знаете. И вестей от них давно нет, переживаю.

-Будем надеяться, что всё обойдется, - сказал Конев.

- Так и я надеюсь, - кивнул Василий Иванович.

***

Ночной переход через реку Тверцу батальон Александра Чайковского уже завершал, когда случилось «ЧП». Один из плотов с орудием и миномётом стал тонуть.

-Держи, поехала, - вскрикнул артиллерист, - держи!

-Ну, едрёна мать, хватай за край, - закричал старший сержант, командир орудия. - Хватай!

-Тише вы, - зашикали соседи.

Схватить тяжелое орудие и не успели - верёвка, которая связывала его с плотом, лопнула.

45- миллиметровая противотанковая пушка соскользнула по накренившемуся плоту в ледяную воду.

-Утонула, - выдохнул наводчик. - Говорил же, держи.

Артиллерийский расчет недолго горевал.

Комбат приказал достать орудие из реки.

Солдаты большими крюками, привязанными к верёвкам, пушку всё-таки вытащили из Тверцы и выкатили на берег.

К рассвету все роты были уже на правом берегу Тверцы. Бойцы развели костры погреться, обсушиться. Дымили полевые кухни, мясной запах возбуждал аппетит. Уставшие солдаты повеселели, фронтовой быт налаживался.

Ещё до завтрака приехали оба генерала.

Командир дивизии уточнил задание. Батальону для усиления передавали миномётную роту, противотанковую батарею, мотоциклетный полк. Главное, что требовал Швецов, - подойти скрытно к гарнизону фашистов, как можно ближе, удачно выбрать позиции для атаки.

- Задача для вашего батальона и всей дивизии, - объяснял Иван Степанович Конев личному составу, - не только выбить противника из деревень, но и перерезать Ленинградское шоссе, занять круговую оборону, а затем врага «взять в клещи»…

Иннокентий Щеглов, начальник штаба батальона, пригласил генералов позавтракать.

Пока генералов не было, разведчики батальона перенесли с их карт на свои некоторые данные для уточнения местности предстоящего боя.

Прорезая холодный низкий туман, вездеход генерала И.С. Конева с небольшой охраной взял курс на Калинин, где на восточной окраине, по дороге на Бежецк, в деревне Змеево, стоял штаб заместителя командующего Западным фронтом.

4

Леденящее дыхание событий, которые происходили на фронтах, докатилось и до самой столицы.

Появились слухи, что Сталин впал в прострацию, сбежал из Москвы, находится неизвестно где, а город вот-вот сдадут фашистам. Слухи нарастали, отравляли мысли: надеяться не на кого…

В столице началась паника. Люди разбивали витрины магазинов, крали продукты, взламывали кассы предприятий, изымали деньги. Некоторых директоров, спешивших укрыться от хаоса, настигала толпа и устраивала самосуд. На стихийных сходках, возникавших то в одном месте, то в другом, раздавались призывы: «Бей жидов! Продали Россию! Кровопийцы!».

Якобы самоизоляция Сталина не имели под собой никаких поводов.

На второй день паники, утром, Иосиф Виссарионович потребовал от первого секретаря Московского горкома партии Александра Щербакова навести порядок.

- Разберитесь, Александр Николаевич, с зачинщиками, - дал ему указание по телефону. - Виновных, если подтвердится их вина, накажите. И как можно быстрее организуйте людей на усиленную оборону. Через два дня доложите о принятых мерах.

- Слушаюсь, товарищ Сталин, - отчеканил Щербаков.

17 октября он выступил по радио Москвы. Призвал горожан остепениться, прекратить хаос, быть готовыми к отражению захватчиков.

- За Москву будем драться упорно, - вещал в эфире первый секретарь, - ожесточённо, до последней капли крови. Планы гитлеровцев мы должны сорвать во что бы то ни стало!

К тому же, со свойственной ему решимостью, исключил из партии ряд руководителей за паникерство. Директоров, которые с добром, награбленным на фабриках и заводах, собирались сбежать из Москвы, отдали под суд.

Паника в Москве затихла.

Слухи о прострации, якобы, в ней пребывал Сталин, оставались всего-навсего лишь слухами, но слухами для кого-то весьма выгодными.

Никакой прострации не было.

Сталин работал как обычно - с утра до глубокой ночи.

Он искренне переживал поражение под Вязьмой, испытал настоящий стресс, чего с ним давно не было. Сталин ни на час не выпускал из поля зрения положение на фронтах. Всё, что происходило вокруг Ржева, Калинина и Торжка, вызывало беспокойство. Сталин искал точный и верный ход, чтобы не позволить Гитлеру обрушить Северо-Западный фронт, как произошло в начале октября с Западным и Резервным фронтами.

И, как ему казалось, ход нашёл.

10 октября из Ставки ушло указание о создании в районе Калинина боевой оперативной группы под началом генерала Н.Ф. Ватутина.

Сам Сталин хорошо знал Николая Фёдоровича, ценил за профессионализм и личные качества. Он помнил, что поздно вечером 21 июня в Кремль по их просьбе приехали маршал Жуков, генерал Ватутин и нарком Тимошенко. Хотели получить от Сталина решение о приведении войск в боевую готовность. Директиву заранее подготовил Ватутин, первый заместитель начальника Генштаба и руководитель Оперативного управления.

Сталин выслушал Жукова. Тот доложил о задержании в Киевском военном округе перебежчика. Немецкий фельдфебель дал показания - Гитлер начнёт наступление на Советский Союз утром 22 июня.

-А не подбросили ли немецкие генералы перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? - спросил Сталин.

-Нет, товарищ Сталин, - ответил Тимошенко, - не подбросили. Перебежчик говорил правду, сомнений нет.

Сталин, а также вошедшие в кабинет члены Политбюро, не приняли вариант директивы, составленной Ватутиным, но и не отвергли полностью, попросили подкорректировать. Жуков и Ватутин вышли в соседнюю комнату, быстро составили новый вариант, он был коротким, гласил: «Нападение может начаться с провокационных действий немецких частей».

По приказу генерала Ватутина в 00 часов 30 минут 22 июня 1941 года Генштаб разослал директиву в пограничные войска и военные округа.

До мощного огня с немецкой стороны по нашим частям на границе СССР оставалось три с половиной часа.

Всего-то три с половиной часа!

А уже днём люди услышали по радио выступление министра иностранных дел Вячеслава Михайловича Молотова: «Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, - сообщал он, - без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многим местах и подвергли бомбёжке со своих самолётов наши города - Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причём убито и ранено более двухсот человек.

Налёт вражеских самолётов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территорий.

Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством…

Эта война навязана нам не германским народом, не германскими рабочими, крестьянами и интеллигентами, страдания которых мы хорошо понимаем, а кликой кровожадных фашистских правителей, поработивших французов, чехов, поляков, сербов, Норвегию, Бельгию, Данию, Голландию, Грецию и другие народы.

Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В своё время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил Отечественной войной, и Наполеон потерпел поражение, пришёл к своему краху. Тоже будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны…»

5

Николай Ватутин был «человеком поля», то есть любил солдатский дух, тяготился кабинетной деятельностью. Но тогда именно в Генеральном штабе требовались его умение анализировать, быстро схватывать ситуацию, планировать боевые действия, просчитывать последствия.

Наконец, выдержка, хладнокровие.

Ситуация на западе Советского Союза менялась стремительно. Через неделю после нападения Гитлера генерал Ватутин выехал в Псков, где с 1 июля возглавил штаб Северо-Западного фронта, после переместился со штабом в Новгород.

Командовал фронтом генерал-лейтенант Павел Алексеевич Курочкин. Выше среднего роста, коренастый, спокойный. Казалось, он взвешивал слова, будто на весах, прежде, чем что-то сказать. Природная неторопливость, обстоятельность во всём отличали командующего. Он продумывал операции до мелочей, чтобы бить врага наверняка. Его хорошо знали в Красной армии. До войны возглавлял Забайкальский военный округ, а в самые первые дни нашествия фашистов встретил натиск их армий «Север» в Прибалтике.

В тот вечер Курочкин вызвал несколько офицеров, среди приглашённых был и полковник П.А.Ротмистров. Разгладив широкие черные усы, он вступил в кабинет генерала. По озабоченному его взгляду командир танкистов догадался, что случились неприятности. Командующий, обычно приветливый, молча пожал руку Ротмистрову, жестом пригласил пройти к лежавшей на столе карте.

Подошёл и сам, постоял неподвижно, собираясь с мыслями, тяжело вздохнул.

- Немцы рвутся к Москве, - заговорил. - Пали Брянск и Орёл, тяжелые бои идут под Вязьмой.

Генерала прервал скрип двери.

Вошли начальник штаба Ватутин и начальник автомобильных и бронетанковых соединений Полубояров.

- Что у нас нового? - спросил командующий.

Круглолицый, кряжистый, Ватутин никогда не терял присутствия духа и чувства легкой иронии.

- Новости пренеприятные, хуже некуда, - ответил начальник штаба - Но мы ещё способны сопротивляться. И будем не только сопротивляться, но и нападать.

Курочкин усмехнулся.

Склонившись над картой, генерал объяснял офицерам: правое крыло Западного фронта, ослабленное в боях, отошло к рубежу Осташков-Ржев, а в нашей обороне возникла «дыра» шириной до восьмидесяти километров.

- В прорыв, - продолжал Ватутин, - противник бросил 3-ю танковую группу, три моторизированные дивизии, усиленные армейским корпусом из двух дивизий. Силы большие! Ясно, что немцы рвутся к Калинину, возможно, нанесут удар на Ярославль и Рыбинск.

- Или пойдут на Москву по Ленинградскому шоссе и вдоль Октябрьской железной дороги, - добавил командующий.

- Ставка приказала срочно создать оперативную группу, - продолжал Курочкин. - Ею командовать поручено вам, Николай Федорович.

Он замолчал на несколько секунд, раздумывая о чём-то.

- А ваша бригада, Павел Алексеевич, - командующий взглянул на полковника Ротмистрова, - будет «железным кулаком» в группе.

Н.Ф. Ватутин, не отрываясь от карты, уже как командир оперативной группы, поставил полковнику боевую задачу:

- Не позже утра 15 октября выйти в район Вышнего Волочка и следовать далее, не допустить прорыва танков противника в Торжок.

- Чем мы можем помочь товарищу Ротмистрову? - спросил Курочкин у Полубоярова.

- Танков у нас, к сожалению, нет, - развёл руками Павел Павлович. - Но в Валдай мы уже направили ремонтные средства. Вот всё, что могу дать.

Полковник сидел, будто окаменевший. На карте кружком был обведён райцентр Селижарово, а от него стрелка шла на родную деревню Сковорово. «Неужели, - с горечью подумал он, - и в мой родительский дом придут фашисты? И ничего невозможно сделать!».

Курочкин, похоже, уловил состояние полковника, подошёл к нему.

-Вы, Павел Алексеевич, кажется, уроженец этих мест? - Курочкин положил руку ему на плечо.

-Так точно, товарищ командующий фронтом, вот моя деревня! - он показал на чёрную точку.

Курочкин понимающе кивнул.

- Мы надеемся, что это как-то облегчит выполнение поставленной задачи, - добавил он.

И посмотрел на начальника штаба фронта.

- Надо торопиться, - вставил Ватутин, - промедление приведёт к непоправимым последствиям.

- Понятно, товарищ генерал, - ответил Ротмистров.

Полковник вышел от генерала.

Оставшиеся офицеры ещё уточняли детали предстоящей операции.

- Вам, Николай Федорович, необходимо самому выехать в район Торжка, на месте принимать решения. Так лучше. Докладывайте обстановку. Времени в обрез, приступайте к выполнению, - сказал Курочкин.

- Есть, товарищ командующий! - отдал честь Ватутин.

-Да, попрошу, - добавил Курочкин, - внимательным будьте, берегите себя, вы нам нужны здесь.

-Не беспокойтесь, Павел Алексеевич, - заверил Ватутин.

Большие ясные глаза Ватутина излучали тепло.

Он быстро собрал вещи, захватил любимую тетрадь, куда заносил заметки о военном искусстве, а также читанный-перечитанный томик Михаила Фрунзе, и выехал на южную окраину озера Ильмень.

6

В деревню Яжелбицы полковник Ротмистров прибыл в густых сумерках. Сиротливо темнели избы без хозяев, ни в одном окне не горел свет. Пустынная улица среди домов лежала как бы никому не нужная. Лишь около помещения, где квартировал штаб, отмечалось оживление, слышались голоса. Он пригласил начальника штаба Михаила Любецкого, командира танкового полка Александра Егорова, ещё несколько офицеров; быстро разработали приказ на марш для подразделений бригады и приданных ей частей.

На отдых осталось краткое время.

Полковник прилёг на походную кровать. Напоминание Курочкина об отчей деревне растревожило душу. «Вот, Сковорово не так уж и далеко отсюда. Ох, как хочется побывать там, - размышлял он. - Махнул бы на вездеходе, да никак не заехать, не получается, не с руки, а жаль, жаль…».

Одним бы глазком взглянуть на родительский дом, пройти по отчей деревне. Открыть дверь в горницу, где витал крестьянский дух, хранимый в сердце…

Будто узрел богатырскую фигуру Алексея Матвеевича, своего отца, лучшего кузнеца в Сковорове. Вот отец прошёл в красный угол, где стояли иконы, а чуть пониже висели два Георгиевских креста и две медали «За храбрость». Это были награды деда Матвея, который погиб в бою под Плевной в Болгарии в 1877 году.

- Батяня мой сложил голову за Царя и Отечество, - промолвил отец. - А наш Вася какому царю и Отечеству поклонялся? Неведомо сиё!

-Его величеству Трудовому Народу и нашей Советской Республике, - выпалил Павел, желая просветить отца.

Курсант Самарских военно-инженерных курсов, он приехал к родителям на побывку из-за болезни - подхватил малярию в степях под Мелекесом, когда участвовал в подавлении кулацкого мятежа.

Весной 1919 года на Южном фронте убили красноармейца Василия Ротмистрова, старшего брата Павла. Мать Мария Андреевна сильно переживала. Спустя несколько дней после похоронки, слегла и умерла.

Мария была второй женой у Алексея Матвеевича. Заботилась о четверых детях, оставшихся от первой жены, рано умершей, и о пятерых, нажитых с Алексеем. Любви Марьи Андреевны хватало на всех, и дети отвечали взаимной любовью, лаской, добрым послушанием...

Без любимой хозяйки дом осиротел. А сам дородный кузнец от неожиданного двойного горя сразу сник, осунулся, постарел…

Павел улетел из родного гнезда в семнадцать лет в поисках лучшей доли. Где только ни побывал, кем только ни поработал, пока не впрягся в армейскую лямку. Судьба выносила в центр самых значимых военных событий в Советской России: от мятежа в Кронштадте и до сражения с белофиннами, боями на линии Маннергейма. Это закаляло, укрепляло в нём воина.

В тверском говоре живёт словечко, которое точно подходит для выражения характера Павла Алексеевича Ротмистрова - настырный.

Уж если что задумал, а задуманное считал правильным, никогда не отступал. Даже если перед ним было грозное начальство.

Почти два месяца был в окружении. Но вырвался из «кольца», сохранив танковые экипажи. После этого полковник попал к генералу Я.Н.Федоренко, начальнику Главного управления бронетанковых войск в Москве. С ним был знаком. Тот сходу предложил П.А. Ротмистрову должность начальника штаба бронетанковых войск Красной армии, предварительно согласовав кандидатуру с Генштабом.

- Благодарю за доверие, - вскочил с места взволнованный полковник, - только лучше пошлите на фронт, я должен воевать, а не бумаги писать.

Поведение П.А.Ротмистрова возмутило начальника.

Яков Николаевич пришёл в ярость:

-Герой нашёлся! - бросил он. - А я, по-твоему, что здесь бумагу мараю? А я что не хочу на фронт?

- Не знаю, - выдавил перепуганный полковник.

Выйдя от генерала, он, не особо раздумывая, накатал письмо Иосифу Виссарионовичу Сталину, через знакомых передал в Кремль.

Через день полковника снова вызвал к себе Я.Н. Федоренко.

- А, явился челобитчик! - грозно встретил генерал. - Кто тебя надоумил обращаться лично к Сталину? Кто научил? Послание целое накатал!

- Я сам додумался, товарищ генерал, - признался Ротмистров. - Никто меня не подталкивал.

Яков Николаевич усмехнулся.

-Ну, и настырный же ты, Павел Алексеевич! Добился своего! Не мытьём, так катаньем, но добился.

Федоренко встал, вышел из-за стола.

-Тогда вот что, - продолжал генерал. - Под Москвой формируется 8-я танковая бригада, поезжай в Костырево, принимай, будешь командовать ею…

Полковник Ротмистров чуть не кинулся обнимать генерала.

-Да ладно уж, - махнул рукой Яков Николаевич, - давай без нежностей!

***

…Комбриг всё-таки забылся сном, но ненадолго. Ординарец уже разбудил в назначенный час.

Едва забрезжил рассвет, из Валдая вышли друг за другом три танковые колонны.

Было прохладно, но без снега и дождя. Небо закрывала низкая облачность.

На шоссе Ленинград-Москва первым вступил мотоциклетный полк майора В.Федорченко, усиленный быстроходными танками - головной отряд бригады.

За ним шли средние танки, уже закалённые в боях «Т-34». А вслед, последними, катили тяжелые танки «КВ» - гроза фашистов. 49 боевых машин грохотали гусеницами по трассе. За колоннами закрепили ремонтные службы, автоцистерны с горючим. Устраняли поломки, если возникали, тут же, на дороге, а на коротких остановках добавляли топливо в баки.

Бригада ехала быстро, двигатели гудели на максимальных оборотах.

Иногда майор Александр Васильевич Егоров останавливал колонны, звучал его голос в наушниках у мотористов:

- Экипажи, подтянись!

Пока одни танки заправлялись, а другие подтягивались, командиры передних экипажей осматривали машины.

Фашисты, похоже, заметили передвижение техники по шоссе в сторону Москвы, пытались бомбить колонны с самолётов. Всякий раз они получали отпор артиллерийских расчётов, которые сопровождали бронетехнику, мешала налётам фашистов низкая облачность. Танки совершали стремительный бросок вопреки ухищрениям противника.

Ни одна машина не пострадала за время похода.

Комбриг выслал вперёд разведчиков со старшим лейтенантом Сергеем Золотовым.

В полночь на большой скорости танки и вошли в Вышний Волочек. Командование решило не останавливаться и продолжать марш. Хотя и так отмотали уже сто с лишним километров, и короткий привал не помешал бы, но нельзя было терять время. В Вышнем Волочке комбригу Ротмистрову доложили, что фашисты подошли к Калинину, завязали бои на окраинах.

Это его очень обеспокоило.

-Боюсь, опасения мои могут оправдаться, - сказал он начальнику штаба Любецкому, - гитлеровцы прорвутся к Торжку...

- Их надо упредить, товарищ полковник, - предложил Михаил Антонович. – Атаковать, если потребуется. Другого выхода нет.

Комбриг согласился. Приказал командиру танкового полка А.В. Егорову подготовиться к встречному бою. Танковые экипажи получили приказ.

До Торжка ходу оставалось пятьдесят километров.

Неожиданно разведка Золотова доложила: немцев в Торжке нет.

- Слава Богу, - радовался Ротмистров. - К счастью!

На рассвете подразделения бригады въехали на улицы Торжка. Жители, проснувшиеся от шума, увидев танки, выбегали из домов, радостно приветствовали солдат, спрашивали, нужна ли помощь. Остановившийся на несколько минут головной танк окружили, Егорова засыпали вопросами.

-Не сдадите нас немцам?

- Бейте гадов!

Тянули руки - всякий хотел прикоснуться к живому танкисту.

Проехав ещё километров пятнадцать на юго-запад, основные силы бригады встали лагерем у деревни Думаново под Торжком. Передовые же её части продолжали движение на Калинин.

Этот танковый переход в первой половине октября 1941 года был уникальным.

Ничего подобного за три месяца войны Красной армии с фашистами не было.

За сутки батальоны преодолели 250 километров от Валдая до Думанова. Пройти такое расстояние, соблюдая технические нормы, нужно не менее четырёх суток, а тут уложились в одни.

Доложили генералу И.С. Коневу о марше 8-й танковой бригады.

Заместитель командующего Западным фронтом не сдержался:

-Орлы, танкисты! Молодцы! Поддержали традицию!

Иван Степанович имел в виду отчасти и свой личный опыт.

Осенью 1937 года он получил назначение командующим особой группой советских войск в Народной республике Монголии. На её границе Япония сосредоточила крупные силы, готовилась к захвату. Конев сделал то, что, казалось, невозможно было. По гористой безводной пустыне Гоби, где ни травинки, ни деревца, ни колодца, а уж тем более - людского жилья, повёл соединения. Двое суток бойцы отмеряли шагами зыбучие пески, прошли сотни километров, а под утро появились под носом у японцев.

Те не ожидали советских солдат.

На Монголию японцы не пошли.

7

Подобной неожиданностью для фашистов стало появление бронетехники Красной армии на окраине Калинина рано утром 15 октября.

Командир разведки старший лейтенант Золотов на броневике остановился у Горбатого моста - путепровода над железной дорогой. Через Горбатый мост шоссе вело в Торжок.

Ещё два броневика, закреплённые за группой, остались поодаль для подстраховки.

Сергей вылез из люка, достал карту, карандашом принялся наносить пометки.

Неожиданно раздался грохот, снаряд из пушки угодил в броневик, выбил задний мост, броневик просел. Карандаш вылетел у Золотова, а сам он мигом вскочил в люк.

Водитель был легко ранен в руку. Будто из-под земли - из кюветов возникали фашисты, окружали броневик.

Золотов развернул башню и длинными очередями из пулемёта встретил врагов. Они залегли. Следующий снаряд - пушка немцев била прицельно - попал в борт, броневик загорелся.

Старший лейтенант и водитель всё-таки успели выбраться из него.

-Беги! - приказал Золотов водителю, понимая, что от его нагана мало толку, и тот побежал.

В руках Сергея бился автомат, строчил очередями. В горячке Золотов успел увидеть, как немцы взмахивали руками и падали в кюветы.

Выбрав момент, он нырнул в кусты. Пробежал вдоль дороги, за вторым поворотом стояли два броневика.

- Где машина? - первое, о чём ротный спросил Золотова.

Старший лейтенант посмотрел на него, как на сумасшедшего.

- Там вон! - показал Золотов в сторону Горбатого моста. - Видишь?

Оттуда тянул черный дым.

Разведка покатила в окрестности деревни Старо-Каликино.

Эта деревня находилась в десяти километрах от Калинина, в стороне от Ленинградского шоссе. В её окрестности из Думанова успели подтянуться основные силы 8-й танковой бригады, штаб разместили в соседней деревеньке. Бойцы готовились отдохнуть после марша.

Но, как часто случалось на войне, желание солдат не всегда совпадало с планами командования.

Почти сразу после того, как Золотов напоролся на фашистов, с разницей, может, в полчаса, передовой отряд 46-го полка на подходе к Горбатому мосту тоже наткнулся на вражеские части.

Майор Федорченко доложил полковнику Ротмистрову, что обнаружил немцев.

Быстро обсудив ситуацию с комиссаром и начальником штаба, командир танковой бригады приказал ворваться в город.

Он связался с Ватутиным, прибывшим в Вышний Волочек. Выслушав комбрига, Николай Федорович дал «добро».

-В ваше подчинение переходит 934-й полк, - добавил генерал. - Он рядом с вами, так что действуйте.

Редко бывает так, как мы хотим-задумываем. Чаще что-то - видимое или невидимое путает намерения, изменяя их или вообще отменяя.

На войне тем более...

Командующий бригадой ещё уточнял задания, а немцы уже действовали. При поддержке танков и авиации, напали на передовые батальоны 943-го полка, который Ватутин подчинил Ротмистрову.

Закипел тяжелый для пехотинцев бой на подходе к областному центру. Бойцы не отступали, громили фашистов, но трудно было выстоять против вражеской бронетехники. Надо было выручать свою пехоту. Танковые роты подошли к их позициям.

«Вперёд! - скомандовал Егоров. - Огонь по врагу!»

Вздымая снежную пыль, танки рванулись в ряды пехоты. На ходу, фактически в лоб, расстреливали бронетехнику фашистов. Гул до боли в ушах повис в воздухе. Один за другим задымили восемь машин врага и столько же бронетранспортеров.

Оглушённые внезапностью, оставив около сотни убитых и раненых, гитлеровцы побежали ...

Наш танковый полк не потерял ни одной боевой машины.

8

-Успех надо развить, Александр Васильевич, - связался полковник Ротмистров с майором Егоровым. - Организуйте разведку, уточните, где противник, будьте готовы к новой атаке.

-Вас понял! – отчеканил командир полка.

Комбриг знал, что командир полка - надежный, проверенный в боях, на него рассчитывал без всяких сомнений.

Егоров имел мужицкую хватку, всё делал основательно, обладал завидной смелостью и отвагой. Владел даром танкиста, что называется, от природы. У него был ярко выраженный русский облик: славянские черты лица, открытый взгляд; а сам - крепкий, кряжистый, уверенный в себе.

Родился Александр Васильевич в небольшой деревеньке Владимирской губернии. В мае 1931 года по рекомендации райкома партии в райцентре Собинка Александра направили в Орловское танковое училище, только что созданное.

22 июня 1941 года А.В. Егоров встретил на западной границе, под Львовом в должности начальника штаба полка. Уже в первых сражениях проявил себя способным командиром.

Три месяца боёв закалили майора Егорова. Смерть охотилась за ним, но всякий раз уходил от гибели. Последний случай был под станцией Лычково под Новгородом. Наши соединения наносили контрудар по Демянской группировке фашистов, не давали продвигаться в сторону Ленинграда. В бою танк командира наскочил на мину, лопнула гусеница. Фашисты открыли мощный огонь.

Майор не паниковал, экипаж танка продолжал сражаться. Спас Егорова старший лейтенант С.Доценко, командир роты. Он, маневрируя на поле боя могучим танком «КВ», не подпустил близко немцев к подбитой машине командира полка, а ночью её увёз наш тягач.

… Больше часа ушло у разведки на обнаружение бронетехники врага. Егоров доложил обстановку полковнику Ротмистрову и свой план - расставить батальоны вдоль дорог, в том числе - и Ленинградского шоссе; ликвидировать противника, а затем войти в Калинин.

Ротмистров одобрил, но предупредил, что пушек не будет, противотанковые артиллерийские дивизионы опаздывали.

- Рассчитывайте пока на свои силы, - сказал комбриг. - Выделите несколько танков для стрельбы прямой наводкой по огневым точкам противника. Другого выхода нет.

- Слушаюсь, - чётко ответил Егоров.

- Я выезжаю к вам на наблюдательный пункт, - закончил комбриг. - Сигнал к атаке - три ракеты…

Полковнику не сразу удалось выехать.

Машина вышла из деревни, где располагался штаб, и тут же попала под вражеский налёт - пикировали самолёты, грохотали мощные взрывы, в ближнем лесу деревья выворачивало с корнями…

Ни одна бомба, слава Богу, не угодила в машину, все штабисты уцелели.

После - короткий артиллерийский обстрел, а вскоре зарокотали моторы, танки с крестами на башнях ринулись на позиции нашего пехотного полка. Фашисты без особого труда могли бы рассеять всю пехоту своей бронетехникой.

Но в небе вспыхнули три красных ракеты - сигнал к атаке.

Майор Егоров отдавал короткие команды танковым ротам.

В бой двинулись тяжелые танки «КВ». Делая короткие остановки, они с близкого расстояния расстреливали технику фашистов, два немецких танка сразу задымили. Немцы попытались дать отпор «КВ», окружить их. Но не успели - неожиданно для них с ближних перелесков катили наши «тридцатьчетвёрки».

Полковник Ротмистров как раз прибыл на наблюдательный пункт, увидел, как с флангов разыгравшегося сражения роты «Т-34» окружали врага, полностью владели инициативой. Бронебойные снаряды, выпущенные из пушек «Т-34», легко прожигали броню немецких машин; горели уже более десяти танков, остальные спешно отступали в сторону Калинина.

-Молодцы, ребята, - похвалил полковник. - Дали прикурить немчуре проклятой!

Повиснуть на хвосте у отступающей бронетехники врага не удалось - налетела немецкая авиация, осыпая красноармейцев бомбами, но наши танки успели отойти в перелески, в заранее приготовленные укрытия.

Фашисты упорно рвались по шоссе и лесным дорогам в сторону Торжка.

После налёта авиации тридцать фашистских танков, построенные в форме «ромба», ринулись к деревне Старо-Каликино.

У полковника Ротмистров сразу возник план относительно «грозного ромба».

- Отвлеките их ложным манёвром, - приказал он Егорову, - а главные силы сосредоточьте в засаде. В удобный момент берите фашистов в клещи.

-Есть! - ответил Егоров.

Ещё оставалось некоторое время, чтобы разместить танковые роты в засаде. На этот раз танкистам помогали артиллеристы, успевшие подойти, они замаскировали орудия на опушке ближнего леса.

«Ромб» фашистов вышел на широкую лощину, подступавшую к деревне. Вражеские танкисты не подозревали о ловушке, шли ровно, соблюдая конфигурацию. Подпустив их близко, артиллеристы из укрытий открыли огонь.

С первого же выстрела из противотанкового орудия старшина В.Астахов поджёг головной танк немцев. Его стали обходить другие машины, но тоже попадали под точный огонь орудий, «ромб» прямо на глазах развалился.

Вскоре, выйдя из засады, с обоих флангов ударили пять наших танковых рот.

Закипел страшный танковый бой.

Фашисты метались по лощине, искали путь для отступления, но выхода из огненного мешка не было. Танки горели, взрывались, наезжали друг на друга. Немногим вражеским бронемашинам удалось уйти целыми.

В штабе «оперативной группы» Северо-Западного фронта и в штабе заместителя командующего Западным фронтом понимали - нельзя выпускать инициативу! Соединениям приказали не останавливать наступление.

Ударный кулак «оперативной группы» - 8-я танковая бригада - продолжала преследовать фашистов. Заняли больше село Медное, деревни Поддубки, Черкассы и Новое Брянцево, а через Горбатый мост вышли на западную окраину Калинина.

15 октября бои на разных участках продолжались более шести часов.

На следующий день противостояние с обеих сторон усилилось.

Фашисты подтянули моторизированную дивизию и танковую из 150 машин и штурмовых орудий. Свежие силы заменили 1-танковую дивизию и 900-ю механизированную бригаду СС. При поддержке авиации и десантных частей они двинулись целенаправленно на Торжок, намереваясь быстро овладеть городом.

Прорваться к нему фашистам так и не удалось.

Такого мощного сопротивления, таких контратак фашисты не видели с самого начала своего варварского нашествия на русскую землю.

Мужество советских солдат и офицеров поражало «сверхчеловеков», не укладывалось в их сознании.

Только за 16 октября немцы потеряли 600 солдат и офицеров, 22 танка, 10 бронетранспортёров и 10 орудий. А если сюда добавить 15 октября, то счёт пойдёт уже на тысячи уничтоженных фашистов.

Генерал-полковник И.С. Конев доложил в Ставку, что «авангарды танковой группы генерала Гота на отрезке шоссе Калинин-Медное разгромлены…».

Для ощутимой победы над войсками фон Бока требовались ещё огромные усилия. Их нужно было умело концентрировать и направлять. Поэтому Ставка Верховного Главнокомандующего 17 октября 1941 года приняла решение о создании Калининского фронта с целью удобства управления войсками на осташковском и ржевском направлениях, а также вокруг Торжка и Калинина.

Командующим фронтом Ставка назначила генерал-полковника И.С.Конева.

Гитлеровцы, однако, считали, что в два жарких дня верх одержали они, а не Красная армия. Немецкое радио передавало, в частности, сообщение, что «советская 8-танковая бригада разгромлена, а её командир полковник Ротмистров погиб в последних боях…».

Немцы, как всегда, врали!

9

Вход в землянку освежил снежок. Комбат Чайковский вышел из неё на воздух. Александр Феликсович был расстроен. Пришлось пока отложить наступление, намеченное штабом дивизии.

Причина заключалась в следующих обстоятельствах.

Разведка привела из леса двух бойцов 46-го мотоциклетного полка, приданного бригаде полковника Павла Ротмистрова. Накануне вечером, рассказали они, танки, машины с пехотой и броневики фашистов вырвались на шоссе, завязался бой. Поредевший в предыдущих боях наш полк не выдержал натиска немцев, оставил деревню Старо-Каликино, отошёл в лес.

Лейтенант понял: полк, на чью поддержку рассчитывал, фактически был рассеян. Противотанковые батареи своей 133-й дивизии ещё не подошли. В одиночку брать гарнизон врага - большой риск. Александр Феликсович не привык разбрасываться бойцами…

Размышляя и так и этак, он всё же на следующее утро приказал батальону идти в Старо-Каликино.

Комбат рисковал, но надеялся, что артиллеристы подтянутся, брать гарнизон будет легче.

Так оно и получилось.

Батальон шёл лесной дорогой. Ночью морозец прихватил грязь и лужицы, образовавшаяся корка не ломалась под сапогами.

В холодном воздухе послышалась дробь конских копыт, вдали показались всадники.

На подходе к станции Брянцево батальон догнал командир дивизии.

Швецов соскочил с коня, подошёл к комбату.

- Почему задержка с исполнением приказа? - гневно произнёс генерал-майор, сверкнув взглядом.

Чайковский объяснил ситуацию у Старо-Каликино, сказал про отступление соседнего полка.

Не дослушав, комдив бросил:

-Под трибунал захотели!

Лейтенант не заслужил оглушительной оплеухи.

Побледнел, но выдержал испепеляющий взгляд Швецова.

-Товарищ генерал-майор, прошу отложить трибунал на два дня, - спокойно возразил комбат. - Отложите, а там посмотрим, как дело пойдёт, тогда и судите...

Швецов хватил через край - Чайковский был одним из лучших офицеров дивизии.

Грозное «трибунал» в тот период войны то и дело срывалось с языка командиров разного ранга, будто заклинание, будто угроза, чаще всего незаслуженная.

Не удержался и Швецов, хотя сознавал, что идти в бой без противотанковых средств - безнадежно.

- Хорошо, - смягчился комдив, - отложим трибунал.

Обсудили детали операции, и всадники так же незаметно исчезли

… Пока начальник станции Солодихин подробно объяснял Чайковскому и Щеглову, как незаметно подойти к деревне и шоссе, подбежал Олег, его сын лет пятнадцати.

- Дядя командир, - выпалил, - давайте я и Витя сбегаем в Каликино, всё разузнаем…

Комбат вопросительно взглянул на начальника станции, а Олег и его дружок уже кинулись в дверь, след их простыл.

-Ну, пострелы! - не удержался Солодихин.

Фашисты не «разгадали» разведчиков.

Вернувшись, они рассказали, что успели высмотреть. И пошли проводниками батальона.

Как только солдаты заняли позиции, ребят отправили в Брянцево, подальше от предстоящего боя.

10

Занималось морозное утро, почти зимнее, но бесснежное. В рассеянном слабом свете деревня казалась вымершей. Не было привычных дымков над крышами, никто не торопился за водой к колодцу или к скотине в хлев.

Из крайней избы вышел мужик и потопал под навес за дровами. Рядом росли густые кустарники.

- Эй! - тихо окликнули из кустов.

Он оглянулся, увидел присевшего на корточки красноармейца.

Тот манил рукой, приставив палец к губам: мол, тише, тише…

Всю ночь мужик, не успевший, как другие жители, сбежать в лес, топил немцам печь в избе и в бане. Фашисты несколько раз приставляли ему к груди автомат, чтобы он не вздумал сбежать. Истопник охотно рассказал разведчику, сколько немцев и в каких домах, где у них штаб.

Незамеченный, он вернулся в избу с охапкой поленьев.

Через какое-то время из другой избы высыпали немцы, раздетые по пояс. Пошли к колодцу, доставали воду, обливались, фыркали, смеялись. От колодца до кустов, где сидела разведка, долетала иностранная речь: «Gut! Ser gut!», что означало: «Хорошо! Очень хорошо!».

Один из немцев наигрывал на губной гармошке веселую мелодию, старался создать бодрое настроение. Из открытой двери плыли ароматные запахи - враги собрались завтракать. Они чувствовали себя в Старо-Каликине хозяевами.

Может, кто-то из фрицев уже прикидывал, что будет единоличным владельцем вот этой самой деревни, и полей, и лесов окрест неё, как обещал фюрер в начале похода на Советский Союз. Не зря же Гитлер позвал на войну. А фюрер, мнилось такому немцу, не обманывал.

***

… Получив от разведчиков точные данные о немцах, находящихся в деревне, их бронетехнике, командование батальона уточняло детали предстоящей атаки.

Младший лейтенант Иннокентий Щеглов, начальник штаба, пришёл к бойцам, проинструктировал командиров стрелковых рот и миномётной роты. Готовился к бою и взвод старшего сержанта Николая Басова. Всё ещё переживая убийство любимой девушки в Торжке, он жаждал отомстить проклятым фашистам за свою Надежду.

Роты были усилены противотанковыми пушками и станковыми пулемётами.

- Внезапный удар - наш козырь, - сказал Щеглов.

Немцы сели завтракать. В этот момент был дан сигнал атаки.

Батальон приготовил фашистам «на завтрак» изысканное меню - из разных мест ударили пушки, миномёты, пулемёты, автоматы. Деревню буквально накрыл шквал огня. Оглушённые, застигнутые врасплох немцы метались от дома к дому, падали под пулями; раздавались дикие вопли, стоны, проклятия. Наконец, обезумевшие от страха, они побежали, бросая оружие. Бежали в сторону соседней деревни Ново-Каликино. За убегающей пехотой покатили танки и бронетранспортёры. Пытаясь увернуться от наших пушек, они сворачивали с дороги, вязли и глохли в глубоких кюветах; некоторые подорвались на минах, которые ночью предусмотрительно поставили наши сапёры.

В начале боя на широком лугу, что раскинулся перед деревней, неожиданно зашевелился большой стог сена.

-Что такое? - удивился кто-то из красноармейцев. - Живой стог?

Догадка подтвердилась.

Из стога, расшвыривая клоки сена, выполз немецкий танк и стал стрелять по нашей пехоте. Хорошо, что рядом оказалось противотанковое орудие. Наводчик - бывалый артиллерист Ян Юлис первым же снарядом попал в двигатель, танк загорелся. Экипаж вражеской машины добили стрелки.

Использовать бронетехнику фашистам так и не удалось.

Батальон под командованием Чайковского взял Старо - Каликино практически без потерь.

Это был уникальный случай на четвёртом месяце войны.

Сибиряки, не давая опомниться немцам, стремительно преследовали их, одним ударом овладели и деревней Ново-Каликино. Два стратегически важных пункта перешли в руки красноармейцев.

Выйдя к Ленинградскому шоссе и частично блокировав его, соединения 133-й дивизии заняли круговую оборону, как и приказывал генерал Конев.

Боевую задачу, поставленную командующим Калининским фронтом, части под началом генерал-майора Василия Ивановича Швецова с честью выполнили.

Её значение, без преувеличения, было великим!

Наши войска вышли в тыл 1-й немецкой танковой дивизии и 900-й моторизированной бригаде СС, которым накануне всё-таки удалось прорвать оборону красноармейцев и дойти до села Марьина в направлении на Торжок. Положение советских войск укрепилось.

Дивизия генерала В.И. Швецова отрезала танки и бригаду СС от основных сил под командованием генерал-фельдмаршала фон Бока.

Предстояло взять противника «в клещи», расчленить, и уничтожить.

11

После мощных ударов Красной армии в Старо-Каликине и Ново-Каликине фашисты засуетились. Понимая, чем может обернуться блокирование их передовых частей, попытались взломать круговую оборону сибирской дивизии, усилили атаки свежих сил на её позиции.

Со стороны Калинина на Ленинградское шоссе выехала фашистская автоколонна и покатила в направлении на Торжок. Первым её встретил взвод разведки Ивана Кандаурова из батальона Чайковского. Соотношение в живой силе было такое же, как и на подступах к Калинину 14 октября: на одного красноармейца приходилось примерно до десяти фашистов.

Смелый сибиряк - опытный разведчик Иван Кандауров любил всякие выдумки. Он воевал как-то весело, с шуткой-прибауткой, без хмурости на лице и уныния. Не думал о смерти, и пули его не брали.

Он приказал через асфальтовое полотно протянуть провод, а бойцам держать концы; при необходимости они мгновенно натягивали провод.

Колонна приближалась к засаде взвода разведки.

Впереди катил на мотоцикле с коляской офицер, судя по всему, командир. В машинах солдаты играли на губных гармошках, распевали песни.

Кандауров дал сигнал.

Двое бойцов резко натянули провод, как раз перед мотоциклом.

Ударившись о провод, немецкий офицер, будто сдутый ветром, вылетел из сиденья и шлёпнулся на дорогу. Завизжали тормоза следовавшей сзади машины. Она не успела затормозить и смяла мотоцикл в лепёшку.

С двух обочин дороги ударили из автоматов и пулемёта, полетели гранаты. С криками выскакивали немцы из машин и разбегались по кюветам. Придя в себя, фрицы выкатили на полотно легкую пушку, развернули её и прямой наводкой снаряд за снарядом посылали туда, где укрылись разведчики.

Становилось жарко - головы не поднять.

Иван не был бы Иваном, если бы вынес наглость от врагов.

- Второе отделение за мной, - отдал команду Кандауров.

И, пригибаясь в высокой сухой траве, побежал, за ним - несколько бойцов.

Скрытно, так, что никто не обнаружил, подобрались разведчики к орудию фашистов, в короткой рукопашной схватке уничтожили расчет.

Кандауров повернул против немцев их же пушку. Прицелился.

- Снаряды, живо! - крикнул он.

Иван осыпал фашистов их же шрапнелью из их же пушки.

Немцы, несмотря на потери, значительно превосходили по численности взвод разведки. И не могли простить Кандаурову дерзости.

Кольцо из фашистских автоматчиков сжималось. Солдаты, что пришли вместе с Иваном, были убиты.

Кандауров даже не почувствовал, как ранило в ногу. Оглянулся и увидел - остался один. И всё же нашёл в себе силы, подтащил последний снаряд, втолкнул в ствол и выстрелил.

После гула и дыма наступила тишина.

Фашисты побежали к пушке, полагая, что там нет живых.

Кандауров, собрав остаток сил, встретил их гранатами. Опять ранение, но уже в живот - Иван потерял сознание.

В тот момент, к счастью, подоспели роты пехотного батальона и батареи из противотанкового дивизиона, сходу открыли огонь по фашистам. Их колонна попятилась назад к Горбатому мосту в Калинин.

***

…Товарищи осматривали место, где вели бой разведчики. Очень горевали о потере веселого командира, а больше всех горевал комбат.

Александр Чайковский подошёл к носилкам, где лежал Кандауров, откинул плащ-палатку, наклонился к Ивану, поцеловал и сквозь слёзы проронил: «Прощай, дорогой друг, спасибо тебе! Мы тебя никогда не забудем».

Ивана Кандаурова, снова накрыв, понесли в деревню Рылово. Там размещался медсанбат 133-й стрелковой дивизии. Следом несли и начальника штаба Иннокентия Щеглова, его тяжело ранило.

Да, командира взвода разведки считали убитым.

Но произошло чудо!

С тремя ранениями, потеряв много крови, Иван после операций пришёл в себя, ожил. Выздоровел, вернулся на фронт и до конца войны воевал в разведке. Однополчане, считавшие, что он погиб в боях за Калинин, узнали об этом только тогда, когда на родную землю пришёл мир.

Таких подвигов в тот день были десятки на разных позициях 133-й дивизии. Фашистам не удалось прорвать оборону и придти на выручку к отрезанным частям.

В расположение дивизии приехал командующий Калининским фронтом генерал-полковник Иван Степанович Конев. Он узнал о боях. Фашисты потеряли около трехсот солдат и офицеров. Батальон захватил три вражеских танка, десятки автомашин и мотоциклов, много оружия. Взял пленных. Идва штандарта Гитлера.

- В народе не зря говорят, не так страшен чёрт, как его малюют, - обратился генерал к бойцам и офицерам. - Спасибо вам! Дали по зубам фашистам. Пусть знают: хода им нет, дорога у них одна - «цурюк», то есть, назад…

Конев пожал руку Чайковскому и командиру полка полковнику Мультану.

Обратившись к нему, спросил:

-А почему это у вас, товарищ Мультан, командир батальона в лейтенантах ходит?

Полковник принялся объяснять. Генерал перебил его:

- У вас есть шинель?

- Есть, в машине, товарищ командующий.

- С вашего разрешения я у вас кое-что позаимствую, - попросил генерал.

Командир полка не возразил.

Адъютант Конева принес полковничью шинель.

Генерал снял с погон Чайковского «кубари» и прикрепил к петлицам по «шпале», которые снял с шинели командира полка.

-Вот теперь порядок! - усмехнулся командующий фронтом.

И обратился к собравшимся:

- Командиру 2-го батальона 133-й дивизии Александру Феликсовичу Чайковскому присвоено звание капитана Красной Армии.

12

Из Вышнего Волочка командующий «оперативной группой» добирался в расположение подчинённых ему частей ночью. Отмотал больше двухсот километров в сторону Калинина. Ранним утром, приминая легкий снежок, вездеход генерала подошёл к нашим танкам. Ватутин направился к дому, где находилось командование 8-й танковой бригады.

- Здорово, мужики! - сказал генерал, раскрасневшийся на морозе.

Офицеры встали!

- У вас найдётся что-нибудь поесть? - спросил Ватутин. – Проголодался сильно!

Ротмистров удивленно взглянул на него.

- У тебя есть что? - повернулся полковник к адъютанту.

- Баночка консервов осталась, - ответил тот. - Больше ничего нет.

-Одной баночкой разве наешься! - пожал плечами Ротмистров.

Нашёлся командир разведки - старший лейтенант Сергей Золотов.

- Товарищ генерал, - обратился он, - мы уток сварили в большом чугуне, они ещё теплые.

- Ещё тёплые утки говоришь?

- Да, пока не остыли. Если желаете, товарищ генерал, - продолжал Сергей, - проходите сюда.

- Утки так утки, не откажусь, - согласился он.

Николай Фёдорович, будто на сцене, засучил рукав, запустил пятерню в чугунок, достал утку, с которой стекал жир, и, устроившись за столом, принялся за неё.

-Откуда у вас пернатые взялись? - спросил у Золотова.

- Рядом находится птицеводческий совхоз, - охотно объяснял тот. - Уток там видимо-невидимо. Мы подошли, а сторож говорит: «Ребята, берите, сколько надо, ешьте, а то фашисты придут, всё сожрут…». Ну, мы и набрали сколько смогли унести…

Разведчик чувствовал себя легко в общении с Ватутиным.

Николай Федорович любил юмор.

-Может, запасти уток впрок на всю бригаду? - предложил Ротмистрову.

Офицеры засмеялись.

- Нет, не стоит, - ответил полковник. - Больно жирные утки. Бойцы с них растолстеют, в танк не будут влезать…

-Тогда не стоит! - кивнул Ватутин.

Выпили по кружке густого чая.

Начался военный совет, его вёл Н.Ф. Ватутин.

Обсуждали немцев, которые прорвались к Марьину.

Золотов вспомнил засаду в кустах. Наблюдал, как по шоссе проследовали в сторону Марьина три группы немецких танков по восемь в каждой. Не исключено, что и прежде в том же направлении прошла их бронетехника. На головном танке был открыт люк. В полный рост стоял офицер, на голове - чёрный берет, одет в чёрную куртку и белую рубашку с галстуком.

Фашист ехал, будто на парад, не хватало только духового оркестра.

Сергею сильно захотелось снять его автоматной очередью, но нельзя выдать разведку. «Эх, - вздохнул Золотов, - сюда бы дивизион артиллерии, расчехвостили бы их танки в пух и прах…».

Неожиданно генерал повернулся к Золотову.

-Ты здесь самый младший, поэтому будешь говорить первым, - предложил. - Послушаем, что думают младшие офицеры.

- Нет, товарищ генерал, я не могу, - встал Золотов. - Я - маленькая сошка. Я для военного совета не готов. Я приехал к полковнику Ротмистрову за указаниями для командира дивизиона.

- Говори хоть глупость, - нажал Ватутин на разведчика.

Золотов понял, что ему не отвертеться.

- Хорошо, скажу моё мнение. Немцы берут нас на арапа. Они ходят только по шоссе, боятся просёлочных дорог. Пройдут один мост в Медном через Тверцу и остановятся в Марьине, а второй мост в Марьине через речку Логовежь проходить не будут, чтобы не увеличивать для себя риск. Два моста - два риска…

- Да ну его, чепуху городит! - вставил Ротмистров. - Риски какие-то придумал!

- Подожди, Павел Алексеевич, - возразил Ватутин. - Мы с тобой живём старыми понятиями, мы их навоевали в другое время, а он воюет в первый раз, приобретает новый опыт. Золотов, может быть, и прав…

Ободрённый генералом разведчик добавил:

- Думаю, в ближайшие два дня немцы из Марьина не пойдут на Торжок, потому что мы висим у них на хвосте, а будут стягивать силы для решающего удара по Торжку. Прорвавшимися силами им город не взять.

- Может и так, - продолжал вести военный совет генерал Ватутин. - Во всяком случае, твое мнение, товарищ Золотов, мы учтём.

Генерал поочередно выслушал других офицеров.

- Командующий войсками Калининского фронта генерал-полковник Конев приказал оперативной группе, - заключил Ватутин, - нанести контрудар по соединениям врага в Марьине и в Медном, уничтожить танковую дивизию противника и механизированную бригаду СС. Нам на помощь из Осташкова через Торжок подошла 183-я стрелковая дивизия, остановилась в 16 километрах от Марьина. Генерал Конев усилил 133-ю дивизию артиллерией и бронетехникой. Будет и авиация - выделено до двадцати самолётов…

Николай Фёдорович принялся очерчивать предстоящее сражение, называл направления атак, движение частей. Особо он выделил преимущества оперативной группы. Фашистские войска растянулись по Ленинградскому шоссе. Редкий шанс - окружить их с трех сторон и ударами с разных направлений уничтожить.

Это и был план «марьинских клещей». Фашисты, которым удалось просочиться через них, вспоминали об окружении, будто об адском кошмаре.

- Приказываю приступить к выполнению боевых задач, - заключил генерал.

Полковник Ротмистров снял очки, посмотрел на Ватутина.

Без очков и генерал, и собравшиеся офицеры показались ему какими-то кульками. Он снова надел очки. Невозмутимость комбрига сменила тревога.

- Товарищ генерал, выделите несколько новых боевых машин, - попросил полковник. - Сами знаете, какая у нас тяжелая ситуация.

Ватутин пообещал.

13

Командир 8-й танковой бригады имел серьезные основания для беспокойства. Он не мог допустить, чтобы боеспособность рот и батальонов упала ниже планки, которую обычно ставил для подчинённых. Ситуация была тяжёлая.

Трое суток боёв днём и ночью сильно вымотали бригаду.

Фашисты имели превосходство в бронетехнике. И бригада, несмотря на мужество и находчивость бойцов и командиров, понесла потери. Почти половина танков вышла из строя, требовала ремонта. Три машины сгорели в сражениях. На Горбатом мосту в Калинине немцы захватили подбитый броневик и сожгли вместе с экипажем, им командовал младший лейтенант И.Червоткин.

Враги прорвались к деревне Малица. В ней временно стоял штаб, в бою погиб начальник штаба майор Михаил Любецкий. Танкисты любили его и очень горевали...

Тяжело ранило командиров двух танковых рот. Да и в танк командира полка угодил термитный снаряд, водитель-механик погиб. Фашисты уже окружали машину. Егорова выручили от неминуемого плена три подоспевших легких танка из стрелкового полка. Александр Васильевич получил контузию, но от медсанбата отказался.

Были и другие утраты.

Так что 17 октября, уже уходящее в историю, выдалось самым тяжелым для тех соединений полковника Ротмистрова, которые защищали дороги на Торжок. Невозможно себе представить, но это потрясающий факт: за светлую часть коротких осенних суток танковая рота старшего лейтенанта П.Недошивина отбила 30 (!) атак фашистов, крушила их технику и пехоту. Недошивина ранило. Командование ротой взял на себя политрук Тарасов. «Будем драться до последнего, - сказал бойцам, - но не пустим фашистов на Торжок».

И повёл роту в бой.

Целый день на большом пространстве с лощинами, перелесками, болотцами, лесными тропами и главной в Советском Союзе автомагистралью гудели танки, бронетранспортёры, автомашины, гремела пальба, рвались снаряды, мины и бомбы. Дым, чад застилали всё вокруг - нескончаемая огненная круговерть…

Фашисты подтягивали в направлении на Торжок всё новые и новые силы. Бросили в бой 6-ю танковую и части 36-й моторизированной дивизий.

У Красной армии резервов, к сожалению, не было. В полку у майора Егорова оставалось два десятка исправных машин. Продолжать полноценные бои было рискованно. Стремясь избежать окружения, полк оставил деревни Старо-Каликино, Поддубки и село Медное.

Отходя, танкисты наносили урон врагу. Взвод машин «Т-34», им командовал лейтенант Фёдор Логинов, прикрывая отход, уничтожил шесть орудий, пять миномётов, десять машин с боеприпасами и положил на поле десятки солдат и офицеров…

***

С наступлением темноты, желая сохранить боеспособность бригады и дать отдых людям, полковник П.А. Ротмистров приказал отступить за реку Тверцу. В тоже время оставили контроль над шоссе. По обе стороны вкопали танки с повреждёнными моторами. Машины могли стрелять прямой наводкой, были своеобразными крепостями.

- Правильный ход, - поддержал комбрига разведчик Сергей Золотов. - Фрицы ждут, что полезем на них, пойдём на рожон - фиг им!

Предприняли маневр «обман». На линии фронта гудели наши трактора-тягачи, якобы, показывая, что идёт перегруппировка сил.

Фашисты, похоже, клюнули на «приманку».

Бригада отошла в сторону Лихославля, остановилась в двенадцати километрах от Марьина.

Короткая передышка выдалась для бойцов, можно было привести в порядок неисправные танки.

Донесение об отходе, которое послал комбриг Ротмистров командующему фронтом, вызвало у генерала И.С. Конева негодование.

Полковник обосновал маневр: бригаду в светлое время суток бомбила авиация немцев, правый фланг был открыт, поэтому немцы прорвались в Медное, а у Марьина захватили вторую переправу через реку Логовежь.

Конев расценил действия комбрига как невыполнение боевого приказа, самовольный уход с поля боя. Потребовал от генерала Ватутина, чтобы тот немедленно арестовал Ротмистрова и предал военному трибуналу.

Опять это словечко – трибунал!

Ватутин, зная крутой нрав Конева, а также обстановку в зоне боев, попытался как-то смягчить ситуацию, понимая, что для трибунала нет оснований. Он приказал полковнику без проволочек ударить на Марьино и Медное, добавил ещё: «Пора кончать с трусостью!».

«Ну, вот, - усмехнулся Павел Алексеевич, когда получил приказ. - Я уже докатился и до звания труса!».

Всё же полковник, наступив на самолюбие, повинился перед командующим фронтом за допущенную вольность, пообещал, что такое больше не случится.

Конфликт уладили.

В дальнейшем Ротмистров, действительно, не показывал свою самостоятельность. Хотя порой была важнее самого важного приказа. Полковник старался следовать известному правилу великого русского полководца Александра Васильевича Суворова: «Побеждать не числом, а умением». Сохранение вверенных солдат и офицеров было для Павла Алексеевича первым законом на войне.

Чтобы отвлечь фашистов уже на новом месте дислокации, в наступившей ночи по распоряжению полковника жгли костры на опушках лесов, тарахтели трактора, обозначая ложный район, где как бы была бригада.

Немецкая разведка, тоже не дремавшая ночью, фиксировала «передвижения».

14

Наступило новое октябрьское утро. До восхода солнца ещё оставалось время. Соединения 8-й бригады в темноте построились для марша. Накануне сделали запасы боеприпасов и горючего. Удалось часть танков отремонтировать, а также получить несколько машин из резерва. Вместо выбывших по ранению командиров рот назначили новых, но уже имевших опыт сражений.

Танкисты находились в полной боевой готовности.

Холодный туман низко стелился по неубранным полям и нескошенным луговинам. Подмороженная дорога вела к Марьину. Наполняя округу гулом, шёл полк майора Егорова.

Скрываемые туманом, танки приближались к селу.

У кладбища остановились. Перед селом лежало большое поле. Стали уточнять местонахождение немцев. Туман уже поредел и Марьино просматривалось. Места, где скучилась бронетехника и пехота противника, являли удобную мишень. Немцы ждали русских на Ленинградском шоссе со стороны Калинина. Егоров вышел им в тыл с другой стороны.

Он увидел в бинокль, как из центра села выдвигалась головная колонна. Немецкие танки направлялась к мосту через реку Логовежь, а затем - на Торжок.

Колонна выкатила на поле, отделявшее село от кладбища.

Наступил удобный момент для нападения.

- Приготовиться к атаке, - скомандовал майор. - Вперёд!

Танки пошли по полю, охватывая неприятеля с двух сторон.

Немцы не успели развернуться, получили мощный внезапный удар. Несколько танков сразу загорелись. Танковые роты поддерживала артиллерия, а в небе загудели советские штурмовики.

Бронетехника фашистов, не выдержав натиска Красной армии, быстро откатывалась назад, в сторону села. Несколько машин всё же успели выскочить на Ленинградское шоссе. Они попытались уйти в сторону Медного, но далеко не уехали.

Танки Егорова продолжали бой. В это же время из деревни Погорелово вышли батальоны 183-й стрелковой дивизии под командованием генерала К. В. Комиссарова, напали на части бригады СС, развили наступление на Марьино. Вместе с дивизией действовали и бойцы отдельной мотострелковой бригады. Так было сломлено и сопротивление немецкой пехоты.

Пехотинцы-фашисты бежали по шоссе, бросали оружие. С севера и юга подразделения бригады СС окружали соединения оперативной группы - враги попали «в клещи».

Операция вступила в заключительную фазу - ликвидация гитлеровцев.

Через два дня ожесточённые бои переместились в Медное. Захватив мост через реку Тверцу и перейдя на южный берег, подразделения 8-й бригады атаковали гарнизон. Захват села вместе с танковыми ротами осуществляли и подразделения 133-й сибирской дивизии.

Фашисты рассчитывали встретить танки Ротмистрова оттуда, где ночью горели костры, а они пришли с другой стороны.

Немцы открыли беспорядочный огонь из пушек, минометов, пулемётов, но их стрельба ничего не меняла. Инициатива полностью была у красноармейцев. Они стремительно охватывали Медное в клещи, как это было сделано в Марьине.

Танки из батальона капитана Гуменюка на большой скорости ворвались в центр Медного. Сметая врагов, пошли дальше, захватили Ленинградское шоссе. Прямо на улицах немцы бросили семь танков, зенитную установку и 17 пушек.

В самый разгар боя (фашисты ещё отчаянно сопротивлялись) танк командира полка остановился на центральной улице. К Егорову подъехали Ротмистров и офицеры из штаба фронта. Послышался вой бомбы, немцы, используя авиацию, пытались отыграть ситуацию.

Раздался взрыв, треск, а на плечи Егорова упала рама, вылетевшая из окна здания.

- Комбату - за взятие Медного вместо лаврового венка, - пошутил кто-то. - Хорошая награда!

Офицеры засмеялись.

К 14 часам 19 октября крупное село полностью очистили от гитлеровцев.

Подошла пожилая женщина и повела и повела бойцов на окраину к сараям и ригам. В холодных помещениях томились 500 пленных красноармейцев, их фашисты не успели угнать в Германию.

Выпущенные из неволи, солдаты плакали от радости, обнимали освободителей.

Ещё была страшная находка.

На дальней улице стоял закопчёный от дыма танк «Т-34» с закрытым изнутри люком.

Историю экипажа знали очевидцы.

Тогда полк Егорова первый раз наступал на Медное. Один из экипажей вырвался вперёд. Он крушил всё на своём пути - поджёг танк фашистов, смял в лепёшку противотанковое орудие, сокрушил автомашину, врезался в боевой порядок врага. Танк наступал не один - рядом была машина старшего сержанта Николая Тарасова, но её вскоре подбили.

Наводя ужас на фашистов, вырвавшийся танк продолжал свой таран. Но в гусеницу угодил снаряд. Фашисты подбежали, кричали: «Рус, сдавайся!». В ответ - очередь из пулёмета, фашисты отшатнулись.

Обозлённые враги притащили солому, хворост и подожгли «Т-34». Наши танкисты пели в машине, объятой огнём…

Вскрыли люк. Труппы членов экипажа сильно обгорели, их не опознать. Не сохранились и документы. После тщательного осмотра, правда, удалось найти полуобгоревший комсомольский билет на имя старшего сержанта Ивана Фёдоровича Костюченко.

Он и был командиром экипажа.

Членов экипажа Ивана Костюченко похоронили как героев.

***

Убегая из Медного, отдельные подразделения 1-й танковой дивизии немцев скопились в перелесках у Даниловского болота, между деревнями Щербово и Черкассы. К вечеру их окружили части оперативной группы генерала Н.В. Ватутина. Закипел бой и шёл всю ночь. В страшном ночном сражении наши уничтожили десятки немецких танков, а общие потери фашистов в тот день в Марьине и Медном исчислялись сотнями солдат и офицеров.

Центральная военная газета «Красная Звезда» писала: «Генерал-майор Швецов блестяще выполнил поставленную перед ним задачу: нанести удар во фланг немецкой группировке прорыва, развившей успех вдоль Ленинградского шоссе на северо-запад. Под ударами наших войск неприятельская группа была разрезана на две части, а её авангарды почти полностью уничтожены. Главные силы врага оказались запертыми в Калинине на длительный срок. В боях под Медным противник оставил на поле боя до 1000 солдат, 200 мотоциклов, до 30 танков, 15 орудий, много автомашин и других трофеев. Это был наш серьёзный удар по врагу на Калининском направлении».

Отойдя в сторону Калинина, остатки немецких частей ещё продолжали контролировать малый отрезок Ленинградского шоссе. В деревнях Ямок и Слобода, окопались, пытались создать линию обороны. Это им так и не удалось. Танки из бригады Ротмистрова и соединения 185-й стрелковой дивизии, ею командовал подполковник Константин Виндушев, действуя вместе, в следующие два дня размолотили немцев и здесь. Лишь незначительная число их сумело вырваться из «мясорубки» и окольными путями пробраться в расположение армий «Центр».

15

Генерал-фельдмаршал фон Бок, только что потиравший руки в связи с взятием Калинина, нервничал. Офицеры штаба должны были отослать в Германию ворох похоронок, а также писем о тех, кто пропал без вести…

Хваленый фон Бок понимал, что с треском проигрывал сражение за Торжок.

Фельдмаршал пытался спасти дивизию танков и бригаду СС. По его приказу из Калинина вышла 129-я пехотная моторизированная дивизия. Генерал усилил её танками и артиллерией. Она должна была прорвать нашу оборону и вывести из « клещей» остатки бронетехники и живой силы.

Дивизия вышла на Ленинградское шоссе и устремилась на Торжок.

В штабе Калининского фронта получили информацию.

Командующий И.С. Конев связался с командиром 133-й дивизии.

- Как обстановка, Василий Иванович?

- Товарищ командующий, немецкие части окружены, разрезаны надвое, - докладывал комдив. - Авангарды практически уничтожены. Идут бои по ликвидации всей группировки. Дожимаем вместе с Ватутиным…

- Хорошо, хорошо! - похвалил Конев. - Сибиряки не подвели! Молодцы!

- Куда уходят немцы? - уточнил командующий.

- Бегут на правый берег Волги, - ответил генерал. - Будем стараться перерезать им путь для отступления...

- Главное - не пропустить подкрепление, - озадачил Швецова командующий. - Немцы послали новую дивизию на Торжок, как раз на ваши позиции. Их надо остановить и ликвидировать.

- Вас понял, товарищ командующий, - ответил Швецов. - Примем меры.

- Желаю успеха! - Конев положил трубку.

Швецов отдал необходимые распоряжения.

Была усилена оборона в деревне Поддубки и вокруг неё. Через деревню проходило Ленинградское шоссе, сюда могли подойти свежие силы фашистов.

Перед деревней бойцы стрелкового батальона старшего лейтенанта В.Маловичко заняли обочины шоссе и стали окапываться.

Шли миномётчики старшего сержанта Николая Басова.

- Вон взгорок у леса, там удобно, мины оттуда будут лететь прямо на немцев, - предложил Николай командиру роты.

Миномётчики прошли подальше от бойцов Маловичко и стали устраиваться.

Подкатили пять танков от полковника П.А. Ротмистрова. Видя некоторое разочарование Маловичко малым количеством бронетехники, командир оправдывался:

- Ребята, не обессудьте, всё, чем богаты. У нас один танк идёт за три, то есть бьёт три немецких.

Комбат прогнал хмурость с лиц:

- Так-то пойдёт! Хорошо, а то подумали, из Медного вам не вырваться…

Пулемётчики, зенитчики, сапёры и другие занимали выгодные позиции.

Подтянулся и артиллерийский полк. Он располагал, кроме привычных «сорокопяток», взводом новых противотанковых пушек - 76-миллиметровых. Они обладали большой пробивной силой и большей скоростью снаряда.

Кстати, на другое утро получилось так, что именно взвод новых орудий этого артполка первым встретил врага.

Накануне командир батареи Хлыстов по телефону позвонил взводному, старшему сержанту Баринову:

- В поддержку подойдут наши танки.

-Понял, - ответил взводный.

- Смотри, не перепутай с немцами, - предупредил на всякий случай командир.

-Не перепутаю, - ответил старший сержант.

16

На рассвете Баринов поднялся на наблюдательный пункт, неторопливо осматривал местность.

Обзор был отличный. Навёл бинокль на проселок и увидел танки. За ними тянулась пехота. Не удалось различить, чьи же танки? Старший сержант решил уточнить у командира батареи.

Ещё раз поднёс бинокль к глазам. И отчётливо увидел на башнях чёрные кресты.

Баринова бросило в жар.

- Взвод - к бою! - громко скомандовал.

Шли шесть танков. Верхние люки открыты, враги никого не опасались. Остановились, повернули пушки и выпустили несколько снарядов по деревне Поддубки - без всякой цели. Похоже, для страха.

Развернувшись, ринулись на артиллеристов.

Их встретил пушечный залп, другой, третий…

Два подбитые танка задымили, следом загорелся третий...

Фашисты, взбешённые внезапным огнём, лихорадочно искали расположение пушек. Когда обнаружили, открыли стрельбу. Один из наших расчётов замолчал.

Баринов побежал туда и увидел мёртвого наводчика. Командир орудия был ранен. Сюда шли немецкие автоматчики. Старший сержант встал за пушку, припал к панораме:

- Шрапнелью!

Снаряд угодил в гущу автоматчиков, немцы рассеялись.

На соседний расчёт катили два танка. Один гудел уже в нескольких метрах от орудия, где стоял Баринов. Раз за разом он послал два бронебойных снаряда в бак с горючим, танк загорелся; соседний расчет зажёг вторую машину.

Немцы попятились, на подходе к деревне горели их танки.

В нашем взводе ранило командиров двух артиллерийских расчётов, убило несколько наводчиков, понес потери и взвод пехоты. Старший сержант вызвал из леса несколько ездовых, приказал им оставить в лесу лошадей и повозки, назначил ездовых на место убитых солдат.

Баринов связался с миномётчиками и попросил, чтобы усилили огонь по наступающим фашистам.

- Поддержим, - ответил старший сержант Басов. - Мин достаточно.

Пришлось ждать недолго.

Фашисты появились в том же порядке.

Впереди танки, опять шесть, сзади автоматчики, за ними - лёгкие пушки. Расчёты взвода с первых залпов подбили три танка. А чётвертый, экипаж которого, видимо, уже озверел, на большой скорости напролом рванул на нашу пушку, смял её, раздавил бойцов, но не успел далеко уйти, занялся огнём - в него попали бутылки «с горючкой».

Басов поддерживал бой с высотки.

Мины накрывали пехоту немцев, прижимали к земле, отсекали от бронетехники.

-Вот вам, гады! - крикнул старший сержант. - Получайте…

Обнаружив миномётчиков, враги перенесли огонь на них.

Осколком снаряда, выпущенного из танка, ранило в правую руку Басова, от боли он потерял сознание.

Получив отпор на шоссе, немцы пробовали наступать просёлочными дорогами вдоль или в обход.

На и там сибиряки не пропустили их.

К вечеру генерал-майор Швецов доложил командующему Калининским фронтом: оборона удержана, фашисты отошли к Калинину и уже, по его мнению, вряд ли сунутся на Торжок.

В следующие два дня остатки немецкой 1-й танковой дивизии и бригады СС были окончательно ликвидированы.

17

Гитлер в своём Берлине после донесения о разгроме 1-й танковой дивизии и бригады СС под Торжком пришёл в бешенство.

Через два дня Торжок должен был быть у него в руках, а тут - удар в зубы.

Бешенство Гитлера сменил лихорадочный поиск контрмер по исправлению положения и захвату Торжка.

Спешно с других фронтов сняли три пехотных и одну моторизированную дивизии и перебросили под Калинин.

Изрядное количество живой силы и боевой техники, если учесть, что дивизия фашистов в зависимости от назначения насчитывала от 12 до 20 тысяч военнослужащих.

Манёвр Гитлера не повлиял на фронтовую ситуацию на Верхней Волге.

Попав в «клещи Конева» в Марьине и Медном, фашисты побоялись снова идти туда.

Они открыли «второй фронт» - раскручивали наступление на Торжок со стороны Ржева и Старицы, а также районного центра - посёлка Высокое.

Командование Калининского фронта и здесь упредило их.

Соединения 29-й армии генерала И.И. Масленникова, как бы и кто бы ни судил его задним числом, всё же исполняли приказ И.С. Конева, чего требовали законы войны.

Ударные полки переправлялись на правый берег Волги севернее Старицы. Известный в 29-й армии сапёрный батальон быстро и умело ладил переправу.

Движение заметили фашисты. Понимая, чем грозит выход в их тыл красноармейцев, немцы взорвали дамбу в районе озера Волго в окрестностях Селигера, недалеко от Селижарова. Хлынули воды в Волгу, её уровень резко подскочил и достиг более двух метров. Поднявшаяся река смыла штурмовые мостики и подручные плавучие средства, придуманные сапёрами. На другой берег переправляться стало сложно, но большинство подразделений 246-й дивизии успели.

Фашисты обнаружили переправу, бросили туда два батальона и авиацию. Начался бой, который шёл почти весь день, но не принёс успеха врагам.

Через какое-то время к переправе подъехал командующий 29-й армией, а с ним и дивизионный комиссар К.А.Гуров. Из того, что они увидели, стало ясно: перекинуть на другой берег танки и артиллерию не выйдет. Это приведёт к ненужным потерям.

- Приказываю прекратить переправу, - скомандовал Масленников. - Ставлю задачу тем, кто переправился - наступать на Калинин, захватить аэродром в Мигалове, взять мост через Волгу на Торжок, а основным силам двигаться по левому берегу.

Когда он уехал, немцы, объединив несколько гарнизонов, попытались сбросить в холодную Волгу наши части, перешедшие на правый берег. Двое суток - 18 и 19 октября - шла схватка у деревень Кунилово и Редькино. Фашисты потеряли двести с лишних солдат и офицеров, оставили на поле боя много оружия, но оттеснить к берегу наши полки не смогли.

Уничтожив фашистские гарнизоны, соединения 246-й дивизии пошли вперёд, брали под контроль большие и малые дороги, которые вели в Торжок.

Бойцы батальонов и рот, как и солдаты сибирской дивизии В.И. Швецова, совершали подвиги. Большое село Даниловское, расположенное на трассе Ржев-Калинин, фашисты превратили в опорный пункт. Оно переходило из рук в руки. Враг нёс большие потери.Только 27 октября красноармейцы уничтожили 350 солдат, 26 грузовиков, два танка, два склада с боеприпасами.

«В течение шести суток активные наступательные действия 246-й стрелковой дивизии, усиленной одним полком 243-й дивизии и одним спешенным полком 46-й кавдивизии, ожидаемого успеха не дали. Даниловское нами четыре раза захватывалось, но удержать не смогли… В полках осталось по 150-170 штыков», - докладывал генерал-лейтенант И.И.Масленников командующему фронтом И.С.Коневу.

Немецкие части, наступавшие от Старицы и посёлка Высокое, были остановлены на линии сёл и деревень: Упирвичи - Мартыново- Стружня, примерно в 25-30 километрах от Торжка. Вскоре их вынудили отступать.

Фашисты так и не смогли взять город и со стороны Ржева.

18

Так завершилась тяжелая, но победоносная операция Красной армии под Торжком. Она явилась началом разгрома варваров под Москвой, изгнанием их с родной земли. Трудно вообразить, как бы изменился ход войны, если бы гитлеровцы захватили древний город.

Наверняка, тогда бы, на какое-то время, возможно, пала и сама Москва. Окружить столицу с севера, если бы взяли Торжок, немцам не составило бы особых усилий

Но всего этого не случилось!

Значение разгрома немцев под Торжком было, без всякого преувеличения, огромным. Весть о нём пролетела по всей Красной армии, радуя бойцов и офицеров, вселяя в их души надежду в неизбежный крах 3-го Рейха.

Победа имела и стратегические последствия.

Была снята опасность удара войск Гитлера в тылы Северо-Западного, Волховского и Ленинградского фронтов. Фашисты, потерпев поражение, отказались наступать на Север, как планировали, и вынужденно перешли к обороне по всему Калининскому фронту.

Он приковал к себе 13 дивизий, которые Гитлер не смог передвинуть близко к Москве.

***

Поздно вечером в штаб 133-й дивизии в деревне Рылово позвонил командующий Калининским фронтом.

- Приятная новость, - сообщил Конев. - Верховный Главнокомандующий отметил успехи вашей дивизии. Поздравляю, Василий Иванович! Товарищ Сталин просил передать сердечное спасибо всему личному составу дивизии и Вам лично за выполнение боевого задания.

- Служу Советскому Союзу! - отчеканил Швецов.

В мрачном, наполненном горем октябре 1941 года, почти никого не награждали. Операция под Торжком стала исключением. 88 танкистов из 8-й бригады были отмечены орденами и медалями, а их командир, полковник П.А. Ротмистров получил высшую награду СССР - орден Ленина.

Орденом Красного Знамени наградили генералов В.И. Швецова

и Н.Ф. Ватутина.

У замечательных полководцев позже были другие сражения, другие победы.

Но эта – «Марьинские клещи» - помнилась долго…

Пожалуй, всегда!

2013-2020 гг.

Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите "Ctrl+Enter".
Подписывайте на телеграмм-канал Русская народная линия
РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям.
Комментарии
Оставлять комментарии незарегистрированным пользователям запрещено,
или зарегистрируйтесь, чтобы продолжить

Сообщение для редакции

Фрагмент статьи, содержащий ошибку:

Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta

Полный список организаций, запрещенных на территории РФ, см. по ссылкам:
http://nac.gov.ru/terroristicheskie-i-ekstremistskie-organizacii-i-materialy.html

Иностранные агенты: «Голос Америки»; «Idel.Реалии»; «Кавказ.Реалии»; «Крым.Реалии»; «Телеканал Настоящее Время»; Татаро-башкирская служба Радио Свобода (Azatliq Radiosi); Радио Свободная Европа/Радио Свобода (PCE/PC); «Сибирь.Реалии»; «Фактограф»; «Север.Реалии»; Общество с ограниченной ответственностью «Радио Свободная Европа/Радио Свобода»; Чешское информационное агентство «MEDIUM-ORIENT»; Пономарев Лев Александрович; Савицкая Людмила Алексеевна; Маркелов Сергей Евгеньевич; Камалягин Денис Николаевич; Апахончич Дарья Александровна; Понасенков Евгений Николаевич; Альбац; «Центр по работе с проблемой насилия "Насилию.нет"»; межрегиональная общественная организация реализации социально-просветительских инициатив и образовательных проектов «Открытый Петербург»; Санкт-Петербургский благотворительный фонд «Гуманитарное действие»; Мирон Федоров; (Oxxxymiron); активистка Ирина Сторожева; правозащитник Алена Попова; Социально-ориентированная автономная некоммерческая организация содействия профилактике и охране здоровья граждан «Феникс плюс»; автономная некоммерческая организация социально-правовых услуг «Акцент»; некоммерческая организация «Фонд борьбы с коррупцией»; программно-целевой Благотворительный Фонд «СВЕЧА»; Красноярская региональная общественная организация «Мы против СПИДа»; некоммерческая организация «Фонд защиты прав граждан»; интернет-издание «Медуза»; «Аналитический центр Юрия Левады» (Левада-центр); ООО «Альтаир 2021»; ООО «Вега 2021»; ООО «Главный редактор 2021»; ООО «Ромашки монолит»; M.News World — общественно-политическое медиа;Bellingcat — авторы многих расследований на основе открытых данных, в том числе про участие России в войне на Украине; МЕМО — юридическое лицо главреда издания «Кавказский узел», которое пишет в том числе о Чечне; Артемий Троицкий; Артур Смолянинов; Сергей Кирсанов; Анатолий Фурсов; Сергей Ухов; Александр Шелест; ООО "ТЕНЕС"; Гырдымова Елизавета (певица Монеточка); Осечкин Владимир Валерьевич (Гулагу.нет); Устимов Антон Михайлович; Яганов Ибрагим Хасанбиевич; Харченко Вадим Михайлович; Беседина Дарья Станиславовна; Проект «T9 NSK»; Илья Прусикин (Little Big); Дарья Серенко (фемактивистка); Фидель Агумава; Эрдни Омбадыков (официальный представитель Далай-ламы XIV в России); Рафис Кашапов; ООО "Философия ненасилия"; Фонд развития цифровых прав; Блогер Николай Соболев; Ведущий Александр Макашенц; Писатель Елена Прокашева; Екатерина Дудко; Политолог Павел Мезерин; Рамазанова Земфира Талгатовна (певица Земфира); Гудков Дмитрий Геннадьевич; Галлямов Аббас Радикович; Намазбаева Татьяна Валерьевна; Асланян Сергей Степанович; Шпилькин Сергей Александрович; Казанцева Александра Николаевна; Ривина Анна Валерьевна

Списки организаций и лиц, признанных в России иностранными агентами, см. по ссылкам:
https://minjust.gov.ru/uploaded/files/reestr-inostrannyih-agentov-10022023.pdf

Геннадий Сазонов
Торжество Православия
11/24 марта
22.03.2024
«…Стать с веком наравне»
Обзор журнала «Берега» № 6 (58) 2023
16.03.2024
Матери
Стихи
08.03.2024
На грани уродства
О русофобии, принявшей крайние форы
01.03.2024
«Чужая рубашка» ближе к телу…
А.С. Пушкин развенчивал «влияния чужеземного идеологизма», пагубного для нашего Отечества. К годовщине гибели поэта
10.02.2024
Все статьи Геннадий Сазонов
Бывший СССР
Европа - марионетки запада, Евросоюз
развалится как СССР
28.03.2024
«Такого маршала я не знаю!»
Как Хрущёв пытался стать Маршалом Советского Союза
28.03.2024
«Когда на Песах и Пасху проливается кровь, самое время строить Храм»
Что сейчас происходит на и под Храмовой горой?
28.03.2024
«Уйти от этих вопросов не получится»
Об ошибках в миграционной политике
28.03.2024
День памяти первого летчика-космонавта Юрия Гагарина
Сегодня, в день празднования Феодоровской иконы Божией Матери, мы вспоминаем русского героя Ивана Сусанина, генерал-майора П.Г.Жукова, ученого Н.А.Оболонского, композитора Б.А.Мокроусова, Героев Советского Союза Г.Я.Бахчиванджи и И.И.Гуляева
27.03.2024
Все статьи темы
Последние комментарии
Молчать нельзя осаживать
Новый комментарий от Александр Тимофеев
28.03.2024 21:09
«Не плачь, палач», или Ритуальный сатанизм
Новый комментарий от Владимир С.М.
28.03.2024 21:07
Прежней «половинчатой» жизни больше не будет
Новый комментарий от С. Югов
28.03.2024 20:04
О красных и белых
Новый комментарий от Олег В.
28.03.2024 19:34
«Такого маршала я не знаю!»
Новый комментарий от Владимир Николаев
28.03.2024 18:31
Пикник на обочине Москвы
Новый комментарий от Владимир Николаев
28.03.2024 18:30