Ирина Князева - воистину народный, природный поэт России - вместила в свою судьбу и творчество горечь Отечественной войны и непосильную тяжесть деревенской жизни в годы лихолетий. Из шестнадцати тысяч солдат, призванных на фронт с Поветлужья, вернулась половина. Среди них - отец Ирины Александр, воевавший, как она пишет, «под Ленинградом, Кёнигсбергом, в Прибалтике». Стихотворение «Отец» не мадригал во славу русского оружия. Ведь во многих частях новобранцев «оружия»-то и не было.
...под приказ «Назад ни шагу!»
Им дали право умирать.
И ни патрона, ни гранаты
Для боя не было в руках.
Отец уцелел, да. Вернулся - изувеченный телом, искорёженный - душой.
Как жуткий сон, как наваждение,
Он, умирая, повторял,
Как выходил из окружения,
В снегах товарищей терял.
Стихи звучат укоризной иным, не жалевшим солдат военачальникам, близки бескомпромиссным позициям В.П. Астафьева в его последних книгах о войне. В образе отца Ирины А.И. Князева не символически, реально - зеркало скорби о преступных, ничем не оправданных потерях в мясорубке войны.
«Маме» посвящает Ирина Князева стихотворение «Крестьянка». В нём - вековечная печаль, вместившаяся когда-то в непреходящие строки Н.А. Некрасова:
Доля ты! - Русская, долюшка женская,
Вряд ли труднее сыскать...
Портрет крестьянки, безропотно несущей тяжкий крест, - в памяти сердца деревенской девочки. И во взрослой её жизни пульс остался прежним. Память не стала воспоминанием.
В платках, повязанных убого, В давнишних «плюшках», в сапогах, Бредут, согнувшись, по дорогам Крестьянки с ношей на горбах.
«Бредут за хлебом из села». Какие картины кроются в подтексте краткой строчки? О чём они? - Об аграрной политике руководства страны Советов в колхозные времена. Когда жителям бесчисленных деревень было отказано в получении паспортов, а значит, - в праве менять место жительства. Когда каждая семья была обязана «натурой» платить налоги государству: столько-то молока, столько-то мяса, столько-то масла... Независимо от того, есть ли на нищих крестьянских подворьях корова или коза... Вот и брели по расхлябанным дорогам колхозные крестьянки в неизносимых плюшевых жакетках сдавать налоги и как-нибудь выкручиваться, ради хлеба насущного.
Не потому ли, рядом со стихотворением «Крестьянка», Ирина Князева помещает простодушную молитву «У неба милости прошу!» Из голодного детства пришли и воплотились в слово немудрящие желания ребёнка.
А не хватает малости:
Нам сытости да радости,
Совсем, совсем маленько
Для нашей деревеньки.
Не для себя только, заметьте, - для всей «нашей деревеньки» молит девочка «у неба милости».
Да только где сегодня эта «деревенька»?
Где Варганиха, Чудиха, Юриха?
Только в памяти нашей теперь.
И моя деревенька Таруниха -
Это тоже из списка потерь.
«Список потерь» бесконечен. По всей нашей деревенской России - будто «Мамай прошёл». Безлюдье. Покосившиеся призраки домов, кладбища и селения, ушедшие под гниющую воду искусственных «морей»... Ни стада коров, ни бабушек, пасущих одну-две козы... Ни уток, ни гусей, ни поросят на подворьях. Скоро детям будет показывать на картинках: «А вот это были домашние животные...» Пьём напиток с добавлением пальмового масла. Называется: «Молоко».
Недавно в Нижегородской газете «Новое дело» от 31 июля сего года прочла статью «Земля и деньги». Подзаголовок: «Кто и как убивает российскую деревню». Автор - В.Н. Гальянов - бывший председатель областного объединения «Сельхозтехника». Пишет в предисловии: «Известно, что цена на сельскохозяйственную продукцию в России одна из самых высоких в мире. Также известно и о деградации российской деревни, где уровень жизни сравним только с некоторыми отсталыми странами. Почему страна пришла к такой жизни», - вопрошает автор и считает, что одна из причин - наступление агрохолдингов на деревню, которых он называет «настоящими акулами капитализма».
Не стану пересказывать основательные аргументы, изложенные в статье. Достаточно и того, что специалист предаёт публичной огласке факт деградации российской деревни.
Наступление «агрохолдингов» - это сегодня. А - вчера? А - раньше?..
Сокрушённая интонация стихов Ирины Князевой о сегодняшней деревне - не биографическая ретроспекция, но, прежде всего, - её гражданская позиция. Главная мысль стихов на эту тему: с утратой деревни Россия теряет свои накопленные веками духовые сокровища. В чём они?
В исчезнувшей деревенской речи, её диалектизмах, восходящих к древнерусским корням, замена исконного языка общения безликой, информативной, часто вульгарной речью. Утрачены разговорные и певческие интонации, то грубовато-простодушные, переданные автором в стихах «Голоса деревни», «Корова Милька»; то озорные, частушечные - в цикле «Весёлая деревня», «Гармошка»; то лирические, надиктованные автору пейзажами среднерусской полосы в цикле «Цветы луговые», образы их близки народному восприятию.
Не перечислить тем и нюансов поэтической музыки Слова в творчестве Ирины Князевой. А, лучше сказать, в СО-ТВОРЧЕСТВЕ с близкими ей односельчанами, цветами, травами, реками... В многоголосье этом отрывается душа Ирины, но и душа родного ей природного русского народа.
Не исчезнет ли, вместе с деревней, эта народная душа, не раздавит ли её «век волкодав» в облике беспощадного потребительства, всё подминающего под ненасытную жажду наживы.
Уничтожен пласт уникальной русской культуры, создававшийся веками предками нашими. Природное, исконное осталось в прошлом. Не случайна ведь минорная лексика многих стихов Ирины Князевой.
Эхом дальних времён мысли заняты.
Словно въявь слышу их разговор.
И всплывает, рождается в памяти
Старых слов полотняный узор.
Будто вышиты серыми нитками
На холсте небелёном, льняном,
И лежат где-то древними свитками,
Ну, а может быть, в сердце моём.
(«Голоса деревни»).
Или:
Отжила, отстрадала деревня,
Отплясала, гармошкой звеня.
Отголоски тех песен, наверно,
Оживают в душе у меня.
(«Весёлая деревня»).
Призыв, воззвание, завещание современникам и потомкам - «Монолог реки Ветлуги». Сама река взывает голосом поэта. Страстный стих укоряет людей, обличает нанесённые реке увечья: «берега разъедают овраги»; «А озёр моих синих полотна / Превращаются в топи, болота»; «Где мои величавость и сила? / Я тащусь в берегах, обессилев...»
Но не гласом ли «вопиющего в пустыне» останется отчаянное моление Реки, взывающее к людскому милосердию.
Сберегите всё то, что осталось. В моих поймах леса не рубите И озёр, и ручьёв не сушите. Коль вам царствовать выпало право, Не чините природе потраву. Я - Ветлуга-река. Я - Ветлуга...»
Программное стихотворение Ирины Князевой - «Узор из лоскутков». Оно открывает единственный её сборник, изданный при жизни поэта.
Из тайников моей души,
Из закутков
Я доставала связки слов,
Как лоскутков.
Иглою мысли,
Нитью
Пройденных дорог
Сшивала я свои стихи
К стежку стежок.
Не благородных тканей
Были лоскутки:
Не шёлк,
Не бархат,
Не муара лепестки.
Был пёстрый ситчик
Нераспаханных полей,
Сатин из листьев деревенских
Тополей,
Небес июньских голубое полотно,
Тропинок сельских
Домотканное рядно.
На всю отделку - лента
Синяя реки
И вместо кружева - ромашки,
Васильки.
Пока к стежку стежок
Я шила, не спеша,
Уже исколоты и пальцы,
И душа.
Как не легко отринуть
Суетность грехов,
Так не легко ваять
Мозаику стихов.
Из тайников моей души,
Из закутков...
В тёплом, душевном сравнении истоков творчества автора нет сентиментального умиления. Как нет отлакированной державности в осмыслении поэтом глобального, исторического понятия «РОССИЯ».
Первую главу сборника Ирина Князева именует «Россия - росинка». В определении «росинка»- кровное, генетическое родство автора с российской землёй. Родина - «Основа всех основ». Но вряд ли счастлива Мать-Отчизна, созерцая сегодня взыскующим взглядом поэта своё неоглядное детище.
Луга заросли сорняками,
В деревне - одни тополя...
Зарубцевались шрамами былые «нашествия варвар». -
Страшней твои свежие раны:
Чернобыль, Чубайс и Чечня.
И нет ни закона, ни власти,
Украдены счастья ключи,
И рвут тебя снова на части
Иуды, рвачи, палачи.
(«Россия»)
И не у кого на земле искать защиты. К Богу, словно с амвона, прилюдно, взывает сердце поэта:
Сведи с пути неправедного, Боже,
России заблудившихся сынов!
В стихотворении-молитве «Россия» уповает автор и на духовное заступничество российских святых, спасавших отчую землю, «когда сатанели враги»:
Но вечные наши святые
От гибели Русь берегли.
Стихия стихов Ирины Князевой - это и голос надежды. Даже в «трёх берёзках», растущих «на краю обломанной стены» поруганной колокольни, автору видится знак: на намоленной земле даже «сорные», казалось бы, берёзки склоняются в поклоне, чувствуя, как от пусть и разрушенного храма «веет благодать».
Выбоины в стенах, словно раны,
Нет дверей, нет окон, куполов,
Но приди сюда на зорьке рано
И услышишь звон колоколов.
Как созвучны упования поэта Ирины Князевой на избавление Отечества нашего от разъедающей его скверны словам преподобного Серафима Саровского: «Господь помилует Россию и приведёт её путём страданий к великой славе».
Х Х Х
В моём ветлужском доме хранятся два покрывала, сшитых Ириной Александровной из лоскутков. Это - её подарок нашей семье - в знак многолетней дружбы. В судьбах наших с Ириной много общего. Любовь «к северАм» - может быть, самое родственное для нас значение. В молодости Ирина Князева «рванула» в Сыктывкар, где помогала основать местную газету и двадцать два года отдала нелёгкому, особенно в условиях Севера, подённому труду журналиста. Там и сейчас её помнят как надёжного товарища и автора яркой публицистики. Я тоже в конце 50-х стартовала в журналистику, работая в районной газете города Чехова на Сахалине.
Но куда бы ни забросила судьба Ирину Князеву, основой её души была поэзия.
Немногословная, она читала свои стихи и в нашем ветлужском доме, «из дальних странствий воротясь» на свою «малую» - великую Родину.
Всякий день я любуюсь гармонией созданных Ириной рукотворных узоров на лоскутных покрывалах. И видится в них, как «девчонка малая» «ныряет, плавает» в травах беззаботного детства. Ритм узоров - словно строчки её стихов. В них - неразгаданные иероглифы сокровенных мыслей. И каждый стежок - запечатленная доброта человека, во всех своих деяниях дарившего миру Красоту.
Х Х Х
Ирина Александровна Князева скончалась 25 декабря 2018 года. В ночь под Рождество Христово по старому стилю. Светлая ей память!
Алина Чадаева
